Семейная сага.

Широкая терраса сада была украшена белоснежными цветами и прозрачными фонарями в виде цилиндров. Под открытым небом стояли столы с закусками и напитками, а внутри помещения в зале висели фотографии Эстер разных лет жизни: семейная хроника, ее роли в кино, поездки с благотворительной целью. Черная оббивка стульев, перевязанных белыми лентами омертвляла весь зал, оживавший от улыбок, теплота и живость которых исходила от снимков. На сцене в центре стоял белый рояль, на котором стоял большой портрет Эстер. Люди в одежде траурных оттенков постепенно наполняли зал, выражая соболезнования и говоря добрые слова. Майкл принимал всех пришедших лично, провожая каждого в зал. - Николаус, я прошу тебя, считайся с памятью о маме, не соверши ничего, о чем потом пожалеешь - просил Элайджа брата, который отвернулся и смотрел в окно, наблюдая за проносящимися мимо деревьями и машинами, играя скулами от переполняющего его чувства ненависти и мести. - Я же сказал, Элайджа, я буду стараться держать себя в руках, но если он что-нибудь выкинет первым, я не буду молчать - с жаром в голосе произнес мужчина, рассматривая присланное на телефон сообщение. - Я уже отключил телефон, думаю, он будет лишним сегодня вечером - с укором посмотрел Эл на Ника. - Уже отключаю, это Кэтрин, и она пишет о чем-то важном. На дисплее высветилось: Завтра утром страницы Роллинг взорвет новость, после которой еще долго будут приходить в себя. У твоего конкурента - Билла Форбса объявился внебрачный сын, обвиняемый в убийстве. Как тебе такая бомба замедленного действия? На губах блондина заиграла победная улыбка. - А где Ник и Эл? - спросил Кол, схватив со стола фужер с шампанским. - Они должны приехать вместе - Ребекка поправляла платье, разглядывая присутствующих. - Ненавижу все это лицедейство - фыркнула девушка, натянуто улыбаясь проходящей мимо пожилой паре. - Кто эти люди? Хотя бы половину из них знали маму лично? Что за блажь устраивать спектакль на публику, вызывая слезы и просматривая семейный архив. Здесь даже рояль есть - блондинка закатила глаза. - Бекка, прекрати, отец просто показывает таким образом, что ему не все равно. Он помнит и любит маму. - Если так, то почему бы просто не собрать нас вместе и не посидеть в узком семейном кругу, не поехать на ранчо, не посидеть в пиццерии как раньше, зачем нужно все это? - Ребекка раскинула руками. - Я не осуждаю отца, нет, просто его способ демонстрации своей любви выглядит достаточно вычурным - скривилась девушка. - А вот и наши братья - Кол кивнул в сторону вошедших братьев. - Интересно сегодня будет драка или все обойдется только взаимными оскорблениями - ухмыльнулась Беккс. - Что за стервозность? Лучше подумай, как можно предотвратить подобное развитие событий. - Привет - Ребекка чмокнула в щеки и обняла обоих братьев. - Идемте в зал - она взяла под руку младшего брата и направилась внутрь. - Надеюсь, мне хватит терпения выдержать этот вечер - недовольно высказался Ник. - Все зависит только от тебя, Николаус - Элайджа последовал за братом и сестрой. В центре зала за трибуной стоял Майкл, ожидающий, когда все рассядутся по местам, чтобы начать вечер. - Я благодарю всех присутствующих за то, что они пришли сегодня, за то, что помнят Эстер. Спасибо - мужчина сделал кивок головой, акцентируя внимание на детях, сидящих впереди. Четыре пары глаз внимательно смотрели на него, отчего даже слова вылетели из головы. Он сделал глоток воды и продолжил: - Сегодня особый день, вот уже пятнадцать лет перестало биться сердце нашей любимой Эстер, которая покинула нас так трагично и внезапно, но каждый день я и дети помнят ее. Думаю, что не хватит никаких слов, чтобы описать каким она была человеком, но я скажу одно - замечательным - в глазах мужчины блеснула влажная пелена. - Почти за двадцать лет совместной жизни я каждый день не уставал благодарить Бога о его подарке для меня, которым и была моя любимая жена. Мои дети - это та ее часть, которая осталась со мной рядом, ради и во имя них я живу сегодня. Я бы хотел, чтобы вечер стал не просто напоминанием об Эстер, но благородным даром, который бы она поощрила, будь она сегодня среди нас. Сейчас я хочу предоставить слова моим дорогим детям - Майкл взглянул на Элайджу, который быстро поднялся на сцену. Элайджа так же поблагодарил присутствующих, поделился воспоминаниями из детства и пригласил принять участие в благотворительном аукционе. Ребекка и Кол озвучили слова благодарности, и после девушка-пианистка сыграла на рояле любимую мелодию Эстер. Зал взорвался аплодисментами. Майкл вновь поднялся на трибуну. - Я приглашаю Вас посмотреть небольшой фильм, я сделал его специально для сегодняшнего дня и... - не успел закончить мужчина, как его перебили из зала. - Я бы тоже хотел сказать пару слов, если ты не возражаешь...отец - выдохнул последнее слово, словно кинжалом по металлу Клаус, с вызовом смотря на мужчину. - Конечно, сын - Майкл пригласил его жестом. Клаус медленно поднялся с места и направился к трибуне. Майкл сел рядом с Элайджей, с тревогой всматриваясь в Николауса. - Сегодняшний день не просто памятная дата, сегодняшний день пятнадцать лет назад отнял у нас самого дорогого человека... И это событие было словно гром среди ясного неба, но я уверен, что ее смерть имеет виновного. Майкл напряженно свел скулы, вцепившись в спинку кресла. - Как сказал наш любимый - язвительно подчеркнул последнее слово Ник. - Отец: Мы всегда помним об Эстер и любим ее. И хотя наша семья теперь не такая целая, как раньше, мы стараемся поддерживать друг друга во имя ее любви и с теплотой воспоминаний. Теперь я предлагаю посмотреть фильм, который снял отец - Клаус начал хлопать, и аплодисменты подхватил зал. На белом экране появилось изображение Эстер, сопровождающееся вступительными титрами из ее биографии, но через несколько минут картинка на экране расплылась, а потом и вовсе исчезла. Майкл заметно занервничал, пытаясь устранить все неполадки. - А здесь очень даже весело, все-таки здорово, что ты меня уговорил Эл - довольно произнес Ник, наблюдая за мечущимся и расстроенным отцом. - Я пойду, узнаю, в чем дело - Элайджа отошел. Спустя время, Майкл извинился перед гостями и предложил всем пройти в зал для аукциона. - Мне жаль отец - успокаивал Элайджа - Не переживай, я уверен, что общее впечатление от вечера не испортилось. - Спасибо, сынок. Всем Вам - он обнял подошедших Кола и Ребекку. - Как ты? - девушка обняла отца. - Я держусь, солнышко. Спасибо - Майкл поцеловал дочь в лоб. А в другом конце комнаты за этой милой семейной картиной наблюдал с издевательским видом Николаус, нагло облокотившись о рояль. - Ступайте к гостям, я сейчас приду - попросил он детей. В пустом зале раздались несколько громких хлопков. - Браво!!! - крикнул Клаус. - У тебя получилось потрясающее представление, Майкл. - Николаус, послушай меня... - Нет, это ты послушай - блондин нервно задергал ноздрями, выпуская пары удерживающейся весь вечер злости. - Ты жалкий лицемер, который делает все, чтобы не потерять свой имидж - главы семейства и замечательного мужа и отца, ты нагло врешь каждому, кто пришел, а самое главное НАМ. Любимая Эстер?!!! Предполагаю, от большой любви к тебе она и застрелилась, да??? Ты всегда был тираном и эгоистом. Ты не только подвел ее к обрыву, но и помог упасть. Ты виновен в ее смерти... - нервно кричал Клаус, размахивая руками. - ЕЕ смерть и ее кровь на твоих руках. И как бы ты не старался избавить себя от этой вины с помощью громких слов и твоей добродетельной улыбки, с тобой навсегда останется ее лицо, оно будет преследовать тебя везде, потому что она знала тоже, кто убийца. - Ты не смеешь так говорить, ты еще слишком молод, чтобы меня обвинять и упрекать в подобных вещах. Моя вина будет со мной, но я никогда и пальцем Эстер не тронул. Я виновен лишь в том, что в тот день не остался с ней рядом, но и это малое наказание для меня всю оставшуюся жизнь. Я больше не хочу ругаться, я против ненависти и семейных распрей. Я знаю, что дело с пленкой твоих рук дело. Я осознаю, как тебе больно и то, что ты обижен на меня, даже зол, но я предлагаю заключить мир...сынок - мужчина посмотрел на все более распаляющегося сына, протягивая ему свою руку. - Хм...Ты действительно думаешь, что я так же наивен, как Элайджа или Ребекка? Правда?! Эстер знала, кто ее убийца, а я позабочусь, чтобы об этом узнали все, и тогда твоя совесть будет молить о пощаде. Я обещаю, что не оставлю эту смерть под грифом секретно, все тайное рано или поздно становится явным, так что мир отменяется...папочка - с налетом сарказма выпалил Клаус, хлопая дверью. - Где ты был так долго? - спросила Ребекка. - Я беседовал с одним знакомым Эстер, он сейчас управляет ее фондом. - Я уезжаю домой, с меня хватит театра на сегодня. - А как же аукцион? Николаус, не будь эгоистом хотя бы сегодня - остановил его Элайджа. - Именно поэтому я должен уйти, только ради Эстер и всеобщего имиджа нашей великолепной семьи, иначе Нью-Йорк таймс получит почву для громкой статьи, а это лишнее - он вытащил из кармана пиджака листок и черкнув что-то протянул его брату. - Это чек на 300000$ в благотворительный фонд. Моя небольшая лепта. - Хочешь, как всегда отделаться деньгами? - злилась Ребекка, сжимая фужер в руках. - Пусть лучше я куплю кого-то, чем купят меня, сестренка. Всем приятного вечера - ухмыльнулся Клаус, покидая братьев и сестру. Майкл смотрел в окно, наблюдая за разговаривающими детьми, и в частности Николаусом, который быстро уехал. Он плавно нажал на клавиши телефона, послышались гудки, а затем и мужской голос на том конце провода. - Это Я.Помнишь, о чем мы с тобой говорили вчера вечером? Сегодня я во всем убедился. Я согласен, сделай это как можно скорее. Клаус мчался на бешеной скорости, рассекая воздух по пустому шоссе, блики фонарей освещали дорогу, которая не успела высохнуть от полуденного дождя. Нога до упора со всей резкостью вжала педаль газа, а стрелка скорости стремительно тянулась вверх. Казалось, что руль почти горел под кожей рук. Перед глазами стояло лицо Майкла, а потом когда он закрывал глаза лицо Эстер с окровавленной головой. - Будь ты проклят, Майкл!!! Я обещаю, что ты получишь свое. Я сделаю все...ВСЕ - эхом отдалось по всему салону автомобиля. На соседнем сиденье завибрировал телефон. Николаус протянул руку, пытаясь разглядеть абонента, но резкий толчок и острая боль в области грудной клетки вытолкнула его из лабиринтов сознания, заставив отключиться.