Утренний кофе

День Максима Горького начинается обычно, с привычных ему вещей. Он встаёт с измятой постели, тяжело расправляет плечи, пытаясь стряхнуть липкий сон, зевает на ходу и долго стучит ложкой в чашке утреннего кофе, взбивая его до пенки. Кофе пахнет предвкушением тяжелого дня. Теперь он встанет и пойдёт в узкую прихожую, откуда ему вскоре предстоит окунуться в холодную серость улицы. День Максима Горького начинается обычно до тех пор, пока он не встречает Гамлета. У Гамлета большие карие глаза какого-то странного шоколадного оттенка. Гамлет часто улыбается, много смеётся и иногда почему-то плачет. Когда Гамлет плачет, Макс не знает, что ему делать, и вместо неуклюжих слов утешения начинает думать о шоколаде в глазах Гамлета. Возможно, он совсем по-иному понимает любовь. - Ты опять совершенно не слушаешь меня! - говорит Гамлет и широко улыбается. Это ещё хуже, чем его слёзы, это почти болезненно ощутимо на коже. Горький не встречал ещё людей, которые умеют так отчаянно и дико улыбаться ему. - Я слушаю тебя - отвечает он спокойно и не находит в себе сил смотреть на лицо дуала. В такие минуты он особенно сильно чувствует свою бесконечную слабость. "Ты сделал мою жизнь яркой, безумной, ты принёс в каждое моё обычное утро цунами улыбок и нежности, ты не просто греешь мою душу словами, ты почти сжигаешь её!" - кричит голос где-то глубоко в душе молчаливого Макса, но сам он так и не позволяет отчего-то пересохшим губам даже шёпотом произнести эти слова. Он молчит и не смотрит на Гамлета. На самом деле, он всегда его слушает. Тёплые руки ЭИЭ крепко обвивают шею Горького, и он снова слышит у своего уха тот самый обжигающий шёпот, на который способен только Гамлет: - Прости меня... Я всё понимаю. Ну, хочешь, я взобью тебе пенку в кофе? Макс улыбается и теперь наконец может снова посмотреть на дуала. В этом взгляде - очень многое, и это многое способен понять только лишь Гамлет. - Я сам.