Коктейль "Одиночество"

Мунаката не помнит, с чего все началось. Ровно как и не может дать точного описания их странным отношениям. Просто все закрутилось внезапно для него же самого. Он помнит, как пришел домой, буквально валясь с ног, как принял расслабляющий горячий душ, выпил кружечку любимого чаю, и уже собирался ложиться спать, как в замке входной двери повернулся ключ. От неожиданности почти задремавший мужчина подскакивает, потирает переносицу, думая, что это все ему только приснилось. Впрочем, возня в коридоре с перегоревшей лампочкой продолжалась, что натолкнуло Мунакату на неприятные мысли. Тихонечко подкравшись к двери, становится в боевую стойку, готовясь наподдать хорошенько нарушителю его спокойствия. Уже с силой распахивая дверь, мужчина понимает, что что-то не так. Однако думать о чем-то другом уже поздно и добротное дерево смачно сталкивается с ошарашенным лицом стоящего напротив, уже готового взяться за ручку двери и открыть ее. Мунаката несколько секунд пялится на пришедшего, в голове его развилась бурная деятельность, недоуменно хлопает глазами, пока до замутненного дневной работой мозга не доходит, что сам же лично дал ему ключ от своей квартиры. Зачем, спрашивается? Брюнет уже и не помнит, однако привалившийся к косяку мужчина удивленно потирает лоб, на котором уже начинает наливаться синим здоровенный синяк. Мунаката про себя ухмыляется. — Скотина, — произносит на выдохе красноволосый король, глядя растерянно своими желтыми кошачьими глазами. Рейси смеется уже в открытую, проговаривая: — Ну-ну, кто позволил тебе сюда приходить? Микото несколько секунд смотрит на него, как на умалишенного, после же усмехаясь своей коронной широкой, немного безумной усмешкой. Проходит вглубь комнаты, сбрасывая с плеч неизменную потрепанную черную куртку с мехом, по-хозяйски заваливаясь на чужую кровать. — Ты сам дал мне ключ, — как само собой разумеющееся проговаривает красноволосая бестия, закуривая. Рейси со вздохом уходит куда-то вглубь квартиры, возвращаясь через несколько секунд уже с пепельницей и бутылкой. Как и положено — в холостяцкой берлоге бокалов не водилось, потому мужчина ограничился кружками. Не эстетично, конечно, зато не с горла. Он слишком устал, чтобы говорить что-то, потому молча подсовывает недругу уже наполненную кружку и пепельницу, зная о любви короля тушить бычки о первую попавшуюся горизонтальную поверхность. Суо щурится сквозь дым, затягивается в последний раз, сминает бычок в пепельнице и со смешком притягивает брюнета к себе за руку. Мгновенье, Мунаката не успевает ничего сообразить, как его властно целуют, горячими широкими ладонями по-хозяйски оглаживая впалый живот под тонкой майкой. Красный король целуется бешено, будто отражая нрав своего пламени: властно, со всей страстью, прикусывая губы до крови и ловя чужой язык в плен своего рта. Мунаката с силой вцепляется ему в плечи, отстраняется, запускает свободную руку в жестковатые огненные лохмы, оттягивая голову мужчины назад, проводит языком по бьющейся под тонкой загорелой кожей на шее венке, прикусывая. Он совсем не понимает, как так получилось. Просто раз, по-пьяни, будучи еще совсем зелеными юнцами, они переспали. Неизвестно, в честь чего была вечеринка, но движение в баре «Хомра» было знатное, это Рейси помнит точно. А еще помнит горячие властные прикосновения, рычание Микото на особо пикантных моментах; помнит, как Красный король ластился, словно большая кошка, как брал свое, как огненные и синие всполохи кружили вокруг их тел. Прямо как и сейчас, с одним лишь отличием: они оба не пьяны. Они даже не друзья, если так подумать. Просто враждующие короли, две противоположности, регулярно устраивающие стычки и разгром. Противоположности ведь притягиваются, верно? Суо заставляет Синего короля поперхнуться воздухом в момент слияния и, не дав привыкнуть, резко и рвано вбивается в такое податливое тело. Рейси кусается, шипит что-то сквозь зубы, царапает короткими ногтями спину Микото. Стены в доме тонкие, и это совсем не добавляет радости. В какой-то момент Синий сам движется навстречу, стонет глухо сквозь с силой стиснутые зубы, обнимает Суо за плечи, притягивая ближе к себе и сам целует с не меньшей страстью. Как же так получилось? Впрочем, им сейчас наплевать. Мунаката вскрикивает, изливаясь себе на живот, резко весь обмякает, после чего Суо с глухим грудным рыком прикусывает его за шею, изливаясь в теплоту такого желанного тела, валиться следом, вдавливая Рейси своим весом в кровать. Они лежат в странном переплетении тел, что непонятно, где чьи руки-ноги, пытаясь отдышаться. Микото неожиданно откатывается в сторону, садится на узкой кровати, одним плавным движением вытаскивает из кармана брошенной впопыхах куртки пачку сигарет и подкуривает от пальца, затягиваясь, блаженно прикрыв глаза. Мунаката несколько секунд лежит, глядя в потолок, пытаясь объяснить самому себе, что это был за наплыв чувств только что. Резко подтягивается к Микото, обнимает за поясницу холодными ногами, заставляя Красного короля недовольно зашипеть, но покорно позволить греться о свое тело. Рейси устраивает голову на чужом плече и быстро перехватывает сигарету из тонких пальцев красноволосого мужчины. Делает парочку глубоких затяжек и сминает бычок в пепельнице, протягивая руку и хватая кружку с виски, едва не разлив содержимое на Микото. Красный на это лишь ухмыляется, делает глоток прямо из бутылки, напрочь игнорируя кружку. Мунаката на это лишь кривится. — А ты как был свиньей, так ею и остался, — комментирует едко. Микото снова растягивает губы в такой привычной ухмылке, поворачивая голову в его сторону, хватает за подбородок и прямо в губы выдыхает: — Уж чья бы мычала, стаканов ты так и не прикупил, — и снова целует, но в этот раз с какой-то осторожностью. Синий откидывается на вытянутые назад руки, все так же продолжая цепляться холодными ногами за пояс Микото. Касный же в свою очередь снова раскуривает очередную сигарету и под конец запивает едкий дым большим глотком виски, отбрасывая бутылку куда-то на пол. Каким-то немыслимым образом изворачивается, прижимает Мунакату к кровати и утыкается носом ему куда-то в изгиб шеи, с силой втянув носом воздух. — Коктейль «Одиночество» — закурить, запить и занюхать Мунакатой, — комментирует свои действия Красный со смешинками в голосе. Названный смеется тихо и глухо, понимая иронию сказанных слов. Что бы не случалось, как бы не привязывались… …Короли всегда одиноки.