00:47

Чанёль еще ни разу не видел его настолько злым. Бэкхён кричал на него так, что на его шее вздувались вены, а глаза наполнялись слезами. Младшему стало впервые страшно за вокалиста настолько, что он готов был уже падать перед ним на колени, лишь бы тот успокоился и перестал так растрачивать свой голос. Чанёль не думал, что все будет так. Что из-за очередного пустяка старший будет готов кинуть в него чем-нибудь тяжелым, но Бэкхён оказался сдержаннее, и сжимал свои изящные пальцы в кулак, не в силах причинить хоть какую-то боль реперу. Чанёль был безумно напуган, он даже не мог выдавить из себя это простое слово «Прости». Но казалось, что сейчас Бэкхён его не услышит. За то все слышал Чанёль, а именно короткое отчеканенное «Проваливай». *** Зимой весь мир кажется искусственным, нарисованным рукой какого-нибудь неудавшегося художника, у которого слишком много белил в палитре. И использует он их настолько нерационально, что уже и не хочется этой белизны в пейзаже, хочется тепла и чашку кофе в небольшой кофейне за углом. Когда они оба были трейни, все было замечательно. Они часто выбирались в кино или в парки, много времени проводили вместе, и кажется, что счастливы были оба, и все хорошо, но с дебютом все резко поменялось. Настолько резко, что слетающая в кювет машина была более предсказуема, чем это. Нет, они все с нетерпением ждали дебюта и надеялись на безоговорочный успех их, как новичков, но слишком всё сложно. Сложно, потому что каждое твое движение, каждый твой вздох или взгляд фанаты могут приравнять к «занятием непотребствами в постели». А как при таком можно говорить об отношениях? Для этих двоих все закончилось ровно тогда, когда все началось. И поэтому теплой кофейни за углом не было. Был крепкий коньяк и двое недоумевающий одногруппников на пороге комнаты. Кай был обнажен по пояс. Освещения в комнате практически не было, но слабый свет ночной лампы очерчивал привлекательные контуры плеч и шеи. Танцор немного отошел в сторону от дверного проема, пропуская внутрь репера, после чего дверь закрылась и замок щёлкнул. - Хён, а ты что так поздно? Все спят уже и тем более…- Сехуну не дали договорить, накрывая его губы своими. Поцелуи Чанёля всегда были разные, в одну секунду он целовал медленно и нежно так, что казалось, что этот человек отдает все то, что накопилось, всю эту неисчерпанную лимитом нежность, первому попавшемуся. А в другую, когда он оттягивал нижнюю губу зубами и прикусывал краешек языка, казалось, что поцелуй настолько горький от невысказанной злобы, что вот-вот заплачешь от этого тягучего и болезненного наслаждения. Но и в первом и во втором случае Чанёль вкладывал в эти поцелуи слишком много эмоций. Кай стоял в стороне в чудовищном оцепенении. Вечно улыбающийся и веселящийся репер предстал перед ним в новом свете. Он водил пальцами по животу младшего, оттягивая ткань тонкой футболки и забираясь под нее рукой, но тут рука танцора остановила действия старшего, схватив за запястье, на что тот зло и раздраженно уставился на Кая. Но тот улыбнулся и соблазнительно провел кончиком языка по своим губам, после чего кивнул в сторону кровати, опускаясь руками к ремню джинс. Кожа была безумно горячей. Казалось, что еще чуть-чуть, и на ней появятся волдыри и ожоги. Воздух опалял и выжигал изнутри, уничтожая внутренние органы одним лишь попаданием внутрь. Скручивал словно веревку, заставляя переломиться посередине, образовывая собой никому не нужный шнур из нервов и пучка сосудов. Все поцелуи были отравлены и не исчезали бесследно в прошлое, они оставляли вместо себя вязкое ощущение предательства и желание убежать к своему Бэкхёну обратно. Но мыслей не осталось в тот момент, как мышцы Сехуна сжались вокруг члена Чанёля и он первый двинул бедрами ему навстречу. Хотелось зажать уши так крепко, насколько это позволяет анатомия. Хотелось не слышать стонов младшего под собой, но старший не уходил, не затыкал уши руками, он просто насильно выжигал себя сам. Вряд ли в отношениях Кая с Сехуном что-то поменяется, ну а у него с Бэкхёном? Все ли будет так, как прежде? Чанёль не успел найти ответ, возбуждение слишком сильно накрыло его с головой. Все это было как какая-то мука, соблазнительные очертания обнаженных тел, срывающиеся стоны, нескрываемые и не сдерживаемые никем - все это вызывало у Чанёля громкие стоны, учащенный темп, и комок в горле, когда уже все закончилось. Когда уже для всех всё закончилось. *** Нажатием нужной клавиши на телефоне экран зажегся, оповещая Бэкхёна о том, что уже 00:47. Примерно в это в это время в вокалисте все сосуды, нервы и органы сжались до критической точки. Примерно в это время тонкие стены, как старый и сломанный телефон передали лживые стоны, от которых Бэкхёну оставалось сжимать кулаки дальше, не давая себе слабину. Кому нужен будет неулыбчивый клоун на такой огромной и живой сцене? В 00:47 механизм отказался работать слажено, распадаясь на сотню маленьких деталей. В это время Бэкхён понял насколько тяжело терять такие важные детали, как эти. В эти чертовы несколько секунд парень засмеялся, подавляя желание кричать в распахнутое окно. Он прочувствовал в эти 00:47 предательство настолько ярко, что желание возвращать утерянные детали от механизма загнулось где-то глубоко внутри под ребрами, впуская сквозняк из окна гостеприимно к себе.