10 раз...

Франсис понял это сразу, как только увидел. В голове промелькнуло «А брат умел выбирать!». Виду мужчина, конечно, не подал, но ее образ прочно засел в голове и никуда не собирался исчезать. С первого взгляда спина Тома была просто спиной субтильного молодого человека. Это не была гибкая спина танцора, или точеные плечи пловца, не было здесь и драматичной сутулости или уверенной выправки. Это была просто прямая узкая спина парня в футболке, который сидел на кухне и пил кофе с Агатой в день похорон. Франсис опускает руки на спинку стула и ловит напряжение. Даже сквозь ткань видно, что Том напрягся. Оборачивается. Дежурная улыбка. Кто выдрессировал его таким дружелюбным? Второй раз Франсис видит эту спину затянутой в черный пиджак. Он давно не видел, что бы пиджак так хорошо сидел. Последний раз на брате наверно, но иначе. Том в костюме совсем иной. Парень и так не отличается мужественностью, а в черной двойке совсем сдает. Он не похож на девчонку, отнюдь. Женского в нем так же мало, как и мужского. Том похож на ребенка. Ребенка, преждевременно нацепившего траур. Дети не должны скорбеть. Третий раз, когда фермер ловит себя на мысли, что беззастенчиво любуется очертаниями мальчишки, когда Том корячится с мешками сена. - Давай живей! Агата ждет! Руки боишься сломать! - для проформы кричит Франсис и с удовольствием созерцает неловкую спешку. Ему неловко заставлять Тома лгать Агате, но по-другому нельзя, не здесь, не в этой системе координат. Четвертый? Четвертый раз Франсис не смотрит на спину Тома, он ее касается. Осторожно придерживает, как и полагается в танце. Шаг, снова шаг, еще и еще. Быстрый поворот, небольшое кружение. Теперь мужчина слегка надавливает, обдавая жаром ладони, прижимает и ведет, пока не появляется Агата. Пятый раз Франсис забывает. Том мечется между домом и гаражом в поисках авто. Он хочет уехать, сбежать, бросить, оставить позади, освободиться и забыть. Шестой раз оказывается самым волнующим, ведь Том не подозревает, что на него смотрят. Гонимый бессонницей он бродит по дому, бормочет что – то бессвязное, моет холодильник. Франсис наблюдает из темноты. Наконец – то ему открывается движение. Том прогибается, вытягивает руки, с напряжением трет полки, что – то поправляет. Спина двигается вместе с хозяином: изгибы, острые лопатки, прослойка сухожилий под тонкой кожей, ложбинка позвоночника. Седьмой. Том обнимает Сару – Сара обнимает Тома в ответ. Даже по сравнению с девушкой Том выглядит хрупким. Хотя, не так! Именно по сравнению с девушкой Том выглядит хрупким. Он старательно вытягивается и даже приподнимается на носки, дабы осуществить объятие. Франсис испытывает смешанное чувство от подобной сцены. Сара и Том абсолютно несопоставимы, хоть и вышли из одного мира. Восьмой раз оказывается ошибкой. Франсис это понимает, когда Сара уже сидит на его коленях. Мужчина смотри вслед сквозь темноту и ничего не видит. Не видит, потому что в этот раз Том не позволит. В следующий раз Франсис не смотрит, он поедает парня взглядом. Гложет. Мужчина не спрашивает разрешения, а просто вцепляется в плечи Тома, когда они оказываются в спальне. Франсис прижимает Тома к стене и прикасается. Всем телом. Контакт оказывается таким жарким и долгожданным, что блондин лишь охает и прогибается в ответ. Он не пытается повернуться. Он принимает это за влечение, отчаянье, наказание. Ему неизвестны подлинные причины. Том позволяет брать себя сзади, столько сколько этого хочет Франсис. С Гийомом всегда было по-другому: лицом к лицу, глаза в глаза, губы в губы. Франсис совсем иной. Он не целует – он кусает, не ласкает – сжимает, Франсис не дразнит – Франсис трется щетиной о спину, словно огромный молчаливый кот. Франсис не курит после секса и не позволяет курить. - Я еще не все… - стонет Том. Его подкидывает от вакуума внизу живота, пока мужчина чертит узоры на худой спине. – Возьми меня. Франсис, пожалуйста. – Парень пытается повернуться, но брюнет не позволяет. - Нет, лежи спокойно. - Пожалуйста. – скулит блондин, теснее прижимаясь к горячему телу позади. - Я боюсь тебя сломать. Десять. Франсис не знает можно ли считать этот раз полноценным. Он видит лишь силуэт Тома в обманчивых сумерках и желтом свете фар. Потом силуэт исчезает. Франсис бежит, зовет, пытается догнать, обещает, оправдывается, угрожает. Все тщетно. Мужчина слышит возню, короткие всхлипы. Том мерещится повсюду, но его нигде нет. Он его больше не увидит.