История великого предательства

      - Принц, мы с таким нетерпением ожидали Вашего возвращения! - навстречу вернувшейся с переговоров делегации выступила рыжеволосая девушка. Яркие, почти красные пряди завивались в крупные локоны, обманчиво-невинно украшенные свежими цветами и нитями из мелкого жемчуга.       - Берилл, - Эндимион кивнул ей так холодно, что любая другая на ее месте непременно поежилась. Но придворная дама была определенно не робкого десятка. Молодой правитель почти уже прошел мимо, улыбаясь уголками губ каким-то своим мыслям. Но остановился, обернулся к девушке, все еще стоящей рядом с ним. Взглянул так, будто только сейчас вспомнил о ее существовании, - Я хочу поговорить с тобой. Через час в большой библиотеке.       Рыжеволосая присела в уважительном реверансе, оставленном без внимания. Для большинства людей, живущих в этом замке, она — блистательная фаворитка его высочества. Рано овдовевшая дворянка, которую опекун принца избрал для ответственной и почетной миссии. Миссии, о которой многие придворные дамы только мечтали, глядя на красивого статного юношу. Именно она — Берилл — должна была стать первой и единственной любовницей принца до тех пор, как он изберет для себя спутницу жизни. И Берилл очень скоро поняла, что миссия ее не только почетна, но и весьма приятна. Больше, чем просто приятна.       Эндимиону было уже двадцать и ни о какой «спутнице жизни» пока и речи не было. Принц был слишком занят военными походами и дипломатическими миссиями, стремясь восстановить былую мощь и значимость своей страны, пошатнувшуюся во времена правления его родственников по материнской линии, занимавших по очереди трон от имени малолетнего принца. Принцу не было и семнадцати, когда по его приказу последнему из таких родственников отрубили голову. Эндимион, росший в опасные времена, всегда предпочитал решительные методы.       Берилл, оставшаяся в живых не то потому, что не была в глазах принца достаточно примечательной персоной, чтобы платить палачу за ее голову, не то потому что ему жаль было тратить время на поиск другой безотказной женщины, усвоила верную мысль — не стоит перечить молодому правителю. Ни в чем. Он карал разумно, но безжалостно. Головы летели редко, и только в случаях крайней необходимости. Но ни один десяток блестящих политических карьер был сломан из-за нескольких слов, сказанных этим юношей во время заседаний верховных правителей планет Системы. К его мнению прислушивалась даже королева Селена. Существо настолько могущественное и древнее, что ее давно уже перестали считать обычной женщиной. Скорее уж — древним духом или богиней. Эндимиона уважали. Его боялись. Им восхищались.       Будучи его фавориткой, Берилл считала себя почти всемогущей. Почти. Для всех вокруг, она была почти столь же влиятельна, как он. Для него — не больше, чем обычной подданной, от которой требуется только одно — быть поблизости в любой момент, когда принцу этого захочется. И не попадаться на глаза во все прочее время.       Сейчас он звал ее. И нужно было поторопиться. Хотя место для свидания выбрано странно. Эндимион предпочитал не путать ее с делами. И всегда сам приходил в ее покои. Его личные комнаты будут принадлежать только будущей королеве. Но желание короля, пусть и будущего, не обсуждается.       Часа хватило ей, чтобы спешно подготовиться к свиданию. Когда Эндимион вошел в библиотеку, небрежно подкидывая на руке свиток пергамента, скрепленный его личной печатью, его любовница уже раскинулась на шкуре огромного медведя, которого принц с друзьями убили на прошлогодней большой охоте в фамильных владениях лорда Кунсайта. Все было так, как предпочитал видеть Эндимион. Бокал его любимого вина, тарелка терпких, покрытых жесткой кожурой ягод, которые, кажется, мог есть только он. Остальные находили их вкус слишком резким. Тончайшая ночная рубашка скрывала ее тело. Согласно традиции, пошедшей издревле, отношения, подобные их, не допускали двух вещей — поцелуя и полного соприкосновения обнаженных тел. И, в отличие от многих своих предков, Эндимион свято следовал этим порядкам. Ни разу за эти годы он не попросил ее полностью раздеться. Не подарил ей поцелуя. Такие ночи будут принадлежать его жене. Той, которую выберет его сердце.       - Что это значит? - Эндимион замер на пороге огромной комнаты, - Я не давал таких распоряжений. Убери, - коротко велел он. Словно перед ним была простая служанка, а не фаворитка. Ожидая исполнения своего приказа, Эндимион сел в одно из кресел у окна, поставив локоть руки на подлокотник, пальцами подпер подбородок, глядя куда-то в небо. Он снова улыбался. И эта улыбка пугала Берилл куда больше, чем его гнев, свидетельницей которого ей порой приходилось становиться. Эндимион почти не улыбался обычно. А в этот день в него будто кто-то вселился. Кто-то, кто умеет просто радоваться жизни и быть счастливым.       - Сир? - Берилл закончила уборку и рискнула напомнить о своем присутствии. В этот момент никакое другое обращение не показалось ей уместным.       - Согласно заведенной традиции, я должен поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала, - Эндимион поднялся из кресла, протянул девушке свиток, - Здесь все необходимые документы. Титул и прекрасное имение в южных землях теперь принадлежат тебе. Там великолепные закаты.       - Это значит… Вы выбрали себе жену? - она осмелилась задать вопрос. Главным образом затем, чтобы не потерять лицо. Только что ее привычный мир рухнул. Она больше ни фаворитка принца, ни его любовница. Никто. Просто еще одна дама его двора. И неизвестно еще, позволят ли ей остаться во дворце. Или же прекрасное имение в южных землях станет отныне ее тюрьмой? Но главное — она может навсегда проститься с властью, с тем пьянящим ощущением вседозволенности, с которым она прожила все эти годы. Скоро здесь появится какая-нибудь невинная девка королевских кровей, которая будет считать, что имеет право смотреть свысока на всех лишь потому что принц надел ей на палец древнее кольцо с голубым, как небо в летний день, сапфиром. Этот перстень передавался в королевской семье из поколения в поколение. И неотлучно находился на руке каждой королевы ото дня помолвки и до того дня, когда ее король испустит последний вздох. Ненависть… Прежде Берилл казалось, что она ненавидит нерасторопных служанок, которые время от времени портили ее платья или теряли шпильки. Она была уверена, что ненавидит садовника. Он никогда не нарезал для ее комнат букетов чудесных ярко-алых цветов с теплым, сладким запахом. Не сомневалась в своей ненависти ко дворцовому шуту. Частенько во время пиров он высмеивал желание Берилл понести от принца. Сумей она стать матерью наследника, у Эндимиона не было бы выбора, кроме как взять ее в жены. Таков обычай. Но и он сам, и приставленный к ней лекарь были слишком бдительны. Ее уловки не помогали. Откуда о таких подробностях знал шут, оставалось только догадываться.       Но все эти ее чувства меркли по сравнению с черным липким ядом, который сейчас смешивался с ее кровью. Он заполнял все ее тело, все существо, вытесняя то немногое светлое, что еще могло оставаться в душе этой девушки.       «Я еще не просил ее руки… но теперь не чувствую, что возможно обучаться у тебя, - слова принца все еще звучали в ее ушах, когда она стремительно шла в свои покои, - Она необыкновенная девушка. Такая искренняя, светлая, нежная. Я не имею права даже на намек обмана в отношениях с ней...»       - Вон! - заорала на служанок Берилл, едва переступив порог своих комнат, - Все вон! - схватив с ближайшего столика вазу с белоснежными лилиями, она швырнула ее в сторону испуганно сжавшихся в углу девушек. Ваза разбилась, отлетевшие осколки сильно оцарапали ноги одной из служанок. Но леди Берилл это было безразлично. Она продолжала метаться по комнате, круша предметы роскоши, напоминавшие ей о том, чего она сегодня лишилась.       Оказавшись у огромного зеркала в золоченой раме, она взглянула на свое отражение. От обычно приятных черт не осталось и следа. Уже не милое лицо — злобная рожа, искаженная ненавистью.       - Уничтожу! Я уничтожу тебя, королевская девка! Кем бы ты ни была, - Берилл разразилась злобным смехом человека, лишившегося рассудка. * * *       - Ну и где он? - лорд Нефрит небрежно бросил на личный стол принца папку из выделанной кожи. В нее собирались действительно внушающие опасения доносы. С помощью таких — часто анонимных — писем был вовремя раскрыт не один заговор. Многие дальние родичи нынешнего правителя считали себя гораздо более достойными претендентами на террианский престол.       - А ты как думаешь? - Джедайт, откладывая в сторону очередной пергаментный свиток с раздражением взглянул на шатена.       - Эндимиона нет во дворце с раннего утра. Накануне приказал личному повару приготовить сладкий пирог с ягодами и на рассвете лично нарезал в саду огромный букет роз, - в силу своих обязанностей, Зойсайт был в курсе всех — даже на первый взгляд незначительных — дворцовых событий.       - Эндимион ведь ненавидит сладкое, - лорд Нефрит вскинул голову так резко, что закачалось пламя свечей, потревоженное всполохом его длинных волос.       - Да и розы он не особенно любит нюхать, - Кунсайт саркастично хмыкнул, - Неужели, у тебя есть сомнения о том, куда сломя голову понесся с первыми лучами Солнца его высочество? На Луне сейчас закат — самое романтичное время, - на очередном документе появился его резкий, похожий на всполох молнии росчерк. Остро заточенное перо в нескольких местах процарапало тончайшей работы пергамент.       - Только мне одному кажется, что все заходит слишком далеко? - лорд Джедайт, не желая называть «это» своими именами, заставил дымок от свечей сложиться на мгновение в тонкий силуэт прильнувшей друг к другу в нежном поцелуе пары. Только слепой не узнал бы в этих силуэтах принца Терры и принцессу Лунного королевства — Серенити. Фигуры растаяли почти мгновенно, оставив за собой лишь тонкий дымчатый след в воздухе. Зойсайт раздраженно взмахнул ладонью, торопясь развеять его.       - Нет, до тебя просто дольше всего доходит, - младший из лордов раздраженно вскочил со своего места, стал быстро перемещаться по библиотеке, просто не зная, куда себя деть. Не всегда присутствующие замечали эти перемещения. Вот Зойсайт у большого камина, больше похожего на грубо сложенный очаг, а в следующую минуту уже у окна в противоположной части комнаты. Интуитивная телепортация, для которой не нужны ни амулеты, ни кристаллы, ни даже свободные руки — чертовски удобная вещь. Особенно при его должностных обязанностях.       - Он забыл о своем долге перед Террой, - Нефрит снова придвинул папку с доносами к себе. По его мнению, на этот раз следовало уделить особое внимание волне недовольства, поднятой среди знати на востоке. Но это дело одного, максимум двух дней, которые потребуются Эндимиону и его личной охране с небольшим взводом, чтобы добраться до места и показать оборзевшим вассалам, кому принадлежит земля под их ногами на самом деле. Если, конечно, сюзерен вспомнит о собственной короне и отлипнет от юбки лунной принцессы.       - Все его кормилица. Слишком много рассказывала принцу в детстве о любви между его родителями. Вот и вбил себе в голову… - Джедайт не стал заканчивать свою мысль, все присутствующие и так прекрасно поняли, что хотел сказать главный советник по вопросам внешней политики. И полностью разделяли его взгляд на происходящее между Эндимионом и Серенити.       Разговор был прерван появлением на пороге принца. В его вечно непослушных волосах будто заблудились легкие серебристые ветры, что свободно гуляют по дворцовым садам Серебрянного Тысячетелетия, а к воротнику небрежно распахнутого кителя пристал мелкий синий цветочек. Ни он сам, ни его нежная возлюбленная не знали названия этого цветка, распространившегося по Луне, как сорняки захватывают земные огороды. Но от этого цветок не нравился принцессе меньше. Садовникам при лунном дворце было строго наказано ухаживать за маленькими захватчиками замковых газонов, а не бороться с ними. И цветы, кажется, платили своей хрупкой защитнице полной взаимностью. Они служили украшением ее волосам, когда принц, неумело копируя все движения девушки, сплетал венки из их длинных стеблей и водружал их на ее златокудрую головку как однажды, он верил, наденет на нее тонкий золотой обруч — символ королевской власти в его владениях. Принимали пару в свои нежные объятия, не позволяя острым осколкам лунного камня тревожить их покой, когда Эндимион и Серенити, забыв о своем королевском происхождении, просто вытягивались рядом на лужайке и говорили о чем угодно.       С Серенити было… идеально. Она словно всегда была частью его. Словно у них была одна душа и одно сердце на двоих. С этой девушкой, Эндимион мог позволить себе скинуть все маски и просто доверять ей свои секреты. То, в чем стыдно или просто неловко было признаться своим, пусть и самым близким, друзьям.       В палатке во время военного похода или в кабинете за массивным столом, заваленным документами просто невозможно, немыслимо говорить о том, как когда-то, еще совсем маленьким мальчиком, он пробирался в покои тяжело больной к тому времени матери и залезал к ней под одеяло. Чтобы просто согреться ее теплом и быть убаюканным слабым голосом, который все еще мог поведать ему удивительные истории, в которых быль искусно переплеталась с вымыслом и они уживались так гармонично, что одно уже было неотделимо от другого. И как он боялся в такие ночи, просыпаясь от ее кашля. Жуткого, лающего, надрывного. И о том, что королева была настолько слаба, что помочь ей не могли даже чудесные способности мужа. А маленького Эндимиона не допускали до лечения, чтобы в случае неудачи он не корил себя понапрасну за смерть матери. И как потом, уже после ее смерти, они с отцом впервые отправились на охоту только вдвоем. Без свиты и стражников. И как овдовевший король разделался с оленем с такой жестокостью, будто зверь был повинен в смерти молодой королевы, жены, матери.       - Отец зажарил сердце оленя на костре и велел мне съесть его. Сказал, что так я обрету храбрость и неисчерпаемое благородство, - рассказывал принц в то время, как его возлюбленная нежно перебирала пряди его волос своими изящными пальчиками.       Серенити и только ей он мог рассказать, как непросто на самом деле принять решение о чьей-то казни. Но таков мир, в котором он живет. Либо казнит он, либо на плахе окажется его голова. Принцессе трудно было поверить в это. Ее привычный мир был совсем другим. Но, не смотря на свое нежное сердце, тянувшееся только к добру, она ликовала от того, что ее возлюбленный достаточно силен, чтобы защитить себя. Пусть и таким способом. Ей страшно было даже пытаться представить мир, в котором не будет его. Так нельзя, невозможно! Он должен быть всегда. И он был. А она могла вот так осыпать его лицо нежными и невинными ласками в ожидании того дня, когда их любовь будет наконец принята всеми теми кто с чего-то взял, будто имеет право что-то решать за них.       Рядом с ней Эндимион думал о том, что был бы счастлив и просто находиться вблизи. Но когда ее мягкие, манящие губы робко открывались навстречу его — горячим и чуть обветренным от частых визитов в северные земли и на отдаленные планеты, куда почти не доходило тепло Солнца — несмело и неумело отвечая на поцелуи, его сердце готово было остановиться от переполнявших его любви и нежности к этой девушке. Чтобы навсегда изменить темп своего биения и отзываться в каждом ровном ударе звуком ее имени. Серенити. Серенити. Серенити.       - Сколько еще это будет продолжаться? - Кунсайт с раздражением посмотрел на своего сюзерена. Никто из других придворных не решился бы. Но присутствующие сейчас в комнате могли позволить себе не только взгляд. Не скоро королевская свита позабудет подзатыльник, которым лорд Нефрит наградил принца за одним из обедов, когда тот, совершенно увлекшись делами, допустил попадание уголка пергамента с важной депешей в свою тарелку с наваристым густым супом из дичи, трав и кореньев. Или ведро воды, опрокинутое на мирно спящего правителя лордом Кунсайтом, спешащим привести Эндимиона в бодрое состояние перед встречей с важным послом.       - Принцесса Серенити, вне всякого сомнения, потрясающе красива. Но не слишком ли ты увлекся ее обществом? - материализовавшийся за спиной правителя Зойсайт снял с его кителя несчастный цветочек и отбросил на темный каменный пол, как мусор, свидетельство чего-то постыдного.       - Ради принцессы Серенити и ее общества я готов пожертвовать собственной жизнью, - так буднично и правдиво, словно говорит о том, что небо над дворцом после обеда затянулось тучами, ответил правитель, прежде чем занял свое законное место и взял в руки злосчастную папку с доносами.       Несколько минут он пристально изучал содержимое пергаментов, пока его внимание не привлекла гнетущая тишина в библиотеке. Казалось — все звуки замерли. Не шуршит пергамент, не скрипят перья и не потрескивают поленья и пучки ароматных трав, магически тлеющие в камине.       - Кажется, вам всем есть, что мне сказать? Снова… - Эндимион отложил работу, откинулся на резном кресле, положив руку на подлокотники, испещренные древними рунами, призванными защищать и увеличивать доблесть монарха.       - Ты ведешь себя совершенно безрассудно, - заговорил старший из присутствующих в комнате мужчин, - Еще чуть-чуть и вы с Серенити станете причиной и центром самого крупнейшего межпланетного скандала за последние тысячелетия. Ты должен помнить в первую очередь о том, что ты — будущий король. До твоей коронации чуть больше года, но ты уже готов послать все те успехи, которых добился в возвращении Терре статуса мировой державы. Монарх должен в первую очередь думать о народе и короне, а не о своих глупых, детских представлениях и желаниях. С твоей стороны куда разумнее было бы прекратить мучить бедную девочку напрасными ожиданиями и обратить свое внимание на девушек из числа тех, кто достоин занять трон рядом с тобой.       - Ты знаешь, Кунсайт, как высоко я ценю твое мнение. Но на этот раз, можешь прогуляться с ним в отхожее место, - осадил своего друга и практически наставника принц, - Ни одну другую я не вижу рядом с собой. Своей женой, матерью моих детей, королевой Терры.       - Прости, ты сказал — детей? - Джедайт усмехнулся в кулак, - Ты чертовски плохо знаешь мировую историю, милорд. На протяжении многих поколений в семье правительниц Луны рождаются только дочери. Каждая из них может привести в мир единственную дочь, которая унаследует силу Легендарного Серебряного кристалла. И только.       - Что с того? - принц легкомысленно, по мнению своих друзей, отмахнулся, - Пусть одна дочь, но у нас будет ребенок, зачатый в любви и страсти. Что еще нужно?       - Что еще? - Кунсайт и Нефрит вскинулись одновременно, словно не веря, что такое мещанское счастье — все, что нужно их принцу.       - Ну, не знаю даже, может… - шатен издевательски хмыкнул, - … сына, наследника трона? Ты не сможешь оставить корону дочери. Женщина не справится с управлением Террой.       - Пойди в картинную галерею и повтори это перед портретом прабабушки Мекиниссы. Она правила в одиночку на протяжении почти пятидесяти лет, пробыв замужем сотню дней, - может, в мировой истории Эндимион разбирался не слишком хорошо, но историю Терры, а тем более — собственного рода, знал превосходно.       - Это уникальный случай, - не сдался Нефрит, - К тому же, твоя прабабушка была из древнего горного народа. Их женщины всегда отличались необычайной силой духа. Чего не скажешь о прекрасных жительницах Луны. Они слишком нежны и возвышенны, чтобы знать о том, как удержать власть в своих руках.       - То есть, ты сейчас назвал королеву Селену слабой и изнеженной? Не повтори ненароком где еще. А то центром этого самого межпланетного скандала будешь ты, а вовсе не мы с Серенити. К тому же, поверь мне: и сама принцесса не так проста, как вам всем кажется. Думаю, если возникнет такая необходимость, Серенити способна повести за собой армию. И если у меня будет дочь, в жилах которой будет течь кровь таких женщин — я со спокойным сердцем вверю ей государство. К тому же — не скидывай меня со счетов. Моя кровь тоже многого стоит. При такой девочке, какая может родиться от нашего союза с Серенити, даже самый неспокойный вассал не посмеет даже рта раскрыть. Будет сидеть где-то на границе между Пустой Долиной и Великим озером и кашлянуть бояться, - Эндимион даже рассмеялся, представив себе будущую воинственную дочурку — грозу всех бунтовщиков. Но резко оборвал себя, напомнив себе и своим лордам о насущных делах, - Где отчет о борьбе с эпидемией на Юге? Дворцовый лекарь закончил сбор необходимых для лекарственного зелья трав?       Через час принц удалился в компании Джедайта, продолжавшего отчет о результатах переговоров с королем Венеры. Оставшиеся в библиотеке Кунсайт, Нефрит и Зойсайт переглянулись.       - Остается надеяться, что королева Селена сама не допустит этого брака. С ее точки зрения, это должен быть жуткий мезальянс — ее единственная дочь, почти божественное существо, и принц, которого за глаза называют Подземным королем, - в голосе Нефрита не звучало той уверенности, которую он сам желал бы слышать.       - В Системе разное говорят… - Зойсайт устало потер глаза, - Поговаривают, что отчаявшись зачать естественным образом, Селена заключила сделку с самим Хроносом, пожертвовав бессмертием ради рождения ребенка. Думаю, пожертвовать ради счастья единственной дочери какой-то традицией не окажется для нее слишком тяжело.       - Закон Терры гласит, что только девушка с Земли может стать женой правителя, - напомнил младшему другу Нефрит. Обернувшись за поддержкой к Кунсайту, он увидел, что друг глубоко погружен в свои мысли.       - Было бы весьма не плохо, стань Луна колонией Терры, - произнес лорд Северных земель через несколько минут напряженного молчания.       - Не думал, что в тебе может проснуться мечтатель, - Нефрит хмыкнул, покачал головой, словно вдруг усомнился во вменяемости Кунсайта.       - Это не мечты, а вполне осуществимые планы. Нужно только найти союзника, чья сила будет сравнима с силой Серебряного кристалла и кто окажется достаточно смел, чтобы пойти против Селены и наверняка убрать Серенити с дороги нашего принца.       - Или достаточно глуп, - Зойсайт усмехнулся, хотя и ему, и Нефриту озвученная мысль пришлась по душе. Не будет Серенити — не будет их главной проблемы. Не будет угрозы отчуждения со стороны правителей других планет в Системе и за ее пределами. А что до осуждения — победителей не судят.       Эндимион же может сколько угодно хранить в душе и сердце воспоминания о своей безвременно ушедшей возлюбленной. Рано или поздно, он сдастся, возьмет себе в жены подходящую знатную девушку и даст Терре здоровых, крепких и сильных наследников.       Холодный взгляд трех пар глаз устремился вглубь библиотеки, туда, где находились книги о черной магии, к которым запрещено даже прикасаться всем обитателям замка, кроме королевской семьи. Но ближайшие друзья принца, сильнейшие маги планеты, которые желают Терре лишь процветания - это ведь почти его семья? Эндимион не раз говорил, что четверо друзей стали ему родными братьями за годы, проведенные плечом к плечу. А долг братьев заботиться о нем. Даже когда принцу кажется, что забота ему не нужна. * * *       Ежегодный бал в столице Терры… Обычно, принц Эндимион всеми силами старался отстраниться от подготовки, всячески акцентируя внимание окружающих на том, что дворцовые распорядители прекрасно знают, что и как нужно делать. А если не знают — прямая им дорога протирать стаканы в одной из городских таверн.       На этот же раз все было иначе. Эндимион старался держать под контролем все. От меню ужина, который будет подан избранным приглашенным после окончания основной части мероприятия, до песен менестрелей и комедийных представлений шутов.       В замок был зазван лучший ремесленник государства с его самыми изысканными, самой тонкой работы тканями. Придворный ювелир, хоть и в преклонных годах, но все еще лучший в своем деле с трепетом принял из рук принца мешочек с сапфирами необыкновенной красоты из которой ему предстояло сотворить уникальное ожерелье в пару к фамильному обручальному кольцу.       За несколько недель до назначенной для бала даты в телепорт шагнул личный курьер принца, нагруженный множеством драгоценных и по цене и по значимости свертков. А вернувшись — почтительно вручил принцу короткое послание, которое Эндимион прочел, едва остался наедине с самим собой.       Не только принц был увлечен в эти недели. Его верные лорды каждую свободную минуту проводили в библиотеке. Джедайт окружал стол в центре комнаты настолько искусными чарами, что зайди сюда хоть сам Эндимион — ему будет казаться, что друзья увлечены работой. Например — подсчитывают, сколько зерна дворец сможет отправить на Восток если устоявшаяся там засуха уничтожит посевы этого года.       - Если то, чем мы здесь занимаемся, раскроется, нас всех лишат голов, - Зойсайт, боязливо перелистывал страницы книги, сделанной целиком из человеческой кожи. В королевской библиотеке она оказалась только лишь ради того, чтобы никто не решил воспользоваться расписанными в ней заклятиями.       - Не раскроется, - уверенно ответил Нефрит, спешно внося в поле действия иллюзорных чар фолиант, по сравнению с которым, чтение Зойсайта покажется детской сказкой.       - Но доносчики иногда бывают очень прозорливы, - Зойсайт кивком головы указал на папку, куда лично вносил все сообщения, стоящие личного внимания принца.       - Тем лучше, что все эти доносы попадают к принцу через твои руки, - Джедайт вынужден был усилить свои чары — фолиант Нефрита буквально дышал настолько темной энергией, что она ощущалась и сквозь охранные заклинания… * * *       Берилл издали наблюдала за тем, как по залу в окружении таких же красивых пар грациозно движутся принц Терры и принцесса Лунного королевства. Ни у кого уже не оставалось сомнения в том, что связывало пару. Едва королева Луны в сопровождении дочери и ее подруг явились на бал, Эндимион занял все сегодняшние танцы в карточке принцессы. К тому же, на наследнице Серебряного тысячелетия было прекрасное платье из террианской серо-серебристой парчи, прекрасно гармонирующей с ее небесными глазами и переливающимися в свете тысяч свечей камнями ожерелья. Любому, кто хоть раз бывал в картинной галерее дворца террианских правителей и видел портреты множества королев, сразу должно было стать понятно, какому именно подарку принца предшествует это подношение.       Черный яд ненависти в венах рыжеволосой густел и кипел все сильнее. Лунная девка недостойна ни трона, ни короны, ни принца. Что она знает? Что умеет? Что может дать Эндимиону такого, чего не дала бы она — Берилл?! Любовь… Вспомнив это короткое и не значащее для нее совершенно ничего слово, девушка зло ухмыльнулась. Какая глупость! Сказки о любви нужны простолюдинам. Для знати существует чувство гораздо сильнее и приятнее. Власть. Ощущение того, что жизни и судьбы всех вокруг зависят от одного твоего слова, жеста, взгляда… По сравнению с таким наслаждением какая-то там «любовь» - сущая безделица. И Эндимион еще поймет это. Уж она позаботится…       - Миледи, - рядом с ней остановился лорд Кунсайт, сжимавший в руке изящный бокал с вином.       - Милорд, - Берилл присела в реверансе и постаралась изобразить приветливую улыбку. Хотя делать это, продолжая следить взглядом за ненавистной парой, было очень непросто. Но придворный этикет она усвоила еще в раннем детстве и с полной уверенностью могла сказать — это наилучшая из масок, помогающая скрыть любые свои эмоции.       - Не думал, что Вы появитесь сегодня. Насколько я знаю, принц не отправлял приглашения, - как и его собеседница, северный лорд не сводил взгляда с влюбленной пары, кружащейся в центре быстро образовавшегося круга зрителей.       - Титул, дарованный мне Его высочеством, дает множество привилегий, - Берилл сделала глоток вина из собственного бокала, решилась обратиться к старшему лорду по давно интересовавшему ее вопросу, - Скажите, Кунсайт, что думают ближайшие советники нашего монарха по поводу того, что мы сейчас наблюдаем?       - Ближайшее окружение принца уверено, что Его высочество не допустит скандала и, как это было всегда, с уважением отнесется к существующим в его семье и в Терре традициям, обычаям, законам, наконец.       - Кажется, очевидно, что принц довольно сильно увлечен наследницей Селены. Она милая девушка, но ее влияние на принца может оказаться пагубным для его воцарения, - Берилл, как никто, умела чувствовать слабину. И сейчас она явственно ее ощущала. Рыжая надеялась найти союзника во дворце. Сильного мага, который будет способен помочь ей снять печати древних проклятий, запечатывающих вход в темницу под родовым замком семьи ее матери. Там, согласно древней легенде, была заточена Селеной и первым из королей Терры сила равная в своей мощи Легендарному Серебряному кристаллу. Но Берилл и надеяться не смела, что появится шанс завладеть сердцем и умом одного из ближайших друзей, верных лордов Эндимиона. Покрытое мраком сердце сладко екнуло — одного ли?       Она неспешно обвела взглядом присутствующих, выискивая хорошо знакомых ей мужчин. Вот Нефрит обсуждает что-то с отцом лорда Зойсайта. А за его левый локоть трепетно держится славящаяся на всю Систему своим дерзким характером принцесса Юпитера. Чуть поодаль, стоит сам Зойсайт, слушающий увещевания принцессы Меркурия. И как только терпит эту занудную девицу? Лорд Джедайт и принцесса Марса кружат в танце неподалеку от Эндимиона и Серенити. Все выглядит на редкость пристойно. Если бы ни одно обстоятельство. То и дело, взгляды троих лордов устремлялись к паре венценосных особ, столь увлеченных обществом друг друга, что не замечали ничего вокруг. И во взглядах этих не было ни одобрения, ни дружеской снисходительности. Напряжение, настороженность, и готовность пойти на что угодно, чтобы не допустить непоправимого для трона, для политики Терры, для внутреннего спокойствия в стране.       - Значит, как и все мы — верные подданные принца Эндимиона — четверо великих лордов не одобряют этой влюбленности Его высочества, - Понизила голос настолько, что ее слышал только Кунсайт, Берилл прикрыла рот бокалом, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания окружающих.       - Как и все здравомыслящие подданные Его высочества, мы считаем, что гораздо благоразумнее было бы обратить внимание на одну из дочерей благородных древних семейств. Дочь наместника Дальней равнины весьма мила, - Кунсайт указал взглядом в сторону хрупкой смуглокожей девушки, облаченной в совершенно неподходящий ее юному возрасту тяжелый изумрудный бархат.       - Слишком проста для того, чтобы быть нашей королевой, - Берилл ответила, даже не удосужившись обернуться в указанном направлении или хотя бы посмотреть туда. По ее мнению, лишь одна дама из присутствующих здесь годилась на то, чтобы занять трон Терры вместе с Эндимионом. И чтобы увидеть ее, Кунсайту нужно было лишь повернуть голову чуть влево, - Но ход Ваших размышлений понятен, милорд. Однако, любовное разочарование принцессы Луны повлечет за собой горечь для ее подруг. Вы и Ваши друзья не сможете сделать того, в чем отказано нашему сюзерену. Готовы ли Вы принести такую жертву? - в свою очередь, она указала взглядом на главу стражниц Серенити в этот момент вместе со своей матерью и отцом, окруженную многочисленными претендентами на ее внимание. Однако взгляд юной венерианки был прикован только к мужчине, которым полны были все ее мысли, стыдливые мечты и робкие желания.       - Принцесса Венеры мила. И много значит для меня. Но я не должен забывать о своем долге. Мы давали клятву помогать принцу. И сейчас ему нужна помощь в устранении ошибки, которую он рискует совершить в силу своей молодости и горячности. Какими бы последствиями это не обернулось для нас самих.       - В таком случае, милорд, как вы думаете, если верной подданной принца известно о месте нахождения силы, достаточной для того, чтобы навсегда убрать принцессу Луны из жизни нашего принца, должна ли она поделиться этой тайной с такими же преданными трону людьми? - вновь скрывшись за кромкой бокала с терпким красным вином спросила Берилл. Она была уверена в верности своих действий, как никогда прежде.       - Я уверен, что этой особе следует немедленно поделиться своей тайной, - Кунсайт, не отвлекаясь от разговора, кивнул проходящему мимо них наместнику Пустых земель.       - Боюсь, сделать это немедленно не получится. На Вас все время смотрят, милорд. Завтра данная особа возвращается в свое новое имение. Возможно, Вы с друзьями навестите ее через несколько дней? Скажем — к Новой Луне? Закаты в это время года восхитительны. А в Южных землях они особенно прекрасны.       А влюбленная пара, к которой было приковано столько внимания, безмятежно наслаждалась обществом друг-друга, не подозревая о том, к каким ужасным, непоправимым последствиям приведет родившийся только что за их спинами союз.