МОЛЧАНИЕ - ЗОЛОТО

– Знаешь, что, Генри… – послышался заговорщический голос Томаса Рэнни за дверью, и Джоанна в тот же миг поднялась с кровати и припала глазом к замочной скважине, чтобы не упустить детали. – В команде ходит дурное настроение, и оно меня очень тревожит, – зашептал первый помощник, отчего Джоанне пришлось тут же прижать ухо к двери. – Скажи мне, Генри, может, ты и вправду что-то скрываешь от своих людей? Особенно от меня… от человека, который был предан тебе так много лет. Я хочу знать правду, потому что я – твои уши и твои глаза на этом корабле, и ты не можешь меня обманывать. Это будет совсем нечестно. Послышался резкий скрежет кресла, и капитан сию же секунду вскочил с места и решительно подошел к Томасу, громыхая каблуками. – Говори, что ты слышал? – нервно поинтересовался он. Томас заговорил еще тише: – Ходят слухи, что вы с Билли поделили деньги не по чести, а устроили дележку между собой, минуя команду. И я тоже хочу свою долю, – заключил первый помощник. – Ну надо же, какая проницательность, Томас, – иронично ответил капитан, прищурившись. – Но к сожалению, мы делим шкуру неубитого медведя. – А в чём проблема его убить? – прямо спросил Томас немного громче. – Тихо ты! Что ты говоришь такое?! – одернул его капитан Хартголд, прикрыв ему рот ладонью. – Нам не нужно никого убивать, побойся бога. Или кого ты там боишься? Вся проблема в ней… – И он кивнул в сторону двери, за которой томилась Джоанна. – Она знает, где золото, но молчит. Ей это, конечно, на руку, но мне это не приносит никакого удовольствия. И я не знаю, как выбить из нее признание, ведь она ни сказать, ни написать даже ничего не может. Доктор говорит, что нужно время, чтобы она пришла в себя. – Доктор в доле? – поинтересовался Томас. – Нет, он не знает. Я хочу, чтобы ты информировал меня обо всём. Нельзя допустить бунт. Только не сейчас… Сейчас мне нужен покой. – От старой команды на борту пятнадцать человек, включая нас, остальных это не касается. И потом, их меньшинство, они ничего не смогут сделать. – Присматривай за ними, – тихо велел капитан Хартголд своему помощнику и, отстранившись от него, снова сел за свой стол. Как только за дверью послышалось движение и Томас ушел, Джоанна тут же отшатнулась от замочной скважины и быстро села на кровать. Как оказалось, над ней кружил уже не один стервятник, а целая стая. Мысли эти заставили ее сжаться в комок и забиться в угол. Через некоторое время в капитанской каюте опять послышались разговоры: пришел Эрик с обедом, но капитан быстро прогнал его прочь и поспешил к Джоанне. Зайдя к ней в каюту, он поставил поднос на тумбу рядом с кроватью и заискивающе взглянул на девочку. – Ты должна поесть, – спокойно сказал он. – Я не хочу, чтобы ты совсем зачахла и умерла с голоду. Джоанна сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела в пустоту, не замечая ничего вокруг. В ее больших глазах затаилась глубокая печаль, и ничто не могло ее взбодрить и оживить. – Джоанна, – позвал Генри ее снова. – Ты меня слышишь? Она очнулась от забытья и, прижавшись к стене, закрыла уши, не желая его слушать и тем более не желая ничего есть. Капитан разозлился: – Ты будешь есть, поняла?! – вспылил он, отчего она тут же зажмурилась и затряслась. Это отрезвило Генри. Он тотчас остыл и устало сел на койку рядом с ней. – Я не знаю, не знаю, что делать с тобой… Ты пойми, мне совсем не нравится держать тебя здесь, и я бы с радостью отпустил тебя. Но это золото… Мне нужно мое золото. Понимаешь? Я слишком долго шел к этому, и я слишком многим пожертвовал, чтобы вот так просто отказаться от всего. Как только я получу что мне причитается, я отпущу тебя. Обещаю. Поэтому в твоих же интересах прийти в себя побыстрее. Так что ты уж постарайся, милочка. Хорошо? – Он прикоснулся к ее плечу, и она вздрогнула и отодвинулась от него. – Я знаю, что тебе поможет расслабиться. Капитан быстро вышел и загремел ящиками стола в своей каюте, а вернулся уже с загадочным пузырьком и маленькой ложечкой. – Не бойся. Это всего лишь лекарство, которое поможет тебе расслабиться и уснуть. Давай-ка попробуем. – Он торопливо открыл пузырек и, вылив немного настойки в ложечку, протянул ее Джоанне, но она лишь сжала губы и нахмурилась, не желая ничего принимать. – Ну же, милая, сделай мне одолжение. Тебе станет легче, я тебе обещаю. Джоанна долго не решалась пить что бы то ни было, но в конце концов поддалась на его уговоры и выпила горькую настойку. Вкус ее был настолько гадкий и омерзительный, что ее чуть не вырвало. Однако, подавив в себе неприятные симптомы, она с облегчением вздохнула и вытерла губы, корчась от тошноты. Генри сидел напротив нее и наблюдал за тем, как медленно, но верно Джоанна погружалась в сладостную дремоту. Со временем тело ее полностью расслабилось, как и милое личико, которое долгое время пребывало в ужасе и страхе. Глаза, давно не видящие сна, становились томными и ласковыми, а веки – тяжелыми. Прошло еще некоторое время – и Джоанна так размякла, что растворилась во сне, как никогда в своей жизни. Она безвольно раскинула руки на подушке, и ворот рубашки ее так задрался, что случайно оголил немного больше, чем следовало бы, и это, конечно, привлекло внимание капитана Хартголда. Сперва он смутился как мальчишка и отвел взгляд, гоня дурные мысли прочь. Но как человек искушенный в этом плане, он не мог отказать себе в удовольствии и посмотрел на спящую Джоанну вновь. Ее нежное лицо и еще совсем юное невинное тело просто-таки призывали его совершить самовольный акт любви. Сейчас она была полностью в его власти, и она бы точно была не против, она даже и не узнала бы о случившемся. Эта похабная мысль позабавила его, но в то же время заставила устыдиться. Не будь она так юна, всё было было гораздо проще. Поэтому капитан поправил ей ворот рубашки и сел на кровати, устало подперев голову, и тяжело вздохнул. Недолго думая, он вспомнил о том, что чудодейственная настойка подавляет все страсти, включая и страсть любовную. Капитан тут же открыл пузырек и, отпив немного, вскоре погрузился в глубокую задумчивость и грёзы. – Джо-а-а-анна-а-а-а! Джоанна, где же ты, черт бы тебя побрал?! – послышался громкий свирепый голос капитана Хартголда на пустой палубе. На корабле больше не было ни души. Выл ветер, на море гуляли безумные волны, а штурвал мотало в разные стороны, да так резво, что тяжело было устоять на ногах. Девочка неуклюже грохнулась и растянулась на полу, а когда оглянулась, то увидела капитана Хартголда, который уже стоял над ней, сжимая топор в руке. – Ах ты проклятая девчонка! – Он размахнулся топором и ударил им ровно туда, где она лежала мгновение назад. Джоанна резко вскочила и сломя голову понеслась по ступенькам вниз на пушечную палубу. Здесь было душно и сумрачно, но при этом было много мест, где можно спрятаться. – Джоанна, где ты? – вновь послышался голос капитана позади. – Пора считать пальцы! Девочка тихонько перебралась глубже в самое чрево мрачного корабля и спряталась под лестницей. Она слышала каждый шаг капитана Хартголда, каждое его слово и даже каждый его вздох. Он неспешно шагал навстречу к ней и, будто развлекаясь, покачивал топором в руке: – Хочешь поиграть в прятки? Хорошо… Но когда я тебя найду, тебе не сдобровать! Джоанна в ужасе забилась в самый угол под лестницей и зажмурилась. Казалось, еще немного – и всё будет кончено. – Мое терпение на исходе! – выпалил Генри Хартголд. – Я-я-я… иду-у-у-у… искать! Внезапно перед ее глазами возник топор, грубо вонзившийся в деревянную ступеньку, и девочка тут же взвизгнула от испуга и проснулась. Когда она очнулась, окружающий мир показался ей совсем иным. Всё было будто во сне, а не наяву, и она тщетно пыталась себя отрезвить и растормошить, потирая устало лицо и веки. Когда всё вокруг начало приобретать правильный, реалистичный вид, Джоанна увидела на полу капитана Хартголда. Он облокотился на ее кровать и задремал вместе с ней, а рядом с его рукой лежал пузырек с настойкой. Он тут же проснулся от шороха. Опьяняющий дурман всё еще ласкал его разум, и некогда злобные глаза теперь смотрели на Джоанну с такой любовью и нежностью, которую она в своей жизни никогда не видывала. – Я тут прикорнул на минуточку и что-то забылся. Не бойся, я тебя и пальцем не тронул, – с усилием сказал Генри и потер веки. – Ну, почти, – иронично добавил он с улыбкой, отчего Джоанна скривилась. Голова капитана Хартголда была всё еще не ясна, и навязчивое ощущение эйфории держало его в неведомом мире. Он предстал перед Джоанной настолько безобидным, что казался ей маленьким ребенком, настолько потерянным и несчастным, что его невольно хотелось обнять. – Я не плохой человек, Джоанна, – с чувством вины заговорил он вновь. – Ты должна мне доверять. Я, может, тебе и кажусь иногда немного вспыльчивым, но я это делаю не оттого, что я злой. Это всего лишь мимолетные всплески. – Он недоуменно развел руками и захихикал. – Да божечки, я и мухи не обижу, если только она не встанет у меня на пути. Я добрый человек… – тихо уговаривал он сам себя, пытаясь убедить в этом саму Джоанну, в то время как она смотрела на него с недоверием и немного отстранившись. Но он будто этого не замечал и настойчиво тянулся к ней всё ближе и ближе, пока не прижался колючей щетиной к ее щеке. – Ты мне веришь? Хорошо бы, чтобы ты мне верила… – Он посмотрел на нее сверху вниз так жалобно и трогательно, что, казалось, из его глаз вот-вот потекут слезы. – О, пресвятые небеса, если бы я мог, я бы обнял всех несчастных сироток в этом мире. – Он сильно прижал ее к себе и продолжил свой монолог, который водопадом лился из его уст. – Я тебя так понимаю, милое мое заблудшее дитя. Все мы искалечены в душе, все мы одиноки и ранимы… Нам нужно так мало… так ничтожно мало… всего лишь добрый взгляд и теплые объятья. Брошенные на произвол судьбы, недолюбленные родителями, бедные жалкие... ублюдки… – выругался он со зла и прижался к Джоанне еще теснее, да так, что у ее непроизвольно выпучились глаза и перекрыло дыхание. – Я… я плохой человек, Джоанна, – с болью в голосе сказал Генри. – Я зарезал своего отца, когда был еще совсем ребенком... И моя мать меня никогда не любила… Я… я просто хотел защитить ее… Просто защитить… – твердил он без устали, качая головой. Джоанна почувствовала, что ее плечо стало мокрым от его слез. Она была бы уже и рада обнять его, чтобы утешить, но он сковал ее руки своими объятиями, и она беспомощно сидела до тех пор, пока капитан Хартголд ее не отпустил. Он быстро утер слезы, будто резко переключился в другое состояние, и его лицо вновь стало серьезным и хмурым. – Нет ничего зазорного в том, чтобы иногда дать волю чувствам, не так ли? Джоанна с сожалением кивнула. После того вечера она долго еще ходила сама не своя. Капитан Хартголд начал настаивать на том, чтобы Джоанна принимала лекарство для хорошего сна, но в действительности это только усугубляло ее состояние. Более того, и сам Генри Хартголд начал злоупотреблять этой настойкой, что привело его в совсем неприглядный вид. Он стал задумчивым, твердая походка его сменилась на разгильдяйскую, голос стал тихим и понурым, а борода заросла так густо, что на лице видно было только пару глаз, и нельзя было сказать, что они горели огнем. Это был тусклый равнодушный взгляд усталого старца. В считанные дни настойка закончилась, и Джоанна начала испытывать неимоверные страдания, душевные и физические. Она снова перестала спать и есть и стала еще более раздражительна, чем прежде. Под глазами ее появились синяки, она сильно исхудала и бродила по кораблю как призрак. Доктор, заметив ее состояние, не преминул справиться о ее здоровье. Джоанна лишь хмуро посмотрела на него и ударила по его руке, когда тот решил заглянуть в ее покрасневшие глаза. – Я вижу, вы с капитаном на пару пристрастились к опиуму. Ничего страшного. Переживешь и это. – Доктор Фаулер приблизился к ней и заговорщицки добавил: – Я знаю твою тайну, Джоанна. Девочка недоуменно взглянула на него, глаза ее налились яростью и в то же время страхом. – Я сказал капитану, что ты не в себе и будешь пребывать в молчании некоторое время. Мы можем до-о-о-лго водить его за нос. Джоанна гневно прищурила глаза и тяжело задышала, ощущая давление. – В твоих интересах сохранить это в тайне от него, но я не буду против, если ты скажешь мне, где золото. Я смогу помочь тебе, ведь капитан нам не угроза. Его дни уже сочтены. Холодок пробежал по спине Джоанны, и она отстранилась. Слова доктора потрясли ее до глубины души, и если можно было бы онеметь еще раз, то она бы наверняка онемела дважды. Но вот в чём вопрос. Доктор выдумал ее недуг, или же она в действительности не может вымолвить ни слова? Это умозаключение повергло Джоанну в ступор. То ли страх ее так обуял, то ли она сама себя убедила в этом, но язык в данный момент не хотел слушаться ее, и она смотрела на доктора выпученными глазами, не в силах что-то сказать. Поэтому она презрительно смерила взором доктора Фаулера и ушла. Нервное напряжение, которое бурлило сейчас в Джоанне, искало возможности вырваться наружу, и когда она зашла в капитанскую каюту, где осталась наедине со своим гневом, то хорошенько захлопнула дверь и ударила ее ногой. Прорыдавшись и утерев слезы, она оглянулась назад. Большой капитанский стол, заваленный картами и барахлом, вызвал в ней внезапный интерес. В надежде, что, возможно, Генри Хартголд прячет настойку где-то в ящиках, Джоанна подбежала и судорожно начала рыться у него в столе. Журналы, бумаги, карты, инструменты, перья – всё смешалось в этом проклятом столе, но в какой-то момент девочка нащупала в самом конце нижнего ящика нечто крупное. С усилием вынув из недр стола интригующий предмет, Джоанна с удивлением замерла. С миниатюрного портрета на нее смотрела печальными глазами очень миловидная белокурая леди. Это была именно леди, а не какая-то простушка. Всё в ней дышало благородством и красотой. Гордо расправленные плечи, светлая гладкая кожа, здоровый румянец, алые нежные губы, призывающие к поцелую, прическа с игривыми завитками, бережно уложенная на верху головы, и элегантное платье. Эта молодая женщина явно была очень знатных кровей, но что она делала в самом укромном углу капитанского стола? Джоанна долго еще любовалась портретом и изучала его, но покой нарушил внезапный скрип двери. Это напугало ее, и она резко обернулась. На пороге стоял капитан Хартголд. Лицо его было хмурым и уставшим. – С каких это пор ты роешься в моем столе? Тебе жить надоело, что ли? – Он неспешно подошел к Джоанне, но когда увидел портрет в ее руках, тут же обмяк. Он взял его дрожащей рукой и трепетно посмотрел на изображенную молодую женщину, которая встретила его печальным взглядом. Всё вдруг остановилось для него. Он погрузился в такую хандру и тоску, что тут же опустился в кресло и расплылся в нём. – Оставь нас, пожалуйста… Группа в контакте https://vk.com/sharandula Официальный сайт https://www.sharandula.com/