Голубая пижама

Все произошло так быстро, что блондин даже не успел ничего сообразить. Грохот, потом охи и обеспокоенный гомон девушек, а затем громогласный вопль режиссера. А дальше… Дальше началась суматоха: все заносились вокруг, кто-то что-то орал, кто-то куда-то бежал. Вся команда собралась в плотный круг возле масштабной декорации. И лишь один худощавый парень стоял где-то в районе камер, словно молнией пораженный, и ничего не понимал. Мало того, что он пошевелиться не мог, он даже не мог поднять своих век. Они оказались слишком тяжелыми в этот момент, а в горле застыл жгучий ком, сдавливая гортань изнутри и не давая воздуху пробиться в легкие. Пальцы медленно согнулись и аккуратные ногти впились в ладони, оставляя неглубокие ранки-полумесяцы. Блондин постарался прийти в себя и не показывать того беспокойства, того желания, которое сейчас бушевало где-то в глубине его хрупкой души. Но ему помогла сирена скорой помощи, машина которой заехала прямо на съемочную площадку. Несколько человек в синих костюмах выбежали из нее и быстро погрузили пострадавшего внутрь. Всего пара минут и машина уже исчезла, а парень лишь вновь сомкнул веки и закусил до боли тонкую губу. *** Тяжелая дверь медленно отворилась пропуская в душную комнату тонкую полоску света, которая юрко заскользила по темному паркету, останавливаясь в нескольких сантиметрах от койки. Лохматая макушка просунулась в щель, а после внутрь целиком проскользнуло и тело, тихонько прикрывая за собой дверь. Стоя возле двери и прижимаясь к той горячей спиной, Томас изучал палату. Все было таким простым, не особо примечательным: бежевые, может даже персиковые, стены, темный паркет, большое окно с тонкой голубоватой тюлью, небольшой телевизор на холодильнике да белая тумба рядом с кроватью. Не долго думая, Сангстер твердым шагом двинулся вперед, но не к больному, а к окну. Отдернув немного тюль, парень приоткрыл окно. Ночной ветер приятно растрепал итак беспорядочную шевелюру блондина и одарил своими поцелуями горящее лицо, забирая румянец от недавней быстрой ходьбы. Тонкие пальцы сжимали шоколадку, первое, что Томас успел схватить с прилавка магазина, в котором простоял около двух часов, выбирая, что же принести пострадавшему. «Интересно, а он любит белый шоколад?» — посмотрев на койку и проведя большим пальцем по упаковке сладости, которая успела немного подтаять, парень чуть улыбнулся. Дилан мирно спал, лежа на кровати, словно солдат стоявший по стойке смирно. Его грудь мягко вздымалась, губы были чуть приоткрыты, а пушистые ресницы подрагивали. Повязка, закрывающая почти всю правую сторону, выделялась своим белым цветом, чуть поблескивая в свете луны. На носу красовалось синеватое пятно, медленно переползающее зелено-желтоватым оттенком к левому глазу. Но даже все это не портило прекрасного лица брюнета, продолжающего тихо посапывать этой теплой весенней ночью. Сангстер отошел от окна, передвигаясь неким зигзагом по палате в направлении кровати. Медленными шагами, мягко ступая по паркету, парень подошел к койке и склонился над лицом Дилана. Томас всегда любил наблюдать, как меняются эмоции на лице этого брюнета. Когда он улыбается, когда дурачится. Даже грустное выражение лица вызывало у блондина улыбку. Первое время он не понимал, почему этот парень вызывал такие бурные эмоции у Сангстера, почему внутри все переворачивалось, а по телу разливалось странное тепло, почему, когда этого неугомонного парня не было рядом, на душе было как-то грустно и тоскливо? Но позже Томас стал понимать, что все эти эмоции, непонятные ощущения, все это странная штука, которую зовут любовью. Сам не понимая того, блондин влюбился, но рассказывать или выставлять напоказ эти чувства, он не собирался. Томас лишь молча держал все в себе, также молча переживая и беспокоясь за Дилана. Но внешне он просто улыбался, как всегда, своей очаровательной улыбкой. Сейчас блондин совершенно не думал о последствиях, да даже о том, что скажет сам Дилан на все это. Парня одолело странное желание получить то, до чего он так давно тянулся, но никак не мог ухватиться. Проведя большим пальцем по левой щеке брюнета, Томас наклонился еще ниже, почти касаясь столь манящих губ. — Я словно мотылек, летящий на яркий свет, — обжигая горячим дыханием чужие губы, Томас все же коснулся их своими. Они были такими мягкими и теплыми, такими сладкими на вкус. Но что-то дернуло внутри, и Сангстер отстранился. — На свет, который может убить меня, такого глупого мотылька. Сангстер улыбнулся, наблюдая за тем, как подрагивают длинные ресницы, как губы плотно сжимаются в тонкую полоску, бледнея. От доброй тетеньки Дженнифер, которая была тут местной старшей сестрой, блондин узнал, что Дилану несколько часов назад дали морфин. Это лекарство утихомирило боль брюнета и позволило, наконец, уснуть. Но также, как предупредила та самая Дженнифер, оно могло дать некоторые побочные эффекты, но какие, Томасу не сообщили. Да и сам парень знал, что морфин по-разному влияет на чей-либо организм, так что, мало ли что могло стать побочным эффектом для Дилана. Но блондин надеялся, что ничего плохого с этим неугомонным созданием не случится. Вновь склонившись над лицом брюнета, Томас коснулся его губ своими. Мягко проводя языком по нижней губе, чуть прикусывая ее, в ответ получая лишь горячий вздох и желание продолжить поцелуй. Такого блондин никак не ожидал, но желание давно сидевшее внутри него, вдруг резко вырвало наружу. Уже не думая отступать, Томас впился в столь желанные губы, проскользнув языком внутрь, касаясь горячего языка Дилана и получая ответ на свой поцелуй. — Томми, — Сангстер попытался отстраниться, но брюнет ему этого не дал, заключив в объятья тонкую шею блондина. — Продолжай… Тихий, почти хриплый голос О`Брайана сводил Томаса с ума, заставляя оградительные стены внутри рушиться. Одна за одной, они рассыпались в пух и прах, давая волю эмоциям и чувствам. Позабыв обо всем, Сангстер откинул одеяло и прижался к брюнету, вновь жадно впиваясь в его губы и получая в ответ туже страсть и желание. Холодные пальцы забрались под голубоватую пижамную рубашку, изучая рельефное тело без единого изъяна. Для Сангстера Дилан был идеален, и ничто не могло испортить этот столь желанный и такой запретный плод. Брюнет резкими движениями немного дрожащих рук стянул с Томаса футболку. Но блондин не собирался отдавать свою активную роль, поэтому перехватив руки Дилана, парень облизнул свои губы и слез с кровати. Он не хотел останавливаться, не собирался прекращать это сейчас. Он просто желал получить то, что так долго держал в себе колючим комом. Пробежавшим пальцами по оголенному животу брюнета, зацепился за резинку его штанов и стянул их вместе с белоснежными трусами. — Не желаешь ждать? — вновь этот хриплый голос брюнета и жадный взгляд двух пар карих глаз, уставившихся друг на друга. — Ты даже не представляешь насколько, — расстегнув пуговицу джинс и молнию, Томас стянул с себя ненужную ткань, небрежно скинув все вещи на пол. Блондин залез на кровать, оседлав бедра Дилана. — Я желаю тебя. И только тебя. И снова Сангстер склонился над лицом брюнета, осыпая его поцелуями. Скользя юрким языком по губам и подбородку, оставляя влажные дорожки. Покусывая шею и ключицы Дилана, блондин лениво покачивал своими бедрами, довольно улыбаясь. Но улыбка резко исчезла, заставив Томаса уткнуться в соединение между плечом и шей и тихо застонать. — Я в этом не нуждаюсь, — со стоном проговорил блондин и, выпрямившись, убрал руки Дилана от своего зада. Сжав свои ягодицы в ладонях и раздвинув их, он резким движением насадился на член брюнета, громко выдохнув и прикрыв глаза. Томасу понадобилось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя и начать движение. Упираясь руками в грудь брюнета и не давая тому ни единой возможности что-либо сделать, он сам двигался. Получив в ответ тихий рык, словно перед ним не человек, а дикий зверь, Сангстер запрокинул голову назад, продолжая немного рваными движениями насаживаться на член. Дилан скользил по бедрам блондина ногтями, оставляя красные полосы. Закатывая глаза от наслаждения, Томас лишь громче стонал, чувствуя, как по его спине стекает пот, делая кожу липкой. Но все неприятные ощущения сглаживает крепкий твердый член, на который он сейчас насаживается с полной отдачей. Британец быстро вошел во вкус. Ощущение скользящего по простате члена, оказалось просто сумасводящим, нежели пальцы и прочие игрушки, которыми блондин пытался удовлетворить себя ранее. Отдаваясь полностью возбуждению, парень забылся и потерялся в чувствах и эмоциях, что накрывали с головой. Томас потерялся в пространстве и времени, поглощаемый лишь ощущениями этого чудного мгновения, этих страстных минут, не желая больше ни о чем думать, ничего не ощущать, кроме горячего члена внутри. Его голос сорвался на нет, оставляя лишь хрипоту. Глаза застелила пелена, а в голове застыла мысль: «Теперь можно и признаться». Срываясь в оргазме, Томас хрипло застонал и полез целоваться. Дилан отвечал на поцелуи, быстро срываясь на нет, он начал кусать шею блондина, слизывая капельки пота и что-то хрипя. Но эту идиллию нарушил громкий стук в дверь, отчего британец чуть не грохнулся с кровати. Не зная, что делать, Томас сполз на пол, подхватил свои вещи и спрятался в туалете.