Сообщающиеся сосуды

      Они возобновили тренировки. Взвесив «за» и «против» с учетом того, что ее сосед может вдруг слететь с катушек, Рей подошла к Рену и сказала, что решение отменить тренировки было ошибочным. Кайло был жутко довольным, он прямо светился, а на лице его еще долго было написано «я же был прав».       Каждый четвертый день они тренировались, но перекидыванием камней дело не ограничилось — они даже приступили к медитациям. А началось все с простой попытки Рей уколоть Кайло.       — А почему бы тебе не попробовать помедитировать, — предложила Рей как-то. — Или у тебя настолько плохо с этим?       Рен взглянул на нее холодно и презрительно:       — Не хуже, чем у тебя.       — Я довольно критично отношусь к собственным умениям, так что, наверное, не очень, да?       До этого момента Рей не представляла, что сможет развести магистра рыцарей Рен на «слабо».       С медитацией у него и вправду было как у Рей — то есть, неплохо. Вот только ему ее присутствие нисколько не мешало, а Рей, наоборот, никак не могла сосредоточиться. Поэтому она решила действовать иначе — стала буравить Рена взглядом, гадая, отреагирует ли он на это. Кайло не реагировал. Рей стала кидать камешки в скалу, а эхо разносило этот стук по всей пещере — но и на это магистр не реагировал. Рей долго обдумывала следующий шаг, но потом все же решилась, и горсть маленьких камешков, воспарив, понеслась к медитирующему магистру. Цели камешки не достигли, а магистр таки обратил внимание на Рей, открыв глаза и уставившись на нее.       — Действительно, очень хорошо, — невозмутимо похвалила его девушка. — Признаю, у тебя с медитацией выходит гораздо лучше.       Она не знала, чего добьется своими словами: колкости, взрыва злости или еще чего-то. И уж точно не планировала, что увидит это выражение на лице Рена: будто недовольство, удивление и самодовольство боролись за первенство, но победила дружба.       Отметок на стене прибавилось, но Рей не могла избавиться от приливов экзистенциального ужаса каждый раз, когда рисовала новую.       Вдруг я умру тут?       Вдруг я состарюсь здесь?       Вдруг мы состаримся здесь вдвоем? Вдвоем с Кайло Реном.       Тренировки, рано или поздно, приводили к нудным предложениям Рена стать его ученицей «по-настоящему» или слабо завуалированным намекам на это.       — Я бы мог выступить против Сноука, — заметил Кайло как-то раз. — Если бы имел определенную поддержку. Ученика, например.       — А ты не боишься, что ученик может принять сторону Сноука? — спросила Рей.       — Все возможно, но я бы мог попытаться избежать такого. В конце концов, какой резон менять одного учителя на другого?       — Ты же поменял, — после этой фразы Рен еще долго не заговаривал об ученичестве, а его атаки Силой стали злее и к ним добавилось ментальное давление. ***       …День, по местным меркам, был чудесный. Солнце дарило холодной земле Файрин VI свой послеполуденный свет, а эхо далеко разносило грязные ругательства, которыми щедро делился с окружающим магистр рыцарей Рен. Ругательства были как простые, так и заковыристые, со словечками из хаттского, тойдарианского и еще бог знает каких языков. Хоть записывай.       Рей в первый раз за все сосуществование здесь услышала, как Кайло ругался. Впрочем, в основном он, конечно, вкладывал эмоции в действия — его гнев, обращенный на обстоятельства и отсутствие возможности хоть как-то исправить ситуацию, грозил их погубить: земля вокруг них тряслась и ходила волнами, грозя утянуть их еще глубже, пока, наконец, Кайло это не осознал и не начал сдерживать пыл.       Рей молчала, хотя ей тоже хотелось выругаться. Но если обстоятельства против тебя — зачем тратить энергию попусту, если можно направить ее в полезное русло?       Вчера вечером Кайло спросил у нее, есть ли у Рей определенные планы на завтрашний день. Вопрос был странный, с учетом того, что распорядок дня друг друга они вызубрили лучше, чем джедаи и ситхи — свои собственные кодексы. Странный и риторический, и Рей, разумеется, ответила, что ничего особенного не планировала, что надо?       Нужно было прогуляться к одному из ущелий выше на взгорье, которое Кайло уже успел обойти.       — Я нашел упавшую ретрансляторную вышку, — сказал он. — И нужно посмотреть, есть ли там что-то полезное.       Рей оживилась. Ретранслятор — это прекрасно. Раз есть ретрансляторы, значит, есть что передавать, раз есть, что передавать — значит, есть кому передавать.       — Чей это ретранслятор? — спросила Рей.       — Понятия не имею, — ответил Кайло. — Но выглядит так, будто он тут уже давно лежит.       Остатки обоих передатчиков — с TIE и крестокрыла — по-прежнему лежали у девушки, бережно завернутые в куски обшивки сиденья. Если на ретрансляторной вышке был активный передатчик, значит можно будет использовать его, чтобы починить один из этих и вызвать помощь.       На следующий день они выдвинулись рано утром, еще до рассвета, чтобы успеть вернуться днем. Рей поначалу мерзла, но в процессе ходьбы разогрелась, потому что поспевать вслед за широко шагающим Реном — отличная разминка. Путь до места занял несколько часов, солнце успело выйти, но со взгорья дул холодный ветер, так что солнечное тепло почти не чувствовалось. Стоя на краю ущелья — огромной промоины, на дне которой журчал ручей - Рей засунула руки подмышки, чтобы согреть, и старалась рассмотреть внизу упавший ретранслятор. В ущелье было сумрачно, но она видела изломанный силуэт вышки. Края ущелья осыпались и пестрели трещинами.       Рядом Рен готовил веревку. Рей отводилась главная роль, в то время как он должен был ее страховать. Девушка успешно спустилась, успешно нашла и вынула передатчик, обвязала его, чтобы Рен поднял, а потом, когда веревка освободилась, полезла наверх сама. После чего они отправились в обратный путь, подталкиваемые холодным ветром в спину. Ничего не предвещало беды.       Они провалились в появившуюся после дождей вымоину, когда прошли большую часть пути и спустились со скалистого взгорья. Грунт, перемешанный со скальной породой, стал проседать у них под ногами, утекая вниз и увлекая их за собой. К их большому счастью, эта вымоина была неглубокой, но на дне все еще была вода, поэтому они застряли в вязкой грязи сами и утопили в ней передатчик. Они выбрались из ямы, потяжелев на десяток килограмм, но чтобы достать тяжелый, ушедший вниз передатчик, пришлось бы перекопать всю землю внизу. Повезло, что мечи не потеряли.       Злые, вымазанные в грязи, они остались ни с чем.       — Ничего, — сказала Рей, когда Кайло выговорился. — Раз есть один ретранслятор, значит есть и другой. В крайнем случае устроим раскопки.       Этим она вызвала лишь очередную волну бессмысленной ярости, направленной, впрочем, не на нее, а в пространство.       — Ты думаешь, это сильно поможет? — спросила девушка, когда он закончил. — Крушить все вокруг?       — Нет, зато мне легче, — огрызнулся Рен. — И если бы ты знала, как меня бесит, что у тебя получается обуздать свой гнев, хотя ты училась этому всего ничего, — добавил он вроде бы ни с того ни с сего, но чувствовалось, что он давно в себе это вынашивал.       Это был очень неожиданный и весьма своеобразный комплимент ее заслугам, так что Рей даже опешила. Прошло немало времени, прежде чем она сподобилась ответить.       — Я училась этому, — осторожно сказала Рей, — всю жизнь. И учусь до сих пор, ведь не так уж блестяще у меня это получается. И это не та вещь, которую можно раз разучить — и все, пожалуйста. Но это то, чему меня приучила жизнь на Джакку: как бы хорошо ты ни старался, как бы правильно все ни делал, настанет момент, когда нужно будет начать все сначала. Опять. Это может зависеть от тебя, а может и нет, но это случается с каждым, рано или поздно. Все падают. Иногда по несколько раз подряд, — добавила девушка, переведя дух. — И это точно не значит, что из-за этого нужно впадать в бешенство.       Кайло внимательно посмотрел на нее, будто изучая, стараясь отыскать в ее лице что-то, так, что Рей стало неудобно. А потом просто молча кивнул и начал выбираться.       В итоге они отправились на озеро, чтобы отмыться. ***       Хотя дни все еще были теплые, ночи становились длиннее и холоднее. Рей даже думала, как бы в шутку, о том, как могла бы выглядеть зимовка, но с каждым днем, проведенным тут, это из шутки превращалось в предположение.       Следовало торопиться, чтобы успеть обсохнуть, пока солнце еще греет, потому что встречать значительно похолодавшие сумерки в мокрой одежде — удовольствие ниже среднего.       Камни в озере были острые, но стараниями Рей, ходившей сюда, как на работу, в воде были узенькая дорожка и площадка, расчищенные от самых острых и больших булыжников. Устроившись на камнях у самой воды, приключенцы стали раздеваться, роняя с себя комья грязи.       — Ты плавать-то умеешь? — спросил Кайло, разоблачаясь. Шарф, верхний плащ, нижний… второй плащ? Повезет, если он тут до темноты управится со всем своим добром.       — Да, научилась! — обиделась Рей.       — Там есть океан, на той планете, где вы прячетесь?       — Не твое дело, — ответила Рей, нахмурившись, и отвернулась от Кайло, расстегивая задеревеневший под слоем грязи комбинезон. Под комбинезоном у нее были футболка и штаны, но штаны Рей решила оставить на берегу — хоть что-то сухое должно было у нее остаться. А вот футболку снимать не собиралась.       Разувшись, она затащила комбинезон в воду и стала отстирывать. Закончив с комбинезоном, Рей выбросила мокрый ком на берег, а сама кое-как распутала пучки на голове и, задержав дыхание, опустилась в воду целиком. ***       Рей вынырнула, и в этот момент Кайло понял, что идти отмываться вдвоем было не лучшей идеей.       Он уже не раз наблюдал Рей краем глаза в одном, хм, белье. Но одно дело — замечать случайно или в состоянии полусна, как кто-то, такой же убитый, раздевается, перед тем, как нырнуть в спальник, и совсем другое — наблюдать как этот кто-то стоит в воде по пояс, облепленный мокрой футболкой, которая ничего не скрывает.       Если бы это был кто-то другой, Кайло бы заподозрил, что это проделано специально. Но до Рей иногда долго доходили очевидные вещи, и, похоже, что это была одна из них. С учетом того, что с водой в таких количествах она раньше сталкивалась нечасто, скорее всего, так и было. Но Кайло от этого легче не становилось.       Он торопливо стянул с себя обувь и зашел в воду прямо в штанах, прихватив с собой свои вещи. ***       Закончив с комбинезоном и разложив его на камнях, Рей, спрятавшись среди скал, переоделась в сухое, а потом устроилась на большом плоском камне, ожидая, пока Рен закончит отмываться. Хоть солнце все еще пригревало, но холодный ветер заставлял ежиться, кожа покрывалась мурашками, а соски болезненно сжимались. Обняв себя руками, Рей, скучая, глядела на воду и тосковала по ее теплу.       Кайло тем временем закончил стирку, так же как и она, побросав вещи на камни, и нырнул в озеро. Рей искоса наблюдала за ним, готовясь в случае чего, быстро сделать вид, что смотрит в другую сторону. Возможность рассмотреть Кайло Рена без всего его многослойного облачения выпадала редко, но Рей даже под присягой бы не призналась, что то, что она видит, ей нравится.       Блеск воды на мокром теле, перекатывающиеся под кожей мускулы… это определенно не то, о чем стоило думать.       Рей уставилась на камни внизу. Камни, камни, какие прекрасные камни… Прямо как его пресс, наверное, во время их первой драки у нее была возможность проверить… Да что такое!       К счастью, ее отвлекли. Кайло окликнул ее, стоя в воде (не пялься на него Рей, смотри чуток повыше!) и сказал, что задержится.       — Не жди меня, — крикнул он ей. — Если замерзла, то иди.       — Хорошо, — Рей слезла с камня, хмурясь и подозревая, что не сможет изгнать из воображения вид обнаженного торса Кайло Рена еще долгое время. Закатав мокрую футболку до талии, чтобы не намочить штаны, Рей собрала мокрый ком своей одежды и направилась обратно. Холод подгонял, и она ускорила шаг, стараясь сосредоточиться на дороге, а не на своих ощущениях, которые, к ее стыду, включали в себя не только дрожь от холода, но и напряжение между бедер. Когда путь вывел ее в лощину, укрытую от ветра, Рей остановилась, оглянувшись, и, найдя место откуда ее будет не видно, если вдруг кто-то вдруг покажется на горизонте, прикоснулась к себе, сосредоточившись исключительно на ощущениях, и ни на чем более. Для разрядки ей хватило буквально пары минут, после чего она продолжила свой путь. ***       Ожидаемо, за несколько часов высохнуть ничего не успело. Расстелив мокрые вещи на камнях возле костра, они закутались каждый в свой спальник и сели у огня.       — Хорошая погода для страшилок, — заметил Рен, подбрасывая поленьев в костер. Сырое дерево долго не разгоралось и чадило, так что пещера то и дело оглашалась кашлем. А снаружи завывал ветер.       — Для каких страшилок? — спросила Рей.       — Это традиция — рассказывать страшные истории у костра, — ответил Кайло.       — Желаешь чем-то поделиться? Подробностями геноцида?       — Не такие истории. Мистические, странные, вызывающие иррациональный страх… Якобы происходившие и происходившие на самом деле… Твой друг-предатель не рассказывал тебе байки про «красного штурмовика»?       — Что? Как… что за бред?       — Хм, хотя возможно и не рассказывал, это очень пошлые байки.       — И знать не хочу.       — Правильное решение. А про бродячую планету, которая возникает там, где не должна, и те, кто высаживаются на ней, никогда не возвращаются обратно?       — Не слышала. Но у нас ходила байка про попутчика: возле одного из «звездных разрушителей» после наступления темноты можно было встретить человека в потрепанной имперской форме, который просил подбросить его до форпоста. Те, кто соглашались…       — Не возвращались?       — Ага. Но это же бред. Если после наступления темноты задержишься в пустыне, то не вернешься из-за более прозаических причин. Станешь чьим-нибудь обедом, например.       — Ладно. Со мной как-то случилась одна история, которую недалекие люди, не чувствительные к Силе, могут счесть мистической… — Рей закатила глаза, а Рен, тем временем, продолжал:       — Однажды мне пришлось лететь на одну отдаленную базу. Это было давно, мы подбирали планету для создания «Старкиллера», и эта планета находилась на Внешнем кольце в отдалении от оживленных звездных маршрутов… ***       Согласно отчетам, планета была необитаема. Здесь не водилось ничего крупнее лесных крыс, ящериц и псов, разумной жизни не было, и видов, из которых она, теоретически, могла эволюционировать в ближайшее время, тоже. Просто обычная планета с обычным климатическим набором от ледяных пустынь до пустынь обыкновенных, воздух чуть более разреженный, чем следует, скудный почвенный покров и скалы, скалы, скалы, скалы. Важным условием для выбора базы было отсутствие океанов, и это условие выполнялось идеально — тут даже с крупными реками была напряженка.       База Первого Ордена, заложенная здесь несколько лет назад, тихо и мирно функционировала, собирая информацию о планете и готовя площадку для строительства.       Кайло Рен, молодой да ранний магистр рыцарей Рен, был единственным пассажиром шаттла, который он не беспричинно планировал заполучить когда-нибудь в личное пользование. Персонал шаттла старался не попадаться магистру на глаза по пустякам после того, как они стали свидетелями публичного удушения одного нерасторопного офицера. Офицер, конечно, остался жив, но популярности магистру такое зрелище не прибавило. Впрочем, Рен жаждал не популярности, а подчинения, так что можно было сказать, что у него с этим все в порядке.       Когда шаттл запросил разрешения на посадку, то ответа не получил. Впрочем, компьютер базы принял присланный код и отключил ПВО, поэтому шаттл успешно сел без разрешения, ибо практически все посадочные площадки были пусты.       Кайло Рен спустился на поверхность и направился к воротам. Он походя отметил, что ночное освещение до сих пор включено, что в равной мере расточительно и подозрительно.       База встретила его абсолютной тишиной. Ни одного человека в коридорах, ни единого — в командном центре.       Когда Рен убедился, что на всей базе он один, он немедленно связался с командованием и доложил о ситуации.       Теперь персонал шаттла переходил под его контроль, и в ожидании подкрепления они начали обследовать брошенную базу, а в том, что она брошена, сомнений не было — ни следов боев, ни эвакуации — будто весь персонал в один момент организованно покинул рабочие места и куда-то ушел.       Пока его новоявленные подчиненные привыкали к новому статусу и приступали к осмотру базы, сам Рен приступил к осмотру окрестностей. Ничего полезного он не нашел, лишь зря натрудил ноги да наткнулся на местных квазиразумных четвероногих, которые почувствовали его издалека и попрятались в чащу низкорослого леса, огрызаясь во след магистру на своем лающем недоязыке.       Из интереса Кайло проследовал за одним из них до норы в земле, в которой тот скрылся. Нора как нора, как и куча других же таких нор, вырытых в глинистом склоне. Человек в такую не пролезет, а в возможность того, что четвероногие перебили всех первоорденцев, Кайло не верил.       Вернувшись на базу (пришлось долго очищать сапоги от налипшей рыжей глины), Кайло выслушал доклад: оборудование базы в порядке, равно как и документация, что велась до первых чисел прошлого стандартного месяца. Ничего не пропало, все на месте, даже эвакуационные шаттлы.       Все, кроме людей.       Так как до подхода официальных дознавателей были еще сутки, персонал шаттла стал устраиваться на временную ночевку на базе.       А ночью-то и начались странности.       Постоянно срабатывали детекторы движения, будоража часовых. Дело было не в каком-то одном неисправном детекторе или нескольких. Детекторы срабатывали по всей немаленькой базе, в этом не было никакой системы, и камеры не показывали никого, кто мог бы нарушить ночной покой.       Предположили, что, возможно, какая-то живность снаружи забралась на базу и шастает, пользуясь ночным затишьем. Детекторы, в итоге, отключили, велев дежурным посматривать на камеры почаще.       Но это было лишь начало.       В середине ночи запечатанные двери, отрезавшие те несколько отсеков, где расположились новоприбывшие, от прочего комплекса, разблокировались сами собой и открылись, что вызвало неслабую тревогу.       Кайло лично проверял, что случилось. Техники доложили — должно быть сбой. Однако, вкупе со странным поведением детекторов, это происшествие подействовало на персонал угнетающе. Еще немного — и начнутся разговоры о призраках и проклятиях (а они всегда начинаются, тысячелетия цивилизации не вытравили из людей веры в сверхъестественное, которая лучше всего проявляется, когда человек отрезан от привычного мира). Странности продолжались: несколько раз само включалось и выключалось внешнее освещение, а дежурные клялись, что вещи сами падали со столов, хотя никто их не толкал, не двигал столы и даже не топал рядом. Кайло, будучи чувствительным к Силе, улавливал легкие колебания в ней, но настолько малозаметные, что они никак не могли иметь отношения к происходящему. Кроме этого Кайло был реалистом, и если бы тут действительно действовали какие-нибудь призраки или живые существа, он бы точно их почувствовал. Но он был уверен — кроме них на базе никого нет. Даже призраков.       Техники всю ночь провозились с электросетью, ища поломки, которые могли вызвать нарушение питания дверей и освещения, и, в общем, за ночь никто не отдохнул.       Наутро, продолжая обследование базы, на нижнем уровне наткнулись на странную находку. Основной коридор, ведущий в один из складов, был усеян вещами: сумки, предметы одежды, голопады, какие-то мелочи — словно люди шли и бросали все, что несли в руках. Дорога из вещей продолжалась до самых дверей склада, оставленных распахнутыми. А внутри ничего не было, кроме странного большого ровного прямоугольника пола, покрытого густой и склизкой оранжевой плесенью, наверняка ядовитой. Странным было то, что за пределы прямоугольника плесень не выходила.       Когда Кайло спустился вниз — ощущая в Силе отголоски спокойствия и даже умиротворения, наполнявшего прошедших здесь людей, которые не вносили никакой ясности в то, что произошло — дабы лично взглянуть на странный плесневелый прямоугольник, с которого собирались взять соскоб, то его внезапно замутило. Возникло ощущение, будто он не в помещении стоит, а на краю прямоугольного колодца, уходящего куда-то на невероятную глубину. Кайло знал — все, кто были на базе точно ушли туда. Сами, спокойно и без криков. Только вот куда — «туда» он ни сказать, ни понять не мог.       А через несколько часов прилетели официально уполномоченные на расследование лица, и миссия Рена на этой планете закончилась. ***       — Ты все выдумал, — безапелляционно сказала Рей, когда Кайло закончил.       — Нет.       — Или передрал откуда-то. Целая база взяла и вымерла, и никто об этом не знал. Никто с ней не связывался целый месяц, поставки туда не делались…       — Лучше ты что-нибудь расскажи.       — Мне нечего. Хотя… — Рей хмыкнула.       — Что?       — Если подумать, мне даже есть что рассказать. Правда, это не столько страшно, сколько странно, зато было на самом деле.       Они замолчали. После полминуты тишины Кайло сказал:       — Ну, поделись же.       — Мне пришло в голову, что на необитаемой планете это действительно может зазвучать жутковато, — Рей задумалась, машинально выковыривая из-под ногтей грязь. — Это было… года четыре назад, кажется. Необычно сухие весна и лето выдались…       — У вас там даже весна есть?       — Да. Пара недель, в течение которых может идти дождь. Если он идет, то в пустыне даже начинает что-то расти. Но потом все равно засыхает, — Рей посмотрела на огонь. — В общем, это было самое начало сухого сезона, который был самым сухим на моей памяти. ***       Первое тело обнаружили в песках, и никто не удивился: пустыня постоянно брала дань жизнями беспечных и неудачливых. Тело высохло, его потрепали грызоглоды — ничего подозрительного. Похоронили, констебль опросил местных на предмет пропавших — и все. Но через неделю нашли еще одно — свежее. И было ясно, что этот несчастный Тидо умер не своей смертью, а довольно мучительно и с чьей-то помощью. Кто-то говорил, что это были ужасные порезы. Кто-то — что его разорвало. Кто-то — что у него не хватало органов. И так пошло-поехало: раз в неделю один труп где-нибудь в отдалении от заставы. Иногда на кладбище кораблей, иногда в пустыне. Мусорщики опасались ходить на промысел поодиночке, двигались группами, не удалялись далеко от Ниимы и старались вернуться засветло. Сами по себе остались единицы, и Рей была среди них. Она была мелкой, худощавой, вечно голодной, и ей совершенно не хотелось делиться своей и без того небогатой добычей с другими. Она уповала на свою быстроту, интуицию и почему-то не чувствовала страха. Несмотря на разговоры и пересуды, легкую панику и одну попытку самосуда на заставе, она не боялась, хотя понимала, что должна.       В один из дней, таких же обычных, как и все остальные, она выдвинулась на кладбище кораблей. У нее был «новый» спидер, собранный самостоятельно, и он еще не был доведен до ума и двигался медленно, поэтому Рей выезжала еще по темноте, чтобы вовремя достигнуть места. Огромный «звездный разрушитель», переломленный пополам, был местом ее сбора. Забравшись на его покатую «спину» в лучах раннего утреннего солнца, Рей огляделась, прежде, чем нырнуть в один из темных прогалов. И вдалеке она увидела фигуру. Кто-то шел по каньону между остатками техники, высокая фигура (как поняла позже Рей — около трех метров) в черном. Девушка подивилась, что за глупец ходит по пустыне, закутанный в черные тряпки, но деталей разглядеть не смогла — у нее еще не было бинокля — и занялась делом.       На следующий день выехав чуть позже обычного, она увидела ту же фигуру среди дюн, гораздо ближе к Нииме, но по-прежнему слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Что-то шевельнулось у нее в желудке, не страх, но неприятное чувство опасения, будто кто-то злым тяжелым взглядом буравил ей в спину. Выехав позже, она задержалась дольше, и когда выбралась из «разрушителя», солнце почти село. На своем полудохлом спидере она бы не успела вернуться до заката, и, чтобы избежать встречи с грызоглодами, решила укрыться внутри корабля, найдя маленькую техническую щель достаточно высоко, чтобы до нее не добрались, где и провела ночь, постоянно просыпаясь от холода. Остывающий корабль издавал жуткие звуки, грызоглоды перекликивались в пустыне, и это было гораздо страшнее, чем все рассказы о непонятном убийце в песках.       Она вернулась к шагоходу днем, везя с собой полную сетку хабара — пока искала укрытие на «разрушителе» нашла несколько полезных вещей, в том числе и для себя. Возле дома ее вновь накрыло тяжелым чувством, но Рей уверенно зашла внутрь и замерла. В ее маленьком жилище все было перевернуто вверх дном. Старое кресло, выполнявшее роль кровати, было исполосовано в клочья и распотрошено — остатки обивки сиротливо перекатывал сквозняк. Вещи валялись на полу в беспорядке, словно кто-то в ярости бесновался в замкнутом помещении, круша все вокруг себя.       Рей была в шоке и первым делом проверила, не пропали ли вещи из «заначки», ценные находки — но они были на месте. Словно кто-то вымещал злость, не найдя девушку на месте.       Делать было нечего, она убралась, потом поехала к Ункару и только спустя неделю рассказала о происшествии Зувио. Констебль был зол, ругал ее последними словами, говоря, что надо было сразу бежать к нему. Впрочем, никто больше к Рей ходить не пытался, хотя несколько ночей она провела в напряженном ожидании. А там и убийства прекратились, и постепенно об этой истории все забыли. ***       — Мда… Жутковато.       — Да. Наверное. Я уже потом это поняла, но в тот момент просто удивилась… и пошла дальше, — Рей сонно потерла глаза, сдерживая зевок и проверила, как там одежда. Одежда по-прежнему была сырой, хотя лежала вплотную к костру (и это было чревато появлением на ней новых дыр).       — Мы можем до утра ждать, пока они высохнут, а я уже хочу спать, — сказал Кайло, наблюдая за ее действиями.       — В одном спальнике здесь околеть можно, — мрачно сказала Рей.       — Можно лечь вдвоем, — Кайло постарался произнести это как можно более нейтрально.       — Ага, — недовольно сказала девушка. — Я лучше возле костра попробую поспать.       — Он потухнет.       — Может быть, вещи до этого высохнут.       — Слушай, я не предлагаю тебе… ничего такого. Просто, крифф, лечь рядом, потому что я тоже не хочу трястись всю ночь от холода, но других вариантов не вижу!       Помолчав, Рей вздохнула.       — Ладно.       Рей смущал тот факт, что она в одних штанах и тонком бандаже. И соприкасаться голой кожей с Реном она тоже стеснялась. Хотя бы из-за того, что ей стоило больших трудов успокоиться и все-таки заставить себя дышать ровнее на то зрелище, открывшееся ей во время купания.       Но Кайло, судя по некоторой скованности, тоже особо расслабленным себя не ощущал. ***       Рей лежала на боку, напряженная, как сжатая пружина, чувствуя, что неуместное возбуждение дает о себе знать снова. Она сжала колени, надеясь, что если полежит чуть-чуть спокойно, то это чувство уйдет, но мысли о том, что рядом с ней лежит человек, ставший причиной ее дискомфорта, спокойствия не приносили. Рей боялась лишний раз пошевелиться, чувствуя себя так, будто каждый шов на одежде, каждая складка впиваются туда, куда впиваться не должны. Она не слышала дыхания Рена, зато собственное казалось ей очень громким.       И когда Рен вдруг положил ей руку на бедро, Рей дернулась, как от удара током. А его рука скользнула дальше, под ткань ее быстро ветшающих штанов.       — Что ты делаешь? — выдохнула Рей, чувствуя, как Кайло прижимается к ней всем телом сзади, а его рука настойчиво движется между её ног, заставляя Рей дрожать, как от лихорадки. Ощущения интенсивные и приятные, и Рей запоздало поняла, что момент, когда она могла устроить скандал, упущен — она сама не хотя того движется навстречу руке.       Рен прижался к ней, тяжело дыша ей в затылок, и Рей приподнялась, чтобы удобнее было стащить мешающие штаны. На несколько мгновений она ощутила его твердость, прижатую к ее ягодицам, а потом Рен приподнял ее за бедра и вошел в нее так резко, что у Рей вырвался стон между сжатых губ. Грубыми движениями он наполнял ее лоно, заставляя ее сжимать в горстях ткань спальника, и… ***       Рей проснулась, хватая воздух ртом.       Сон? Это был всего лишь сон?       Она села, стараясь успокоить дыхание, и ощутила облегчение напополам со смущением. Ну и приснится же! Возможно, все дело было в том, что во сне они прижались друг к другу, и Рей чувствовала чужое тепло, тяжесть чужой руки на своем животе. Это было уютно, хотя, может быть, не слишком прилично, но сны, пришедшие вместе с этим нельзя было назвать уютными. Поэтому Рей встала, ощупала свой комбинезон, оделась и ушла на свою лежанку. Хоть комбинезон и был сыроват, и пришлось заново развести костёр, чтобы не замерзнуть, спалось ей немного лучше — хотя бы тяжелые душные кошмары не перемежались с не менее душными возбуждающим образами, но наутро Рей все равно не почувствовала себя отдохнувшей.