Простое желание

      Питеру пять лет. Он не видит дальше собственного носа, когда увлекается гонкой за белками в парке, но как хорошо, что есть папа Стив, который в последний момент перед падением успевает ухватить сына за руку. Маленький Питер еще не знает, что такое квантовая физика и как собрать робота из подручных средств. Хорошо, когда есть папа Тони, который с упоением и увлеченностью усаживает Пита на плечи, заботливо придерживая его ноги, и пускается в дебри мира чудес науки.       Питеру девять. Он разбрасывает карандаши и рисунки, тащит без разбору щенят с улицы и не любит есть противный брокколи. Пока Стив собирает восковые мелки, на которые он наступил в который раз, Тони предлагает натренировать всю щенячью армию, чтобы они не только тапки носили, но и наводили в доме порядок. Хорошо, когда папе Стиву на глаза попадаются листы с кривоватыми портретами семьи и, пока он их разглядывает, папа Тони отрывается от придумывания кличек «бойцам», терпеливо съедая большую часть зеленых овощей с тарелки сына.       Питеру тринадцать лет. Ему впервые кто-то нравится. Наглый, но смешной Уэйд, грохнувшийся с дерева, пытаясь доказать, что умеет летать. Натеревший школьную доску воском и получивший хорошенького нагоняя от учителя — тот почему-то всегда знал, кого винить в проделках. Заступившийся за Пита в драке, и с гордостью ходивший по школе с расцветающим всеми красками радуги синяком на скуле. Хорошо, когда папа Стив объясняет, что это нормально — любить кого-то своего пола, и с блеском в глазах рассказывает, как когда-то терпеть не мог одного заносчивого умника. Замечательно, когда папа Тони отпускает тебя ненадолго («а то меня Капитан Мораль прибьет») прогуляться с Уэйдом после комендантского часа в тихое место, где можно опробовать ракеты и фейерверки перед днем Независимости.       Питеру шестнадцать. На экскурсии он случайно пробирается в лабораторию Оскорпа, где его кусает паук. Хорошо, что есть папа Стив, который не дает ему сойти с ума, обещая всегда быть рядом. Еще лучше, когда есть папа Тони, который помогает разработать состав паутины и просто умопомрачительный костюм юного супергероя. Совсем Питеру хорошо, когда он впервые спасает чью-то жизнь, и рассказывает родителям, получая в ответ волнительное «ты не пострадал?» и до жути гордое «вот это наш сын».       Питеру скоро девятнадцать лет. Но он повидал достаточно. Большой радостью было проснуться и не вспомнить, что тебе снились смерти, боль, бесконечные битвы. Багряные закаты и рассветы, отвоеванные слезами и кровью, уже не радуют. Ему бы вновь в тот момент детства, когда единственной проблемой были беззлобные возгласы папы Стива на разбросанные по всему дому «железки» папы Тони — ведь ребенок может пораниться или, не дай бог, смастерить что-то. Ему бы тихий шепот сказок на ночь про электромагнитные поля и биомеханику, и споры насчет того, что следует рассказывать маленькому сыну. Он бы снова кривился и отворачивался, когда Стив попытается подбадривающе поцеловать его перед школой, ведь «пап, я не маленький, мне уже целых десять». Прибегал бы в тайне от заботливого папаши к более веселому в мастерскую — чтобы опробовать новый улучшенный и реактивный скейтборд, ведь «тебе, балбесу, всего пятнадцать, а ты уже переломал кучу обыкновенных досок». Закрывал бы глаза обеими руками, когда застукивал отцов за поцелуями на кухне, ведь «о, боже, обязательно при мне?»       Они больше не целуются при нем. Даже не разговаривают. Даже не находятся в одной комнате.       Питер — простой подросток с простыми желаниями. Он хочет, чтобы его родители перестали пытаться убить друг друга и завершили войну.       Он хочет, чтобы семья вновь собралась воедино.