Секс, наркотики, рок-н-ролл

- Томми, ты живой?- Винс Нил, приподнимая голову барабанщика от унитаза, обеспокоенно смотрел на почти неживые глаза Томми. Черные волосы слиплись от блевоты и пота и струились по плечам бесформенными мокрыми прядями, в которых запутались кусочки еды и другого мусора. Томми валялся в луже то ли мочи, то ли просто воды, подтекающей из унитаза, и не подавал никаких признаков жизни. Винс мог поклясться, что даже размазанная ярко-алая помада не скрывала бледных губ барабанщика. Томми беспомощно поднял голову, жадно вдыхая кислород, и снова опустил голову в унитаз, выблевывая гремучую смесь из алкоголя и его внутренностей. - Во всем виноват этот сученыш,- прохрипел барабанщик, отодвигаясь от унитаза и прислоняясь к стенке незакрывающейся кабинки. Эта реплика предназначалась бармену. Томми Ли никогда не мог признать тот факт, что он злоупотребил алкоголем или снова накачался наркотиками до полусмерти. Он всегда искал виноватых в своем состоянии, но никогда не осуждал себя за то, что доводит себя до него. Это было частью его игры: рок-н-ролл без правил. Ему нужно было всегда до самой последней капли, до самого последнего желания, вдоха. Из-за того, что девушки всегда больше боготворили Никки и Томми, они чувствовали безграничную власть над всем. Лучшие группи? Да, давайте десять! Алкоголь? Давно перестал измеряться в литрах! Наркотики? Всегда «за»! Они были двумя безумными богами в этом чертовом мире рок-н-ролла, где можно спокойно чувствовать себя ущербным, когда ты рок-звезда, когда тебя хотят все, когда ты можешь позволить себе все, что только хочешь, когда ты можешь попробовать все. - Чувак, ты видел себя?- Никки с отвращением смотрел на своего барабанщика, облокотившись на край раковины. - Без тебя тошно, свали, а?- Томми нервно щелкал колесиком зажигалки, пытаясь поджечь сигарету. - Я просто не хочу, чтобы мой друг провалялся все веселье в толчке, жалуясь на жизнь, когда там ходят такие девки!- ехидно облизнулся Никки. - Искуситель хренов, свали уже, правда,- устало взглянул на басиста Винс.- Человеку хреново, не видишь что ли? - Сестра милосердия нашлась,- Никки с отвращением высунул кончик языка.- Я вообще здесь из самых чистых побуждений. - Идите к черту, ребята,- Винс, развернувшись на каблуках, вышел из туалетной комнаты, оставив самую безумную парочку наедине. Вокалист давно понял, что оттуда, где находятся Никки и Томми в нетрезвом состоянии (да и в трезвом тоже), нужно сразу делать ноги, потому что их действительно ничего не могло остановить. Они словно хаос: они разрушали все, что было вокруг них, погружая весь в мир пучину беспорядочного секса, наркотиков и рок-н-ролла. Все прекрасно понимали, что будь один из них женского пола, лучшей пары или же худшей не найти на всем белом свете. Винс Нил пробирался сквозь толпу разношерстных людей в сторону Мика Марса. Вокалист всегда восхищался гитаристом, а точнее его адекватным восприятием мира, когда это было необходимо. Да, если Сикс и Томми решат взорвать заведение к чертовой матери, остальная часть группы хотя бы будет не причем. Ну, по крайней мере для небесного суда. Хотя, кто бы там ни был, Винс понял, что дорога в ад обеспечена всем. И, да, это его действительно привлекало. Протискиваясь сквозь оголенные и потные тела, Винс почувствовал, как чья-то нежная рука коснулась его спины, пробегая остренькими коготками по его коже. Развернувшись, вокалист столкнулся лицом к лицу с молоденькой девушкой, которая прижимаясь всем телом, обвивалась вокруг него словно змея. Нил обратил внимание, что это девушка была слишком живой для проститутки. В ее глазах был легкий туман, который окутывал мужчину приятным дурманом, увлекая в него. Ее волосы были практически такого же оттенка, что и у вокалиста, и это почему-то ему безумно льстило. Ее тонкие руки, мягкие губы, касающиеся то его губ, то шеи, то ключиц, то снова останавливающиеся на губах. Запах марихуаны, ее тела, ее волос – вот он, рок-н-ролл. Здесь нет никаких границ и никаких рамок. Красивая девушка готова раздеться только по одному взгляду, готова отсосать всего за одно слово и переспать за пару поцелуев. Эти люди просто не оставляют шансов, но в рок-н-ролле они и не нужны. У музыкантов нет души: они ее пропили, трахнулись с дьяволом и оставили поколению потрясающую музыку. Но кому есть дело до души, когда есть музыка? Уводя девушку куда-то в сторону, Винс понял, что до Мика он дойдет позже… - Никки, что это за херня?- Томми с недоверием смотрел на то, как Сикс набирал блестящую жидкость в шприц. - Героин, чувак,- басист с силой затягивал шнур вокруг руки. - И давно ты решил попробовать и это дерьмо?- барабанщик сделал большую затяжку дурманящего дыма. - Не очень,- наморщился Никки, развязывая шнурок. Томми с удивлением смотрел на меняющееся лицо Сикса, который, казалось, был в совершенно другом мире. Закрыв глаза и дыша через рот, его лицо выражало какой-то болезненный кайф пополам с примесей нервности. - Никки, вколи мне,- барабанщик быстро отвернулся от басиста, словно уже ощутил боль от иглы, проникающей под кожу. - Ты уверен?- Сикс, повернув голову, смотрел на Томми. - Терять нечего,- улыбнулся Ли.- Живем один раз! Томми, словно завороженный, смотрел на шприц, ложку, зажигалку в руках Никки. Сейчас для барабанщика не существовало прежнего Сикса, басиста Motley Crue: был совершенно другой человек, волшебник, который готовил эликсир для раненого жизнью воина. Томми Ли едва прикусил губу, когда тонкая игла вошла в вену. Барабанщик увидел разливающееся солнце, которое исходило откуда-то изнутри и дарило блаженное ощущение какой-то эйфории, в которую, словно в теплую ванну, погружаешься с закрытыми глазами. Томми скатился на пол, чувствуя, как его плеча касается уверенная рука Никки: - Не хочешь улучшить результат? Мужчина покорно потянулся к косячку, чувствуя, как его голова погружается в приятный туман, который окутал уже его тело. Все пространство словно разлилось молоком и стало малозначительным и каким-то невыносимо медленным. Все было слишком ласковым и слишком блаженным. Засранный туалет с пачками от презервативов и кусками туалетной бумаги остался где-то в другом месте, где-то за границами разума и вселенной в целом. Реальность перестала существовать, теперь осталось только то, что никогда не останется в этом мире – покой. - Никки, я как-то странно себя чувствую,- Томми, карабкаясь по телу басиста, остановился в нескольких сантиметрах от его лица, ощущая его горячее дыхание. Да, именно так: «Я как-то странно себя чувствую», чтобы ни дай бог не вырвалось: «Никки, я хочу тебя». Это было бы слишком позорно, но так приятно. Хотя, посещали ли какие-нибудь мысли голову барабанщика, который оказался один на один с миром, который он никогда не ощущал так ярко? - Это нормально,- Сикс, проведя пальчиками по щеке Томми, накрыл его губы поцелуем, чувствуя привкус травы, чувствуя совершенно несъедобную помаду под своей, такой же огненно-алой.- Это рок-н-ролл, чувак. Томми запустил ладони в черные спутанные волосы Никки, пересаживаясь на его пах. Сикс же в свою очередь обследовал крепкую спину барабанщика, чувствуя под своими пальцами каждый шип его кофты, которая в одно мгновение оказалась на мокром кафеле. Томми, томно выдохнув, вытянулся, подставляя свое тело под жаркие поцелуи басиста. Но Никки и не нужно было просить: он уже покрывал поцелуями ушную раковину Томми, чувствуя, как учащается его дыхание, как он нервно потягивает Сикса за пряди волос, когда тот ощутимо прикусывает его сосок. Барабанщик откинулся назад, увлекая за собой Никки, чувствуя, как над ним нависло такое желанное тело басиста. Сикс же, ехидно улыбнувшись, продолжил покрывать поцелуями кожу Томми, спускаясь все ниже и ниже, обводя язычком ямку пупка, развязывая шнуровку на брюках мужчины. Томми жадно впитывал в себя поцелуй Никки, которому пришлось снова переместиться на губы друга, когда тот резко дернул его за волосы наверх. Сикс, оскалившись, прикусил губу Томми, когда тот нетерпеливо вздохнул, почувствовав, как настойчивая рука басиста, проникнувшая под ткань брюк, ласкала его член. Избавив барабанщика от давно ставших ему тесных брюк, Никки, облизнувшись, дотронулся языком до головки члена Томми, чувствуя, как тот еще сильнее сжал под своими пальцами черные волосы Сикса. Сделав языком несколько кругов вокруг головки, басист вобрал член Ли до основания, внутренне ликуя от того, как Томми окончательно теряет остатки своего самообладания. Чувствуя, как по телу мужчины пробежала волна приближающегося оргазма, Никки выпустил член барабанщика изо рта, ловя болезненный полувсхлип Томми. Едва дотронувшись своими губами губ Ли, Сикс, улыбаясь, облизнул свои пальцы, раздвигая свободной рукой ноги барабанщика. Покрывая нежную кожу Томми на шее поцелуями, басист ввел один палец, чувствуя, как Ли нервно зашипел от боли. Продолжая покрывать поцелуями шею барабанщика, мужчина ввел второй палец, чувствуя, как Томми обхватывает его за шею. Снова, слившись с Ли в страстном поцелуе, Сикс на секунду отодвинулся от Томми, развязывая шнуровку на своих брюках. Томми сразу же обвил ногами поясницу Никки, когда почувствовал его в себе. Дав привыкнуть Ли к себе, Сикс начал двигаться в узком теле Томми, покрывая рваными поцелуями его кожу. Томми же, тяжело дыша, царапал спину Сикса своими остренькими ногтями, оставляя ощутимые полосы на бледной коже Никки. Выгнувшись в оргазме, Томми еще крепче сжал в объятиях Сикса, чувствуя, как тело его любовника забилось в экстазе и, как его заполнила, теплая сперма Никки, кончив вместе с ним себе на живот. Убрав непослушные волосы с мокрого лба, Никки улыбнулся, смотря в глаза раскрасневшемуся от секса Томми: - Секс, наркотики, рок-н-ролл. Чувак, да мы идем по плану!