Воспоминания о Большой Любви

Глава 1 *** Пластиловый пол. Гладкие металлические стены. Ребристый, как на лайнерах, потолок. Только мне это все привычно. Две трети жизни я провел на лайнерах. Эта дыра называется «Луна-3»: имперская тюряга для ветеранов космофлота. Мой дом последние восемь лет. Счас я сижу в рабочей части моей камеры. Отвернулся от приятелей у стола и на тебя смотрю. В спальной части, где двадцать двуярусных коек, кроме тебя нету некого. Ты всего четыре дня в камере. До этого вечера я на тебя не смотрел. Новичков не терплю. Ты одет в серые, похожие на форменные, брюки и зеленую рубаху. На ногах стандартные тюремные туфли. Сидишь на нижней койке семнадцатой стойки. Далековато от моей четвертой. Ты уж несколько минут не двигаешься, склонившись над стаканом. Вдруг встаешь. Не поднимая голову, идешь чрез камеру. Я провожаю тебя глазами. Ты высокий, но мне по плечо будешь. Худой, будто вообще не ешь. Длинноногий. Почти треугольное лицо. Большой тонкогубый рот, яркие серо-голубые глаза. Чего я в первый день не высмотрел-то тебя. Бросив стакан, ты не отходишь от щита мусоросборника. Стоишь, прикрыв глаза. Похоже, херово тебе. Почти рывком поворачиваешься и идешь обратно к спальным стойкам. Я не прячу глаза, почти раскрывая свой интерес. Ты красавчик. Уж всяко меня симпатичней. В койке, думаю, будешь гибким и сладким. У стола тебя останавливает Щак. Он на «Луне-3» почти четыре года. Громила, как его здесь прозвали, наглый тип с вечно грязной бородой. На этом этаже Щак многими крутит. У него с тобой чего-то есть? Громила этот ухватил тебя за руку и лыбится. Сжимает твои длинные тонкие пальцы. Ты покорно замираешь рядом, но на Щака не смотришь. - Куда спешишь, маленький? – Усмехается Щак. – Выпей моего молочка. Пропотеешь, пока надоишь. Ты обводишь стоящих рядом парней тоскливым серым взглядом. Пилоты вокруг вас посмеиваются, даж кое-кто из персонала хмыкает весело. Парни уверены, похоже, что под Щака ты ляжешь, если еще там не побывал. У тебя глаза спокойные, только губы сжаты. Ты будто готовишься к чему страшному. Ко всему, вижу, знобит тебя. Щак тебя сломает. Не счас, так чуть погодя. Ты сдашься, не первый раз уж такое вижу. Трахнет он тебя, а потом отдаст приятелям. Ты не первый здесь смазливый паренек, рискующий стать Ангелом* (* сленг космопроходцев - проститутка мужского пола) после Громилы. Ты не первый, да. Я зло выдыхаю и поднимаюсь со скамьи. - На каждый зад найдется свой болт. Ты вздрагиваешь. Щак оглядывается, отпуская твои пальцы. Громила смотрит на меня со злостью, но молчит. Я здесь давно. Парни знают: со мной спорить не надо. А ты, смотрю, от Громилы не отходишь. Рассматриваешь свои пальцы, будто Щак на них следы оставил. Мож, вправду, там синяки, руки-то у тебя вон какие тонкие. - Рот у него, - говорит Щак, - рабочий. Мне хватит. Его зад твой, согласен? Твои плечи напрягаются. Сжимаешь кулаки, тут же закрываешь глаза и сглатываешь. Будешь отстаивать себя. Смелый ты паренек, мне такие нравятся. Да не придется тебе драться, я ж рядом. Киваю, усмехаясь, твоему цепкому взгляду. Не тревожься, хороший, ничего плохого с тобой не будет. Я не позволю обидеть. Твои глаза скользят по мне, становясь мягче. Чуть кусаешь губу. А забирающий ты паренек. Улыбаешься мне уголками губ и торопливо облизываешься. - Я не делюсь своими трофеями, Щак. Киваешь и прячешь глаза. Будешь ты моим, думаю. Громила пыхтит злобно, но молчит. Понимает – проиграл. Ты смотришь мне в глаза и тихонько улыбаешься. Похоже, я нравлюсь тебе. За моей спиной с глухим скрежетом поднимается боковая переборка. Из динамика в углу звучит голос: - В душ, мрази. Живей. Парни уходят в душевую. Ты не двигаешься. Хмуро глянув на меня, кусаешь губу и провожаешь глазами Щака. Чего? С ним не пущу. Ты обхватываешь себя руками, сжимаешь локти. Дрожишь вроде. Неужто озяб? В камере ж тепло. Я включаю обогрев подкладки моей косухи. Скидываю куртку с плеча. Счас согреешься, красавчик. - Ты б лег, малыш. – Набрасываю косуху на твои плечи. – Еле стоишь. Ты рассматриваешь мое лицо. Чего хочешь увидеть, хороший? Кивнув, идешь к своей койке. Садишься и опять на меня смотришь. Будто ждешь чего. Оглядываюсь: все ушли иль нет. Погоди еще немного, паренёк. Ты мне не откажешь, уверен. - В десанте, - я подхожу к твоей койке, - я привык к послушным мальчикам. Ты, - наклоняюсь и давлю пальцами тебе на грудь, - меня приласкаешь, верно? Ты послушно ложишься. Не сводишь с меня внимательных глаз. Да, ты будешь моим. Быстро расстегиваю на тебе рубашку. Скользнув губами от виска до шеи, я дергаю застежку твоих брюк. Ты более широкоплеч, чем мне счас хочется, но ты строен и легок. Послушно приподнимаешься, позволяя снять с себя рубашку. Забираюсь рукой под твои плавки. Ты, вздрогнув, подаешься ближе. «Так, сладкий», - усмехаюсь. Оглаживаю твоё бедро, задерживая ладонь на чуть выступающей тазовой косточке. Забирающий ты. Гладишь мои плечи. Ждёшь? Усмехаюсь. Будешь стонать подо мной. Ты послушный, у меня стоит крепко. Надо только хер чем-нить смазать, хоть слюной. Пока я стаскиваю с тебя брюки, ты гладишь меня по голове. Да, ты не Ангел, просто лакомка. И счас ты хочешь меня. Я тихонько прикусываю кожу на твоей шее. Сдавлено стонешь, прижимаешься ко мне и тянешься поцеловать. Ласковый ты. Даж странно, это на «Луне» -то. Повезло мне. Я снимаю майку. Твои пальцы проскальзывают по моей груди. Окидываю тебя взглядом. Подо мной строгое жилистое тело. Кости и мышцы. Шрамы. Их у тебя больше моего. Бугристая полоса на твоем левом боку, думаю, была самая неприятная. А самый интересный из твоих шрамов: тонкая, чуть выпирающая, «нитка» обвивает правую руку от плеча до запястья. Не может быть у Сладкого такого тела. Ты не неженка, я ошибся. Чего ж ты лёг под меня? Прижимаешься всем телом, обнимаешь крепко. Решился, хороший. - Меня, - говорю, - зовут Фай. А чего ещё мне сказать-то. Ты улыбаешься. Глаза у тебя счас совсем голубые. Ласково смотришь из-под ресниц. Я почти утонул в твоих больших, чуть раскосых, глазах. Целуешь меня в шею, мешая спустить штаны. - Я Дален. – Шепчешь, оглаживая мою поясницу. – У нас мало времени, Фай. Киваю, тиская твою задницу. Крепкие ягодицы чуть вздрагивают под моей ладонью. Надо бы понежить тебя еще да у меня уже яйца ломит от желания. – Хочу в тебя, ласковый. Ты прячешь глаза, но поворачиваешься легко. Какой скромник, а. Ты ложишься ничком. Поглаживая твою спину, трусь членом о твою задницу. И замираю от твоего злого шёпота. - Ненавижу. – Хрипишь. – Уроды. Охрана, в дыру, развлекается. Поворачиваю голову. Один из сенсоров видео-слежки повёрнут в нашу сторону. Чего это? Охрана на «Луне» не любопытна. Да и насмотрелись форменные: днём такие встречи обычны в тихих углах. - Проверяют твое согласие. - Объясняю в серый затылок. – Ты ж в камере новичок. Сенсор, качнувшись, подтягивается к потолку. И ладно. Послюнявив пальцы, провожу ими меж твоих ягодиц. Вздрагиваешь. Приподнимаешься на локте и оглядываешься. Вроде, тревожишься. - Счас, хороший. – Я одеваю гондон. – Смазки нет. Я слюной тебя. - Фай… Я… - Резинка с увлажнителем. – Шепчу тебе на ухо. – Всё норма будет. Я пристраиваюсь к твоей дырочке и толкаюсь. Стонешь, вжимаясь в койку. Чёрные дыры, чего ж ты узкий такой. - Первый раз, малыш? Молчишь. Я смотрю, как ты стискиваешь в кулаках края подушки. Неужто в правду первый раз под мужиком? Для нетраханной задницы у меня слишком большой хер. Я не был с «целками» никогда. Целую тебя в шею. Звёзды, чего делать? Ты вроде расслабился немного. Тихонько тебя нежу. Мышцы счас не так сильно сжимают мой хер. Ты послушно ждёшь, когда я продолжу. - Аккуратно буду. Тихонько хмыкаешь на моё обещание. Я медленно двигаюсь, целуя твои плечи. Ты вздрагиваешь при каждом толчке. Уткнулся в подушку и стараешься не зажиматься. Терпеливый ты паренёк. Даж слишком, для первого-то раза. Мож просто давно под мужиком не был. За пару лет, думаю, без такой «тёрки» можно и отвыкнуть. - Потерпи, дружок. – Шепчу. – Боль уйдёт. Ты доверься мне. Я потихоньку ускоряюсь, стараюсь не слишком глубоко толкаться в тебя. Ты стонешь тихонько и всё сжимаешь мою руку. - Дружок, хорошо со мной? – Киваешь. – Мальчик хороший, ещё чуть. Счас приятно будет. - Мне не больно. – Говоришь хрипло. – Только... горячо. - У тебя узкая задница, дружок. И нет опыта, чтоб пустить меня до упора. Ты кривишь в усмешке губы. Подтягиваешь к лицу мою руку и нежишь губами мои пальцы. - Лежи тихонько, дружок. Ты послушно не двигаешься. Я трахаю тебя, не вталкивая хер глубоко. Берегу твою дырочку. - Послушный мальчик. – Целую тебя в висок. – Горячий. Сладкий. - Фай. – Стонешь, кусая губу. – Да… Я поднимаюсь на руках, уперев ладони по бокам от твоих плеч. Кончаю, бёдрами и животом прижимаясь к твоей заднице. Ты отвечаешь мне хриплым рычащим стоном. Приподнявшись на локтях, вжимаешься в меня спиной. Не хочешь отпускать. - Дружок, - заставляю тебя лечь, придавливая собой, - кончил? Ты улыбаешься, не открывая глаз. Кончил, я уверен. Можно проверить простынь под тобой, но тебе такое вряд ли понравится. Целую тебя в шею. Довольно выдыхаешь. Приподнимаешь голову и трёшься затылком о моё плечо. Похоже, понравилось подо мной. Ты, глядя из-под ресниц, толкаешь меня локтем. Ладно. Я поднимаюсь с тебя, застёгиваю штаны и сажусь на край койки. Ты перекатываешься к стене. Натягиваешь спущенные брюки, застёгиваешься. Прикусив губу, поднимаешь на меня взгляд. В твоих глаз холод. - Уходи, Фай. – В твоём голосе ни намёка на полученное удовольствие. - - Скоро парни вернутся. Я подымаюсь и надеваю майку. Ухожу к своей спальной стойке. Да, тебе хватит приставаний Щака с приятелями. Оглядываюсь. Ты мне понравился. С удивлением натыкаюсь на твой колючий взгляд. Чем я обидел тебя, ласковый? *** Гудок к отбою уже был. Чрез пару минут в камере выключат свет. Скидываю косуху. Разувшись, забираюсь в свою койку на втором уровне. Укладываясь, нахожу тебя взглядом. Сидишь, как обычно, на своей койке у стены. Вроде журнал рекламный листаешь. Выключается свет, остаются только красные лампы по периметру камеры. Надо б снять одежду да уснуть. Я лежу. Даж штаны не расстегнул. Ты всё из головы не идёшь. Тонкие губы, шальные от желания голубые глаза. Грива серых волос, пахнущих сухой травой. У твоей кожи лёгкий запах корицы и горячего песка. Я устал, а сна нет. Мож пойти к тебе? Нет, не умная мысль. Сглупил я с тобой. Вздыхаю. Стоит мне сунуть в горячую дырочку, как я забываю об аккуратности. И о ласке. Просто долблю лакомку, будто урод. Ведь понял: я твой первый ёбарь. Повёлся на твою терпеливость, дурак. Да ты ведь кончил. Выбираюсь из койки. Не знаю, чего ты вчера так злобно на меня смотрел и чего не подошёл сёдня ко мне. Осматриваюсь: вроде все спят. Я подхожу к твоей койке, склоняюсь над подушкой. Смотрю на тебя и не могу сдержать улыбку. Ты тихонько сопишь, устроив голову на самом углу подушки. Ладони по-детски сунуты под щёку. Я сажусь на край твоей койки. Тихонько встряхиваю тебя за плечо. Не просыпаешься. Только дыхание на миг сбивается, будто не смог вздохнуть. Я выжидаю немного и опять трогаю твоё плечо. Странно, но и счас ты не проснулся. Мож и хорошо. Чего я тебе скажу? Подымаюсь, собираясь уйти. - Что тебе нужно, Фай? – Твой тихий голос. Ты по имени меня помнишь, надо ж. А я твоё имя не запомнил. - К тебе пришёл. – Опять сажусь на койку. – Не соскучился, хороший? - Ложись, - разрешаешь, прикусив губу. Ты перекатываешься на другой бок, лицом к стене. Я ложусь рядом, прям на одеяло. Обнимаю тебя. Мне нравится твоя тонкая талия. Шепчу тебе на ухо: - Сладкий мой, ты… - Не называй меня так. А как? Не могу я вспомнить твоё имя, в дыру. - Я соскучился, паренёк. Ты хоть обними? - После отбоя, - говоришь равнодушно, - надо спать. Разве нет? - Слушай, лакомка, - да сожги меня звёзды - как ж тебя зовут, - я думал о тебе. Ты такой ласковый. – Прижимаюсь к тебе. – Хочу потискать тебя. Хочу тебе приятно сделать. Тихонько мну твою задницу. Целую тебя в шею и замираю. Ты напряжён до дрожи в мышцах. Бросаешь чрез плечо короткий равнодушный взгляд. Я убираю с тебя руки. - Мне уйти? - Оставайся. – Отвечаешь сразу, будто ждал этого вопроса. – Утром, до подъёма, разбужу. Ты вроде расслабился. Придвигаюсь и прижимаюсь к твоей спине. Ты поводишь плечами, но не отстраняешься. Я опять обнимаю тебя, утыкаюсь лицом в твои жёсткие волосы. Чего, не приятно? Я не спрашиваю ничего, не глажу тебя. Счас, думаю, лучше ничего не делать: слишком плохо тебя знаю. Не хочу сглупить иль обидеть тебя. Просыпаюсь от ощутимого толчка в рёбра. Не сразу со сна понимаю, чего происходит и где я. Лежу в твоей койке. Ты чуть поворачиваешь голову. - Тебе пора уходить. – Помолчав, продолжаешь. – Скоро подъём. - Дружок… - Не знаю, чего сказать. – ладно. Не знаю, чего сказать тебе такому: властному, равнодушному. За ночь ты и не пошевелился вроде. Мож не спал совсем. Я сажусь и быстро обуваюсь. Надо уйти, пока парни не начали просыпаться. Подымаюсь на ноги. - Фай, - окликаешь тихонько. Я оглядываюсь. Ты смотришь на меня, улыбаясь уголками губ. - Меня зовут Дален. Киваю, чуть усмехнувшись. Спасибо, дружок. Теперь я твоё имя не забуду. Думаю, ты решился быть со мной. *** Сёдня после смены я не тороплюсь уйти из душевой. Стою под слабым напором воды. Пилоты уже все вымылись. Освободившиеся кабины занимает персонал базы. Я всё жду. Ты из персонала, я выяснил, и работаешь на посадочной площадке. Оглядываю душевую. Вот ты где, дружок. Стоишь в кабинке напротив и немного правее. До пояса ты скрыт перегородкой-дверью. От горячей воды твоего душа идёт пар. Смотрю на покатые плечи, худые руки. Сладкий, чего говорить. Сквозь серый «загар» космопроха* (*космопроходца) проступают тёмные вены. Ты низко опустил голову. Из-за волос я не вижу твоего лица. Чего-то не так? Ты медленно поднимаешь голову, подставляя лицо под воду. Закрыв глаза, поднимаешь руки и долго водишь ладонями по голове, опять и опять оглаживая мокрые волосы. Улыбаешься. Похоже, ты откровенно нежишься под горячей водой. Будто забыл: где ты и кто рядом. Иль тебе плевать? Я не отвожу от тебя глаз. Грохни счас рядом разрывная мина, я не отведу взгляда. Красивый ты. Хочу твоего голоса, твоей ласки. Мож, предложить тебе трахнуться? Проходящий мимо занятой тобой кабины парень из техников останавливается. Он чего-то говорит, окидывая тебя презрительным взглядом. Слов я не слышу да думаю, там приятного мало. Ты поворачиваешься к технику. Вступиться? Кладу руку на дверь занятой мной кабины. Обижать тебя тебе позволю. Ты вдруг делаешь шаг к насмешнику. Взмахиваешь рукой. От твоего удара в челюсть техник отступает. Усмехаюсь: бьёшь ты, не жалея. Как челюсть парню не сломал. Выхожу из кабины. Получается: одновременно с тобой. Вороша волосы, ты вскидываешь голову. Видишь меня и замираешь. Твои глаза расширяются. Я успел соскучиться, лакомка. Раньше, чем я успеваю чего-то сказать, ты шипишь: - Тоже х-хочешь мне что-то сказ-зать? Заикаешься ты, похоже от злости. Пожимаю плечами. Ерунда, мол. Я б сказал пару нежностей да не тот у тебя настрой. Быстрым шагом, почти бегом ты выходишь из душевой. Постояв, я тож иду в раздевалку. Сажусь у стены, рядом с моим шкафчиком. Нахожу тебя глазами. В другом конце комнаты ты стоишь у прикрытого шкафчика. Быстро одеваешься. Раздражённо сминаешь рабочий комбез, прежде чем бросить его в корзину для стирки. Вижу: твои движения замедляются. Придумал чего? Ты наклоняешь голову, будто прислушиваешься. Мож взгляд чувствуешь? Захлопнув дверь шкафчика, ты резко поворачиваешься в мою сторону. Смотришь колючим взглядом. Склонив голову к левому плечу, ты проскальзываешь по мне глазами и усмехаешься. Я голый, только полотенце на бёдрах. Нравлюсь? Кончиком языка ты облизываешь приоткрытые губы. Смаргиваю удивление. Чего, играешь со мной? Ты довольно улыбаешься. Уходишь, а я смотрю тебе в спину. Оглянешься? Если – да, то я буду знать: хочешь быть моим. Ты выходишь из раздевалки, дёрнув плечом, но не оглянувшись. Да, странный ты паренёк. Иль робеешь? *** Время обеда почти вышло. В столовой только пара человек осталось. Я закончил с едой, но всё сижу за столом. Смотрю на тебя. Сидишь за одним из правых столов персонала. Контейнер открыт, но ты ничего не съел. Ты склонил голову, глаз из-за длинной чёлки не видно. Зато я вижу, как ты кусаешь губы. Скоро до крови сгрызёшь. Чего тревожишься, хороший? Я подымаюсь, иду к занятому тобой столу. - Присяду? Ты резко откидываешься на спинку стула. Выгибаешь бровь уголком и киваешь. На «Лунах» пилотам не отказывают, но ты, думаю, согласился не из-за правил. Лицо у тебя счас равнодушное, будто маска. В глазах серая досада. - Ты как? – Окидываю тебя взглядом. Напрягаешься немного и нервно вздыхаешь. - А ты не видишь? – Я замираю, чтоб не сбить тебя. – Сижу тут, как в могиле. Ни ветра, ни звёзд. Ещё вот… Ты кладёшь руки на стол. Смотришь на свои подрагивающие пальцы, будто раньше не видел. Я тож рассматриваю твои кисти: узкие, длинные. И тонкие пальцы. Прямоугольные крепкие ногти, будто кожаные – тёмные и блестящие. Чуть увеличенные подушечки пальцев, думаю, разбиты о кнопки пульта. Ты работаешь в персонале посадочных площадок, так что думаю, ты штурман иль техник. - Эта болезнь, в дыру… - Опять вздыхаешь. - Чем помочь, дружок? Ты говоришь, будто душит кто. Будто ты сломался и никаких сил не осталось. Тебя ж не тронули, нежный, я успел. Иль нет? Кладу руку на твои пальцы и чуть сжимаю. Я рядом, лакомка мой. - Что ты хочешь услышать, Фай? – Тоска иль боль в твоём голосе, не разберу. – Всё это серьёзно? Или ты просто развлекаешься за мой счёт? Тоскливо одному? Ты прячешь глаза, рассматривая столовую. Чуть задерживаешь взгляд на каждом сидящем парне. Да никто не смотрит, не тревожься. - Тоскливо. Я хочу серьёзных отношений, дружок. Мне понравилось с тобой. Ты не доверяешь мне, но готов быть послушным. Ты ж ластился ко мне, целовал. Хотел ведь. Ты гордый, и мне это нравится. Я хочу быть твоим мужчиной, а не просто сунуть ещё раз в горячую дырочку. Ты смотришь на меня внимательно, на лбу появилась горькая морщинка. Счас ты выглядишь старше. Сколь тебе лет, дружок? Мне любопытно. - Ты ведь можешь… - Вздохом обрываешь свой шёпот. Смотришь на свои пальцы под моей ладонью. Прикусываешь губу и говоришь уверенно: - Через полчаса приходи в комнату навигаторов. Твоё лицо становится маской, будто ты умер. Не пойму, чего думаешь. Ты не открываешься, даж предлагая своё тело. Кто тебя приучил к этому, дружок? Моего ответа ты опять не ждёшь. Уходишь, а я опять смотрю тебе в спину. Не оглянешься, думаю. Ты слишком самоуверен, на мой вкус. Хочу догнать тебя да прижать к себе. .. Комната навов* (* сленг космопроходцев - навигаторов) только им самим открывается. На «Лунах» им под кожу ставят особые чипы. Этими метками включают именные нав-пульты. И на них реагируют замки некоторых дверей тюрьмы: пилотам за такие двери хода нет, чтоб персоналу не мешали. Неужто ты нав? Странно, ты ж не мальчик уже. Да и не дурак, вроде, говоришь вон как гладко. А если так, чего в навах остался, а не пошёл дальше? Хмыкнув, я вхожу в навигаторскую, толкнув приоткрытую дверь. Ты резким, нервным каким-то движением поворачиваешься. Обводишь меня взглядом и прикусываешь губу. Похоже, ты смутился. Стоишь, кончиками пальцев гладишь стол. Усмехаюсь: меня лучше б погладил. Ты вскидываешь брови. Волнуешься, мой хороший. Откладываешь пластину нав-карты и смотришь на стопку таких же на столе почти с сожалением. Чего, я помешал? Похоже, ты в правду пришёл сюда в картах порыться. Не ждал меня. Играешь со мной иль чего? - Дверь закрой, - голос у тебя равнодушный. Я блокирую дверь, хлопнув по пластине замка. Снимаю косуху. Рядом ни стула, ни крючка. Столы завалены нав-пластинами. В комнате только одна скамья, отодвинутая к дальней стене – за столами и за тобой. Идти туда, чтоб положить куртку, потом обратно к тебе? Ты смотришь на меня и улыбаешься. Ладно ж, глупо всё. Бросаю куртку на пол у двери. Ты чуть прикусываешь губу. Забирающая привычка. Почти не глядя, ты поворачиваешь на столе какой-то рычаг. В комнате становится почти совсем темно, и я останавливаюсь. Ты сам шагаешь ко мне и начинаешь расстёгивать на себе рубашку. - Мне всё время холодно. – Шепчешь. У меня тяжелеет внизу живота. – Фай. Согреешь меня, м? Я пропускаю пальцы в твои волосы, оглаживаю затылок. За волосы, собранные в кулаке, тихонько тяну твою голову к себе. Ты улыбаешься, подаваясь ближе. Моя грубая ласка тебе нравится. Лакомка мой. Обнимаю твою тонкую талию. Ты откидываешь голову, подставляясь моим губам. Такой послушный. Неуверенно тянешься к моему рту. В первый наш раз ты целоваться лез смелее. Неужто заметил, что мне это не слишком приятно? Не терплю я этих лизаний, но счас позволяю тебе поцелуй. Ты ласково касаешься моего рта горячими сухими губами. Вжимаю твоё тело в себя, да твой цепкий взгляд заставляет меня замереть. Чего не так? - Согрей меня, Фай. – Шепчешь, прикрыв глаза. - Дружок мой. Впиваюсь в твою шею поцелуем. Задираю на тебе рубашку. Ты стоишь, не двигаясь. Позволяешь делать, чего хочу. Я расстёгиваю на тебе брюки, чуть оттягиваю резинку твоих форменных плавок. Ты тут же торопливо отстраняешься. - Хочешь меня? – Опять шепчешь. - Да. Тяну тебя ближе. Чуть дёрнувшись, ты поворачиваешься ко мне спиной. Не глядя, ловишь мою руку. Мы обходим стол и останавливаемся у широкой скамьи. - Как ты трахаешь задницы, Фай? Есть любимая поза м? - Нет. Не думаю. – Счас ты походишь на Ангела. - Хорошо. – Отпускаешь мою ладонь. – Тогда я лягу. Ты чуть улыбаешься, не разжимая губ. Это выглядит злой насмешкой. Надо мной? Ты быстро снимаешь брюки вместе с трусами, ничком ложишься на скамью. Постелил бы хоть чего. Пока я раздумываю, не подложить ли под тебя мою майку, оглядываешься. Мол, чего ж ждёшь. Ладно. Я наклоняюсь, а ты отворачиваешься. Похоже, пока ты целоваться не хочешь. Раздеваюсь быстро и ложусь на тебя. Оглаживаю твою спину. Ты как-то обречённо вздыхаешь и замираешь в ожидании. Да хочешь ли ты меня вообще? Если нет, то зачем позвал. - Ты уверен, дружок? У меня стоит, конечно, но заставлять не буду. Я отодвигаюсь и приподнимаюсь на руке, чтоб мой хер не упирался тебе в зад. Решай, дружок. Откажешь, так я не обижусь. Ты оглядываешься и притягиваешь к своему лицу мою руку. Трогаешь мои пальцы горячими губами, лижешь тихонько. - Я уверен, Фай. Погрей меня. Аккуратно тебе вставляю. Тихонько толкаюсь, целуя твоё плечо. Ты не двигаешься, губы кусаешь. Стонешь и, похоже, не от удовольствия. Принимаешь меня нормально, только после моего следующего толчка выдыхаешь: - Звёзды… Тебе больно. Дырочка твоя хорошо смазана, растянута даж, но с размером хера, как у меня, нельзя забывать об аккуратности. Подо мной ж не растраханный Ангел. Нежу тебя, целую в шею. Своего лакомку я уж точно поберегу. - Больно, дружок? Ты сжимаешь недовольно губы, бросив на меня колючий взгляд. Чего? Не глядя, отыскиваешь мою руку и стискиваешь моё запястье. Сильные у тебя пальцы, дружок. - Есть немного, - оскалившись, шепчешь, - ты словно палкой меня… Целую твоё плечо. Больно тебе. И тогда, в первый раз подо мной, тебе тож больно было, но счас ты себе позволил открыться. Я не так хотел, нежка мой. Глажу твою спину. Ты перестаёшь зажиматься, укладываешься и просишь: - Потише со мной. - Да. – Я подставляю губы твоему жадному рту. – Потерпи чуть, дружок. Счас приятно сделаю. Немного меняю угол толчков. Ты со стоном выгибаешься под моими ладонями. Опять тянешься к моим губам. Нравится ж тебе целоваться. .. Прикусываю кожу на твоём плече. След останется, да я этого и хочу. Вынимаю уже опавший хер из дрогнувшей дырочки. Ты вздыхаешь как-то обречённо. Тяжело мож, ты ж очень стройный. Я подымаюсь с тебя. Тут же садишься. Смотришь, как я обтираюсь платком, прежде чем одеть штаны, и отворачиваешься. Подтягиваешь к себе свои брюки. Счас я вижу на тебе «следы», не замеченные раньше: тонкие, красные полоски старых шрамов на плечах, пятнышки давних ожогов от запястий до локтей. Бурная у тебя была жизнь, дружок. Мне любопытно. - Погоди одеваться. – Я тяну тебя за руку, заставляя подойти. – Иди, понежу тебя. Ты возбуждён. Подо мной не смог кончить. Конечно, надо было мне позаботиться об этом пока ты лежал. Да чего уж теперь. Я трогаю головку твоего члена, торчащего из не застёгнутой ширинки. Ты вдруг перехватываешь мою руку и отстраняешься. Отрицательно качаешь головой. С чего? Усмехнувшись моему непониманию, проводишь рукой по моей груди. В твоих голубых глазах загорается озорная искра. - Сядь, - почти приказываешь. Я отхожу и сажусь на скамью. Подходишь, не отводя взгляд от моего лица. На чего решаешься, хороший? Нервно усмехнувшись, ты опускаешься передо мной на колени. - Фай… Если что-то буду не так… Понял я, чего ты хочешь сделать, и киваю: - Подскажу. У меня выходит немного хрипло. Ты опять усмехаешься. Да я и не думал даж предложить такое. Сам я с минетом познакомился ещё в десантском училище: и мне делали, и я забавлялся. Только в космофлоте оральный секс считают грязным, на это даж не все Ангелы соглашаются. Ты-то космопрох да слишком гордый, чтоб отсосать мне. Иль нет? Ты медленно опускаешь голову к моему херу. Касаешься губами. Кончиком языка проводишь по стволу: до яиц и обратно. Я ж только что кончил, ласковый. Тебе постараться придётся. Терпеливо облизываешь мой хер. Мой старательный мальчик. Поднимаешь на меня глаза. Я киваю, мол, приятно. Облизнув быстро свои губы, берёшь в рот. Сначала, примериваясь, только головку. Обводишь её языком и ниже опускаешь голову. Неспешно сосёшь. Твои пальцы пару раз проходятся по стволу моего хера, гладят осторожно яйца. Аккуратно принимаешь глубже и стонешь тихонько. Я сжимаю край скамьи, давлю стон. Вдруг понимаю: твой язык повторяет движение пальцев на моей мошонке. Похоже, сосёшь ты не впервые. Надо ж. Обсасывая хер, уже крепко стоящий, ты кончиками пальцев проглаживаешь по моему животу. Киваю твоим ожидающим глазам. Мне приятно. Ты придвигаешься ближе ко мне. Берёшь так глубоко, что я чувствую твоё горло. Чуть пережидаешь и начинаешь быстро сосать. Взять мой хер в рот полностью ты не можешь, конечно. Но я глубоко, приятно. Одной рукой ты гладишь моё бедро, устроив локоть на моей ноге. Вторую руку ты опустил вниз и, судя по движениям, дрочишь себе. Я перебираю твои серые волосы, тихонько сжимаю затылок. Ты замираешь, когда мои пальцы сжимаются сильнее. Придавив языком головку, поднимаешь на меня взгляд и вопросительно хмыкаешь. - Быстрей, дружок. Я уж скоро. Ты выпускаешь мой хер из губ и отстраняешься. - Я, - прищуриваешься, - не дам кончить мне в рот. Не в моих правилах заставлять. Я киваю. Теперь ты дрочишь двумя руками: одной доводишь меня, второй помогаешь себе. Кончаем мы почти вместе. Я любуюсь тобой, прикрывшим глаза и глубоко дышащим. Красивый ты. Ты рассеяно проводишь пальцами, вымазанными твоей спермой, по моему животу. Смотришь на меня и чуть улыбаешься. Глаза у тебя счас ярко-голубые, хмельные почти. Пальцем провожу по твоей щеке. - Спасибо, вкусный мой. – Ты прикусываешь губу и отворачиваешься, пряча глаза. – Дружок, чего? Ты резко поднимаешься и начинаешь одеваться. Я спешно застёгиваю свои штаны. Подымаюсь, натягивая майку. Ты косишься на меня, застёгивая свою рубашку, но отойти не пытаешься. Хочу обнять тебя, но ты уворачиваешься. - Хватит расслабляться. – Хмуришься, поднимая с пола мою косуху. – Вот, держи. – Почти не глядя, суёшь куртку мне в руки. – Идём. Скоро смена придёт. Едва не вбивая каблуки тюремных туфель в пол, ты идёшь к двери. Со щелчком открываешь замок, приложив правое запястье к экранчику. Чего злишься-то? Пальцы у тебя дрожат, вижу. Ты рывком распахиваешь дверь. - Уходи, Фай. Опять гонишь. Тебе ж приятно со мной, так чего кобенишься? Ладно. Я надеваю косуху и выхожу из навигаторской. Ты оглядываешь комнату, уж в третий раз проверяешь порядок. Глаза от меня прячешь, не иначе. Нет там следов нашего «общения», можешь не тревожиться. Хлопаешь дверью, поворачиваешься ко мне спиной и уходишь. Я провожаю тебя глазами. Уверен, ты будешь моим. Пока смущаешься просто. Ты хочешь мой хер не меньше, чем я хочу твою задницу. *** Похоже со своей уверенностью в праве на твой зад я поторопился. Я не гордый, сам бы подошёл, только ты не бываешь один. Подойти к тебе, значит дней на пять дать парням новую тему для трёпа. Тебе насмешки пилотов не понравятся, уверен. Так и держусь от тебя в стороне. А ты чего ждёшь, дружок? Парни тебя ещё дёргают, хоть и лениво теперь. Каждый раз я хочу вмешаться и разбить им морды. Каждый раз сжимаю кулаки и отворачиваюсь. Ты не признал себя моим. Вообще ты держишься так, будто ни моя злость, ни пошлые шутки пилотов тебя не касаются. Я заметил, что вечерами тебя больше не знобит. Рад, что твоя болезнь проходит. Только теперь ты вечерами сидишь в рабочей части камеры, а рядом всегда кто-нить из пилотов. Будто нарочно меня злишь. Сёдня, вернувшись со смены, я опять вижу тебя у стола. Сидишь рядом с Толом. С этим уродом ты че=аще всего говоришь. От своей спальной стойки я оборачиваюсь и вижу, как темнокожий пилот усмехается, меряя тебя взглядом. Ты кусаешь губу, не отводя глаз от конверта в руке Тола. Наклоняешься к пилоту и шепчешь чего-то. Тол косится на тебя с довольной улыбкой, а я сглатываю ревность. Он отдаёт тебе конверт и хлопает по твоей спине. Вполне дружеский жест, только его ладонь проскальзывает ниже и задерживается на твоей талии. Чего ты с Толом, а не со мной? .. Я лежу на своей койке и жду. Сжимаю и разжимаю кулаки. Гаснет свет. Надо еще чуть подождать. Чрез полчаса, думаю, все уснут. Подождав и осмотревшись, я спрыгиваю с койки. Если кто из парней и не спит, то им нет до меня дела. Иду к твоей спальной стойке. Вроде никто на меня не смотрит. Сажусь на край твоей койки, кладу на твоё плечо ладонь. - Чего происходит, дружок? Ты не двигаешься и глаз не открываешь, но ты слушаешь, уверен. - Я был, мож, груб с тобой. Ты мне нравишься. Вроде и тебе приятно было. Приятно? Чего я несу. Тебе больно было. Даж не удержался, пожаловался. Мож от этого и не подходишь ко мне. Иль просто утешился с другим, который меня поласковей. - Хочешь другого, дружок? Тут ты поворачиваешься, сбрасываешь с плеча мою руку. - Отбой не для тебя? – Хрипишь тихонько. – Иди спать. Я не спорю. Поднимаюсь и ухожу. Чем ближе подхожу к своей койке, тем больше во мне злости. Останавливаюсь и сжимаю кулаки. Хочу чего-нить сломать. Иль подраться до кровавой пены на губах. Чего ж ты со мной делаешь? Мечешься, как девка. То сам льнёшь ко мне, то гонишь. Мож, вправду другого хочешь? Нет. Я защитил тебя. Я отвадил особо озабоченных. Ты мой. Стоп. С таким, как у меня счас, настроем только врагов душить. Да странно всё. Ты злишь очень, но ты мне нравишься. Твои глаза: то игривые, то холодные. Твой капризный рот. Запах корицы и горячего песка от твоей кожи. Да ебись оно всё. Я поворачиваюсь и возвращаюсь к тебе. Не буду спрашивать, чего хочешь. Я решил: ты мой. Никому не отдам. Подхожу к твоей койке. Ты лежишь на спине. До подбородка одеялом накрылся, запрокинул голову. Затылком упираешься в смятую подушку. Губа закушена. Твоя рука под одеялом движется. Дрочишь. Нежка мой, прям как маленький. Я наклоняюсь к тебе и шепчу: - Давай помогу, дружок. Ты вздрагиваешь, распахиваешь глаза. Я ложусь, прижимаясь к твоему боку. Тихонько тяну одеяло вниз. Надо б достать тебе одеяло помягче да потеплее. Ты не противишься, пока нежу тебя. Только твоего члена коснуться опять не позволяешь. Перехватываешь мою руку и тянешь, чтоб обнял. Целуешь жадно. Дрочишь себе, постанывая чуть слышно. Я провожу губами по твоей шее и натыкаюсь на пульсирующую венку под челюстью, с правой стороны. По тебе будто заряд проходит. Выдыхаешь с коротким сладким стоном. Слишком громко, дружок. Я оглядываюсь. Ты замираешь и, думаю, прислушиваешься. Вроде не проснулся никто. - Приятно? – Ты молча улыбаешься и поворачиваешь голову, открывая «сладкое местечко». – Счас, мой хороший. Тихонько прижимаю зубами твою венку. Ты зажимаешь себе рот ладонью. Прикрываешь глаза и быстрей двигаешь рукой по своему члену. Лицом прижимаешься к моему плечу и вдруг, довольно ощутимо кусаешь за шею. Твой стояк упирается мне в живот. Взрыкиваешь и кончаешь, крепко обняв мои плечи. Я целую тебя в висок. Убираю с тебя руки. Приподнявшись, я стаскиваю с себя вымазанную твоей спермой майку. Ты внимательно на меня смотришь. - Спи, дружок. – Чуть усмехаюсь. Сёдня в твоей койке я не останусь. Надо дать тебе время. Ты поймёшь: со мной будет спокойно и приятно. Ты доверишься мне, дай время. Я было подымаюсь с койки, но ты цепляешься за моё плечо. - Фай. Не уходи. Усмехнувшись, обнимаю тебя. Ты аккуратно поворачиваешься в моих руках, тихонько прижимаешься спиной. Ты ж вроде не хочешь трахаться, иль я чего не понял. Чуть крепче сжимаю твою талию. Ты замираешь. Да ладно, понял. Не делаю ничего. Минуту мы оба выжидаем. Вздохнув тихонько, ты расслабляешься. Доверился, мой хороший. Я вдыхаю запах цветов от твоих волос. Никто из моих любовников так приятно не пах. Ты, вроде, задремал. Немного сдвигаешься вниз и прижимаешься плотней. Паренек мой. *** Опять ты не подходишь ко мне. Чего ж не так? Два дня мы просто переглядываемся. Ты хмуришься да губы поджимаешь. Не понимаю я тебя. Счас я жду тебя у последнего стола раздачи. Нам надо поговорить. Ты берёшь контейнер с обедом и, не взглянув на меня, идёшь мимо. Ладно. Иду к столу, выбранному тобой. Под моим взглядом пара ребят из персонала подскакивают, торопливо пересаживаются за соседний стол. К нам спиной. Я занимаю стул рядом с тобой. Ты рывком открываешь контейнер. - Привет, дружок. – Киваешь равнодушно. – Чего не в настроении? Накрываю ладонью твои горячие пальцы. Чего тревожишься, я ж рядом. - Хочешь расслаблю, ласковый? Ты переводишь взгляд с моего лица на наши руки. Оскаливаешься почти по-звериному. Ты отбрасываешь мою руку и дёргаешь плечом, будто блокировочный ремень поправляешь. Это жест бывалого пилота, только ты ж нав. С чего? Мне любопытно. - Думаешь, - говоришь хрипло, - нашёл сговорчивого Сладкого? Подцепил подстилку, что будет послушно ноги перед тобой раздвигать? Так ты ошибся, урод. Вали, в дыру. Глаза у тебя счас совсем серые, злые. Думаю, ничего у нас с тобой не будет. Ты, вроде, меня ненавидишь. А я, дурак, на тебя планы строил. Отодвигаю контейнер с моим обедом, кладу на стол сцепленные в замок руки. Никаких отношений с тобой. Таким гибким, красивым, ласковым. Звёзды… Ладно. - Я думал: этот паренёк будет обнимать меня по ночам. Только меня, никого больше. В первый раз за много лет было чего-то только моё. Я перевожу дыхание. Редко говорю так много. Ты смотришь, уголком выгнув бровь. Насмешничаешь? Ладно. - Прости, если обидел, сероглазый. Ты тихонько вздрагиваешь. Всё сказано, я тебе не нужен. Надо забыть тебя. Жаль, да. Я подымаюсь из-за стола, выхожу из столовой с ощущением взгляда в спину. *** Уж сутки я не смотрю на тебя. Не проверяю: с кем ты и чего делаешь. Ты отказался стать моим. Пусть. Только я никак не могу перестать о тебе думать. Чрез час у меня смена, а счас я сижу в рабочей части камеры у стола. Читаю по второму разу сводки Управления. Просто убиваю время. Тут чего-то касается моего плеча. Вскидываю голову: какому уроду места мало? Рядом стоишь ты. Смотришь мне в глаза и опять кончиками пальцев дотрагиваешься до меня. - Смертник! Меня окликают, и ты на шаг отступаешь. - Смертник, - я поворачиваю голову на голос приятеля, - подойди, а? - Тебе надо – огрызаюсь, - ты и подойди. Оглядываюсь, но тебя уж нет в камере. Чего ты хотел, дружок? *** После смены я едва успел вымыться, как за спиной хлопает дверца занятой мной душевой кабины. Чего за? Поворачиваюсь, убавляя напор воды. Передо мной стоишь ты. Волосы у тебя сухие, значит под душем ещё не был. Полотенце вокруг твоих бёдер сидит низко. Я подавляю желание любоваться тобой. Какого хера ты жилы мне выматываешь? - Поиметь тебя иль чего? Ты смаргиваешь нарастающие в глазах серые игры. Вздохнув, киваешь. Этого я не ждал. С удивлением смотрю, как ты стягиваешь с себя полотенце. - Прости, Фай. – Прикусываешь губу. – Я понимаю, что веду себя глупо. Ты в праве злиться. Не знаю, почему я дёргаюсь. Всё делаю, как мальчишка. Я твой. Неоспоримо. Вот… - Решил ноги передо мной раздвинуть? – Ты почти отворачиваешься. – Потом опять уродом назовёшь и пошлёшь. - А ты, - робко улыбаешься, - не давай мне говорить. Решил, значит, побыть покорным. Злость поднимается во мне. Хочу тебя ударить. Сколько ещё ты будешь крутить мной, будто капризный Ангел на дальней базе? За руку я дёргаю тебя к себе. Обнимаю тонкую талию. Ты замираешь рядом, прикрыв глаза. Делай, мол, чего хочешь. Я прижимаю тебя к дальней стене. Ты слишком послушный, не могу ударить. Включаю воду на полную, пряча нас от любопытных. Ты замираешь лицом к стене. Ждёшь. - Обопрись. – Приказываю. – Ноги расставь. Ты покорно опускаешь голову. Кладёшь ладони на влажную плитку стены, покорно отставляешь правую ногу. Подчиняясь моей руке, придвигаешься ближе. - Проверю счас, насколько ты послушный за палку. Молчишь. Одной рукой я дрочу себе, второй мну твою задницу. Ты вздрагиваешь от грубых ласк, но молчишь. Паинька, вроде. Подчиняешься, только дышишь сквозь зубы. Прогнувшись, подставляешь мне задницу. Надолго ль тебя хватит? Я пристраиваюсь и вталкиваю хер в твою дырочку. Ты стонешь, но не отстраняешься. Переводишь сорванное дыхание и пытаешься расслабить сжавшие мышцы. Тебе больно. Понимаю, но счас не могу унять злость. - Чего? – Хлопаю тебя по ягодице. – Ты можешь дать глубже, нежка. Я знаю. Ты вздрагиваешь от моего шлепка. Оглядываясь, ты закусываешь уже припухшую губу и сам насаживаешься на мой хер. Вдруг понимаю: ты счас ничего не скажешь, не пожалуешься. Ты не простишь мне эту покорность и эту боль. Ты гордый. Я хочу быть твоим мужчиной, значит мне надо смириться с твоим характером. - Погоди, мой хороший. – Шепчу, целуя тебя в шею. – Мальчик горячий. Счас. Я о тебе позабочусь. Я глажу твою спину. Тихонько мну бёдра. Целую плечи. Ты чуть расслабляешься. - Не больно, ласковый? – Поглаживаю твои ягодицы. - Терпимо, - почти рычишь, - трахай, Фай. Я нежу тебя везде, куда дотягиваюсь. Не трахаю, просто притираюсь к твоей заднице. Мне нравится с тобой. Не надо долгой прелюдии иль тщательной подготовки дырочки. Не люблю всего этого. Ты легко заводишься под моими ладонями и дыханием. Дрожишь сладко от моего шёпота. Ты чувственный настолько, что у меня яйца ломит. Гибкий, ласковый. Тебе, дружок, приятно со мной? Вряд ли ты ответишь. Я провожу ладонью по твоему члену. Стояк у тебя крепкий, острая головка чуть влажная. Усмехаюсь тебе в волосы: приятно тебе. Ты ловишь мои пальцы, гладящие ствол, и возвращаешь себе на талию. Да, я понял: не хочешь, чтоб я между ног тебя трогал. Мне хватит, чего позволяешь. С тобой сладко. Обнимаю тебя за талию и поперёк груди, насаживаю до упора на свой хер. Ты прогибаешься, подстраиваясь. Вцепляешься в мои руки, но я не позволяю отстраниться. Запрокинув голову, ты затылком прижимаешься к моему плечу. - Ну и палка у тебя, Фай. - Тебе ж приятно. – Шепчу тебе на ухо. – Мальчик мой хороший. Садись на него. Я тихонько надавливаю ладонью на твой живот. И будто чувствую, как толкается в тебя мой хер. Ты сладко стонешь. Гладишь мои, обнимающие твоё подрагивающее тело, руки. Ты мой. Повторяю шёпотом вслед каждому толчку. Мой. Мой. Губами нахожу твоё «сладкое местечко». Провожу языком по венке под твоей челюстью. Ты тихонько вздрагиваешь. Выдыхаешь «Фай» и пытаешься дотянуться до моего рта. Усмехаюсь, уворачиваясь от поцелуя. Осторожно прижимаю зубами чувствительную кожу. Ты выгибаешься в моих руках и захлёбываешься стоном. Ещё пара толчков. Я слышу твой хриплый рык. В этом какая-то звериная радость. Мне нравится. Я тихонько тебя нежу, давая возможность отдышаться после оргазма. Прошу: - Чуть потерпи, дружок. Опять двигаюсь в твоей дырочке. Мне хватает минуты, чтоб разрядиться. Вынимаю хер и убираю с тебя руки. - Иди, - толкаю тебя в спину. Ты резко оборачиваешься и вскидываешь брови. - Мне уйти? - Да. – Усмехаюсь. Ну, какого тебе в моей шкуре? - Да? Фай… -Хочешь быть со мной, так придёшь ещё раз. Сам. - Я не буду ничего тебе доказывать. - Да не надо. – Я спокойно протягиваю тебе полотенце. – Я уж поимел тебя. Ты прикусываешь губу и медленно киваешь. Поднимаешь на меня равнодушный серо-голубой взгляд. Забираешь у меня полотенце, не спеша оборачиваешь его вокруг своих бёдер. Уходишь. Счас у тебя в груди, я уверен, буря эмоций. Счас ты не раскроешься, но я докажу – ты мой. Ты будешь со мной, просто надо дать тебе время. *** *** Я сижу в столовой, на своём обычном месте. Смотрю на тебя. Ты сидишь за дальним от входа столом для персонала. В руке стакан Cнежаны * (*коктейль на основе сливок, входящий в основное меню столовых космофлота). Скользишь по столовой скучающим взглядом. Я встречаюсь с тобой глазами и киваю. Ты мой, лакомка, помни. Ты уголком выгибаешь бровь и, усмехнувшись, подымаешься из-за стола. По неписанным правилам всех «Лун» персонал не имеет права общаться с пилотами вне посадочной площадки. Нарушишь – будет драка. Только тебе, вижу, плевать. Ты уверенно идёшь к столам пилотов. К столу, за которым сижу я. Подходишь и останавливаешься за моей спиной. Я не поворачиваюсь, только бросаю на тебя взгляд чрез плечо. Парни рядом со мной внимательно тебя разглядывают. - Привет, Смертник. – Голос у тебя ровный. Пилоты, не выдержав твоей самоуверенной наглости, начинают шум: - Ты чё, мразь дохлая? Ошалел, урод? – Сидящий рядом со мной приятель сжимает кулак. – По морде захотел, красотуля? Если он тебя коснётся, я пальцы ему сломаю. - Смертник, после обеда уделишь мне время? Ты кладёшь пальцы мне на плечо. Парни ждут моей реакции. Не каждому Сладкому* (* сленг космофлота – пассивный гомосексуалист) позволено надоедать своему пилоту. Только я нос сломаю любому, кто решит оспорить это твоё право. - Если хочешь, - чуть пожимаю плечами. Ты отпускаешь моё плечо и уходишь. В дыру всех парней, хочу тебя. Смотрю, как ты возвращаешься за стол. Ты садишься и спокойно допиваешь Cнежану. На меня больше не смотришь. .. Я выхожу из столовой одновременно с тобой. Между нами всего два шага, но ты не подходишь ни на лестнице, ни в коридоре. В холле, где парни остаются смотреть новости ты замираешь совсем близко ко мне. Ждёшь, чего скажу. Я усмехаюсь и, отвернувшись, сажусь на стул. Будто и в правду пришёл новости смотреть. Ты стоишь у моего плеча. Вздыхаешь и кладёшь ладонь на мой локоть. - Пойдём? – Предлагаешь. Я сразу подымаюсь на ноги. Ты, думаю, понял, что я ждал этих твоих слов. Ну, ты мне нужен, да. За десять лет на «Луне-3» я только несколько раз трахал Ангелов. Да и чаще спускал им в рот, чем кончал в пользованные многими задницы. Ты чистый паренёк, чем выгодно отличаешься от этих затраханных ломак. И ты очень чувственный, не каждому Ангелу такое дано. И кончаешь ты от поцелуев в шею да хера в дырочке. Повезло мне. Ты идёшь впереди, не оглядываясь. Ты вообще никогда не оглядываешься, я заметил. Отчего-то твоя самоуверенность меня не раздражает. Мы входим в угловую нишу. Дальнюю стену занимает шкаф для стирки. Обычно здесь уединяются с Ангелами, но тебе-то откуда знать. Ты поворачиваешься ко мне лицом и начинаешь расстёгивать свою рубашку. - Видишь, я пришёл. Ты чуть разводишь руки, будто раскрываешься для удара. Думаешь, я обижу? Ты вздыхаешь и подходишь ближе. - Комната навов занята. - Главное: ты пришёл, мой хороший. Одной рукой я обнимаю тебя за талию, второй стягиваю с твоих плеч рубашку. Поглаживаю спину, целуя тебя в шею. Ты прижимаешься робко и откидываешь голову, подставляясь моим губам. Ласковый мой. Решившись, ты поднимаешь руки и обнимаешь меня. Чуть стонешь. Выгибаясь под моими ласками. Забирающе шепчешь моё имя, мягко нежишь меня: живот, яйца, хер. Я стараюсь держать дыхание. Немного выжидаю и аккуратно тебя отстраняю. Пальцы на моём хере останавливаются. Ты чуть приподнимаешь брови, но молчишь. Просто ждёшь. Я наклоняюсь и шепчу тебе в ухо: - Пососи мне, послушный мой. Откажешь? Ты улыбаешься уголками губ. Киваешь, опускаешься передо мной на колени. Лакомка мой, хороший, сделай это. Ты трудишься над моим хером несколько минут. Я кончу скоро. Чуть сжимаю пальцы, запутавшиеся в гриве твоих волос. Вспомнил тут: в прошлый раз ты почти со злостью сказал «в рот кончить не дам». Думаю, обидишься, если счас спущу тебе в горло. Отпускаю твой затылок и чуть отстраняюсь. Ты вскидываешь глаза и шепчешь: - Что не так? - Спущу счас. Я провожу по твоим губам. Ты усмехаешься и легко поднимаешься на ноги. Понял меня, не пришлось и говорить. Начинаешь мне дрочить. Вскоре я пачкаю твою ладонь спермой. Не позволяю тебе отойти. Обнимаю тебя за талию и целую в висок. - Спасибо, мой хороший. Я чувствую: у тебя стоит. Только ты, похоже, не собираешься разрядиться. Смущаешься? Ладонью проскальзываю по застёжке твоих брюк. - Позволишь, дружок? Ты отчего-то не позволяешь трогать твой член. Счас тоже головой качаешь, мол, нет. Напрягся, вроде. Я поворачиваю тебя к себе боком и оглаживаю по спине. - Давай сам. Я просто посмотрю. Чуть помедлив, киваешь и достаешь свой член. Я целую тебя в шею и смотрю, как ты дрочишь, кусая губы. Ты вдруг поворачиваешься, обнимаешь крепко. Рукой фиксируешь мою голову, не давая отстраниться, и целуешь. Подрагивая, рычишь мне в рот. Я обнимаю тебя и не отпускаю, пока твоё дыхание не успокаивается. Отворачиваешься и как-то нервно вытираешь ладони. - Фай, - судя по голосу, ты извиниться хочешь, - я не… Усмехнувшись, целую тебя в висок. - С тобой хорошо, дружок. – Тихонько ворошу твои волосы. – Приятно. И трудно. Ты ж не сдашься? Ты коротко пожимаешь плечами, прячешь глаза за ресницами. - Придётся мне завоёвывать тебя. - Не без этого, - смеёшься тихонько. Заставляешь меня наклонить голову и целуешь. Я готов терпеть твою гордость, даж побегать за тобой могу. Только обнимай меня вот так почаще. Тут в холле выключается визор. Похоже, новости закончились. Задвигались стулья, голоса стали громче. Мы с тобой приводим себя в порядок. Друг за другом выходим из ниши. Парни кидают на меня быстрые, якобы ничего не значащие, взгляды. И внимательно оглядывают тебя. Я пилот и делаю чего хочу, но ты – другое дело. Парни не дураки, понимают: синяков на тебе нет, значит я тебя не бил. Уединялись мы не для разборок. Ты опускаешь голову, проходишь чрез холл. И в камере ни на кого не смотришь. У стола я почти вместе с тобой подхожу к новостным листам. Шепчу тебе: - После отбоя жди. Ты не поднимаешь глаз. Забираешь со стола один из рекламных журналов и уходишь к своей койке. Я видел твою улыбку. Ты будешь меня ждать. *** Чрез час после отбоя подхожу к твоей койке. Уж неделю я ночую с тобой. Пару дней тому я принёс тебе новое одеяло. Жёсткое, как у всех новичков, одеяло ты свернул и сунул под подушку. Сказал: любишь, когда подушка повыше. Только я думаю, ты просто его припрятал на всяк случай. Похоже, не веришь мне до конца. Да я погожу, всё будет. Забираюсь к тебе под одеяло. Прежде чем обнять, провожу ладонью по твоей майке. Ткань почти такая же мягкая, как твоя кожа. Поначалу ты, я видел, даж брюки на ночь не снимал. Теперь ложишься в майке и трусах. Надеюсь это потому, что я сплю рядом. Я прижимаюсь к твоему боку. Ты вздыхаешь, просыпаясь. Смотришь мне в глаза и улыбаешься. Цвет моих глаз тебе нравится, как я понял. «Как трава на болоте». – так ты сказал. - Фай, - шепчешь ласково. - Привет, дружок. Не хотел будить. - Ерунда. Ты кончиками пальцев проводишь по моей груди. Поворачиваешься спиной ко мне и тянешь за руку. Крепче обнимаю твою талию. Вторую руку подсовываю тебе под голову. Ты чуть выжидаешь, пока улягусь. Потом тихонько ворочаешься, перекладываешь мою руку, удобнее устраиваясь у меня под боком. Я вдыхаю запах твоих волос, а ты хмыкаешь и прижимаешься чуть плотней. Никакого намёка на трах. Я устал после смены, ты слишком расслаблен для постельных игр. С тобой просто хорошо. *** Сёдня, в первый раз за всю отсидку, я пришёл на ужин. Ужинать на «Лунах» считают знаком избалованности. Тебе плевать кто чего скажет, вечером ты ходишь в столовую. Я, вернувшись со смены, хочу тебя увидеть. За столом сижу один. С нашего этажа из пилотов здесь только я да Обжора Кайт. Из персонала восемь парней. Тебя пока нет. Жду тебя, понемногу отламывая от куска пирога. Конечно, подойти к тебе я не смогу: ты просил наши отношения оставить тайной, если я подойду – пилоты узнают. Кто-нить точно болтанёт. Тут ты заходишь в столовую. Берёшь поднос с полки у входа. Немного задержавшись у стойки раздачи, ты поворачиваешься лицом к залу. Пробегаешь глазами столовую и замираешь, увидев меня. Приподняв брови, закусываешь губу, чтоб скрыть улыбку. Идёшь к маленькому угловому столу. Сев, ты снимешь крышку с высокого стакана, в котором, по-моему, фруктовый салат. По мне, так это не еда. Ты поднимаешь руки, уперев локти в стол. Сплетаешь пальцы, пряча свои губы. Ты улыбаешься, уверен. Подмигиваешь мне и начинаешь есть. Я сижу и любуюсь тобой. Ты чувствуешь, конечно, мой взгляд. Мне это нравится. Улыбаешься, но глаз не поднимаешь. Мой красивый паренёк. *** С нашего первого раза прошло две недели. Я заметил: теперь пилоты почти не дёргают тебя. Мож чего-то всё-таки заметили. В камере к тебе теперь не пристают. «Игру на выбывание» все новички проходят, так что совсем в покое тебя не оставляют. Ты просил меня не вмешиваться. Мол, ты не мальчик, не неженка, так нечего тебя опекать. Я согласился, но всё равно присматриваю за тобой. И разминаю кулаки с особо резвыми в твоём «укрощении» пилотами. На этой неделе на «Луне-3» ждут комиссию из Управления. Говорят, прилетит кто-то строгий. Весь персонал после смены гоняют на уборки территории. В душевой я с тобой теперь не вижусь. В коридорах особо не поговоришь. Днём мы просто переглядываемся. После отбоя ложусь к тебе, мы шепчемся да тискаемся. Утром, перед уходом, я целую тебя в висок. Ты шепчешь «иди, Фай». Ну и всё. Разве это нормальные отношения с приглянувшимся пареньком? Я не хочу мириться с голодом по тебе. Иду в холл камер, договариваюсь с охраной. Меня пропускают чрез патруль в административном корпусе. Знакомый форменный конвоирует меня на второй этаж. Здесь сёдня ты работаешь один, я выяснил. У двери в правую галерею останавливаюсь у дежурного по этажу. Охранник Зински окидывает меня взглядом и присвистывает. Понял, чего я пришёл. - Паренёк там? – Киваю на дверь в зал галереи. – Один? - Если не считать киберов. – Форменный хмыкает. – Обхаживаешь? - Думаешь не получится? Он, вроде, тихий. Я сую в руку охранника несколько купюр. Форменный хихикает: - Давай на спор. Если он прогнётся… - Вернёшь половину. – Киваю на деньги, обрывая его неприятный смех. - Согласен. Давай, Смертник, постарайся. Я открываю дверь и вхожу в галерею. Дружок мой, не могу не улыбнуться. Увидев тебя. Ты счас не в своей обычной одежде, а в тюремном комбинезоне. На твоём худом теле он выглядит странным оранжевым мешком. Стоишь боком к двери, склонившись над чихающим полотёром. Ты не мог не увидеть, как открылась дверь. Чего ж не поворачиваешься? Иду ближе. Вдруг ты резко выпрямляешься. Плечи напряжены, глаза прищурены. - Фай. – Улыбаешься. – Вот кого не ждал. - А кого ждал? Ты не отвечаешь. Следишь за моей рукой, поглаживающей твою щёку. С удовольствием запутываю пальцы в твоих волосах. За пряди тяну тебя к себе. Ты подаёшься и поднимаешь голову, ожидая поцелуя. Я останавливаюсь у твоих губ: - Не соскучился, дружок? Ты смеёшься, чуть откидывая голову, и целуешь. Ласковый мой. Я помогаю тебе расстегнуть комбез. Запускаю руки под оранжевую ткань, добираясь до твоей горячей кожи. Чуть выгибаясь под моими ласками, спрашиваешь: - Ты дал взятку? – Киваю. – Платишь, значит, за встречи со мной? - Хочешь в долю что ль, лакомка? – Мы оба усмехаемся. – Пососёшь, дружок? Мало кто из моих любовников соглашался полизать моего «младшего». Тебе ж нравится делать мне минет. А я подсел на ласку твоего рта. Ты улыбаешься и встаёшь передо мной на колени. Расстёгиваешь на мне штаны. Мой хороший, никогда мне в этом не отказываешь. - Сколько отдал, м? – Спрашиваешь, кончиками пальцев оглаживая мой хер. - Триста марок. - Продешевили. – усмехаешься. - Ну. Они ж не знают, какой ты у меня неженка. Ты ничего не говоришь, даж голову не поднимаешь. Только рука на моём хере останавливается. Не сразу обращаю на это внимание – слишком хочу. И едва слышу твой шёпот: - Не называй меня так. - Чего? – Обхватываю ладонью твой затылок и тяну ближе. – Сладкий неженка, рот у тебя… Я не успеваю договорить. Ты вскакиваешь и почти оглушаешь меня уларом в челюсть. Чего ты, дружок? - Никогда, - хрипишь чрез оскаленные зубы, - не смей меня так называть. Надо тебя успокоить. Ты ж космопрох, так что со словом «неженка» у тебя, думаю, много неприятного связано. С твоей красивой внешностью предложений «близкого общения», уверен, было достаточно. При твоей-то гордости. Не подумал я. Хочу удержать, но ты дёргаешься в сторону. Отталкиваешь меня сильным ударом в грудь. Не даёшь мне объяснить, пытаясь съездить мне по морде. Я чуть отступаю и ловлю твою руку. Ты взрыкиваешь и почти вырываешься. Я б не удержал, если б не был десантником. Уворачиваюсь от еще одного удара. Ловлю твою вторую руку. Удерживая тебя за локти, смотрю в твои прищуренные серые глаза. С чего эта злость? Ты от одного слова взбесился. Неужто в тебе столько ненависти? Иль обиды? Я виноват иль кто другой, но счас виниться надо мне. Ты смотришь мне в глаза, не мигая. Дышишь открытым ртом и, как по мне, готов укусить. Я смотрю на твои оскаленные зубы: крупные, острые. Ты не только взглядом похож на зверя. С какой ты планеты, любопытно. Вдруг ты подаёшься ко мне. Впиваешься в мой рот жадным поцелуем. От неожиданности я отпускаю твои локти. Ты улыбаешься, не отрываясь от моего рта. Целуя, просишь шепотом: - Фай, трахни меня. Сейчас. Хочу. - Дружок, - усмехаюсь страсти в твоём голосе, - смазки нет. Я не задумывал большего, чем минет. Да и не хочу раздевать тебя, когда за дверью охранник. Этот урод, думаю, прислушивается. Ты прижимаешься ко мне. - Раньше тебя это не останавливало, м. Ты быстро расстёгиваешь застёжку своего комбеза. Поворачиваешься, подставляя спину моим ладоням. - Давай. – Твой голос срывается на хрип. – Хочу. Знал бы я, так зашёл бы сначала в медичку. Хоть какой-нить крем взял. Чего, на сухую тебя трахать? Ты оглядываешься. Ждёшь. Ладно, дружок. Я сдёргиваю твой комбез ниже, приспускаю твои форменные трусы. Хорошо хоть у меня есть гондон с увлажнителем. Аккуратно тебе вставляю, целуя твоё плечо. Парой толчков засаживаю до упора и замираю. Попривыкни немного. Ты хватаешь решётку на окне, сжимаешь изогнутые прутья. Стонешь тихонько и прогибаешься. - Фай, ну. – Подаёшь на меня задницей. – Давай же. Я сжимаю твои бёдра и начинаю двигаться. Ты вжимаешься в меня, выпрямляя напряжённые руки. Дрожишь, шепчешь чего-то на гортанном незнакомом языке. У меня такое возбуждение было только в юности, когда бегал на тайные свиданки с мальчиками из кадетской школы. - Ещё. – Стонешь ты почти в голос. – Ещё, Фай. Тебе приятно так, что не сдерживаешься. Короткая стычка, начатая тобой, нам обоим подогрела кровь. - Погоди, дружок. – Обняв, шепчу тебе в ухо. – Мальчик вкусный, не спеши. Уж очень ты горяч. Не удержусь. Я не хочу спустить счас. Только ты не хочешь ждать. Сам двигаешься на моём хере. Надо ж. Обычно ты податливый и терпеливый, но ты никогда не показывал насколько меня хочешь. Ты отстраняешься немного и, кусая губу, насаживаешься до упора. Придерживаю тебя и глажу по груди. Целуя твоё плечо, немного наклоняю. Ты послушно прогибаешься. - Фай… - Замираешь послушно. – Да-а… .. Я кончаю, отвечая на твой поцелуй. Обнимаю крепче и отыскиваю венку под твоей челюстью. Прижимаю её губами. Ты выгибаешься, прижимаясь ко мне только задницей и затылком. Вздрагиваешь всем телом и рычишь, кончая. Мой гибкий мальчик. Я чуть выжидаю и убираю с тебя руки. Вынимаю из тебя хер. Быстро сдёргиваю гондон, пока ты не смотришь, бросаю его в мешок полотёра. Из кармана штанов достаю платок. - Счас оботру тебя, дружок. Ты отбираешь у меня платок и отстраняешься. Вздыхая, подтягиваешь комбез. Поворачиваешься и смотришь вокруг, будто забыл, где ты. Странно да ладно, не буду счас ничего спрашивать. - С тобой приятно, дружок. Улыбаешься. Я торопливо привожу себя в порядок. Не знаю, сколь у нас ещё времени. Ты фыркаешь и зовёшь: - Фай, помоги мне, а. В твоём голосе смущение. Подхожу к тебе. Убираешь руки от крохотных пуговиц своего комбеза и опять фыркаешь. - У меня руки дрожат. Я помогаю тебе застегнуться. Поглядываю на тебя: чего-то не так. Затянув ремень на твоей талии, притягиваю тебя ближе. - Ты весь дрожишь, дружок. – Целую тебя в висок. – Чего? Молчишь. Я обнимаю тебя. Успокойся, хороший. Ты внимательным взглядом обегаешь галерею и нервно вздыхаешь, будто я обидел. Не понимаю. Я тихонько тяну тебя за волосы, заставляя поднять голову. Целую, нежу языком твои губы. Ты напрягаешься. Думаю, принял мой порыв нежности за жалость. Я убираю с тебя руки и на шаг отстраняюсь. И вовремя. Охранник открывает дверь и командует, усмехнувшись: - Флеферф, на выход. Здесь ты закончил. Хорошо, не видел он, как я утешал тебя. Потом бы я насмешек не переслушал. Иду к выходу из галереи. Форменный закрывает за мной дверь и морщится. - Не думал, что он Лакомка. – Охранник недоволен, но проспоренную часть взятки отдаёт без напоминания. – С виду неприступный. Я видел, как он одному пилоту по морде дал за то, что тот его по жопе хлопнул. Как ты его обломал? Я молчу. Убираю деньги в карман косухи, дёргая плечом. Не его дело. Да и не ломал я тебя. С тобой вообще нельзя силой. Не могу объяснить, а ко всему – не собираюсь. Просто ты мой. Тут подумал: хочу подарить тебе чего-нить. Ну, подарок какой, мож чего вкусное. Только не знаю, чего тебе нравится. .. Персонал возвращается, наконец, с заданий. Тебя нет. Мне надоело слоняться по холлу в ожидании. Иду в камеру. Здесь шумно, как всегда вечером. Я подсаживаюсь к приятелям за столом. Парни заканчивают партию в кости, но я не вникаю кто из них «тонет». Сижу, встречая взглядом каждого входящего. Не нравится мне твоя задержка. Осматриваю камеру: все из персонала уже здесь, где ж ты, дружок? Я отмахиваюсь от предложения распить бутылку рома, спрятанную от охраны. Скоро отбой. Я прикидываю сколь осталось до закрытия камер и почти вздрагиваю от грохота опустившейся переборки. Тревога больно дёргает в груди. Ты так и не пришёл. В рабочей части камеры гаснет свет. Чрез пять минут отбой. Я подымаюсь на ноги. Надо бы лечь, только никак не могу успокоиться. Ублюдочные форменные, не могли ещё немного подождать. Я подхожу к переборке и ударяю в нее кулаком. Это ничего не изменит, но надо куда-то деть досаду. Ближние сенсоры поворачиваются в мою сторону. С потолка на уровень головы опускается шокер. Угрожать мне решили? Ладно. Я опять бью в перегородку. Думаю, эту ночь я проведу в карцере. Тут меня останавливает голос приятеля: - Не нервничай, Смертник. Одну ночь без Сладкого своего потерпи. - Чего? – Поворачиваюсь. – Повтори. - В карцере твоя Сероглазка. Приятель усмехается, кто-то за его спиной тихо хмыкает. Похоже, парни о наших отношениях знают. Да мне счас не до этого. – Откуда знаешь? - Видел. С охраной он не договорился. Иду к своей койке. Ложусь уже в темноте, чуть разбавленной светом угловых ламп. Ворочаюсь и вздыхаю: похоже, уснуть не получится. Слышу чьё-то ворчание, скрип коек. В дальнем углу, где спят Ангелы – глухие сладкие стоны. Чёрные дыры. Мну кулаком подушку. Я привык к твоему близкому дыханию, к тебе под боком. Да и слова «с охраной не договорился» заставляют меня тревожиться. Ты из-за своей гордости нарвался на проигравшего спор форменного? Иль этот урод рассказал о нашей встрече напарникам, и кто-то из охраны посмел… Обрываю себя. Сжимая кулаки. От таких мыслей меня почти выворачивает. .. Я просыпаюсь незадолго до подъёма, как успел привыкнуть за две недели, что ночевал в твоей койке. Лежу, уставившись в ребристый потолок. Счас бы ты поворочался в моих руках и прошептал: иди, Фай. Мож, поцеловал бы меня в шею. Вздохнув, я подымаюсь с койки. Одеваюсь и хмуро жду, когда откроют столовую. Занимаю небольшой стол у конца стойки раздачи, обычно тут никто не сидит. Мне не нужна компания, я жду тебя. Поспеши, Дален, моё терпение не безгранично. Едва я начал завтрак, как ты входишь в столовую. Подходишь к моему столу и садишься. Ухватив двумя пальцами, ты вытаскиваешь из моего контейнера пластинку сухого хлеба и жуёшь, прикрыв глаза. Ты игнорируешь взгляды посторонних. Только мне не нравится твой вид: под глазами тёмные круги, сквозь «загар» видна бледность, зябкая дрожь. Пальцами ты пытаешься привести в порядок спутанные волосы. Я замечаю твои обломанные ногти, ссадины на костяшках пальцев. Рукава твоего комбеза задираются, я вижу синяки на тонких запястьях. Будто тебя связывали. Заметив мой хмурый взгляд, ты прячешь руки под стол. - Холодно там, - усмехаешься, - и до удивления грязно. Фай, организуй для меня душ. Ты ведь можешь договориться. Могу, вся охрана «Луны-3» меня знает. Я киваю и подымаюсь на ноги. .. Форменный пропускает нас в общую душевую вместе с вольнонаёмным персоналом. Ты быстро раздеваешься и уходишь, оставив дверь в душевую открытой. Я сижу у кабинок. Жду тебя, потирая кулаки. Помоешься ты, потом чего? Не нравится мне всё это. Я не выдерживаю этой глухой тревоги. Раздеваюсь и иду в душевую. Ты стоишь в последней слева кабине. Голова низко опущена, намокшие волосы скрывают лицо. Я подхожу, сзади обнимаю тебя за талию и плечи, тяну к себе. Ты подаёшься, не подымая головы. Ещё дрожишь, не успокоился. - Я с тобой, дружок. Мальчик мой хороший. Ты откидываешь голову мне на плечо и проглаживаешь мою руку, лежащую на твоём плече. Я целую тебя в шею и вижу на твоём правом плече маленькие треугольные пятнышки. Это ожоги от шокеров охраны. Очень действенные средства усмирения, по себе знаю. Складываю всё увиденное: нервная дрожь, ссаженные пальцы, следы от наручников, ожоги шокеров. «Не договорился». Я крепче прижимаю тебя к себе и спрашиваю, стараясь не выдать нарастающую злость. - Кто тебя? Молчишь. Боишься признаться? Нет, на тебя это не похоже. - Дружок. – У меня выходит хрипло. – Я им херы вырву. - О чём ты? – Резко вскидываешь голову. – Фай? Вывернув шею, ты пытаешься заглянуть мне в лицо. Хмыкаешь: - Успокойся. Никто меня не трахал. Ты не будешь мне врать, уверен. Я провожу пальцем по ожогам на твоём плече. Спросить? Ты опять хмыкаешь. - У меня был приступ. В таком состоянии я… - Отстраняешься. – Они просто приводили меня в чувство. - Не понял. Ты закусываешь губу и наклоняешь голову, пряча глаза. - Это чего, тайна? - Мой голос звучит злее, чем хотел. Ты вздыхаешь, меряешь меня хмурым взглядом. - Духи, Фай! Ты не задумывался о моей болезни? У меня тошнота, озноб, головокружение, а в медичку меня не забирают. Не думал, почему? Фай! – Ты чуть хрипишь, значит злишься. – Я наркоман! Звёзды знают, сколько лет живу с транком* (*транк – наркотик). А здесь… Я за плечо дёргаю тебя к себе, обнимаю. Ты сопротивляешься, но слабо, и я не выпускаю тебя из рук. Наконец, ты обмякаешь и прижимаешь сам. Шепчешь мне в плечо: - Они не лечат и транк не дают. Я думал – отпустило. Но этот Тол… Не знаю, как он догадался. Тол предложил купить шои* (*вид транка). Киваю твоему взгляду. Знаю я о чём ты говоришь. Этот транк мы в смертниках использовали, как обезболивающее. Шои лишает воли. Тол хочет положить тебя под себя? Или продать кому из пилотов? - Я не смог отказаться. Вот… Прости. – Я опять киваю. Ты сглатываешь и продолжаешь. – Я попал на «Луну» из-за транка. И под тебя... лёг по слабости, из-за транка. Прости, Фай. – Голос у тебя счас совсем глухой. – Я просто драный нарк. Ты упираешься ладонью мне в грудь и пытаешься отстраниться. Я не пускаю. Беру твою руку и тяну вверх, пока ты не подаёшься. Обнимаешь мои плечи. Мы стоим, не шевелясь. Парни из вольнонаёмных косятся на нас, но я привык к таким взглядам, а ты не видишь – закрыл глаза да уткнулся мне в плечо. Я заставляю тебя поднять голову и целую дрогнувшие губы. Твои глаза широко распахиваются и сереют. - Не надо. – Мотаешь головой. – Пусти. Не жалей меня. Отпусти. Дурак, никуда я тебя не пущу. Не позволю тебе тревожиться. Ты вздыхаешь нервно и прижимаешься лбом к моей груди. - Тише, дружок. – Целую твои волосы. – Я не дам тебе сломаться. .. Я вхожу в камеру перед самым отбоем. Смена была простая, и я думал только о тебе, не отвлекаясь на полетные приборы. Останавливаюсь у стола и смотрю на твою койку. Ты лежишь под одеялом, глаза закрыты. Мож, спишь. Сёдня в медичке тебе поставили статус «болен». Охрана поэтому и спускает нарушение правил. Ладно. Я подхожу к Толу, сидящему на стуле у стены. Крепко дёргаю его за плечо. Пилот вскидывает голову и моргает, оценивая кто перед ним. - Неужели тебе транк? – Усмехается Тол. - Кто мой Сладкий, знаешь? Улыбка Тола становится шире. Конечно, он знает. - Этот мальчик избалованный, предпочитает чистый. – Парень начинает рыться по карманам. – Тебе дозу на сутки или так, расслабить в койке Сладенького? Будет зад помягче, мальчик погорячее. У меня к горлу подкатывает злость. Он не имеет права так о тебе говорить. Только кулаком тут не решишь. Наклоняюсь над пилотом. - Слышь, урод. Забудь про моего паренька. – Тол кивает. – Продашь ему транк еще, я тебе все капсулы в жопу засуну. А пока будешь кайфовать – пилотов развлечешь. Думаю, тебя на все крыло хватит. Тол опять кивает, а я усмехаюсь. Тупой урод. Иду к тебе. Пусть парни смотрят – ты мой. Сажусь на край твоей койки и вижу, как вздрагиваешь от сигнала к отбою. Я осторожно беру тебя за руку. Холодные пальцы вздрагивают, но руку не забираешь. Ты открываешь глаза и смотришь на меня пустыми глазами. Оскаливаешься и сильно прикусываешь губу, будто сдерживаешь ругань. - Ложись, Фай. Перекатываешься лицом к стене. Ложусь к тебе. - Всех в камере взбудоражил, - ты усмехаешься, слышу, - а лечь ко мне не решаешься. Глупый. Глупый? Мож и так. Я не всегда понимаю тебя. Я знаю: открыть наши отношения тебе было непросто. Я всегда на мальчиков заглядывался и не скрывал этого, а ты стесняешься. - Я теперь для всех твой Сладкий. На нашем этаже, наверно, уже все знают. Вздыхаешь. Дружок, ты и есть мой Сладкий. Мож мне извиниться? - Дружок, я тревожился. Не знал, чего с тобой. - Обними меня. – Кладешь ладонь поверх моей руки. – Звезды с парнями и их трепом. Я устал. Обнимаю твою талию. Я чувствую, чего от меня ждет понравившийся паренек, поэтому уверен: стоит мне надавить и ты уйдешь. Вот и веду себя мило, делая все, чего хочешь. Снова вздохнув, сжимаешь мою руку. Целую тебя в затылок. Я рядом, мой хороший, не тревожься. - Отдыхай. *** Три дня наблюдаю за тобой. Ты почти все время зябнешь, кутаешься в мою косуху. Прячешь от меня глаза, уткнувшись в ворот куртки. Мало говоришь. Совсем не спишь, только дремлешь, устроив голову на моем плече. На мои попытки обнять или погладить – злишься, шипишь чего-нибудь обидное и отстраняешься. Только ты все ж ждешь меня после отбоя, прижимаешься. Мой. Сёдня, вернувшись со смены, я вижу тебя в холле камер. Похоже, решил меня встретить. Выглядишь неплохо, только глаза блестят, будто в горячке. Один из пилотов вдруг поворачивается и сгребает тебя в охапку. Я замираю на миг, сжимая кулаки. Смотрю, как он шепчет чего-то тебе на ухо. Убью урода. Делаю широкий шаг. Тут этот пилот отшатывается от тебя с разбитой мордой. Усмехаюсь. Хороший пример для непонятливых – ты только под меня ложишься. У других шансов нет. Мне можно и не вмешиваться, мой гордый паренек сам может за себя постоять. Хочу подойти к тебе и опять замираю. Счас не я один. Все в холле перестают трепаться и поворачиваются в твою сторону. Ты хрипло дышишь открытым ртом. Согнувшись вдруг, вцепляешься себе в волосы. Чего? Я подхожу ближе. Ты вскидываешь на меня совсем серые глаза и тихо рычишь. Мол, не подходи. Никогда не видел тебя таким: взгляд странный, на висках вены вздулись, звериный оскал. Как-то в десанте мы с парнями поймали сетью волка, так он смотрел и скалился, как ты счас. Начавшиеся настороженные шепотки резко обрываются. Персонал выметается из холла по камерам, будто по приказу. Пилоты расступаются, пропуская форменного с шокером. Ты рывком поворачиваешься к охраннику. Напрягаешься, наклоняя голову. Я дергаю плечом и шагаю вперед. Собой загораживаю тебя от форменного, а по спине от загривка вниз, ползет дрожь. Надеюсь, ты не кинешься на меня сзади. - Спокойно, Флеферф. – Охранник усмехается. – Приведу парня в чувство и можешь забирать его в койку. Ты медленно меня обходишь. Останавливаешься рядом и разглядываешь форменного, склонив голову. Он меряет тебя наглым взглядом и передразнивает, скаля зубы. Ты бросаешься к охраннику, но я успеваю поймать за руку. Обхватываю тебя за плечи, спиной прижимаю к себе. Ты дергаешься, стараешься выкрутиться, царапаешь рукав моей косухи. Держу тебя почти на грани возможного. Откуда столько силы, не знаю. - Не тронь его, - командую форменному. - У него приступ, Флеферф. – Хмурится охранник. – Отходняк. Или ты не знаешь, что он наркоман? Я дергаю плечом. Знаю. Только обидеть тебя все равно не позволю. Форменный указывает на тебя палкой шокера: - Он сейчас просто зверь. Остренького захотелось, Флеферф? Жест охранника приводит тебя в бешенство. Ты с хриплым рыком вырываешься, почти выламывая удерживаемую мной руку. Форменный довольно усмехается, добавляя заряда в шокер. Я вижу, как по стержням пробегают искры. Хватит одного касания, чтоб ты упал в отключке. Похоже, у меня только одна попытка остановить. За плечо схватить не получается – ты выкручиваешься. Я ловлю тебя за волосы и дергаю к себе. Ты взвизгиваешь от боли, разворачиваясь ко мне. Это странно, и я едва не разжимаю кулак. Ты в правду счас зверь. Крепко тебя обнимаю. Не отпуская волос, прижимаю твою голову к своей груди. - Тише, дружок. – Шепчу, склонившись к тебе. – Я с тобой. Тише. Ты дергаешься пару раз, стараясь вывернуться из моих рук. Замираешь, глухо всхлипнув. Думаю, тебе страшно. Если охрана всегда «успокаивала» тебя так, то я понимаю – почему. Да, ты счас зверь, но ты мой паренек. Смотрю на охранника. - Сам с ним справлюсь. Форменный пожимает плечами и чуть отступает. Ладно. Обещаю тебе шепотом: никто не обидит, больно не будет. Ты мой паренек, я рядом. Ты слушаешь мой голос, уткнувшись в ворот моей косухи. Успокоился, вроде. Тяну тебя в камеру, и ты легко подаёшься. Будто два калеки, мы доходим до твоей спальной стойки. Осторожно ослабляя объятие, сажаю тебя на койку. Сжимаешь и разжимаешь кулаки, разглядывая свои руки. Я стою перед тобой, загородив от любопытных. Пытаюсь понять, насколько ты пришел в норму. - Фай. Ты выдыхаешь мое имя неуверенно, будто давно не говорил. Подымаю руку к твоему лицу, и ты дёргаешься в сторону. Решил, я ударю? Костяшками пальцев аккуратно провожу по твоей щеке. - Дружок? – Ты поднимаешь глаза. - Лучше? - Да, - отвечаешь шепотом, - ты прости, я… Заставляю тебя лечь, укрываю. Никак не могу избавиться от мурашек на загривке. - Ты был будто зверь. - Я лис, - усмехаешься. Смотрю на тебя. Чего, приступ не прошел? Ты берешь меня за руку и тянешь к себе. Быстро снимаю косуху и ложусь. Ты тут же утыкаешься мне в плечо. - Я рядом, дружок. Кончиками пальцев ты гладишь мою шею. Шепчешь о каких-то духах, управляющих животными. Я почти не слушаю, просто глажу тебя по голове. Думаю, избавиться от привычки к транку будет трудно не только тебе. *** Ты уж неделю без транка. На завтрак опять не пошёл, но к обеду тебе вроде лучше. Ты пришел в столовую и сел рядом со мной. Только контейнер с обедом не взял. - Мож взять транк? – Накрываю ладонью твои холодные пальцы. – Сможешь поесть. Ты сжимаешь губы и упрямо качаешь головой. Конечно, жалеть себя ты не позволишь даж мне. Ладно. Я подымаюсь из-за стола. Ты тихонько вздрагиваешь, провожаешь меня глазами. С полки у стола раздачи я беру стакан с витаминным коктейлем, положенным только пилотам, и возвращаюсь к столу. Ты смотришь на стакан, который ставлю перед тобой, киваешь благодарно. .. Вернувшись в камеру, мы с тобой расходимся каждый к своей койке. Ты садишься. Я вижу, как нервно ты вцепляешься в одеяло. Ложишься, медленно заваливаясь набок. Я жду твоего взгляда. К тебе поворачивается один из следящих сенсоров. Ты натягиваешь на ноги край одеяла и закрываешь глаза. Раньше, чем я ухожу на смену, к тебе приходит врач. На меня ты так и не посмотрел. Не позвал. .. После смены и душа я прихожу к тебе. Ты лежишь в койке, плотно завернувшись в одеяло. До отбоя еще пара часов, но охрана тебя не подымает. Я сажусь на край койки, кладу ладонь на твое плечо. Ты смотришь на меня и улыбаешься. Вроде ты в норме, только лицо бледное да гуды сухие. Я не жду твоей просьбы. Приношу тебе стакан с водой. Ложусь к тебе с отбоем, обнимаю. Ты засыпаешь, уткнувшись в мое плечо. Я дожидаюсь, пока ты уснёшь, и подымаюсь с койки. Я помню твои слова «лег под тебя из-за транка». Не хочу пользоваться твоей слабостью. Думал, ты просто лакомка, а получается ты под наркотой мне задницу подставлял. Мож, твоя чувственность просто транковая горячка. Мож, я совсем тебя не знаю. *** Сёдня ты вышел из медички с заключением «годен для работы». Уже два дня я не прихожу к тебе после отбобя. Ты не спрашиваешь, чего случилось. По утрам отыскиваешь меня взглядом. Я киваю, мол, всё в норме, и отворачиваюсь. Душ после смены мы принимаем вместе, только я не подхожу близко. Ты заглядываешь мне в глаза и молчишь. Не понимаешь. А я не могу забыть твоего вздоха «из-за транка» и несчастного взгляда. Вот ты входишь в душевую. Склонив голову, идешь мимо занятой мной кабины. Занимаешь свободную в конце ряда. Да, мож ты прав и так лучше, но я с досады сжимаю кулак. .. В холле камер я слушаю сплетни приятелей, посматривая на выход из раздевалки. Ты выходишь в холл, ни на кого не глядя. Идёшь в камеру. Невольно провожаю тебя глазами. Всё в норме? Хочу дотронуться до твоих волос, хочу обнять и почувствовать твою дрожь. Нет. Решай, дружок, чего ты сам хочешь. Уже три недели в моих с тобой отношениях ничего нового. Верней, нет у нас никаких отношений. Мы даж не разговариваем. Я присматриваю за тобой, но ты будто этого не видишь. Пилоты заметили нашу холодность и потихоньку к тебе подкатывают. Вчера ты разбирался с пилотом, заявившем на тебя права. В ваш разговор, закончившийся парой ударов, я не вмешивался. Только потом отозвал того пилота в сторону и объяснил, кто ты и чей. Парень понял, но нос я ему все ж сломал. .. Я тороплюсь с обеда. Хочу успеть перед вылетом осмотреть челнок. На «Луне» на слова нельзя верить. Подымаюсь из-за стола, привычно отыскивая тебя взглядом. Ты ешь десерт за длинным столом для персонала. Ладно. Подхожу к выходу из столовой и с удивлением в проеме выхода вижу тебя. Быстрый. На миг прикусив губу, ты кладёшь ладонь на моё плечо. Следом за тобой отхожу к стене и жду, чего скажешь. - Долго это будет продолжаться, Фай? - Чего именно? - Транк, в этом проблема, да? – Ты встряхиваешь головой, убирая с глаз чёлку. – Я не принимаю больше. - Знаю, - усмехаюсь. Ты дёргаешь плечом. Когда ты нервничаешь, я заметил, проявляется эта пилотская привычка. Любопытно с чего, ты ж навигатор. - Тогда почему… - Прикусив опять губу, ты продолжаешь тише. – Ты даже не прикасаешься ко мне. О сексе я и не говорю. Тебе, дружок, в правду хочется иль ты играешь? - Дален. – Ты вскидываешь голову. – Ты лёг под меня из-за транка. Счас ты не болен… - Звёзды, Фай! – Перебиваешь. – Да причём тут… Оглядываешь столовую. Думаю, понимаешь сколь парней на нас смотрят. Им любопытно, чего у нас будет. Против меня не пойдут, но, если ты свободен – туго тебе придётся. - Скажи, чего ты теперь про меня думаешь. - Я привык к тебе. – Отвечаешь, пряча глаза. Привык. Если ты свободен, многие захотят тебя попробывать, хоть бы из любопытства. Будут парни, что ни уламывать, как Щак, ни уважать, как я, не будут. Просто поставят тебя в «стойку» и заставят молчать. Иль кричать, если пилоту так нравится. Ты знаешь, чего тебя ждёт без меня. Без драки, конечно, не сдашься, но на всех тебя не хватит. Мож поэтому и подошёл. - - Это не ответ, Дален. Я говорю громче и злее, чем хотел. Ты резко отворачиваешься, будто готов уйти. Дёргаешь плечом и смотришь мне в глаза. - Однажды я сказал, что я твой. – Сжимаешь моё плечо. Я и забыл, какие у тебя сильные пальцы. – Я хочу, чтобы ничего не менялось. И хочу… Ты подаёшься ближе. Склонив голову, лбом прижимаешься к моей груди. - Я хочу, - шепчешь, - чтобы ты трахал меня, Фай. Я забываю вдохнуть. Понимаю, чего стоят эти твои слова. Ты ж гордый. Молчишь и смотришь на меня, судорожно мнёшь моё плечо. Больно чуть, но я улыбаюсь. Поглаживаю твою напряжённую кисть. - Я тож хочу быть с тобой, дружок. *** *** Все пилоты уже вымылись и ушли. Я жду тебя. Две недели мы в одну смену работаем и принимаем вместе душ. Обычно ты первым из персонала входишь в душевую. Быстрым шагом идёшь в «мою» кабину- я теперь всегда занимаю последнюю в правом ряду. Только сёдня тебя долго нет. Опять ухает туго подогнанная дверь. Это хромой техник. Не понимаю. Я видел, как ты открыл свой шкафчик и начал раздеваться. Оглядываю душевую и вижу тебя в дальней от меня кабине. С чего? Иду к тебе. Ты резко поворачиваешься. Видишь меня и прячешь за спину левую руку. Чего за тайны, дружок? - Чего там? - Где? – Ты чуть прикусываешь губу, не отводя глаз. - У тебя в руке. Покажи. - Нет. Этого я не ждал. Ты мой, забыл? Я делаю шаг вперёд, а ты на шаг отступаешь. Сжимаю и медленно разжимаю кулак. - Дай мне десять минут, Фай. Мож я и уйду, но сначала узнаю, чего ты прячешь. Дёргаю головой, мол, нет. Ты, вздохнув, поджимаешь губы и выставляешь вперёд руку. На твоей ладони синий флакон с мелкими белыми буквами. Читаю название и смотрю на тебя. - Зачем это? - По названию не ясно? – Хрипишь недовольно. Во флаконе гель для удаления волос. Бред, я твое тело хорошо знаю: волос на нём почти нет. Иль потому и нет? - Дружок, - усмехаюсь, - а чего… - Ненавижу волосы на теле, вот и пользуюсь этим гелем. – Отворачиваешься. – Я не зверь – шерстью обрастать. Это хорошее средство. Ты смущён, вижу. Я открываю флакон и выливаю немного густой жидкости на ладонь. Ты косишься на меня. - Что ты задумал? - Помочь тебе. Потом ты мне поможешь. Косишься, нахмурившись. Я хочу избавить тебя от смущения. Да и развлекусь немного. - Тебя всего натереть, дружок? Фыркаешь. Улыбаясь, ты подымаешь руки над головой. - Здесь, - указываешь глазами. Я намазываю гелем твои подмышки. Ты поворачиваешься ко мне спиной. - На лопатки. – Объясняешь. – По позвоночнику. Теперь я сам вижу: редкие тонкие волоски на пояснице, чуть ниже ягодиц, под коленями до ступней. Растираю гель по твоей коже и, закончив, чмокая тебя в шею. Ты фыркаешь и поворачиваешься. - Тебя где-нибудь намазать, м? Любовники приучили меня следить за собой, только пользуюсь я бритвой. Ладно, чего уж. Подымаю руки. Ты массируешь кожу подмышек, потом останавливаешь ладонь с гелем напротив нескольких завитков на моей груди. - Ты не против? Молча сжимаю твоё запястье и прикладываю ладонь с гелем к своему солнечному сплетению. Ты легко проскальзываешь пальцами по моей груди. Ополаскиваешь руку под душем. - Надо подождать. Тихонько меня гладишь: шея, левое плечо, ключицы, соски. Проводишь, чуть царапая, по дорожке волос на моём животе. Их ты чего-то решил оставить. - Долго ждать, дружок? - М? – Встряхиваешь головой. – Уже можно смыть. - Ладно. Обхватываю рукой твою талию. Поворачиваюсь и мы оба попадаем под душ. Ты смеёшься и вскидываешь руки, стираешь капли с лица. - Ты дурак, - шепчу на ухо, оглаживая твою задницу. - А ты озабоченный. – Обнимаешь меня и прижимаешься. – Понежь меня. - Обязательно. – Целую тебя в шею. – Чрез месяц повторим. - Обязательно. – Фыркаешь довольно мне в плечо. ***