Пятьдесят оттенков грусти

Кларисса Феирчайлд – весь вечер на манеже. Если бы у конца этого дня был отступ, своеобразный пролог, он начинался бы именно так. Под пристальными взглядами отца и матери Алека Клэри чувствовала себя диковинным уродцем. Роберт и Мариз выглядели удивленными? Шокированными? Потерявшими дар речи? Перепуганными или злыми? Какими? Клэри глубоко вздохнула. Нужно успокоиться иначе сердце буквально выпрыгнет из груди, и всем в этом зале придется его отлавливать. Родители Алека были последними – если не считать Джейса, - людьми, которых Клэри хотела бы сейчас видеть. После наполненного черно-белыми впечатлениями об их сыне дне, после прерванной близости с ним, после их разговора, ссоры – как на десерт подали в самый жаркий момент эту встречу. Ахринеть какое стечение обстоятельств, серьезно. Встречу, когда Алек рывком поднялся с кровати и распахнул дверь. Без рубашки. С расстегнутыми штанами. Темные волосы взлохмачены. Взгляд еще темнее и опаснее, чем раньше. Встречу, когда он вышел за порог и вернулся нахмуренный, задумчивый и забравшийся глубоко под панцирь, провалившийся после сказанного не то, что в лужу, а в Марианскую впадину, не меньше. Встречу, когда он наспех оделся и попросил Клэри просто пойти за ним, не потребовав объяснений. - Ты и дочь Валентина. – хмуро констатировал Роберт, переводя глаза с сына и его девушки или нет, не важно, на посеревшую жену. – По крайней мере, это не маг. Лайтвуды, прибывшие в Институт, отправили за Алеком кого-то из подчиненных. Он пришел к ним, держа Клэри за руку. Оба были помятыми. И раскрасневшимися. И очевидно влюбленными. Все так просто, как дважды два. В голову Клэри врезалась фраза «по крайней мере» и с ней вкупе «дочь Валентина». Заработали, заскрежетав, воображаемые шестеренки в воспаленном мозгу. Колени дрогнули, когда Клэри поняла, что они с Алеком упустили помимо явной рассинхронизации своих действий – сначала люди должны познакомиться, узнать друг друга получше, лучше всего пожениться, а лишь потом завести ребенка, а не в обратном порядке, как получилось у них. Они ни разу не задумались над абсолютно важным: родители Алека состояли в Круге и были изгнаны из Идриса за измену, а их сын и дочь основателя Круга теперь закрутили роман. С ума сойти можно. Клэри приподняла голову, чтобы взглянуть на Алека. Он оставался поразительно спокойным и несгибаемым, как и всегда. Глаза, меньше получаса назад полыхавшие, более ни о чем не говорили. Они не зеркало его души, подумала Клэри. Ей не хотелось верить, что на самом деле душа Алека представляет собой ледяные пустыни и снежные бесконечные бури. - Мы не хотели никому навредить, - набралась смелости Клэри, возвращая свое внимание на чету Лайтвудов. Алек удивленно хмыкнул. Он точно ничего не понял. Не понял, что они подставили его родителей, дав идеальную возможность даже самой последней швали усомниться в их преданности. - Пока ситуация не стала непоправимой вы ничего плохого не сделали. - попытался успокоить и ее, и себя, и Мариз, на удивление до сиз пор остававшуюся безмолвной, Роберт. Он старался быть хорошим отцом. Главой семьи. Произвести неплохое впечатление на девушку сына. Но, черт. Ситуация уже была бесконтрольной. Она приняла крутой оборот с самого начала этой истории. Границы, позволяющие сделать шаги назад и подумать над своим дальнейшим ходом, были безвозвратно стерты. Клэри закусила губу. Чувство вины перед родителями Алека было мгновенным и таким огромным – в несколько раз больше, чем чувство вины перед остальными, даже перед Джейсом. Оно, подобно мерзкому болоту, начало засасывать в себя. Им нужно знать всю правду. До того момента, как станет заметным очевидное, и до того как они обнадежат себя понапрасну. Клэри еще раз посмотрела на Алека. «Скажи им. - взмолилась она, сейчас готовая молиться, чтобы у младшего Лайтвуда открылась способность читать мысли. – Скажи им, пока они не решили, что проблемы нет». Алек крепче сжал ее руку. Клэри все еще не была уверена, понял он все или не понял, но последний ее взгляд он истолковал верно: - Раз уж вы приехали, то должны знать. У нас будет ребенок. Осторожная улыбка Роберта спала. Он, находясь как будто в прострации, потянулся к воротнику рубашки и расстегнул несколько верхних пуговиц, словно они мешали ему дышать. Мариз шумно опустилась на стул, который к огромному счастью стоял позади нее. - Это невозможно… - тихо произнесла Мариз, словно пытаясь отделаться от мысли, что все происходит на самом деле. - Алек, - пробормотал Роберт, – если это шутка, то, надо признать, очень неудачная. - По-твоему, я клоун? – спокойно осведомился Алек, изогнув бровь. – Это правда. Будет лучше, если вы узнаете все сейчас, нежели когда об этом станет известно Валентину. Клэри представила, как все выглядит со стороны: сын самой преданной последовательницы Валентина и его единственная дочь. Хуже не придумаешь. А, нет. Если добавить ко всему этому переполоху ребенка и вранье становилось в разы ужаснее. - А как же Магнус? Твоя ориентация? Джейс? – быстро заговорила Мариз. Голос у нее был хрипловатый, низкий и холодный. Она смотрела на сына выжидающе. Лицо несколько перекошенное. Казалось, она сомневалась в словах сына, в нем самом, во всем случившемся. Сказывался шок? Трудно было представить нечто, что ввело бы Лайтвудов в такое состояние. А у Клэри, кажется, получилось сделать это слишком просто. - Дело не в моей ориентации, - со вздохом ответил Алек, – дело в самом человеке. Мне наплевать, какого он пола, если я хочу провести с ним время, узнавать его каждую секунду своей жизни, быть с ним. Я не зациклен на чем-то, или не отвергаю что-то. Ты поняла меня совершенно не верно. Клэри переплела с Алеком пальцы. Он редко был откровенным. И сдержанным в таких вопросах – тоже. - Даже если и так, - кивнула Мариз, не вдаваясь в очередную перепалку с сыном, – вопрос с твоим братом все еще открыт. Разве Джейс не проявлял к Клариссе определенный интерес? Глаза Алека сузились. Клэри вцепилась в него отчаянно – ей казалось, что он вот-вот бросится на родителей с тем дурацким монологом о собственности, что зачитал ей меньше часа назад. Массивные двери за их спиной распахнулись. Аллилуйя. Не будет очередного скандала. И дьявол. Грудь болезненно сжалась еще до того момента, как все произошло. - Мама! Папа! – радостный крик Макса заполнил зал. Маленький Лайтвуд проскочил мимо Алека и Клэри и оказался в руках отца. Роберт дернул уголками губ – совершенно точно как его старший сын в те редкие моменты, когда был счастлив, - когда младший крепко обнял его за шею. - Почему вы не сообщили о своем приезде заранее? – Изабель прошла к матери, бросив на Клэри извиняющийся взгляд. Клэри обернулась. С порога на них с Алеком в недоумении смотрел Джейс. Они все еще были катастрофические близко друг к другу. И все еще держались за руки. И Клэри была на встрече семьи, поэтому… Джейс рвано сорвался с места. - Так вот, что значат эти бесконечные патрули! – зарычал он, быстро надвигаясь на парабая. - Джейс! – громко позвал его Роберт. Но было поздно. Сократив расстояние между собой и Алеком, Джейс замахнулся и со всей силы ударил брата по лицу. Голова Алека дернулась; он покачнулся. Клэри отпрыгнула в сторону. - Хватит! – взвизгнула Изабель. Алек тыльной стороной ладони вытер струйку крови, бежавшую из разбитой брови, но она возобновилась снова. Алые капли скользнули по подбородку, шее, врезались в воротник рубашки. Взгляд Алека загорелся. Стал бешеным. Неукротимо опасным. - Я не хочу тебя бить, - вкрадчиво прорычал он брату. – Но если ты еще раз до меня дотронешься, непременно ударю. Джейс мотнул головой, отчего пара светлых прядей упала ему на лицо, и прыгнул на Алека, в результате чего они оба покатились по полу. - Иззи, забери Макса и Клариссу! Немедленно! Клэри услышала голос Роберта как будто через толщу воды. Она стояла в безмолвном ужасе, наблюдая как двое сильных охотников, почти братья, продолжали наносить друг другу удары: вот кулак Алек влетел в челюсть Джейсу; вот Джейс сел на Алека и здорово заехал ему по носу, послышался хруст, и крови в какой-то момент стало так много, что Клэри замутило. - Изабель! Быстро! – Роберт метнулся к сцепившимся сыновьям. Иззи схватила за руку Макса и Клэри и практически силой вытолкала из зала. Клэри почувствовала, что ей мир вокруг уже привычно плывет.