Be a child. Always be a child

Вестница смеется слишком громко и говорит слишком быстро. У неё глупые шутки, рассеянная улыбка и добрые глаза. Неправильно застегнутый дублет вечно приходится поправлять, а с растрепанными волосами ничего не поделаешь. Даника похожа на ребенка. Кассандра одобрительно кладет ей ладонь на плечо, когда та закрывает Брешь. Потому что знает — ей это нужно. Она раздражает Искательницу временами. Если честно, то довольно часто. Вестница Андрасте не должна плясать с пропойцами в таверне или считать то, что её меч длиннее, аргументом в споре. Лидеры не кричат матом при виде подбегающего врага и не предлагают прилюдно Лорду-Искателю пройти в разрыв, да в тот, что пошире. — Ты в семнадцать спасла Орлей, — говорит Даника в их последний вечер в Убежище, пока эль льется рекой, как и бардовская песнь. У будущего Инквизитора горят щеки от мороза и выпивки. — А что я… Я тогда в первый раз оседлала виверна. И в последний. Ох, задница от одного воспоминания болит… Даника смеется слишком громко и слишком часто, и Кассандра все чаще понимает её шутки. Вот, у их стен дракон с армией, а она смеется, поднимая из обломков сгоревшего дома потрепанного алхимика. Вот, она идет отвлекать Корифея, идет на верную смерть и обещает принести его чулки как трофей. Вот, люди идут по заваленным снегом тропам, видя в белых хлопьях пепел. Они смотрят на неё, а она катает на спине Сэру, скидывая ее с воплем в сугроб. Кассандра вручает ей меч под крики будто миллиона голосов. У толпы горят глаза, а Даника смущенно улыбается, глядя прямо на Искательницу. Кассандра признала её главной, но та по-прежнему ждет указаний. *** В Редклифе уже не царит война между магами и храмовниками, но группа отступников, что не согласилась идти под крыло Инквизиции, чинит разгром. Даника Тревельян — Вестница Андрасте и Инквизитор в одном лице, падает на колени около тела маленькой мертвой девочки. Стук ее меча о каменный пол разрушенной хижины отдается погребальным звоном в полной тишине. — Она была магом, — слышится в толпе. — Здесь были храмовники, — слышится в толпе. Но Даника ничего не слышит. Кассандра застывает над ней: надежда всего мира трясется от ярости и рыданий. Голос божий роняет проклятья в пустоту, рука с зеленой меткой поглаживает длинные, свалявшиеся в клочья, подгоревшие волосы, которые никто и никогда уже не заплетет в косу. Кассандра прижимает спасителя всего Тедаса к груди, и на её металлический нагрудник с тихим стуком капают слезы. Даника похожа на ребенка, а детей надо защищать. *** Инквизитор принимает решения чересчур быстро и на горячую голову. Она слишком честна, слишком эмоциональна и крепка в выражениях. Даника похожа на неё. И Кассандру это не радует. Бык говорит о сотрудничестве с кунари — опасном, но продуктивном. Инквизиция только встает на ноги, ей нужна поддержка. — В жопу кун, в жопу его, мать твою! Бык, твоим рогам тут рады, но я из гребанного Оствика! Знаешь, почему вокруг него две стены? Потому что в жопу кун, мать твою! Инквизитор мечется по ставке командования, как наг по пещере, а Кассандра закрывает лицо руками. Она не берется учить Данику дипломатии, потому что сама в ней слаба — Искательница не сглаживает углы, она острая, как меч, хоть и справедливая. — Тебе нужно пообщаться с Лелианой, — говорит Кассандра после шумных дебатов. — Пусть она расскажет тебе об Игре. И Даника слушается. И Даника общается с канцлером по вечерам, взлетая стрелой по лестнице в башню, иногда притаскивая с собой на руках нага. Лелиана все чаще улыбается, а Даника меньше ругается благим матом — правда, только на приемах и на важных заседаниях. Кассандра не понимает, что ей в этом не нравится. Смотреть на спевшихся Соловья и Инквизитора немного… обидно. *** Даника плохо пишет стихи, но она оставляет их на страницах книги Варрика, думая — никто не знает, что это она; плохо танцует, но чуть ли не насильно вытаскивает Кассандру на вальс в Халамширале. И у них выходит соревнование, кто кому сильнее отдавит ноги. Щеки Даники покрываются румянцем, когда Искательница встречается с ней взглядом. Ладони у нее влажные, а движения нервные и резкие. Даника похожа на Галиана. Но она молодая и наивная, и…девушка. Кассандра пыталась сказать, что ничего не выйдет. Но Даника не хочет слушать. Даже оставляя при себе стихи и флирт, она не может спрятать влюбленные щенячьи глаза. — Я сражаюсь благодаря тебе. Все это происходит благодаря тебе, — говорит Инквизитор на балконе, поднимая бокал за будущее императрицы Селины и Бриалы Долийской. И Кассандре нечего на это ответить, и ее губы искривляются в печальной улыбке. — Подари мне еще один танец, и я отстану. — Ты ужасно танцуешь, — смеется Искательница. — А ты еще хуже, — отвечает Даника и протягивает руку. — Но вместе мы танцуем чуть лучше, чем пьяная Сэра. Разве это так плохо? Кассандре немного жаль, что у них ничего не выйдет. Потому что Даника в это не верит. Она отказывается в это верить. Она любит преданно и глупо, улыбаясь на замечания Искательницы, и взгляд её нежный и теплый, как огонь костра. Даника похожа на Галиана, и ей трудно отказать. Кассандра принимает ее руку и дает обхватить себя за талию. — Только один танец. И больше никогда… — Больше никогда, — улыбается Даника. Потому что в это совсем не верит. *** Кассандра чаще видит Данику одну, ночью, в свете факелов, на тренировочной площадке с мечом, пока в таверне гул и шум, веселье и смех. Инквизитор дарит по дороге фальшивые улыбки прохожим, но они быстро опадают с лица, как листья. У неё перевязан живот: шрам после битвы в Тени все еще заживает. Даника один на один борется со своими демонами, пока никто не видит. Она так думает. Кассандра смотрит из окна: у Инквизитора решительный взгляд, точные движения и много ледяного гнева в запасе. Инквизитор видит кошмары по ночам — так шепчут вороны. Инквизитор почти не спит, и об этом говорят темные круги под ее глазами. Кассандра не выдерживает однажды, спускается вниз, к манекенам. Даника ее не замечает. Она машет мечом так сильно, что должны отвалиться руки. Кассандра подходит сзади и кладет руки ей на плечи. Кассандра целует её в шею и говорит: — Поспи. Даника похожа на ребенка, и она взрослеет.