Triptych

      Чимин мягкий и податливый. Он льнет к прикосновениям, грубым и мягким, таким разным, но таким желанным.       Намджун всегда резкий и немного грубый. Он не причиняет вреда, но причиняет боль. Чимину она нравится, но не всегда. Лишь тогда, когда эту боль перекрывают ласковые прикосновения Юнги. Старший с ним всегда мягкий и какой-то теплый. Он целует и ласкает осторожно, в то время, как Намджун грубо, сильно, лишь для своего удовольствия.       Но Чимину нравится когда они вместе. Втроем. Желательно в одной огромной постели где-нибудь в номере отеля, под слабым опьянением от красного вина. Юнги белое не любит, а Чимин почему-то его слушается. Потому-то старший плохого не посоветует, его нужно слушаться и прислушиваться к его редким, но точным жизненным фразам.       Намджун всегда действует первым, а Шуга ждет. Пьет красное вино, остатки которого слизывает проворным языком с влажных желанных губ, смотрит затуманенным взглядом, потому что пьянеет быстрее всех присутствующих, и смотрит, склонив голову в бок. Чимину нравится его взгляд. Он масляный и возбуждающий. От этого хочется прогибаться сильнее, стонать громче, кусать до крови лидерские губы, смотря в глаза третьего, наблюдающего.       Намджун раздевает Чимина полностью, ласкает его тело руками и губами, кусает и ласкает языком чувствительные соски, сильные упругие бедра, не прикасаясь к чужому члену. И Чимин не прикасается сам. Знает – нельзя.       Ким отстраняется, снимает с себя футболку и откидывает в сторону. Чимин садится на кровати и тянется руками к ремню джинс, расстегивая его, после пуговицы и ширинку, стягивая штаны и боксеры вниз, до колен, высвобождая уже возбужденный член лидера. Большой, с налитой кровью головкой, выступающей смазкой, увитый венами. Чимин облизывает губы, обхватывает возбуждение пухлыми короткими, по сравнению с остальными, пальцами и не может их сомкнуть. Член лидера и вправду большой. Пак двигает несколько раз рукой, лижет головку, и следом берет в рот. Намджун хрипит, Пак стонет, Юнги напрягается. Картина перед ним слишком возбуждающая.       Чимин входит во вкус, двигает головой резче и чаще, берет в рот насколько может глубоко, помогает рукой. Свое собственное возбуждение неимоверно, но Чимин по-прежнему не прикасается.       Юнги подходит бесшумно, уже без белой такой возбуждающей Чимина рубашки, и с расстегнутым ремнем. Намджун отстраняет младшего сам, отходя в сторону и уступая Шуге. Пак облизывается, смотрит в глаза самого старшего из-под рыжей челки и видит опьяняюще-обжигающее возбуждение. Это как глотнуть крепкий неразбавленный виски. Сначала горько и обжигает, а потом моментом опьяняет и хочется еще. Чимин до конца расстегивает брюки и спускает их вниз. Как бы удивительно это ни было, каким бы хрупким и тощим не казался старший, его член еще больше, чем лидерский. И первый раз Чимин даже испугался, сможет ли он его принять вообще.       Пак ласкает его руками, дышит горячо, облизывает головку, после проходясь языком к основанию, слабо покусывая, что безумно нравилось Шуге, и что терпеть не мог Намджун. Чимин научился ласкать Юнги, как тому нравится. Доставлять удовольствие всеми возможными способами. Пак берет, наконец, в рот и расслабляет горло, позволяя старшему двигаться самостоятельно. Знает – Юнги не позволит себе лишнее, не навредит и не сделает больно.       Намджун в этот момент окончательно избавляется от оставшейся одежды, доставая из кармана тюбик со смазкой, и кидает на середину кровати. Делает глоток коньяка из своего стакана, потому что вино ненавидит. А после смотрит на в мгновение преобразовавшегося Чимина и в голове мелькает случайная мысль, что он здесь лишний. Но потом младший кидает на него взгляд и все мысли полностью покидают голову лидера, оставляя место возбуждению и желанию обладать.       Юнги отстраняет Пака, вытирая его рот своей рукой, смазывая стекающую из уголка рта слюну вместе с естественной смазкой. Чимин смотрит преданным псом и ждет. Юнги любит покорность не меньше Намджуна. Они оба любят обладать и подчинять. Просто по-разному. Шуга наклоняется и целует мягко, прикрывая свои глаза, легко прикусывая опухшие после минета губы парня. Чимин отвечает и чувствует на губах старшего горько-кислый вкус вина.       Юнги отстраняется и отходит в сторону. Намджун первый. Всегда. По негласному правилу всех. Конечно, иногда они берут его вдвоем одновременно. Но Юнги предпочитает сначала смотреть, а после доводить Чимина до беспамятства. Когда тот стонет, воет, хрипит и дышит раскрытым ртом, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба, молит позволить ему кончить или просто остановиться. Потому что он больше не сможет. Но Юнги знает – может. И поэтому измывается над парнем до последнего, лаская мягко, даря всю свою нежность, оттягивая свой и чужой оргазм. Намджун другой.       Ким подходит к Чимину, целуя следом за старшим, и Пак чувствует разницу. Намджун резкий, грубый, он хищник. Он играет со своей жертвой, а потом раз – и все. Облает так, словно рвет на части. Чимину нравится. Намджун укладывает Пака на постель, продолжая его целовать, одновременно раскрывая тюбик со смазкой, а после выдавливая её на свои пальцы и согревая ее. В Чимина врываются сразу два пальца, отчего он громко стонет и раскрывает глаза широко. Ким начинает ласкать шею, ключицы, соски, но не метит. Не потому что нельзя, Юнги не нравится. Намджун растягивает Пака быстро, но тщательно. Когда младший cам начинает насаживаться на чужие пальцы, лидер от него отстраняется и резко шлепает по бедру. Чимин хватает ртом воздух и переворачивается на живот, вставая в коленно-локтевую. Намджун шлепает по ягодицам, оставляя красные следы, а после выдавливает еще немного смазки, размазывая её по своему члену. Он входит резко и глубоко, практически полностью. Закидывает голову назад, хрипит, впиваясь пальцами в ягодицы младшего, где он может оставить следы. Тут он себя контролировать не может. Чимин впивается пальцами в простынь, стонет приглушенно в подушку и зажмуривается. Больно.       Лидер двигается так, как ему хочется, но все же старается доставить младшему удовольствие. Он шлепает Чимина по ягодицам и бедрам, движется размашисто и глубоко, кусает загривок, не сдерживаясь, до крови. Чимин теряется во времени и боли. Ему хорошо, ему нравится, но боль он все-таки не любит. Намджун выходит из него неожиданно, а после поясницу обжигает горячая сперма, а слух – стоны лидера. Они надломленные, приглушенные и редкие.       Юнги пьет вино редкими глотками и смотрит. Чимин эстетически прекрасный и умей старший рисовать, то, несомненно, бы его изобразил. Вот такого – до предела возбужденного, покрытого испариной, с закрытыми глазами и открытым от наслаждения ртом. Когда Намджун выходит из напряженного тела и Чимин моментально расслабляется, опускаясь на кровать боком, Юнги кроет. Он хочет взять, обладать, целиком и полностью. Никогда не делиться и никому не отдавать. Но знает – не сможет. Чимину сопротивляться не сможет. Потому что тому нравится так, втроем.       Юнги отставляет бокал в сторону и подходит к кровати. Пак открывает глаза и смотрит. Взгляд с поволокой, дыхание глубокое и рваное. Шуга опускается на постель рядом, переворачивает Чимина на спину, смазывая сперму Намджуна о простынь, и целует. Чимин льнет, ластится, жмется ближе, позволяет своим рукам ласкать чужое тело, ведь лидер не позволял. А Чимину хочется. Ему нужно.       Старший всегда мягкий. И ласкает чужое тело также. Он отстраняется от пухлых губ, ласкает чужую шею, кадык, прикусывает и оставляет метки. Спускается ниже, ласкает соски, непривычно чувствительные для парня, и слушает приглушенные стоны младшего. Они ему нравится, они ласкают слух, льстят и возбуждают. Юнги вводит в тело парня три пальца, оглаживая упругие горячие стенки, несколько раз давит на простату, отчего Чимин сжимается. А после вновь целует чужие родные губы, и входит медленно. Пак хорошо уже растянут, Намджун постарался на славу, но для Юнги он все равно узкий.       Чимин впивается пальцами в плечи старшего, запрокидывает голову, и стонет. Юнги заполняет полностью, его член давит на простату, одной рукой упираясь в кровать, а второй впиваясь в бедро пальцами. Шуга дышит горячим воздухом в шею Пака, ласкает ее языком и губами, кусает. Ему нравится. Метить Чимина, как собственный фетиш.       Юнги двигается медленно, входит на всю длину, продолжая ласкать чиминово тело. Ему нравится так – медленно, размеренно, глубоко и мокро. Пак уже почти воет и хрипит, закатывает глаза и тянется к собственному зажатому меж двух тел члену, но Юнги не позволяет. Перехватывает чужую руку, переплетая пальцы и сжимая, второй рукой пережимает основание чужого члена. Пак кусает чужую шею, и мечтает поскорее кончить или умереть.       Юнги сдерживаться уже не может сам. Двигается резче, чаще, сжимая ладонь Пака в своей сильнее, утыкается лбом ему в плечо, и ведет по чужому члену несколько раз. Чимин низко громко стонет, наконец, дорвавшись до долгожданной разрядки, сжимается на члене и распахивает глаза. Юнги кончает тут же, внутрь, кусает чуть ниже ключицы, и рычит утробно. Они приходят в себя несколько минут, после чего старший покидает чужое тело и ложится рядом. Пак жмется к нему под бок, с трудом сводя колени вместе, и ложится на бок. Дышит загнанно, рвано, глаза закрывает, и моментально отключается. Они его измотали.       Юнги поднимается с постели, накрывает Чимина одеялом, надевает брюки на голое тело, выпивает остатки вина из бокала, берет пачку сигарет и выходит на балкон. Намджун уже там, скорее всего давно, медленно пьет свой коньяк и смотрит в ночь. Шуга курит не спеша, расслабленно, выпуская из легких едкий ядовитый дым.       Они оба чувствуют себя лишними сейчас. Потому что с Чимином по-нормальному должен быть один. Но Чимин так не может. Он жмется к обоим, хочет обоих. Обоих любит. И они дают ему то, что он хочет, стараясь получить свою дозу младшего. Намджуну это не так важно, не так нужно, ему просто хочется. А Юнги берет по полной, отдавая еще больше. Ему Чимин нужен больше, чем он ему. Ему, по сути, в жизни и нужны только Чимин да музыка.       Но по отдельности они – не то. Не полная картина. Как вырвать часть из триптиха. Картина незаконченная, не полная, без важной части. А втроем – произведение искусства. Ценное и, безусловно, прекрасное.