Ignes fatui

На каменных устах прекрасного былого улыбкою горит несказанное слово, невоплощенная мечта, - как световой двойник стоцветной, вечной зыби, дрожащей над волной, на внутреннем изгибе венецианского моста. В. Набоков

      Если бы в жизни что-нибудь случалось, это случилось бы в Венеции.       Проcто случилось, как случается в фантастических романах, в мистических триллерах или во снах безумцев, - без пагубных последствий для человечества, без природных катаклизмов, без научного объяснения... Случилось потому, что двое людей одновременно желали этого... Время просто остановилось, а вернее - повернуло вспять и стало отсчитывать дни, месяцы, годы в обратном направлении - только для того, чтобы в лабиринте узких улочек, или на площади перед собором Святого Марка, или на ажурном мосту над каналом могли встретиться те, кому встретиться не суждено, те, кто не был предназначен друг другу ни Богом, ни дьяволом.       Но если Венеция - город святых и преступников, поэтов и куртизанок, карнавалов и литургий, - не здесь ли сбывается несбыточное? Толпа туристов с фотоаппаратами, сувенирные лавочки, кафе под открытым небом, официанты, снующие между столиков, горожане, спешащие по своим делам, - просто исчезнут... И Венеция вновь станет такой, какой была много веков назад.       В вечерних сумерках шпили церквей похожи на корабельные мачты, а в звоне колоколов есть что-то пугающее, когда он сливается с плеском воды за кормой. Кто-то однажды сказал, что гондола напоминает колыбель или гроб - первое и последнее пристанище человека. Сам город - странный корабль, скитающийся во времени и пространстве.       Становится холодно. В домах зажигаются огни, и даже их отражение в черной глади канала почему-то навевает ужас. Чтобы избежать столкновения, на носу лодки покачивается фонарь... Десятки фонарей в темноте веков. Ignes fatui... Блуждающие огни... В старину говорили, что это духи умерших.       Величественные фасады зданий, витые лестницы, изящные балконы, стрельчатые арки тонут во мгле. Но жизнь на улицах не замирает. В Венеции есть странный обычай: с наступлением ночи знатные господа выходят из дома, закутавшись в плащ, и обязательно в маске. Поэтому у чужестранца возникает впечатление, что он попал в фантасмагорический мир театра, где вместо людей действуют куклы... и взгляд невольно скользит вверх, ища веревочки, за которые дергает режиссер постановки... Но он умело скрывается в нависших над городом тучах, как в кулисах.       Странный город... Даже в улыбках сквозит что-то неуловимо зловещее, от чего кровь стынет в жилах. При свете дня шепотом говорят о ночных казнях и, проплывая под мостом Вздохов, против воли стараются представить себе, кто проходил по нему вчера из здания суда в здание тюрьмы. В лихорадочном веселье карнавалов таится смутная близость опасности и смерти... И, пожалуй, только в этом городе может сбыться беззаконная любовь - любовь, граничащая с ужасом, потому что в сердце уже шевельнулось подозрение, что этому чувству суждено погубить не только жизнь, но и душу.       Странный город. Загадочный, тревожный, жестокий... Он как будто кладет на все мысли и ощущения отпечаток мрачной тайны... Не потому ли его холодная рука вдруг дрогнула в ее ладони - нечеловеческое прикосновение, дуновение вечности, - и странная болезненность была на всем - и на его красоте, и на ее любви к нему? Путешествие в призрачной гондоле, по призрачному городу, среди блуждающих огней, - свидание, которое не могло благословить небо, но могла благословить Венеция, на одну ночь создав для двух прoклятых душ свою реальность, более подлинную, чем реальность настоящая.       Хотя, конечно, горожане спешили по своим делам, официанты сновали между столиков, кафе под открытым небом и сувенирные лавочки были переполнены, туристы самозабвенно делали фотоснимки.       Хотя, конечно, она родилась в конце двадцатого века, а он никогда не бывал в Венеции.       Хотя, конечно, блуждающие огни никогда не встречаются.       Если бы в жизни что-нибудь случалось, это случилось бы в Венеции.