По безнадежному пути

I’m not living I’m just killing time Your tiny hands Your crazy kitten smile Just don’t leave Don’t leave And true love waits In haunted attics And true love lives On lollipops and crisps «True Love Waits» (Radiohead)

Повод вдрызг напиться у Горди Лашанса был, разумеется, самый серьезный — еще бы, в шестнадцать-то лет. Крис Чамберс, конечно, высказался в том смысле, что не стоит так расстраиваться из-за девиц, особенно из-за таких, которые слова доброго не стоят, да чего уж там… Горди расклеился капитально. А потом он решил, что непременно должен проболтаться по ночным улицам до самого утра. Не исключено, что Горди хотелось замерзнуть до смерти, и еще, чтобы утром его окоченевшее тело обнаружила та самая Триша Таппер, из-за которой он …и чтобы она… Когда Горди, путаясь в словах и икая, высказал все это Крису, тот поспешил уверить, что в первую декаду сентября замерзнуть до смерти крайне затруднительно, что Триша Таппер такой жертвы не оценит, а ее мамаша Франсин разорется из-за необходимости доплачивать за вывоз мусора, не поместившегося в баки. Они спустились по лестнице, причем Крису пришлось тащить Горди чуть ли не волоком. Когда они добрались до двери, из кухни высунулась мать Горди и, неодобрительно посмотрев на сына, пробормотала что-то вроде: «Запереть бы тебя дома», но с места не сдвинулась и больше ничего не сказала. Крис живо выволок Горди за крыльцо, прислонил к стене, удостоверился, что тот не рухнет, оставшись без подпорки в лице друга, и, прежде чем захлопнуть за собой дверь, крикнул: — Всего хорошего, миссис Лашанс! Мы только прогуляться! — Ей все равно, даже если я неделю не появлюсь дома, — буркнул Горди, повисая на нем. — Вот и хорошо, вот и прекрасно, а теперь, дружище, поработай, ради бога, ногами. Ты же не ждешь, что я тебя на руках вниз снесу? Горди кое-как сошел с крыльца и умудрился даже выбраться со двора, не опираясь на Криса. Постоял, пытаясь увериться, что земля не уходит из-под ног. Ну, с этим все было более-менее нормально. Крис молча стоял в стороне, ссутулившись и спрятав руки в карманы. Горди оглянулся на темный дом и побрел вперед по улице, Крис в три шага догнал его и пошел рядом. Тонкий серп молодого месяца то появлялся, то исчезал в просветах между облаками, темнота не была полной даже там, где уличные фонари горели через один, либо не горели вовсе. Крис и Горди долго бродили по пустынному в поздний час Касл-року, прошли по полю Бимана, мимо бензоколонки, мимо мебельного магазина. И точно как Горди протаскивал Криса сквозь зыбучие пески латыни и дебри английской грамматики, Крис терпеливо вел Горди за руку, ожидая, пока тот протрезвеет после немереного количества пива да «Ирландской розы». Сам Крис не прикасается к выпивке никогда и ни при каких условиях. **** Холодный ночной воздух понемногу оказывал на Горди то самое действие, на которое Крис и рассчитывал. Уже почти совсем не шатаясь, Горди подошел к фонарному столбу и стал пристально разглядывать циферблат собственных часов, силясь понять, который час. Полночь. — Мать знает, что я вернусь через черный ход, когда они с отцом уже спать будут, — непонятно зачем оповестил он Криса. Оба они прекрасно знали, что мистер и миссис Лашанс едва ли хватятся сына до самого понедельника. Впрочем, Горди мог бы вообще не появляться дома, но он давно такого себе не позволял. И не может позволить, если не намерен всю жизнь провести в занюханном городишке, работать на фабрике и сидеть в дешевых барах после смены. Они пошли дальше, добравшись до ворот городской свалки, благоразумно (в кои-то веки) обошли ее по периметру и вышли к железнодорожным путям. Горди вполне самостоятельно забрался на насыпь. Крис влез вслед за ним, и они двинулись вперед по шпалам, шли и шли, отчего-то ощущая, что дороге не будет ни конца, ни края, хотя, разумеется, знали, что это не так. Впереди был мост через Касл-ривер. **** — Чего-то я устал, — выдохнул Горди и уселся прямо на холодный рельс. Крис последовал его примеру. Закурили, с наслаждением выпуская дым. Ноги ныли от усталости, и мысли о том, что предстоит пройти еще столько же, чтобы вернуться, никакого энтузиазма не вызывали. — Еще бы ты не устал, столько отмахали. — Ага. И замерз. И все из-за Триши. — Ну теперь-то ты понимаешь, что она того не стоит? — На этом рельсе можно отморозить себе задницу. — А кто-то еще собирался замерзнуть насмерть под окнами ненаглядной Триши, не ты ли? — Если б я насмерть замерз, я не смог бы уже думать о заднице. А вообще-то в данный момент речь идет о моем истерзанном сердце… — Шшш! Заткнись! — зашипел вдруг на него Крис. — Какого хре… — Заткнись, я сказал. Сюда кто-то едет. Теперь и Горди услышал. К тому месту, где они сидели, приближалась машина. Дорога, пригодная для того, чтобы без особенных проблем проехать по ней, заканчивалась еще у разъезда; машина ехала медленно, подскакивая на неровностях и отчаянно дребезжа. Въехав в особенно глубокую выбоину, водитель, громко выругавшись, включил фары. Темноту прорезали ослепительно-белые пятна, едва не высветив сидящих Криса и Горди. — Иди сюда, — Крис потянул Горди за руку. Они бегом скатились с насыпи и спрятались под мостом у самого его начала, согнувшись в три погибели среди зарослей колючего кустарника. Горди зашипел от боли: в подвернутую при спуске ногу словно здоровенный гвоздь вогнали. — Какого… мы тут сидеть будем? — недовольно прошептал он. — Они уедут, и выйдем. Если это Туз Меррилл или мой братец с компанией… Машина остановилась шагах в тридцати от того места, где начинался мост. Крис и Горди замерли. Хлопнула передняя дверца, водитель выбрался наружу и закурил. Еще два раза хлопнули дверцы — вышли оба пассажира. — Вроде это не Туз Меррилл и его шайка, — Горди осторожно высунулся из-под моста и, жмурясь от света фар, пытался рассмотреть приехавших. — Вытаскивайте ее, парни, — приказал водитель. — Вам сказано было — в воду. — Всплывет, — отозвался мрачный голос. — А вы уж постарайтесь, чтобы не всплыла, — рявкнул водитель. — Ее течением унесет, и все дела, — послышался третий голос. — Выгружайте. Водитель наблюдал, как пассажиры открыли багажник и извлекли из него объемный мешок, покрытый темными пятнами. Когда мешок упал на землю, раздался пронзительный женский крик. То, что Крис и Горди приняли за мешок, оказалось женщиной в измазанном и изорванном платье. Женщина пыталась уползти, но водитель как следует наподдал ей ногой. — Поищите что-нибудь тяжелое, — приказал он. — А я пока присмотрю за нашей гостьей. Пассажиры, ругаясь, удалились. Крис силой впихнул Горди обратно под мост. Не хватало только, чтобы эти трое их заметили. Звук собственного дыхания казался Крису и Горди настолько оглушительным, что казалось, те трое, что привезли женщину, вот-вот услышат и обязательно заглянут под мост. — Куда поползла? — удивленно спросил водитель. — Сбежать думала? Ну, ползи-ползи. Женщина пыталась ползком взобраться на насыпь. Водитель не спеша следовал за ней. Медленно, словно бы лениво, но понятно было, что он настигнет беглянку без всякого труда. Крис и Горди так и обмерли под мостом. Крис дернулся, сам не зная, что собирается делать. Горди схватил его за куртку и развернул к себе. — Надо посмотреть, — яростно зашептал Крис. — Их там трое. Трое. Ты ничем не можешь… Женщина продолжала ползти. Вот она уже взобралась на насыпь и ползла теперь по шпалам. Водитель, усмехаясь, шел следом. Крис и Горди не могли этого видеть, только догадывались на слух, что происходит. Послышались шаги тех двоих, что уходили искать «что-нибудь тяжелое». — Эй, мы нашли старый аккумулятор. Привяжем ей к ногам. — Ты что, развлекался там с ней, что ли? Куда она у тебя уползла? — Мне интересно было, на что она способна. Ну, дорогая, раньше надо было думать. Пока еще шеф готов был с тобой разговаривать. А теперь… — Он велел ее пристрелить, правда? — Ага. Только он не говорил, что мы не можем сначала с ней позабавиться. Женщина теперь находилась прямо над их головами. Крис и Горди совсем перестали дышать. Окровавленная рука свесилась между шпалами и схватила окаменевшего от ужаса Криса за волосы. Глядя на него расширенными от страха глазами, Горди обеими руками принялся разгибать пальцы женщины, но их словно судорогой свело. Он удвоил усилия, и один из пальцев женщины хрустнул так, что у Горди внутри все похолодело. — Помогите, — шептала женщина. — Пожалуйста, помогите. — Что она там бормочет? — судя по голосу, это был водитель. — Если вы намерены и впрямь с ней поразвлечься, то начинайте. Времени у нас мало. Горди, наконец, удалось разогнуть пальцы женщины. В них остался здоровенный клок волос Криса, и Горди пришла в голову жуткая мысль, что, когда женщину найдут, а в руке у нее будут волосы Криса, то… Женщина все еще лежала лицом вниз, просунув руку между шпалами. Горди дотянулся и вытащил клок волос, зажатый у нее между пальцами. Крис вдруг отпихнул Горди в сторону и крепко обхватил запястье женщины. Горди отчаянно вцепился в Криса, заставив того разжать руки и лечь на землю, укрыться в колючих зарослях. Оба они испытывали непреодолимое желание перевернуться на живот и закрыть головы руками. И не видеть, не слышать ничего. Ни один из них не смог бы определить хотя бы приблизительно, сколько прошло времени. — Парни, ну пусть она перестанет шевелиться. Я так не могу, — раздалось сверху. — Шеф все равно велел ее сначала пристрелить. — Опять хочешь остывшего мяса, а? Тогда твоя очередь самая последняя. Выстрела не было. Не было и криков, может быть, у женщины просто не осталось на это сил, она только хрипела и всхлипывала. Выстрела не последовало, даже когда пришла очередь того, третьего, который хотел «остывшего мяса». Раздался только стон женщины — громче, чем до того, и звук, какой-то тягуче-влажный, но вместе с тем резкий, живо напомнивший и Крису, и Горди о мясной лавке. Они стиснули зубы и сжали кулаки, подавляя в себе желание, заорать во весь голос и пуститься бежать куда глаза глядят. Тот, третий, долго еще пыхтел и возился, ворча, что мясо еще не успело как следует остыть. Теперь зажмурился и Крис. Он и Горди не открывали глаз до тех пор, пока не услышали, как двое, пыхтя от напряжения, тащат что-то тяжелое (почти до середины моста дотащили). Затем раздался громкий всплеск. Река равнодушно приняла подношение. Три пары ног прошлись по мосту туда-сюда, кто-то недовольно пробурчал, что река уже совсем не та, что в прежние времена. Снова трижды хлопнули дверцы машины. Уехали. **** Тишина. — Слышь, Горди, тишина…мертвая тишина. — Перестань, а? — Они убрались, понимаешь, убрались отсюда. — Домой, — Горди первым нарушил затяжное молчание. Крис согласно кивнул. Они выбрались из-под моста и, не сговариваясь, полезли на насыпь. Прошли несколько шагов. Крис шел, наклонив голову и подсвечивая себе зажигалкой. — Это здесь, — сказал он. Борясь с тошнотой и ужасом, Горди наклонился. Пятна. Жирно блестящие в слабом свете зажигалки пятна. — Здесь они ее убили, — тихо проговорил Крис. — Он, тот, который хотел…остывшего мяса. Горди кивнул. Крис убрал зажигалку в карман и пошел вперед, не оборачиваясь. Горди молча последовал за ним. **** Родители Горди, разумеется, спали. Они привыкли к тому, что их сын достаточно разумен и, как правило, все же возвращается домой, пусть и глубокой ночью. Горди сначала опасался, что отца и мать разбудит шум воды в ванной, потом махнул на это рукой. Ну разбудит, и что? Куда важнее то, что после горячего душа, который они с Крисом по очереди приняли, их перестало трясти. — Ты хоть понимаешь, что из этого могло выйти? Это ведь не сопляки Меррилла. И не твой братец. И в этот раз отцовского пистолета у тебя не было. — Понимаю, — кивнул Крис. — Но от этого не легче, черт тебя раздери. Старые джинсы Горди оказались ему коротки. Грязная одежда была кучей свалена в углу комнаты. Чистку и стирку решено было отложить на утро, пока что ограничились беглым осмотром — конечно, куртки и джинсы выглядели очень грязными, но ничуть не сверх обычного, если, конечно, считать обычными дни, когда по дороге, скажем, из школы бываешь избит до полусмерти. **** Они сидели на полу в комнате Горди, как будто разом обессилели и усесться на стул или на кровать представлялось им чем-то совершенно невыполнимым. — Мы должны рассказать об этом. Утром. — Пойти в полицию? И что мы там скажем? — Что при нас убили и утопили в Касл-ривер женщину. Что еще? — Так и представляю себе, как ты все это выложишь констеблю Баннерману. А он тебе: «А кто это у нас? Крис Чамберс?» — И что? — Да ничего. Если мы и вправду пойдем в полицию… — Пошла бы эта полиция, Горди. Давай утром подумаем про полицию, а? Спать хочется просто я не знаю как. А тебе разве спать не хочется? — Кажется, я уже никогда спать не смогу. А глаза все равно слипаются. — Это у тебя-то слипаются? Крис Чамберс никогда и ни при каких условиях не прикасался к выпивке. Но только не сегодня. Развезло его сильнее, чем Горди до того. — Ага. А закрыть их боюсь. Сразу ее вижу. Проклятье, всегда, наверное, теперь буду видеть. Спать нельзя. — На что хочешь поспорим, что, если ты сейчас не ляжешь, то свалишься? — Расклеился, а? — Как и ты. — А ты раньше расклеился, и из-за девчонки! Тема самая подходящая, чтобы отвлечься. Горди пробурчал: — И что с того? Если ты думаешь, что самый тут крутой, потому что Пэт тебе разрешила залезть к ней в трусы… — Знал бы ты, что я там нашел! — Крис как-то визгливо хихикнул, тут же прикрыв рот рукой. — Неужели что-то…особенное? — Лучше сам расскажи, что ты нашел у Триши. — В тот раз…я хотел с ней, ну…по-настоящему. А Триша сказала, что резинки у нее нет и взять негде, а если просто так, то опасно, мол, вытащить вовремя не успею. — И дальше что? — Тогда она…ну, в рот у меня взяла, — быстро проговорил Горди, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно. — И…как это было? — Отпад, — уверенно соврал Горди. На самом-то деле ему только один раз удалось поцеловаться «по-взрослому» с девчонкой, да и все. А Триша и вовсе разоралась, когда он попытался запустить руку ей под блузку. Сейчас он уже пожалел о сказанном. Слишком уж заврался. — Да уж понятно, что поинтереснее уроков. Ну, расскажи, как это? Горди понял, что влип. Окончательно и бесповоротно. — Сейчас расскажу, — кривляясь, начал он, понятия не имея, что скажет или сделает в следующую секунду. Время, как это часто бывает в моменты, когда не знаешь, что делать, стало гнусно растягиваться, пытаясь утопить в своих клейких глубинах. Горди рванулся вперед, просто чтобы разорвать невидимые глазу путы времени, потерял равновесие и ткнулся носом Крису в голый живот. А затем звучно поцеловал его чуть выше пупка. Крис сдавленно хмыкнул и схватил Горди за плечи, подержал его так какое-то время и отпустил. Они молчали, напряженно глядя друг на друга. Кто решится заговорить первым? — Теперь я понял тебя, Лашанс, — улыбнулся Крис. — Ты так разволновался, что просто спутал термины. На самом-то деле эта Триша просто поцеловала тебя в пупок. И это действительно были непередаваемые ощущения! — Отвали, — грубовато сказал Горди, покраснев до ушей. Теперь ему предстояло еще и выпутываться из собственного вранья. Как будто других проблем не было. — Известный сердцеед Гордон Лашанс устроил разврат в Касл-роке, — театрально воздев руки к потолку, провозгласил Крис. — Кто бы мог подумать, что под маской примерного ученика скрывается…гроза всего женского населения от восьми до восьмидесяти! Подумать только, и это все — в такой засранной дыре, как Касл-рок. О да, — Крис снова посерьезнел. — Вот бы свалить отсюда. Куда угодно. Крис вытянулся на полу, протянув руку, стащил с кровати подушку и подсунул ее себе под голову. Горди, глядя на него, вспомнил, с каким упорством Крис продирался сквозь темный лес английской грамматики, когда они вместе готовили уроки. Как будто от этого зависела его собственная жизнь. И это действительно было так. Настанет день, и он, Крис Чамберс, свалит из богом забытого Касл-рока, и непременно покажет в окно автобуса средний палец этому никакому городишке — вместо «до свидания» и «прощай» вместе взятых. А после того с ним может произойти что угодно — это ведь Крис Чамберс! К примеру, станет президентом, отправится на Луну, уничтожит весь мир одним нажатием кнопки, выберет для себя путь созидания или разрушения, ускорит наступление царствия божьего на земле или превратит рай в преисподнюю. Бесчисленные варианты. Все, что угодно. Главное — свалить из Касл-рока. Но это — потом. На данный момент куда важнее, чтобы ни одна живая душа не прознала, что именно они видели сегодняшней ночью. Горди давно уже перестал питать какие-то иллюзии насчет работы полиции и того, кто чаще приходит к финишу в состязании под названием «найди свидетеля», — копы или сами преступники. Мертвые не покидают Касл-рока, на городском кладбище полно вакантных мест, вот уж какого финала Горди бы точно для себя и Криса не хотелось. И если для того, чтобы этого избежать, нужно будет молчать о случившемся на мосту через Касл-ривер, он, Гордон Лашанс, готов на это пойти. Но выбирать, в конце-то концов, Крису. Горди надеялся, что сможет убедить Криса выбрать молчание. Они же все равно не видели лиц тех троих. И машину разглядеть не смогли, да и вообще мало что запомнили. Ха, если бы! В тот же момент Горди ощутил мучительный стыд перед убитой женщиной. Перед тем, как умереть — страшной смертью, словно из какого-нибудь детектива из тех, на обложках которых непременно рисуют окровавленные кинжалы; в темноте, без малейшей надежды на спасение, та окончательно удостоверилась, что помощи ждать неоткуда, ну откуда бы ей прийти, не от двух же насмерть перепуганных подростков? Хуже нет такой смерти, но все же та женщина была не одинока в самые страшные — последние — минуты. И этого достаточно, подумал Горди. Достаточно, кажется, для того, чтобы заплатить за то, что он собирался, а, точнее, не собирался сделать. Горди вспомнил, как когда-то они с Крисом стояли плечом к плечу, у их ног лежал труп сбитого поездом парнишки, с неба сыпался град размером с куриное яйцо, а Туз Меррилл и его шайка подходили все ближе. И Крис сказал: «Останься со мной, дружище». Горди остался. Верн и Тедди сбежали, а он остался. И оставался по сей день, прекрасно понимая, что если уж сделал такой выбор, то это никак не может быть разовой акцией, что «помощь», «спасение» и прочие слова, обозначающие красивые и полезные поступки, обретают смысл, только если эти поступки становятся привычкой. **** Начинало светать. Крис давно уже уснул, лежа на полу. Горди хотелось забраться на кровать, влезть под одеяло и хоть на пару часов отключиться от всего. Нет, не уснуть — Горди вовсе не был уверен, что у него это получится, а просто закрыть глаза и не думать ни о чем. Но сил не было даже на то, чтобы подняться, сбросить одежду и откинуть одеяло. Он так и сидел на полу, рассеянно глядя на Криса, пока не стало светать. И только тогда Горди поднялся — лишь для того, чтобы погасить свет в комнате. Крис продолжал спать, и Горди тихонько уселся обратно на пол, стараясь производить поменьше шума. А когда совсем рассвело, Горди запоздало ощутил, что и ему спать хочется, и улегся на пол рядом с другом, прижавшись спиной к его боку. Последнее, на что ему хватило сил — сдернуть с кровати одеяло и кое-как укрыть им себя и Криса. Горди думал, что провалится в сон почти мгновенно, но вышло вовсе не так. Сон все не шел, но и просто лежать, закрыв глаза, тоже было очень неплохо. Горди уверял себя, что вот будет день, и они с Крисом спокойно все обдумают, перестанут кругами ходить вокруг своих страхов, их кошмары останутся там, где осталась кровь той женщины, имени которой они, скорее всего, не узнают. Там, под мостом и на мосту, где ее смоет дождями, в мутных водах Касл-ривер, и в их с Крисом памяти, и, наверное, на первых полосах местных газет, если кто-нибудь выловит труп из реки. В любом случае, их прежней жизни пришел конец. А какой будет новая, Горди понятия не имел, но знал совершенно точно: он сделает все, что угодно, только бы Крису и в голову не пришло когда-нибудь сказать: «Настанет день, и я буду никем». Нет, это не для Криса Чамберса. Подумав так, Горди приподнял голову и посмотрел на спящего Криса. Отчаянно стыдясь себя самого, вспомнил, как неловко ткнулся губами ему в живот, и что это было — совершенно точно — как дорога прямиком в ад, без всяких там поворотов и боковых съездов, нет, не потому, вовсе не потому, что… — Не потому, — упрямо пробурчал Горди себе под нос. Он нормальный парень, которого интересуют девчонки, и всегда им будет, это уж точно, но что-то изменилось в нем всего за несколько часов, так быстро люди не меняются, хотя всякое бывает. И вот уже все его растрепанные и немного нелепые представления о правильном и неправильном покатились к черту, и Горди не стал затруднять себя ненужными размышлениями. Зевнув во весь рот, Горди закрыл глаза и провалился в сон, успев еще подумать, что Крис всегда будет его другом. Всегда. И важнее этого ничего нет и не будет ни в ближайшем будущем, ни в отдаленном.