Растерзанный хоббит

Очень долго смотрели друг на друга Бильбо и Горлум. И оба молчали, потому что вдруг словно языки проглотили. Первым начал разговор Бильбо. Всё же это был великий храбрец. — Так вот кто утащил меня у орков! — заикаясь, пробормотал он. — Че-честное слово, это очень мило с вашей стороны. П-просто, я бы сказал, благородно. Покорнейше п-прошу п-принять мою благодарность. В ответ на это Горлум оскалил свою пасть. Бильбо почувствовал зловонное дыхание, увидел шесть острейших клыков, длинный липкий язык, и зажмурился от страха. — Вот уж кого я не ожидал здесь встретить — так это вас, господин Горлум, — пролепетал он дрожащим голосом. — Как поживаете? Лично я неплохо, благодаря вам. — А-а-а-а! — зашипел, словно змея, Горлум, с губ у него полились слюни. Глаза зловеще вспыхнули. — Он ещ-щ-щё и издевается над нами, проклятый Бэггинс! Что ж, пусть издевается. Пусть острит. Перед смертью это ему только повредит, потому что мы его помучаем, прежде чем убить. Ох, как мы его помучаем! Жилы будем тянуть. Попался, подлый вор? — Может быть, опять в загадки поиграем? — пискнул Бильбо, который совершенно не знал, что ему делать, и готов был говорить что угодно, лишь бы хоть чуточку протянуть время. Он внезапно понял, что весь в полной власти Горлума. Ему вдруг даже сильно захотелось вернуться опять к оркам. Рядом с этим злодеем они ему теперь казались чуть ли не добрыми эльфами. — Я недавно придумал отличную загадку. Горлум с шипением и каким-то кудахтаньем разрыдался, а потом также внезапно, словно безумный, расхохотался: — Загадку? Хорошо, ты задашь свою загадку, только сначала угадай нашу. Кто сейчас умрет страшной смертью? — Не знаю и не хочу знать! — так же дико закричал Бильбо. — Послушай, любезный Горлум, почему бы нам не поговорить спокойно, и, так сказать, более доверительно? Мы ведь столько не виделись. Прошло столько времени. Неужели нам совсем нечего обсудить? Ведь ты, по сути своей, славный малый. Кстати, я умею предсказывать будущее. Хочешь, и тебе предскажу? Я уверен… Бильбо хотел ещё что-то сказать, но не успел, потому что сильный удар кулаком по лицу заставил его замолчать. Затем на него обрушился еще один удар, еще более сильный, чем первый. — Проклятый Бэггинс! — визжал Горлум, избивая беззащитного и связанного по рукам и ногам Бильбо. — Если бы ты знал, сколько мы мечтали об этом! Это самая счастливая минута нашей жизни. Мы отмстим! Бильбо только охал и стонал, пытаясь уклониться от сыпавшихся на него яростных ударов. Но это плохо получалось. Попробуй уклонись, когда ты связан. Очень скоро всё лицо у него было разбито в кровь, и хоббит понял, что ещё немного — и обезумевший от ярости Горлум просто его прикончит. Но неожиданно тот перестал бить Бильбо. Остановился и долго не мог отдышаться. Его лицо склонилось над самым лицом Бильбо, и хоббит со всех сил старался, чтобы не показать, как ему противен гнилостный запах, идущий из его пасти. — Плачешь? — спросил Горлум, с наслаждением глядя на избитого Бильбо. — Плачу, — всхлипнул тот в ответ. — Как же мне не плакать после такой взбучки? Горлум радостно и счастливо рассмеялся: — Это только начало. Только начало. Мы ещё покажем ему, что значит обижать нашу прелесть и красть волшебное кольцо. Наш подарочек на день рождения. Сейчас мы найдём нашу прелесть и заберём ее обратно, после чего будем мучить Бэггинса. Ох, как мы его будем мучить! Он пожалеет, что родился на свет. Но сначала отберём нашу прелесть. И быстрые, ловкие пальцы Горлума стали обыскивать Бильбо с головы до ног, все его карманы, шею, руки, ноги. Горлум судорожно искал. Бильбо понял, что он ищет. И тут ему стало ещё страшнее, потому что он понял — когда до Горлума дойдёт, что кольца при хоббите нет, он точно прикончит его без пощады. А Горлум искал, поскуливая, словно собака, всхлипывая и бормоча: — Где оно? Где оно? Где наша прелесть? Куда её спрятал проклятый Бэггинс? Почему мы не можем его найти? Обыскав Бильбо, он кинулся к его походному мешку, выпотрошил его, и, конечно же, тоже ничего в нем не нашел. Тогда он громко завыл, зарычал и затопал ногами и снова кинулся к Бильбо. И опять удары один за другим посыпались на несчастного хоббита. — Где оно? Где кольцо? Говори, или я! — Погоди, погоди! — завопил Бильбо. — Не убивай меня! — Он понял, что сейчас его может спасти только хитрость. — Ведь если ты меня убьешь, ты никогда не узнаешь, где я спрятал своё кольцо. — Своё? — возмутился Горлум. — Да как ты смеешь называть это кольцо своим? Ведь ты украл его, украл! — Я не украл его, я его нашел, — не смог удержаться от возражения Бильбо. — И потом я его выиграл. Ведь ты не угадал мою загадку. Лучше бы он этого не говорил. — Это наше кольцо. Наше! — завизжал Горлум, набрасываясь на Бильбо с новыми побоями. Он бил хоббита, тряс его, схватив за воротник, и колотил головой об землю. Чудо, что он не убил его в порыве ярости. Но Бильбо и так уже был почти что мертв. Во всяком случае, сознание опять тихо покидало его. И тут Горлум опомнился. Он вдруг испугался, что убил Бильбо, потому что вовремя вспомнил, что только тот один может сказать ему, где кольцо. Он остановился, перестал бить Бильбо и стал внимательно осматривать неподвижного хоббита. — Он жив, жив, — шипел он, шмыгая носом. — А наши тумаки он получил заслуженно. Он их заслужил. Заслужил. Пусть скажет спасибо, что мы его не убили. А смерть он заслужил. Смерть он заслужил. Каждый, кто крадёт нашу прелесть, заслуживает смерть. И Бэггинс умрёт. Он обязательно умрёт. Но сначала скажет, куда он спрятал нашу прелесть. Слушая его, Бильбо не спешил открыть глаза. Он лежал, следил за Горлумом, глядя на него из-под прикрытых век, и усиленно думал, как бы ему выбраться из этой ситуации. Хоббит предпочёл бы ещё раз встретиться со стаей орков, чем с одним Горлумом, которого он когда-то так ловко провёл. За всё то время, которое прошло с тех пор, как Бильбо выбрался из-под горы, где жил Горлум с кольцом на пальце, он очень редко вспоминал о нём. Можно даже сказать, что хоббит его вовсе не вспоминал. Точнее, старался изо всех сил не вспоминать. И в большей степени ему это удавалось. Однако теперь, через столько лет, он встретился с Горлумом лицом к лицу. И встреча эта оказалась не за накрытым столом, а совсем наоборот. Горлум настиг своего обидчика спустя шесть лет после того, как Бильбо оставил его без кольца. И жизнь маленького хоббита повисла на волоске. Как же он был рад, что кольца при нём нет, ведь если бы оно было с ним, Бильбо, скорее всего, был бы уже мёртв. Правда, он и сейчас уже был почти мёртв — так сильно избил его Горлум. И чтобы привести в себя хоббита, тот насыпал ему в лицо снега и стал растирать его своими тощими и невероятно сильными пальцами. Бильбо ничего не осталось, как застонать и открыть глаза. Больше злить Горлума он не хотел. Это было слишком опасно. — Где кольцо? — глядя ему в глаза, зашипел Горлум. — Говори, или умрешь! — Можешь убить меня, — сказал тогда твёрдым голосом Бильбо, в котором вдруг закипела самая настоящая злость. — Но до тех пор, пока ты не перестанешь меня бить и не освободишь от веревок, я тебе не скажу ни слова. Горлум ахнул и отпрянул от хоббита, словно увидел змею. В глазах у него зажглась такая ненависть, такая злоба, что Бильбо опять зажмурил глаза, ожидая последнего смертельного удара. Однако тот не последовал. Несколько минут желание убить Бильбо и боязнь того, что он говорит правду, боролись между собой в низкой душе Горлума. Последнее всё же победило. Бильбо остался жив. Не мог убить его Горлум, не заполучив прежде обратно своё кольцо. Всё, что он смог сделать, так это с силой пнуть хоббита в бок. Затем он отскочил в сторону и несколько минут бился о землю, катался по снегу, завывая, причитая и проклиная всех хоббитов на свете и Бильбо Бэггинса в частности. Затем он подполз к нему и уже спокойно зашипел: — Зря ты так храбришься, мерзкий хоббит! Бить мы тебя больше не будем. Мы будем тебя пытать. Да, пытать! Мы будем ломать у тебя пальцы на ногах по одному, а потом будем их откусывать, медленно и очень больно — и так до тех пор, пока ты не скажешь, где спрятал нашу прелесть. — Можешь пытать меня, я всё равно ничего не скажу! — пискнул в ответ Бильбо, который на самом деле знал, что не сможет долго выдержать боли от пыток. — Хорошо, мы начнём прямо сейчас! — злобно прошипел Горлум, схватил большой палец на правой ноге Бильбо Бэггинса и сжал его пальцами, словно клещами. — Посмотрим, что ты скажешь на это. Он начал крутить несчастный большой палец господина Бэггинса, чтобы вывернуть его из суставов. Вскоре хоббит почувствовал нарастающую острую, словно бритва ножа, боль. Он застонал и задёргался, пытаясь вывернуться из скользких рук Горлума. На все его трепыхания тот лишь снова засмеялся и резко дёргнул палец в сторону. Раздался какой-то пугающий до дрожи щелчок — и окрестности огласил пронзительный крик Бильбо, полный страданий и боли. — Ну что, больно, жалкий вор? — Жёлтые глаза Горлума вспыхнули ликованием. Он приблизил свою зловонную физиономию к перекошенной мордашке врага и оскалился. — Бэггинс скажет нам, где наша прелес-с-сть? Хоббит зажмурился и покачал головой. — Нет? — Горлум зло зарычал прямо в лицо Бильбо. — Тогда с-с-с-страдай! — Он снова склонился над припухшим большим пальцем и обхватил его острыми зубами. С ненавистью глядя на извивающегося и стонущего Бэггинса, Горлум сжал их, начиная тянуть палец вверх. Боль снова пронзила маленькое хоббичье тело, и он открыл рот в немом крике — грудь словно сдавило железным обручем, и Бильбо вдруг стало нечем дышать. Его пыльные окровавленные щёки повлажнели от слёз, в горле застрял кислый комок — и хоббит затрясся, забился в болезненной судороге. Горлум выпрямился, насколько мог, и сплюнул откушенный палец куда-то в сторону. — Дело движется, наша прелесть! Скоро Бэггинс скажет нам всё, что мы хотим знать. Он скажет, где спрятал наше кольцо, а потом мы его убьём. Да, убьём! Краем сознания Бильбо вспомнил, что отряд Свистопляса ищет его. Орки тоже были врагами хоббита, но сейчас он, как никогда, хотел, чтобы те нашли его и избавили от мучений. — Лучше уж умереть от стрелы гоблина, быстро и не больно, чем от пыток этого сумасшедшего, — прохрипел он сорванным голосом, с трудом соображая, подумал ли он об этом или сказал вслух. Судя по всему, второе. Горлум услыхал эти слова Бильбо и прошипел: — Бэггинс надеется, что его найдут и убьют гоблинсы! Нет, мы не дадим ему умереть. Проклятый Бэггинс нужен нам самим. Мы не отдадим его гоблинсам, даже если те найдут нас. Иначе, чтобы спасти свою жалкую шкурку, он расскажет гоблинсам, где спрятано кольцо, и нам оно не достанется. Нет, Бэггинс скажет это нам. Скажет и умрёт, не раньше. — Он схватился за следующий палец и сжал его холодными скользкими ладошками. Снова медленные до жути движения, резкий поворот — и Бэггинс опять зашёлся истеричным, но уже не настолько громким криком, толкая Горлума в бок здоровой ногой и словно пытаясь отсрочить миг ещё более ужасной боли. Горлум зарычал, вгрызся в тёплую пульсирующую, уже опухающую плоть. Рваные движения лысой головой — и у шерстолапого пленника уже не двадцать пальцев, как положено, а восемнадцать. — Ну как, моя прелес-с-с-сть, Бэггинс готов сказать нам, где кольцо? — вкрадчиво осведомился Горлум, нависая над хнычущим хоббитом. Тот метался в болезненной агонии, сходя с ума от боли и запаха крови. Та была повсюду — и в воздухе, и на тающем от жара снегу, и на самом Бильбо. Ногу тянуло острой пульсирующей болью, и хоббит готов был уже сделать что угодно, лишь бы мучения прекратились. — Брось меня, оставь в покое! — заплакал в полном отчаянии Бильбо. Ему было совсем плохо. Совсем. — Я скажу тебе, где кольцо. Горлум выжидающе вперился в Бэггинса круглыми жёлтыми глазищами. Весь его рот был в густой хоббичьей крови, немного её стекло по его бледному подбородку и упало на лоб Бильбо: — Где кольцо? — Оно в моём доме! — прохрипел Бильбо. — Врёшь! — зарычал в ответ Горлум. — Я обыскал весь твой дом. Смотрел везде. — Оно дома, — простонал хоббит, плавая на волнах боли. — В ящике моего письменного стола… — Ерунда! — завопил Горлум. — Я в столе тоже смотрел. Там его не было. Не… — И вдруг он замолчал, потому что вспомнил, что именно в ящике письменного стола и не смотрел. Он склонился над поверженным Бильбо и зашипел: — В каком ящике? В выдвижном с круглой бронзовой ручкой? — Да, — простонал Бильбо. — Оно там. — И всё же ты врешь! — Клянусь, я говорю правду. — Раз так, тогда умри, и будь ты проклят, Бэггинс! — С этими словами Горлум, издав торжествующее рычание, за кудряшки оттянул голову своего злейшего врага и впился в беззащитно открывшуюся шею. Хоббит приоткрыл рот, но так ничего и не сказал. Его большие синие глаза, наполненные слезами и болью, остекленели, будто подёрнулись туманной дымкой. Изо рта хлынула тёмная кровь, мохнатые изувеченные лапки дёрнулись в предсмертной судороге. Бильбо в последний раз содрогнулся в сильной хватке Горлума и обмяк, устремив свой взор в видневшееся из-за каменных уступов небо. Горлум отшатнулся от поверженного врага и оскалился, обнажив шесть окровавленных зубов. Он внимательно посмотрел на мёртвого Бильбо и торжествующе прошипел: — Прощай, Бэггинс! Прощай навек! Сейчас мы пойдём за кольцом и заберём его. А потом вернёмся сюда и посмотрим на твой высушенный скелет. Черепушку мы твою возьмём и сделаем из неё себе чашу, и будем пить из неё. Нет, мы придумали кое-что поинтереснее! Мы сделаем из неё шкатулку и будем хранить в ней нашу прелесть. Наш подарочек на день рождения. Правда, это будет весело? В конце концов, и у тебя будет маленькое утешение. Мы умеем быть и великодушными. Так смеясь, он и скрылся за каменными уступами, оставив позади себя, в снегу, остывающее тело растерзанного хоббита.