Стратегия

Романтика Ширабу не близка: еще в раннем возрасте он вычитывает в каком-то учебнике, что любовь — это биохимические процессы плюс психологическая готовность, и такое объяснение устраивает его полностью. Любви с первого взгляда не существует тем более — это совокупность симпатичных черт в одном человеке, подсознательный сигнал, ничего больше. Эти определения совсем не помогают ему, даже не всплывают в памяти, когда он влюбляется в первый раз и с первого взгляда — в стиль игры, в подачи, в силу, с которой Ушиджима бьет по мячу. В самого Ушиджиму Ширабу влюбится намного позже, а пока просто думает: “Я хочу подавать ему, хочу туда, хочу выиграть благодаря высоким пасам”; эти мысли подстегивают Ширабу, и он зарывается в учебники носом, несмотря на удивление друзей, — поступить в Шираторизаву все-таки очень и очень непросто, будь ты хоть десять раз хорошим игроком, а рекомендацию ему точно не получить. Но Ширабу упрям, и это упрямство приносит свои плоды: весной он стоит перед воротами общежития академии с большой спортивной сумкой. А на следующий день после заселения (ему в соседи достается какой-то Каваниши Тайчи) заполняет анкету для вступления в волейбольный клуб, и парень со странными чертами лица хлопает его по плечу: — Связующий, значит? Ну, посмотрим, сможешь ли ты подать Вакатоши-куну, связующий! Эй, Вакатоши-кун! До Ширабу не сразу доходит, что Вакатоши-кун — это Ушиджима, пока тот не откликается из другого конца зала: — Что? — У нас будет новый связующий, — нараспев произносит странный парень и тычет пальцем в Ширабу. — Вот. Будто у них нет сейчас подходящего игрока, думает про себя Ширабу и кланяется: — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. И на мгновение замирает, когда слышит низкий уверенный голос: — Взаимно. *** Но на первой тренировке он даже не приближается к основному составу — у тех свои усиленные тренировки, первогодкам же отдельно приходится повторять все, начиная с азов. Ширабу не жалуется — чего-то подобного он и ожидал. А через пару дней главный тренер Вашиджо назначает смешанный матч: к первогодкам присоединится пара игроков постарше. — Нужно же нам посмотреть, на что вы способны, — ворчливо говорит он. — Все равно кто-то из вас попадет в основу в следующем году. И помните, что стратегия Шираторизавы проще некуда: рост и сила! Это самое важное. Ширабу эта стратегия нравится, и нравится их старый тренер, и нравится то, что он попадает в одну команду с Ушиджимой: наконец-то у него будет возможность проявить себя. Перед стартом тот сам подходит к нему: — Если почувствуешь, что остальные не справляются, подавай мне. Ширабу слегка вздрагивает от внезапной свободы действий. Он не был уверен, интересует ли Ушиджиму вообще мнение любого связующего. — Да, — говорит он одними губами, — конечно. Разумеется, Ширабу переживает, что не справится: он никогда не играл с этими людьми, никогда не подавал Ушиджиме, и если облажается, его мечта точно не осуществится — но это все становится неважным во время игры. Поэтому когда остальные игроки уже пошатываются от усталости, а у команды соперников, которой достался этот странный Тендо-сан, уже на два очка больше, Ширабу делает единственно правильный выбор. — Ушиджима-сан! И восторженно смотрит, как Ушиджима пробивает с его паса прямо через блокирующих — такую простую атаку нельзя назвать красивой, но у Ширабу свои понятия о красоте. Мяч глухо впечатывается в пол с другой стороны сетки. Когда Ушиджима поворачивается и говорит: “Хорошая работа”, Ширабу чувствует себя так, будто уже выиграл чемпионат. После матча (они побеждают с перевесом в пару очков благодаря Ушиджиме), он уже не чувствует ничего, кроме усталости. Страшно хочется в душ — а еще упасть на кровать и не выходить из комнаты дня три. Поддерживать темп Ушиджимы так же тяжело, как таскать на себе мешки с рисом. Ширабу все еще не верит, что справился. Уйти с поля сразу не получается — подзывает тренер: — Как там тебя, парень? — Ширабу Кенджиро, — осторожно отвечает он. — Твои пасы будто кричат «взгляните на нашего аса», Кенджиро, — хмыкает Вашиджо и осматривает его цепким взглядом. — Уж не знаю, как у тебя получилось так быстро подстроиться к Вакатоши, но ты нам подходишь. Добро пожаловать в Шираторизаву! *** Когда Ширабу переводят в стартовый состав, он уже твердо уверен в двух вещах: во-первых, нет ничего лучше момента, когда сильный ас приносит команде очко благодаря твоему пасу. Во-вторых, возможно, эти моменты лучшие, потому что он влюблен в Ушиджиму. Говорить об этом Ширабу не считает нужным — сам понимает, что шансов на взаимность у него нет. Но Ушиджима живет в комнате напротив, вместе с Тендо, и это все немного… усложняет. Он видит, как Ушиджима возвращается с утренних пробежек —влажные волосы липнут ко лбу, пульс учащен, дыхание сбито; Ширабу страшно нравится, и ему стыдно, потому что все это наводит на мысли, которых не должно быть, когда смотришь на своего семпая. Однажды Ширабу весь вечер никак не может найти свою ручку и просит у Тендо одну из его огромного запаса (“Вечно куда-то пропадают, пусть сразу будет побольше”), а когда собирается вернуть, дверь открывает Ушиджима, явно только что вышедший из душа, в одном полотенце на бедрах. Он въедается глазами в пол от неловкости, пока говорит: — Вот… Тендо-сан одолжил мне…Не могли бы вы передать? — Конечно, — спокойно отвечает Ушиджима, но, видимо, выражение лица все же подводит Ширабу, потому что через какое-то время тот добавляет: — Все в порядке? Он закусывает губу. — Да, в полном. — Хорошо, — с сомнением говорит Ушиджима, закрывая дверь, — до завтра. Ширабу несется в свою комнату (как хорошо, что Каваниши торчит где-то в кампусе!) и падает лицом в подушку, мучительно пытаясь не думать о накачанном торсе и капельках воды на мокрых волосах — но, кажется, проигрывает себе, как и всякий раз, когда видит Ушиджиму после душа. Совместного он, слава богам, успешно избегает с первого же дня в волейбольном клубе. Сжимая член, засунув руку в спортивные штаны, и чувствуя, как на трусах расползается влажное пятно, Ширабу почти себя ненавидит за то, что позволил детскому восхищению перерасти в нечто большее. “Слабак”, — шипит он сквозь зубы — и дрочит так остервенело, что перед глазами расплываются пятна. Но выхода у него нет, разве что ждать, пока Ушиджима выпустится и их пути снова разойдутся. Ожидание Ширабу заполняет тем, тренируется как проклятый, в очередной раз радуясь тому, что умеет концентрироваться, отбрасывая все лишние мысли. Если бы его влюбленность сказывалась на игре, он бы и пяти минут не вынес на площадке. Он по-прежнему искренне надеется, что все как-нибудь пройдет само собой. *** После очередной изнурительной тренировки к нему подходит Семи: — Можно тебя на минуту? Семи вообще стал уделять ему слишком много внимания после того, как Ширабу ввели в стартовый состав, оставив Семи позицию пинч-сервера, и его тяга давать советы порядком раздражает. — Ты слишком часто делаешь пас на Вакатоши. — Это естественно, — а вот собственный голос Ширабу таковым не кажется, — он же ас. Я должен принимать его во внимание, как схемообразующий фактор. — Я говорю не об этом. По глазам читается — Семи знает. Ширабу не хочет думать, как он узнал. Семи продолжает: — Каждый новый пас утомляет его. Если не хочешь, чтоб он рано или поздно устал настолько, что перестанет принимать участие в матчах, дай возможность другим игрокам поучаствовать больше. — Все в порядке, семпай, — недовольно говорит Ширабу, пользуясь маленькой паузой, чтоб тот наконец остановился. Я не утомляю Ушиджиму-сана специально. Нет, я вовсе не хочу подавать ему все время. Нет, я не думаю о нем слишком часто. Все в порядке. Он поворачивается, чтобы уйти, но Семи разворачивает его к себе. — Он всегда хотел, чтоб сюда перевелся Ойкава из Аоба Джосай, — говорит Семи, удерживая Ширабу за плечи, и Ширабу кажется, что он чувствует, как у Семи колотится сердце. — И ты, и я — всего лишь запасные варианты. Отпускает его и быстро уходит; глядя ему вслед, Ширабу видит, как он замедляет шаг посреди коридора, будто надумав обернуться, но Семи только дергает плечом и устремляется вперед. Возможно, думает Ширабу, гордость Семи пострадала задолго до того, как он поступил в Шираторизаву. На следующий день в тренировочном матче Ширабу играет как обычно: даже сброс делает только один раз и не для того, чтоб порисоваться. Правда, они опять побеждают благодаря атакам Ушиджимы. После матча Семи хмыкает: — Я думал, ты хотя бы попытаешься продемонстрировать, какой ты крутой. Семи все еще пытается его поддеть — но Ширабу равнодушно, глядя прямо ему в глаза, говорит: — Я не должен, конечно, полагаться только на Ушиджиму-сана, но разве это не основная задача связующего — предоставить асу возможность забивать? Если это дает нужный результат, вы можете вообще не замечать, что я существую на площадке. Семи недовольно кривится, прежде чем отойти — окончательно уступая свое место. Правда, его слова про запасные варианты все равно периодически всплывают у Ширабу в голове. *** Такое случается редко, но от неудач не застрахован никто: мяч прилетает Ширабу в затылок, и он в первый раз чувствует на себе всю мощь удара Ушиджимы. У него темнеет в глазах и звенит в ушах; тренер тут же останавливает тренировку, а сам Ушиджима подхватывает его под локоть: — Простите, — смущенно говорит Ушиджима, — я ошибся. Тренер качает головой: — Вакатоши, можешь бить в потолок, сетку, пол, плиты вокруг, но не калечь своих же игроков. Мигом в медпункт! Кенджиро еле на ногах держится. — Я в порядке, — с заплетающимся языком успевает возразить Ширабу, чтоб в тот же момент отключиться. Приходит в себя он уже на кушетке в медпункте — голова еще болит, но не так уж сильно, полежит немного, и все пройдет. Ушиджима стоит у окна, заложив руки за спину, и Ширабу тут же представляет, как он сюда попал: Ушиджима явно принес его или на руках, или на спине, да даже если вдвоем с кем-то — от любого из этих вариантов щеки заливаются краской и хочется натянуть одеяло на себя как можно выше. Но заставлять Ушиджиму ждать еще дольше невежливо, поэтому он просто негромко зовет: — Ушиджима-сан? Тот поворачивается к нему: солнце ярко светит в глаза, и Ширабу кажется, что он слепнет, когда смотрит на него. А Ушиджима подходит ближе, в тень больничной занавески, и совершенно по-человечески обеспокоенно спрашивает: — Как самочувствие? Вода на тумбочке. — Все в порядке, спасибо, — пересохшими губами благодарит Ширабу и тянется за стаканом. — Вы можете вернуться на тренировку. — Ладно, — говорит Ушиджима, а потом отводит взгляд, хмурится: — Правда, Ширабу, извини. Я очень редко промахиваюсь. — Ничего страшного. Я, — он почему-то вспоминает слова Семи, — не такой уж ценный игрок. Команда без меня справится. — Да, — Ушиджима даже не спорит, — справится. Но мне удобнее играть вместе со своим связующим. Ширабу кажется, что его только что ударили мячом по голове еще раз. Только мяча рядом нет, а Ушиджима просто говорит: “Ну, отдыхай”, и выходит из комнаты. Позже они выигрывают у Аоба Джосай — и тот самый Ойкава, конечно, производит впечатление на всех, и на него тоже; но они с Ушиджимой по разные стороны сетки. А связующий Шираторизавы все же Ширабу. И это его задача — держать признанного на Национальных диагонального в его лучшей форме. *** Выиграть Национальные не выходит, но они все-таки продвигаются далеко по турнирной таблице, так что о них говорят — и с началом нового учебного года Ширабу подспудно ждет, что в их команде появится еще один талантливый связующий, но вместо этого они получают Гошики. Единственным первогодкой в стартовом составе становится человек, который умудряется выводить Ширабу из себя, даже когда они в одной команде на площадке. Раньше с ним такого не случалось, но, видимо, все когда-то бывает впервые. Основная проблема в том, что Гошики слишком много говорит. Правда, Ширабу не знает, можно ли назвать разговором регулярные односторонние выпады в адрес другого человека. — Ушиджима-сан! — при каждом удобном случае раздается на площадке. — Сегодня я докажу, что больше вас достоин звания аса! Обычно тот отвечает что-то в духе: “Хорошо, постарайся”, и Гошики тут же замолкает, обиженно сдувшись. К манере Ушиджимы говорить именно то, что он думает, безо всяких скрытых подтекстов, он еще не привык. Ширабу почти смешно. Но больше всего раздражает то, как Гошики смотрит на Ушиджиму, когда считает, что никто не видит: немое наивное восхищение — такой же взгляд был раньше у самого Ширабу. Жаль, что он уже давно не такой. Он никак не может перестать вспоминать по ночам широкую спину Ушиджимы и не вздрагивать от его случайных прикосновений. А Гошики наверняка спит нормально, думает Ширабу и завидует ему тяжелой завистью больного. Он все еще упорно верит, что все пройдет, уже совсем скоро. *** Матч с Карасуно становится их последним совместным матчем. Последним и провальным. Он все время прокручивает его события в голове, когда они возвращаются в общежитие, но почему-то гораздо лучше, чем любой факт, обычно спокойный Ширабу помнит именно эмоцию — наверное, потому что это удивление. Еще он помнит злость — когда Кагеяма сделал ответный сброс. И раздражение — когда асу Карасуно (кажется, его зовут Асахи) удалось пробить блок Ушиджимы. Ас Карасуно настолько не похож на Ушиджиму, что Ширабу даже немного жалеет — если бы он пошел туда, это точно не привело бы ни к чему… глупому. С другой стороны, он не мог представить себе, как бросает все силы для атак Асахи. Игра Ушиджимы же вела за собой, точно волшебная флейта. Вот только удивительно — победителями они так и не стали. Еще Ширабу помнит, что сказал после матча: — Я не думал, что мы можем проиграть. — Если бы ты так думал, тебя бы здесь не было, — ответил тогда Оохира, не скрывая злых слез. И Ширабу тоже скрывать их не стал. “Один матч может изменить мнение о чем угодно, — думает он, переворачиваясь и утыкаясь в подушку. — О чем угодно”. Или о ком угодно. “Сосредоточь свои пасы на мне”, — сказал ему тогда Ушиджима. Как всегда. Ведь это самая простая задача для связующего. А он не справился. Теперь решение поменять стратегию в конце матча не кажется ему таким уж правильным. Хотя дело даже не в стратегии, нужно быть честным — просто давление блокирующих вызвало злость. Злость выбила его из колеи. И он подвел Ушиджиму. Ширабу прокручивает в голове эти мысли всю ночь, и когда смотрится утром в зеркало, немного жалеет, что он не робот. На следующий день третьегодки раздают указания команде — они пока еще не уходят, нет, слишком любят волейбол для этого, и все же постепенно отступают в тень, передавая все в руки своих кохаев. — Ширабу, — обращается к нему Ушиджима, — со следующего года основа нашей команды на тебе. Пожалуйста, убедись, что традиция нашей команды никогда не сомневаться в асе сохранится. И еще: обязательно оттачивай свою защиту. — Да, — отвечает он и уже знает, что точно сдержит слово, данное Ушиджиме. Ширабу думает, что на этом все, но после тренировки Ушиджима снова подзывает его: — Меня радует, что ты в конце рискнул отойти от привычного плана, — после недолгой паузы говорит Ушиджима. — В игре с Карасуно. — Вы сами попросили меня. — Попросил, — соглашается Ушиджима, — но не был уверен. В чем — команде, Ширабу или самом себе, Ушиджима не поясняет. Просто продолжает: — В следующем году команда будет в твоих руках, и тебе придется подстраиваться под новый стартовый состав. Да, придут сильные игроки. Но, возможно, среди них не будет такого, как я. Он не хвастается — просто сообщает информацию. Ширабу с ней согласен. — Тогда тебе придется поменять и позицию по отношению к игре. Ты должен стать более заметным. — Поменяй стратегию, и, может быть, она каким-то чудом сработает, — бормочет под нос Ширабу. Ушиджима смотрит на него в упор. — Точно сработает, — твердо говорит он. Уверенность Ушиджимы настолько заразительна, что Ширабу чувствует, как скопившееся напряжение постепенно отпускает его — и шансов нет, их никогда не было, но почему-то ему кажется, что сейчас самый подходящий момент. В конце концов, не дожидаться же выпускного. Если уж он может послать к черту правильность в волейболе, то почему бы не сделать это и вне площадки. — Вы мне нравитесь, Ушиджима-сан. Ушиджима смотрит на него пристально, будто оценивает внутри себя его слова, а потом говорит очень серьезно: — Прости, но я не могу ответить на твои чувства. Ширабу не удивлен. — У вас кто-то есть? — спрашивает он после небольшой паузы. — Нет, — отвечает Ушиджима, и Ширабу знает, что это правда. Ушиджима переступает с ноги на ногу, и Ширабу вдруг думает, что Ушиджима, наверное, совершенно не знает, что с ним сейчас делать и что лучше сказать. Ему вряд ли часто признаются в чувствах сокомандники. Поэтому Ширабу действует первым: — Я постараюсь подумать над схемой для новой команды, Ушиджима-сан. Спасибо вам за совет. И уходит, не дожидаясь ответа и не оборачиваясь. Поменяй стратегию, и тогда она, может быть, сработает. А может быть, и нет.