МОЛЧАНИЕ - ЗОЛОТО

Джоанна всегда была беспокойным ребёнком. С раннего детства она якшалась с мальчишками в порту, и нельзя было сказать, что девочка научилась у них хорошим манерам. Всегда чумазая, лохматая, с ободранными коленками, она неслась сломя голову навстречу приключениям и получала их сполна. Мало того, она была замешана в уличных драках и даже в воровстве. Все знали Джоанну как несносную и неугомонную девчонку, но, несмотря на её недостатки, к ней относились со нисхождением и даже жалостью. ​ Слишком рано потеряв мать, Джоанна росла без ласки и внимания с отцом, который зачастую не замечал её. Когда же он нашёл другую женщину, девочка в возрасте десяти лет наконец попала в надёжные руки Бэттины Сандерс. Спихнув, таким образом, с себя ребёнка, отец быстро исчез и более не появлялся дома. ​ Бэтти, как называли её в округе, недолго предавалась своему горю, так как во внимании у неё не было недостатка. Она была хозяйкой трактира и обладала каким-то особым шармом и обаянием, которое пленило всех мужчин в порту. ​ Помимо девочки, свалившейся на голову, Бэтти имела и родного сына Карла, который был ровесником Джоанны. Обоих детей она держала в строгости и с юных лет заставляла помогать по хозяйству. ​ Так Джоанна и жила под чужой крышей вот уже седьмой год. Не дочь и не падчерица, а скорее подкидыш, вынужденный работать за еду. Но нельзя сказать, что это её как-то задевало или расстраивало, она никогда не жаловалась ни на свою судьбу, ни на хозяйку, которая, кстати говоря, так и не стала ей матерью. С Карлом, однако, были стычки, и все ссоры между собой они улаживали либо грубым словом, либо не менее грубым кулаком, не вмешивая в это дело Бэтти. ​ Джоанну нельзя было назвать первой красавицей, однако она была довольно-таки мила. Немного худощава и совсем небольшого роста, но зато от матери ей достались выразительные синие глаза, чуть курносый нос, усыпанный солнечными конопушками, и пара лопоухих ушек, которые только добавляли ей очарования. Когда Джоанна улыбалась, на её щеках появлялись ямочки, а между верхними зубами виднелась небольшая щербинка, будто выдававшая её озорную натуру. ​ С такой внешностью и в силу своего возраста Джоанна зачастую вызывала у мужчин скорее отцовские чувства, нежели какие-либо другие. И каждый молодой матрос или старый пират, который захаживал в трактир «Добрый Бычок», не смел даже по пьяни шлёпнуть или приобнять её. ​ К Джоанне обращались посетители не «Эй, девушка!», а «Эй ты, девчонка! Поди сюда!». Или звали её по имени, но не Джоанной, а просто и коротко – Джо – или ещё хуже – Джо-Джо. Если бы не платье и длинная светлая коса, она вполне могла сойти за мальчишку. В ней не было ни кокетства, ни жеманства, её речи были всегда прямолинейны, и сама она была проста и непосредственна, как дитя – впрочем, кем она и являлась. ​ * * * ​ Баттаун, в котором жила Джоанна, находился на острове Окракок, и мало чем отличался от других прибрежных городков Северной Каролины. Он был маленький и совершенно беззащитный. Как и многим в то время, местным жителям приходилось терпеть натиск пиратов, на которых местная власть закрывала глаза, потому как справиться с ними своими силами не могла и не хотела. А так как времена были не самые лучшие, благодаря бесконечным войнам, власти Северной Каролины принимали пиратов как гостей, ничуть не гнушаясь вести с ними торговые дела. Была в этом огромная выгода, так как разбойники продавали награбленное зачастую по привлекательной цене, поэтому никого не спрашивали «кто ты?» и «откуда взялся?». ​ Когда в порту появлялись новые корабли, город словно просыпался от долгого сна. Жизнь здесь начинала кипеть с раннего утра. Торговцы, рабы, оценщики, плотники, ростовщики, матросы и их важные капитаны заполняли шумом весь порт. В этой суете успевали поработать разного рода жулики и мелкие воришки. Словом, каждый знал своё дело. Так же как и Джоанна знала своё, поэтому сегодня утром она, как и всегда взяв корзину и деньги, отправилась по поручению хозяйки на рынок – купить свежей рыбы. ​ Солнце уже светило ярко, но ещё не пекло, с моря дул прохладный ветерок, и Джоанна, жмурясь от удовольствия, смело шагала вперёд. ​ Ещё вдалеке, в конце узкой улочки, прямо у пристани, девушка заметила высокие мачты. Любопытство было столь велико, что Джоанна ускорила шаг. Приблизившись, она, наконец, смогла рассмотреть красивое двухмачтовое судно. Гордо задранный нос был украшен святым образом, руки которого покоились на груди. Корму обвивала ажурная резьба растительных орнаментов, а белые паруса были аккуратно убраны в похожие на облака драпировки. ​ Рядом было пришвартовано ещё два судна, менее привлекательных и немало потрепанных, поэтому Джоанна не стала уделять им много внимания. ​ Вообще, ей нравилось слоняться у пристани, разглядывать корабли и изучать их устройство. А ещё она подолгу могла смотреть на горизонт, ожидая увидеть что-то вдалеке. Иногда она лелеяла в душе надежду о том, что однажды в порт придёт судно, на котором окажется её отец. Тогда Джоанна, непременно, бросится в его объятья и расплачется у него на груди. Но время шло, а отца все не было. И теперь, спустя годы, она была почти уверена, что уже и не помнит, как он выглядит. Даже если случится такое, и они окажутся рядом, Джоанна пройдёт мимо, так и не поняв, что он был так близко. ​ И ведь действительно он был очень близко. В каких-то десяти шагах среди толпы твёрдым шагом прошёл крепкий коренастый мужчина в треуголке и камзоле. Он хмуро оглянулся перед тем, как скрыться в узком переулке. А Джоанна так и продолжала разглядывать торговое судно, мешая матросам разгружать его. Пару раз её гнали от сходней, но упрямая девчонка только огрызалась на неприветливых матросов. ​ Когда же она удовлетворила своё любопытство, допросив юнгу по интересующим её вопросам, страсти её мало-помалу стали угасать. Посмотрев ещё раз на судно, Джоанна махнула рукой на него и на свои мечты. Тяжело вздохнула и, опустив голову, двинулась дальше. Но пройдя всего несколько шагов, она неожиданно упёрлась лбом в чью-то грудь и хмуро подняла взгляд. Перед ней предстал некий субъект, лицо которого она даже не успела рассмотреть. ​ − Эй, полегче, верзила! Смотри, куда идёшь! – вырвалось у неё сгоряча. ​ Слова предательски опередили её мысли, но когда Джоанна наконец рассмотрела лицо этого человека, она внезапно для себя начала испытывать неподдельный страх. Это был высокий и сильный мужчина средних лет, взгляд его показался холодным и злым. Джоанна побледнела и хотела было отступить, но незнакомец не дал ей этого сделать, придержав её за локоток. Он неожиданно улыбнулся, и шрам на его бронзовом лице, идущий от носа до скулы, исказился, а вздёрнутые вверх усы и чёрная борода задорно растянулись, повторяя очертания его губ. Белые зубы играючи блеснули от лучей солнца. Джоанна, ослеплённая этой улыбкой, слегка зажмурилась, и этим вызвала только умиление у незнакомца. Он грубо потрепал её за щёку: ​ − А ты хоть и мелкая, но ничего, – грубо отвесил комплимент верзила. – Послушай, детка, а не хочешь ли ты составить компанию одинокому моряку, а? ​ Глаза Джоанны округлились – таких предложений ей ещё не делали, и она даже оскорбилась. Девушка нервно сглотнула слюну и замямлила: ​ − П-послушайте, мистер… у нас тут в паре шагов бордель имеется. – Она указала большим пальцем куда-то назад. − Там вам будут рады. ​ − И ты мне будешь рада, когда увидишь, сколько я готов тебе заплатить, – игриво ответил он и, прежде чем Джоанна открыла рот, он прижал её к себе и одарил страстным поцелуем. ​ У девушки это был первый поцелуй, и он был ужасным. Помимо той боли, что причинил ей негодяй, стиснув в объятьях своими щупальцами, подобно спруту, топящему корабли, он исколол ей все лицо жёсткой щетиной и обслюнявил её. Джоанна сама не поняла, как очутилась в воздухе, и тут же начала брыкаться изо всех сил, пока не ударила своего обидчика по ноге. Незнакомец изменился в лице и ослабил хватку. ​ – Ах ты ж сучка! ​ Девочка выронила корзину и все содержимое, включая кошелёк. Не было времени собирать свои вещи, тем более их быстро подобрали бездомные мальчишки, которые как стервятники ждали подходящего момента. ​ Увидев налитые яростью глаза негодяя, Джоанна до того испугалась, что бросилась прочь. К счастью, ей быстро удалось раствориться в толпе и избежать погони. Она скрылась за углом ближайшего дома и, прижавшись спиной к стене, наконец смогла отдышаться. ​ Придя в себя, и подумав о самом ужасном – о пропаже, за которую хозяйка оторвёт ей голову, Джоанна издала тихий стон отчаяния. В кошельке было немало денег, и за пропажу придётся ответить. Она опустилась на корточки и закрыла лицо руками. День не задался с самого утра. ​ * * * ​ Появившись на пороге трактира, Джоанна встретила лишь Карла за барной стойкой, который лениво натирал оловянные кружки. Он сразу же подметил, что в руках у девушки нет корзины, а сама Джоанна еле дышит – это говорило только об одном. ​ − Опять беды наделала? – спросил мальчишка, закатив глаза. ​ Джоанна потупилась и демонстративно отвела взгляд в сторону. ​ − Ох, и влетит же тебе, – презрительно проговорил Карл и тут же позвал матушку. ​ Через мгновение Бэтти появилась из подсобки, ещё в чепце и в халате, но уже вся при делах. ​ − Ну что у тебя, Джо? Что опять стряслось? – раздражённо начала она причитать. – Где рыба? ​ Джоанна пожала плечами: ​ − Её нет. ​ − А деньги где? ​ − Их тоже нет, я… я потеряла, – поджав губу, ответила девушка. ​ Брови хозяйки удивлённо приподнялись, и она ещё более озадаченно посмотрела на Джоанну. А та, в свою очередь, почесала затылок и, затрудняясь, продолжила: ​ − Миссис Сандерс, вы не поверите… ​ − Ну попробуй, может, на сей раз твоя история будет более правдоподобной. ​ − На сей раз я точно говорю правду! ​ − Ах, − усмехнулась Бэтти, − значит, в прошлые разы ты все-таки врала мне? ​ Карл хихикнул и собирался добавить что-то от себя, но мать грубо его пресекла, отвесив ему звонкую оплеуху. ​ − Нет! Я и тогда не врала! – возразила Джоанна, покраснев от стыда. – Дело в том, что в порту сейчас ошивается много всякого сброду. Какой-то подозрительный тип начал распускать руки и предложил мне заняться… непотребством. ​ − И ты, конечно же, согласилась! − встрял Карл и опять запнулся, увидев строгий взгляд матери и занесённую руку для очередного подзатыльника. ​ − Нет! Я ему хорошенечко врезала, чтобы неповадно было. ​ − Вот как? – удивилась Бэтти, сомневаясь в её словах. – А надо было соглашаться, милочка. ​ Джоанна удивлённо посмотрела на хозяйку. ​ − Потому что пока от тебя одни убытки, – продолжила Бэтти. − А так хоть какая-никакая, а польза была бы. ​ Джоанна надула губы и виновато опустила голову, шмыгая носом. Последняя фраза уколола её куда сильнее, чем какие-либо другие, сказанные до этого. ​ − Дети, ну почему же вы такие бестолковые? – возмутилась Бэтти, разведя руками. – Джо, быстро опустила стулья! Мы открываемся. А ты, Карл, убери эту ехидную улыбочку с лица! Терпеть не могу, когда ты так скалишь рожу! – Выдав порцию ругани, Бэтти развернулась и ушла, оставив детей в гостиной. ​ Джоанна украдкой взглянула на Карла и вдруг злорадно усмехнулась. По счастливой случайности, все шишки повалились на его голову – это её не могло не радовать. ​ * * * ​ Трактир «Добрый Бычок» был весьма популярен благодаря тому, что находился всего лишь в пяти минутах ходьбы от причала. И к тому же соседствовал с борделем, где всегда скапливалось много людей, готовых хорошенько повеселиться и спустить все свои деньги. Когда бордель был переполнен – а это происходило всегда, когда в порту появлялись новые корабли – в трактир стекались все кому не лень. ​ Здесь, в «Добром Бычке», часто царили шум и гам, не говоря уже о разврате и драках. Поэтому на стене висело заряженное ружье, и в случае каких-либо проблем хозяйка трактира могла им воспользоваться и вывести на улицу разбуянившихся посетителей. ​ Сам трактир представлял собой двухэтажное здание. На первом этаже располагался зал для гостей, кухня и комнаты для хозяев, а на втором было ещё шесть комнат, которые были уготовлены для новых жильцов. ​ Стены трактира были побелены и украшены росписью, все они разделялись массивными деревянными балками. Центральной частью выступал камин, над ним висела большая полка, на которой хозяйка выставляла предметы своей гордости: здесь стояли и расписные тарелки, и причудливые кружки. Ещё выше висела какая-то дурная картина, намалёванная на заказ криворуким художником. На ней было изображено бескрайнее море. Всего лишь синяя полоса горизонта, заваливающаяся набок, и больше ничего, зато у картины была ажурная рама, которая просто обязана была висеть там, где её повесили, и радовать глаз приходящих. ​ Сегодня вечером в трактире было много посетителей, даже больше, чем обычно. И уставшая Джоанна беспрестанно моталась с кухни в гостиную, еле поспевая выполнять заказы. Помогала ей в этом нелёгком деле ещё одна служанка, Изабелла, которая работала здесь не так давно, но девушки уже успели подружиться. ​ Было уже очень поздно, но гости, по-видимому, не собирались расходиться; основную их часть составляли матросы с прибывших утром кораблей. Неизвестно, сколько времени провели они в море, но по тому, как они веселились, можно было догадаться что, скорее всего, плаванье их было затяжным. Поэтому они пили, ели, горланили песни и плясали под аккомпанемент скрипки, на которой играл молодой местный музыкант по имени Кевин. Работал он здесь неспроста, а по одной только причине. Этой причиной была Изабелла. Играя на скрипке, он то и дело ревностно поглядывал на девушку своей мечты, а та лишь изредка удостаивала его вниманием. Иногда она поглядывала в его сторону, иногда подмигивала ему, и тогда сердце молодого человека начинало биться чаще, и он незаметно для себя играл все быстрее и быстрее. Музыка заставляла гостей плясать в такт, и пьяные матросы то и дело падали с хохотом на пол, попутно то проклиная, то, наоборот, хваля музыканта. ​ Возле гостей вились распутные девки, они вешались морякам на шеи, а те охотно отвечали им взаимностью и угощали новых подруг выпивкой. Раздавался громкий вульгарный смех, сальные шуточки и вместе с этим страшные байки. ​ На вертеле крутился почти готовый поросёнок, его пряный аромат затмил и перебил все остальные запахи в этом помещении, в котором смешались и пот, и табак, и много других различных запахов, порой менее приятных. ​ Только к глубокой ночи зал, наконец, немного опустел – даже оставалась пара незанятых столиков. И только сейчас Джоанна обратила внимание на одного из гостей. Он сидел совсем один за столиком у камина и курил трубку. На нём был элегантный камзол чёрного цвета и высокие ботфорты. Из-под широких манжет выглядывали потрепанные и грязные кружева, на руке блестел большой перстень с кровавым рубином. Мужчина сидел в шляпе, и она отбрасывала густую тень на его лицо, поэтому разглядеть этого человека не удавалось. ​ – Девочка, – вдруг позвал он, – принеси ещё рому. ​ Джоанна, налив в кружку ром, понесла её заказчику. Но чем ближе она подходила к нему, тем медленнее становились её шаги, и тем сильнее билось её сердце. Нерешительно приблизившись к загадочному гостю, девушка поставила кружку и хотела было уйти, но он внезапно схватил её за руку. ​ − Постой, дурёха. Отца родного не признала, что ли? – сказал хриплым голосом мужчина и приподнял шляпу. ​ Увидев его лицо, Джоанна побледнела. Она не нашла, что сказать, все было слишком внезапно, и её голова шла кругом. Девушка вырвала свою руку и, ошеломлённая, убежала из зала, быстро юркнула в свою маленькую комнатку и закрыла дверь. ​ Сложно сказать, что творилось сейчас в душе Джоанны. Её обуял страх и смятение, а к горлу подступила обида. Она так долго ждала этой встречи, но в мечтах это выглядело совсем иначе. Теперь она даже не знала, что сказать своему отцу, даже была не уверена, хочет ли она с ним вообще разговаривать. ​ Отец тут же последовал за дочерью, но ему преградила путь хозяйка трактира: ​ − Билли, – серьёзно и холодно назвала она его по имени и вздёрнула подбородок. – Билли Райдер. ​ Женщина, которую когда-то любил этот человек, мало изменилась за эти годы. Лишь лёгкая седина тронула её виски, и прибавилось морщинок в уголках глаз. Но она не потеряла своей прежней грации и осталась все той же холодной леди, строгой и властолюбивой. ​ − Здравствуй, Бэт, – тихо и смиренно поприветствовал он её. ​ Хозяйка трактира не стала устраивать скандал у всех на глазах, и прежде, чем зарядить ему пощёчину, отвела сбежавшего любовника в скрытую от любопытных глаз комнату. ​ − Поверить не могу, что ты жив! Подонок! Мерзавец... − кричала в гневе Бэтти, и ругани её не было конца. ​ Билли хмуро взирал на неё, не встревая в её монолог, и когда она закончила, он, наконец, спокойно заговорил: ​ − Меня долго не было, но я вернулся к тебе не с пустыми руками. Есть кое-какие деньги, которые нужно приберечь до моего возвращения. ​ Миссис Сандерс, гневно дыша, силой воли усмирила свою злобу, подавив в груди огонь. ​ − Какие деньги, Билли? Чем ты занимался все это время? ​ − Тебе лучше не знать. ​ − Послушай, – встревожилась она. − Мне не нужны проблемы. Мне не нужен ты и тем более твои деньги! Как ты вообще посмел прийти сюда и что-то от меня требовать? Тем более после того, как подкинул мне свою дочку? Она, между прочим, совсем не подарок! ​ − Я не могу её взять сейчас с собой, Бэт! – гневно вскрикнул он. ​ Бэтти умолкла, её суровый взгляд, наполненный злостью, вдруг, стал безразличным. Она не желала его видеть, даже более того – она предпочла бы жить в неведении и думать, что он мёртв. ​ − Уходи, – тихо вымолвила она. ​ Билли бросил на неё последний взгляд и, надев шляпу, стремительно ушёл, хлопнув дверью. Выйдя на улицу, он раздражено чертыхнулся и сплюнул. Все пошло не так, как он хотел, и теперь, огорчённый этим, он пребывал в небольшой растерянности. Но внезапный женский смех, раздавшийся недалеко, тут же отвлёк его. Перед его глазами предстал бордель во всей своей красе. На улице было темно, но оживлённо, и лишь вывеска была освещена светом масляной лампы. Тут, среди людей, ошивавшихся рядом с публичным домом, он заметил знакомое лицо, которому не сильно-то и обрадовался. Это был Генри Хартголд в обществе двух девиц, они стояли у входа и увлечённо болтали, даже, точнее сказать, болтал он сам, а девушки слушали его и хохотали время от времени. Не стесняясь прохожих, он чувствовал себя слишком уверенно, даже позволял себе некие вольности, не обделяя вниманием прелести своих подружек. ​ − Вот такие у нас приключения, сладкие мои! – закончил свой рассказ Генри и, заметив Билли Райдера, тут же артистично снял шляпу, выкрикнув: – Эй, а вот и наш капитан Райдер, о котором я вам рассказывал! Бесстрашный и суровый человек! Девочки, он вам понравится. ​ Билли не был готов к такому повороту, но Генри, оставив своих подружек позади, уже двинулся к нему навстречу. ​ − Эй, капитан! Как насчёт повеселиться, а? ​ Билли сейчас вовсе не хотелось веселиться, он испытывал нервное напряжение, виной которому был и сам Генри Хартголд, поэтому капитан Райдер мотнул головой и хотел было идти, но девичий вскрик где-то позади застал его врасплох. ​ − Папа! ​ Билли обернулся. Его дочь, встревоженная и растрёпанная, подхватив подол юбки, бросилась к нему навстречу и, подбежав, обняла его. Она не плакала и не хлюпала носом, напротив, её лицо было твёрдым и решительным, но только двух взрослых мужчин она умудрилась смутить. ​ Генри Хартголд, узнав в этой девушке своё утреннее мимолётное увлечение, нахмурился и затаил дыхание. Ему было сейчас даже более некомфортно, чем самому Билли, вернее сказать, он был как на иголках. Будет очень неудобно, если девчонка наябедничает отцу на него. Ох, как неудобно… ведь ссориться с Билли ему вовсе не хотелось. ​ Капитан Райдер нервно взглянул на Генри – ему, как человеку, который не до конца был со всеми честен, вообще не хотелось показывать свои слабые стороны. Но ничего поделать уже нельзя было. ​ Нарушить неловкое молчание первым решился Генри Хартголд. ​ − Вот это поворот, – сказал он себе под нос и потёр шею. – Ты не говорил, что в Баттауне у тебя семья. Теперь все ясно. – Он усмехнулся, чтобы его слова приобрели не такой угрожающий вид, и дружелюбно протянул ладонь Джоанне для того, чтобы поцеловать её ручку. Он умоляюще на неё посмотрел, его взгляд был настолько красноречив, что Джоанна без труда поняла все, о чём он хотел сказать. Это были слова мольбы, негодяй почувствовал, что попался на грязном деле, и теперь ему надо быть предельно осторожным. А ещё лучше очаровательным. ​ − Капитан Генри Хартолд к вашим услугам, – галантно представился он; это было не совсем уместно. Для самой Джоанны даже дико, ведь к такому обращению она не привыкла. – Я долго знаю вашего отца, милочка, но вот о вас ничего не знал до этого момента. Должен признать, я приятно удивлён и бесконечно рад этому знакомству. ​ Билли Райдер нервно сжал зубы, и глаза его забегали. Джоанна недоверчиво взглянула на своего обидчика, но руку все же ему подала и тут же отвернулась, прижавшись к отцу. ​ − Нам надо побыть наедине, – сказал Билли своему компаньону. ​ − Не вопрос, – ответил тот, пожав плечами, и отступил. Капитан Райдер увёл свою дочь подальше от злачного места, туда, где ему не мозолили глаза знакомые лица. ​ − Какие у тебя странные друзья, – удивлённо сказала Джоанна отцу. – Совсем не вызывают доверия. А ещё капитан называется… Сброд, да и только. ​ − Да уж, есть такое, – ответил Билли с досадой. ​ * * * ​ Прогуливаясь по узким улочкам Баттауна, Билли остановился, глядя на горизонт. Джоанна молча ковыряла землю носком старой и потрепанной туфли. ​ − Ты опять уедешь? – подавленным голосом чуть слышно спросила она. ​ − Да, к сожалению, это нужно сделать. Но я обязательно вернусь к тебе. ​ − Когда? Ещё через шесть лет? ​ − Нет, гораздо раньше. Дай мне пару месяцев, и я обещаю, Джоанна, я тебя увезу отсюда. − Он сунул руку во внутренний карман камзола и, вынув кошелёк, отдал его дочери. – Вот, на, возьми пока, побалуй себя чем-нибудь. ​ − Ого! Ничего себе! Отец, ты что, кого-то ограбил? – засмеялась девчонка от восторга, увидев золотые гинеи. Джоанна и представить себе не могла, что в её шутке была лишь одна горькая правда. ​ Билли усмехнулся и снисходительно похлопал свою дочь по плечу.