Like a Fairytale

      Неоновый свет растекался по клубу словно кислотная краска по холсту художника-модерниста. Тёк в жарком, пресыщенном ароматом крепкой выпивки и ритмичными звуками гитар воздухе. Переливался и мерцал, раскрашивая все, абсолютно все вокруг в розовые и лиловые тона. В результате казалось, что светится каждый уголок ночного клуба – танцевальные помосты с шестами для стриптиза и извивавшиеся вокруг танцовщицы-азари в облегающих костюмчиках из серебристой ткани; ложи для vip-персон с удобными диванчиками и расположившимися на них гостями; стойка и зеркальный бар за ней, полки которого были переполнены разнообразными напитками. Казалось, что неон заполнил собой весь мир, пропитал его и сделал своей частью.       Сиреневые всполохи играли на металлической глади шестов и отражались на толстых стеклах бутылок. Даже собравшиеся на танцполе казались облитыми призрачным мерцанием, напоминающим об aurora borealis*. Удивительном по красоте и силе красок явлении, которое можно было наблюдать в полярных широтах многих планет. Текучие переливы света подхватывали и влекли всех и каждого здесь, заставляя двигаться в едином ритме. Под музыку, что раздавалась из размещенных по всему залу и сокрытых среди деталей интерьера динамиков. И это было удивительно – видеть азари, турианцев, людей, саларианцев, кроганов и даже батарианцев столь захваченных чем-то одним; действующих с такой удивительной, почти противоестественной слаженностью.       Развешанные на стенах плоские экраны, демонстрирующие соблазнительные фигуры танцовщиц с весьма необычных ракурсов, привносили в общую цветовую гамму багряные нотки. Слегка оживляя палитру оттенками крови, они, меж тем, делали атмосферу, царящую в клубе, совершенно мистической. Потусторонней. Недаром заведение называлось «Загробная Жизнь» и являлось одним из самых популярных мест на «Омеге», где можно было встретить абсолютно кого угодно. Вот и сейчас узкие спицы рассеянных лазеров вычертили из веселящейся на танцполе толпы необычную, даже для этого места, пару. Человек и саларианка сливались в вихре танца, двигались ритме музыки и собственных сердец; демонстрируя потрясающее понимание друг друга и единство.       Мужчина был высок и уже давно шагнул за черту зрелости. Но, несмотря на то, что он был уже далеко не молод, перед его внешностью не могла устоять ни одна представительница прекрасной половины. Яркие карие глаза, обворожительная улыбка и легкий беспорядок в коротких каштановых волосах создавали впечатление открытой жизнерадостности, которое портил только пристальный, с холодком взгляд, присущий профессиональным наемникам и всем тем, кто вынужден постоянно сталкиваться с опасностью. Над бровью и под нижней губой, на загорелой коже, были заметны белые полоски шрамов, полученных в бою. Образ лихого парня дополнял длиннополый коричневый плащ, коричневая рубаха и бежевые штаны, заправленные в армейские сапоги.       Его спутница была почти полной противоположностью. Тоже высокая, она отличалась чрезмерно плавной и какой-то слегка потусторонней грацией, которая придавала ее образу легкий оттенок аристократизма. Это, в сочетании с ее гибкостью и почти болезненной, на человеческий взгляд, стройностью, заставляло саларианку выглядеть странно. Облегающий костюм, пошитый из дорогих тканей фиолетовых и лиловых оттенков, лишь подчеркивал эту особенность ее фигуры, великолепно гармонируя с серой кожей. Серебряная отделка говорила о дороговизне его производства точно так же, как и обилие серебряных украшений в виде перстней на пальцах и тонких обручей на шее. Тень неглубокого, мягкого капюшона скрывала плоское невыразительное лицо.       Казалось, саларианка полностью растворилась в буйстве перекатывающихся по воздуху ритмов, поддалась соблазну музыки, в то время как мужчина двигался более рефлекторно, что-ли. Его прищуренные глаза не отрывались от ее чуждого, но от этого не менее красивого лица, изучая каждую черточку. Чуть влажные от фиолетового блеска губы; плоскую, снабженную костяными дырочками поверхность «носа»; четко очерченные скулы и прокрашенные лиловым вертикальные складки кожи лбу. Он смотрел на нее с упоением, тонул в бездонных глазах, аметистовый оттенок которых подчеркивал макияж из фиолетовых теней. Для него они сверкали ярче драгоценных камней, поблескивавших в кружевном сплетении опоясывающей лоб серебряной диадемы.       Он размышлял. Будучи человеком весьма прагматичным, Джеймс Рейк не верил в сказки. Мальчишка, выросший на «Омеге», и с малых лет вынужденный воровать, чтобы хоть как-то прокормить себя и выжить, не мог верить в подобное по определению. Но порой случается так, что реальная жизнь оказывается даже более причудливой, чем самые смелые фантазии. Ведь преимущество правды над вымыслом в том, что она не должна держаться в рамках правдоподобия. Она сама устанавливает их. Вот так и жизнь Джеймса преподнесла ему весьма странный сюрприз, поколебавший эту его веру. Он, странствующий «солдат удачи», встретил свою судьбу там, где совершенно не ожидал ее встретить.       Раньше Рейк думал, только в сказках бывает так, что прекрасная принцесса сбегает с простым наемником из своего дворца. Меняет роскошь и всеобщее почтение на простую, но вольную жизнь охотницы за вознаграждением. И если бы еще год назад хоть кто-нибудь заикнулся о подобном в его присутствии, он бы просто высмеял глупца, от души пожелав найти себе хорошего психиатра. Или пустить пулю в череп. Однако же, выполняя очередное задание, он столкнулся с саларианской принцессой по имения Галатэя. И был очарован ею. Она казалось существом из другой вселенной. Утонченная, хрупкая, но в тоже время вселявшая чувство опасности... Ему казалось, что стоит отвлечься и он услышит хруст собственных позвонков.       Ее речь и манеры были изысканны, но при этом она дралась и убивала с холодной методичностью профессионала. Джеймсу было поручено поймать беглянку и вернуть на родину, к ее семейному клану, но он не смог. Проникся чувствами к прекрасной пленнице. Нарушил собственное правило, смешивая личное и работу. Вместо того чтобы исполнить обещание и получить весьма солидное вознаграждение, он помог Галатэе уйти от преследования и рванул вместе с ней на «Омегу». Ведь это было идеальное место, чтобы спрятаться. Добираясь до станции, они умудрились завязать роман. Если, конечно, эти странные, основанные на интеллектуальной привязанности, желании идти против правил и тяге к экспериментам отношения можно было так назвать.       По прибытии на «Омегу» они решили остаться вместе. Галатэя стала напарницей Джеймса, и это было лучшее партнерство в его жизни. Кто не мечтал бы о девушке, которая руководствовалась бы логикой, а не чувствами? Которая не устраивала бы сцен по пустякам и при этом отлично стреляла бы из винтовки? Девушка и боевой товарищ в одном лице. Идеальное, с его точки зрения, сочетание. Конечно, может быть Галатэя, подобно всем саларианкам, и не была нежной и романтичной натурой, но... Джеймс и сам не очень-то тяготел к подобному проявлению чувств. Жизнь ожесточила его, сделала солдатом. Старым солдатом, который не знал слов любви. Но с этой девушкой они и не были нужны. Она понимала его без лишних слов.       Недаром же ее раса славилась своим интеллектом. Впрочем, именно интеллект Галатэи, чаще всего, становился причиной их коротких размолвок, больше напоминающих полемические дебаты, чем ссоры влюбленных. Саларианка обладала острым умом, и ему, простому человеку, получившему, к тому же, весьма сомнительное «образование», было весьма трудно поспевать за ходом ее размышлений. И это раздражало Галатэю. Она вообще была нетерпима к глупости, о чем не стеснялась говорить. И при том делала это с превосходством, присущим любой принцессе. Джеймс огрызался. Он всегда огрызался. Жизнь приучила отвечать на удары, даже словесные, и это еще сильнее выводило из себя привыкшую к тому, что с ней соглашаются, саларианку.       К счастью, спутница его одинокой непростой жизни оказалась отходчивой и, помолчав несколько часов после очередного спора, они обязательно мирились. Однако, не все были такими терпимыми к критике, как он. А потому они частенько влипали в разного рода неприятности после неосмотрительных высказываний Галатэи. Чтобы выжить и преуспеть на «Омеге», приходилось иметь дело с самыми разными клиентами. Некоторые из них были были вполне адекватными существами. Другие – реагировали на критику своих умственных способностей более... остро. А потому парочке искателей приключений не раз и не два приходилось возвращаться с задания с пустыми руками. А то и убегать от громил, посланных по их души. И все из-за «умницы» Галатэи.       «Умница» – усмехнулся про себя Рейк. Кто бы мог подумать, что проведя столько времени с этой девушкой, он сам начнет становиться умником и такие термины как «дифференциация», «корреляция», «интеграция» перестанут быть набором букв и обретут смысл. Иногда это беспокоило его. Джеймс не хотел становиться ученым. Одним из этих «яйцеголовых» умников, над которыми он смеялся когда-то в детстве и которых продолжал открыто презирать, став взрослым. Но из-за романа с Галатэей он так часто посещал подпольные лаборатории и столько всего нового узнал в области астрофизики, химии и фармакологии, что приди ему в голову идея найти официальную работу, он запросто смог бы рассчитывать на должность лаборанта. Как минимум.       Иногда, видя как тонкие пальчики саларианки управляются с пробирками и мензурками, он и сам с трудом подавлял желание немного похимичить. Хотя и не был уверен, что у него получится лучше, чем в тот раз, когда он пытался сделать самодельную бомбу на основе эфира. Галатэя видела это и старалась всячески поощрять его... тягу к знаниям, если это можно было так назвать. Как ни странно, эта девушка никогда не упрекала его в отсутствии знаний. Она понимала, что он рос на улице и узнавал что-то новое только от товарищей по кражам и прочим мелким преступлениям. Ее угнетало и раздражало только если он проявлял отсутствие логики в планировании операций или неосмотрительность и небрежность в исполнении этих самых планов.       — О чем ты думаешь? – спросила Галатэя, вырывая его из плена мыслей. Возвращая в шумное буйство музыкальных ритмов.       — О тебе, – ответил он с улыбкой, позволяя голубоватым всполохам биотики вспыхнуть вокруг, заворачивая танцующие тела в вихрь голубого пламени. Его свет разогнал царящий вокруг лилово-розовый свет, создав вокруг защитный кокон.       — Я уже сотню раз говорила, что ты неверно используешь свой интеллектуальный потенциал. Зачем думать, если я здесь, – саларианка чуть склонила голову набок, позвякивая серебряными украшениями, в которых отражались переливы его биотики.       — Знаешь, иногда ты бываешь просто... – начал было Джеймс, но Галатэя перебила его, даже не дав закончить фразу.       — Милой? – на полных губах распустилась улыбка, а глаза, и без того огромные, распахнулись еще шире и теперь в них, словно в двух зеркалах, в двух сапфировых омутах отражалось буйство красок, пробивавшихся сквозь щит иллюзорного пламени.       — Невыносимой, я хотел сказать... – по инерции поправил Рейк и осекся. – Подожди, ты что, пыталась пошутить надо мной? Это была еще одна из сложностей в их взаимоотношениях. Саларианка с трудом понимала человеческий юмор, хотя он и старался ее научить. Однако, до сих пор, это ему не удавалось в силу слишком большой разницы между культурами двух видов.       — Пыталась, – Галатэя хитро улыбнулась напомаженными губами и, как ни в чем не бывало, спросила. – У меня получилось?       — Получилось, – мужчина улыбнулся, притягивая девушку поближе к себе и крепко обнимая за талию. Чувствуя, как ее тонкие, но сильные руки оборачиваются вокруг его плеч, он, так же, заметил поверх ее плеча три высокие источенные фигуры, вошедшие в зал, о чем поспешил сообщить своей спутнице. – К нам гости. Саларианцы. Трое. Один у выхода. Двое идут сюда.       Галатэя подарила ему быстрый взгляд и такой же быстрый поцелуй, прежде чем начать смещаться к выходу, увлекая его за собой и не прерывая танца. Они были наемниками и никогда не теряли бдительности. У них было немало врагов среди тех, чьи интересы они затронули, выполняя контракт. К тому же, за саларианской принцессой все еще охотились. А потому они всегда были готовы к неприятносям. И к тому, что придется уйти из «Загробной Жизни», оставив за собой тройку окровавленных тел.       К величайшему неудовольствию Арии Т'Лоак, наблюдающей за происходящим в клубе прищуренными глазами цвета чая.       Но проблемы, как известно, стоит решать по мере их поступления. А в том, что они обязательно поступят, сомнения не было. Ведь жизнь наемника не похожа на сказку. Она мрачна, сурова, полна грязи и насилия. Но, благодаря Галатэе, Джеймс знал, что в ней все-таки есть место счастью и любви.