Шелк

Как же я хочу отдохнуть. Мне это просто необходимо. Вы не представляете, каково это − пропадать сутками напролет в этом офисе, который летом превращается просто в адский котел. А мой начальник − сущий дьявол, который просто обожает издеваться надо мной, подкидывая кучу разной хрени, называемой работой. Босс трахает мне мозги и еще одно место изо дня в день. А мне нужен лишь небольшой отдых. Да я что, блять, много прошу? Домой я возвращаюсь не как выжатый лимон, а как выжатая и протертая в пюре картошка. Моя милая Хельга уже давно спит, ведь на часах стрелки показывают далеко за полночь. Как же мне перед ней стыдно, ведь она знает, что я безумно устаю. Однако я всегда слышу от нее столько слов поддержки, что любая команда по черлидингу позавидует. — Чим, ты сегодня припозднился. Ты голоден? — она всегда спрашивает меня об этом и каждый раз слышит лишь: — Нет, Хели, я не голоден, — затем она плавно и грациозно, словно лебедь, встает с постели, накидывает легкий шелковый халатик на свою бархатную кожу и идет на кухню, чтобы убрать давно остывшую лапшу и говядину. А я могу лишь наслаждаться всеми её движениями. Они меня просто завораживают. Я сразу же ухожу в мир своих фантазий, где она столь же плавно двигается подо мной, сладко стонет, выкрикивает моё имя, когда кончает. Все эти «фантазии» обычно собираются огромным комом в области паха, что меня сильно смущает, хотя сам не знаю почему. «Пока она на кухне, я в душ. Там-то точно справлюсь с ЭТИМ, уж надеюсь», — подумал я прежде, чем случилось нечто. Моя Хель вошла в комнату и не спеша подошла ко мне, удобно пристроилась на коленях и, как назло, начала ерзать. От нахлынувших ощущений мои щеки залились краской, а в паху начало неприятно (хотя-я-я-я-я-я, очень даже приятно) зудеть. Мне было так приятно, что я откинул голову назад. А моя лисичка Хели, не упуская момент, начала покрывать поцелуями мою шею, попутно расстегивая пуговицы рубашки. — Может, от ужина ты и отказался, но без десерта я тебя не оставлю, милый. — Какая же ты у меня заботливая девочка, Хельга, — просто прикоснуться к ней и кончить, вот что со мной случится, ведь нельзя перенять на себя всю нежность этой шелковой материи, которая так легко покидает уютные плечи моей возлюбленной, давая мне ещё больший разгон до пика наслаждения. Но она смогла! Хель скользит языком по моей груди, её руки двигаются по уже таким неудобным брюкам, освобождая мой член от оков ремня и тех самых брюк. Я просто не могу больше, не намерен терпеть эти сладостные муки, поэтому легко подхватываю мою пушинку и аккуратно, словно самое ценное в моей жизни, укладываю её на кровать, нависая сверху. Я упиваюсь её ароматом, пытаюсь запомнить все мельчайшие детали: её небольшую родинку на лице, почти над уголком губ, глаза, в которых я тону, будто в океане, милые ямочки на щеках, когда её лицо озаряет приятная улыбка. Я невесомо прикасаюсь к ней, а затем начинаю нежно сминать её губы. Я хочу запомнить этот вкус малины навсегда. Её неописуемо сладкие губы умело отвечают на каждое прикосновение, будто прося большего. А мне не нужно повторять дважды, поэтому поцелуи становятся жестче и напористее. — Хель, ты действительно самый вкусный десерт на свете, но мне кажется, что я не всё распробовал, — мокрые поцелуи стекают по ней всё ниже, пока не упираются в ткань трусиков. — Дорогая, ты позволишь? — я хотел больше романтики, несмотря на то, что мне давно хотелось хорошо отодрать мою девочку за излишнюю сексуальность. Но её ответ поставил меня в ступор. — Нет, ты и так устал, позволь лучше мне помочь тебе справиться с напряжением, — не успев и ответить, я понял, что Хель вовсю орудует своими ручками, поглаживая член. — Моей девочке не терпится, верно? — от прежнего невинного взгляда не осталось и следа. На его место пришли расширенные зрачки, в которых было видно лишь разжигающийся огонек желания, бурно перерастающий в пожар похоти. Хельга медленно опустилась между моих ног и, подняв свой взор на меня, застыла, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия. Одного взгляда на неё хватило, чтобы она и так всё поняла. Её язык прошелся по ткани трусов, оставляя мокрый след на них. Она легко скользит руками под ткань, легко обхватывая набухший член и капельку смазки на нём. Её медлительность ─ всё равно что смерть для меня. Я хочу большего, хочу её полностью, всю без остатка. Хель легонько подула на головку. Вроде легкое дуновение, а по телу пронеслась молния, пронзающая меня полностью. Её пальцы сомкнулись в кольцо у основания и начали совершать медленные движения вверх-вниз. — Это просто пытка какая-то. Прошу, Хельга, если ты меня любишь, не издевайся надо мной, — своими словами я просто прекратил эти движения. Она замерла, словно прекрасная фарфоровая куколка. А в следующий момент эта куколка почти полностью вобрала член себе в рот. Меня распирало от нахлынувших чувств. Её губы плотно обволакивали член, а во рту было так тепло и мокро. Главное не смотреть вниз, ведь тогда я просто кончу только от одного вида своей возлюбленной у себя между ног. Но удовольствие делает всё за меня, поэтому я откидываюсь на кровать, наслаждаясь размеренными движениями Хельги. Она то ускоряется, то замедляется, заставляя меня издавать хриплые стоны и утробные рыки. Рука давно переместилась ей на голову, но бразды правления по-прежнему принадлежат Хель, ─ это заводит ещё больше. Когда терпеть стало просто невозможно, я просто начал толкаться сам, наращивая темп. Ей это явно нравилось, и она просто сдалась, позволяя буквально вытрахать её нежный ротик. Ещё пару толчков, и я кончил ей прямо в рот. Она, как самая послушная девочка, всё проглотила, не оставив и капельки вязкой жидкости. — А теперь я хочу ещё, — я подхватил её и быстро подмял под себя, нависая словно коршун над добычей. В её глазах неподдельная страсть, а я просто люблю ее. Так продолжалось всю ночь напролет. Мне нравится слушать её, покрывать её тело поцелуями и оставлять на её шелковистой коже багряно-алые засосы. Да, теперь я хочу смять эту дорогую шелковую ткань под собой, любоваться ей, чувствовать её, упиваться ею. И я могу делать это каждый день, ведь она — моя! — Больше никогда не надевай этот шелковый халатик, иначе ты просто не сможешь подняться. — Я лучше надену кружевные шортики, оппа…