Отложенный звонок

В телефоне кто-то рыдал. Судя по мокрым шлепающим звукам — такое можно услышать, если смотришь порнуху, или, к примеру, благопристойнейшую передачу о рыбалке: рыба судорожно дрыгается в руке своего палача, шлепает по его ладони плавниками или хвостом, — кто-то бил себя этим же телефоном по щеке. Бил себя по роже и рыдал. Уилл вздохнул, как приговоренный к смерти, которому опять сообщили печальную новость — извините, но гильотину заело, мастер в перманентном запое, его за это тоже казнить не получится, поэтому ждите своего часа, сэр. Я и так жду, подумал Истон, перекладывая трубку из руки в руку. Та стала мокрой — от его вспотевшей щеки, а впечатление было такое, что от слёз того, кто звонил. От той, точнее. — Он мертв, Уильям! — надрывалась Джилл Так. Вот уж странно; давно развелась и даже продралась на скорости поезда-экспресс через лабиринт по смене фамилии обратно на девичью. — Э-э, — только и сумел ответить он. Надо было собраться с мыслями, но голова трещала после вчерашнего — как водится, надрались с Дэбби, решая, как выкручиваться из ситуации с очередным иском от получившего отказ в выплате. Дэбби что, Дэбби на своих ногах вырулила из кабинета, вписалась в лифт и — он сам наблюдал, с трудом приподнявшись и положив подбородок на подоконник в своем кабинете, — бодро замахала проезжавшему такси. А Уилл рухнул на пол и уснул, и дрых как младенец до семи утра, пока его не разбудил явившийся на ежеутреннюю уборку Хэнк. — Я перезвоню! — прорыдала Джилл, а он только порадовался тому, что трудный разговор отложен. Ну да, как та самая казнь. Не любил он трудных разговоров, но каждый день имел с ними дело — со всеми, которые не удавалось отсеять секретарям и мелким сошкам, тем шестерым, в общем. «Вы думаете, мертвым не добраться до вашей души и судить живых могут только живые?» — вот что сказал в их последнюю встречу Джон Крамер. Уилл тогда внутренне сжался, явственно чувствую угрозу. Нет, не ту, от которой можно увильнуть, пригрозив судом и миллионными штрафами. Но думал он именно так. Только живые могут судить живых. Уилл с хрустом потянулся и встал с пола, где так и сидел с телефоном в объятиях. Позвонил Эдди, попросил принести пару стаканов воды, а лучше — целую бутылку. Заглянул Аллен, начал что-то говорить о расписании на сегодня. Позвонила Пэм, Уилл даже не слушал. Все это потом, когда-нибудь потом. Сначала работа, семья — когда время выдастся. Да и что там сестренка может сообщить? Ну дали очередную журналистскую позолоченную приблуду, он-то все равно больше зарабатывает, понадобятся деньги — к кому прибежит Пэм? Правильно. Грохоча каблуками, ворвалась Дэбби и долго несла что-то про нового адвоката Эбботтов, подороже предыдущего, наверняка последнее исподнее продали, чтобы нанять. Только живые могут судить живых. Часы еле слышно тикали на запястье, а Уиллу казалось — металлическими лапами мерно ковыряли его мозг, отсчитывая его секунды, минуты, часы. Дни и недели, которые ему еще предстоит провести в приятном заблуждении, что только живые судят живых, а мертвецы лежат себе в могилках, как идеальные дети после вечерней сказки под молоко и печенье, и ничего уже от живых не хотят, ничего не требуют.