сыграй со мной в смерть

Он наклоняется над сморщенным маленьким личиком и пристально смотрит в глаза, пытаясь запечатлеть их цвет – радужка была материнской, такой же зеленой и яркой, живой и едва ли не бархатной. Он давно забыл этот оттенок - за бесконечным красным отливом ада открывалась чернеющая падальная земля, на которой ничего не росло. Он бы и сам выжег любые корни за одно только напоминание, за попытку обратить его, Бога, к боли и слабости. Его силой были нескончаемые шелест и шорох, топот сотен непослушных ног, бьющиеся о кости сердца. То были песни прибывающих жертв, обреченных на гибель и затяжные страдания. Он питался их ужасом, снедал боль и отчаяние, забавлялся от вида расширяющихся зрачков. За спиной его звали дьяволом, реже демоном и никогда царем. Этой ночью он улыбается, пока человеческое дитя разрушает его и заставляет гореть – он почти привыкает к этому, проходя свой личный добавочный круг. Цена любви, его тяжкий крест, билет из Преисподней в другой конец. Следующим утром он отправит ее домой, девочка проснется на руках удивленной рыжеволосой матери, а он – ни царь, ни Бог, ни дьявол, ни демон - опустится вниз и проведет пальцем по небольшому ростку – первому за целые сотни лет. У бездыханных менялись песни, и им было невдомек, что тот, кто оставил Олимп, сегодня тоже мертв.