Я не такой

Его называли Дитя Страданий. Было когда его, слепого, глухого и немого унижали в детском доме, а он ничего не мог им противопоставить. И когда он обнаружил Шкатулку, ему показалось это чудом. Он открыл ее в надежде на исцеление и избавление от этих мук. Но получил совершенно другое. Когда бог Лабиринта Левиафан взглянул на него, он сразу понял, что нужно делать. Его изменили до неузнаваемости: отобрали глаза, нос и уши, но он мог видеть, мог слышать, мог чувствовать запахи. Его рот был растянут, что обнажило его зубы, которые теперь вечно стучат. Ему вернули голос, но из-за стука его же зубов, он не мог говорить. Но главное, что в нем изменили, это разум. Теперь он не мальчик-калека. Теперь он – ужасный палач, фаворит Левиафана, правая рука Темного Принца Боли. И в нем вскипела злость. Всех, кто когда-либо издевался над несчастным мальчиком, находила Шкатулка. Теперь они – вечные узники Адского Лабиринта. За исключительные заслуги в познании плоти, ему вернули зрение и дар различать запахи. Тогда и случилась эта история. Как и всегда, Чаттерер, стуча зубами, стоял возле портала, ведущего в мир живых, ожидая, когда прибудет свежая душа. Так как он являлся правой рукой Пинхеда, ему можно было сопровождать души к месту их дальнейшего пребывания. Наконец, открылся портал, и вошел его товарищ по Ордену Грильяр, таща за собой истошно кричащую девушку в синем платье. Чаттерер отошел от стены и подошел к Грильяру: - При-вет-ству-ю, брат Гриль-яр, - сказал он сквозь постукивание зубов, - Со-дуд Без-за-ко-кий по-ру-чил мне дос-та-вить ее к на-шим нас-лаж-де-ни-ям. Грильяр открыл ужасный рот и пробасил: - Приветствую, брат Чаттерер. Хорошо, передаю ее тебе. Толкнув молодую девушку в объятья Щелкунчика, он потопал в другую сторону Лабиринта. Чаттерер взял девушку за руку, и они направились к самому Ангелу Страданий. Девушка взмолилась: - Пожалуйста, не надо! Я случайно открыла эту коробку! Я не хотела! Чаттерер вдохнул носом воздух, чтобы объяснить, что каждое действо имеет свою цену, но тут… Он почувствовал ее запах. То был не запах страха или отчаяния, который преобладал у всех жертв Щелкунчика. То был чудесный аромат незабудок, который Чаттерер обнаружил только у одной девочки, когда он был в этом ужасном приюте. Он прислонил ее к стене и, втянув носом этот чудный аромат полевых цветов, сказал, вложив в умение говорить все силы: - Привет, Аннабель. Давно не ви-де-лись. Девушка по имени Аннабель вздрогнула: - Откуда ты меня знаешь? Ты следил за мной? Кто ты? Чаттерер отошел на полшага и протянул к ней руки, говоря ей слова, которые самому Щелкунчику причиняли неприятные чувства: - Нет, я не сле-дил. Я искал те-бя. При-ют. Сле-пой. И до Аннабель дошло, кто находится перед ней. Взяв руки Чаттерера в свои, она прошептала: - Лукас? Ты? И Чаттерер легонько кивнул: - Да, э-то я. Такой, каким я стал. Я не хо-чу причинять те-бе боль. Я вы-ве-ду те-бя отсюда. Чаттерер взял руку Аннабель, и они побежали по огромному Лабиринту, ища выход из адских катакомб. На Щелкунчика нахлынула волна воспоминаний из его далекого прошлого, как девочка по имени Аннабель защищала его от нападок его сверстников. А когда ее не было рядом, остальные глумились над ним. Тогда она сопровождала его к сестре, говоря ему слова утешения, хотя прекрасно знала, что он ничего не услышит. Именно тогда он навсегда запомнил аромат незабудок, который источали ее руки. Найдя портал, ведущий обратно в мир живых, он и Аннабель остановились. Аннабель повернула Чаттерера к себе, прикоснулась к его груди и сказала: - Лукас, но как? Ты не мог стать таким. Чаттерер понурил голову и ответил: - Все меня-ется. И я не ис-клю-че-ни-е. И внезапно он попросил ее: - Аннабель, про-шу те-бя, запом-ни мой запах. И Аннабель обняла ужасного монстра, сенобита Ордена Ран, и втянула носом его аромат. Она ощутила запах свежей кожи от его одежды, горький запах крови, тонкую нотку ванили и аромат васильков, который исходил только от него. Полностью прижавшись к нему, она сказала: - Запомнила. Спасибо тебе, Лукас. Спасибо, что пощадил меня. Щелкунчик приобнял ее за талию и ответил: - Нет. Те-бе спа-сибо. Спаси-бо за то, что за-щи-ща-ла сле-по-го. Спа-сибо, что не про-шла ми-мо мо-е-го го-ря. А те-перь иди. И не огля-ды-вайся. Чаттерер открыл портал. А девушка, перед тем, как исчезнуть в мире живых, все равно обернулась и улыбнулась Щелкунчику. И как только она скрылась за порталом, он закрылся. Чаттерер упал на колени. Из его заново обретенных глаз лились горькие слезы. Он протянул руку к закрытому порталу и прошептал: - Я люб-лю те-бя. Чаттерер схватился руками за голову. Теперь он сомневался в теории Левиафана. Он сомневался во всем. Стучащие зубы его скрипнули. И, подняв голову к темному небу, Щелкунчик закричал. Встав, он побежал без оглядки, выискивая ту, что могла его утешить тут, в мире Ордена. Его крик, казалось, был слышен по всему Лабиринту. В Щелкунчике вновь проснулась душа того маленького, несчастного ребенка. Чаттерер бежал и плакал. Плакал от горя, что не сказал той девушке три заветных слова. Плакал от ненависти к своему богу. Плакал от злости к своему создателю, что из несчастного мальчика сотворил чудовище. Пробежав половину Лабиринта, он все-таки нашел ее. Сестру Николетту. Она была в библиотеке, искала новые способы причинения людям боли. Увидев ее, он со всех бросился к ней и обнял, как ребенок обнимает мать. Николетта опешила. Еще никогда Чаттерер не вел себя так с ней. Обняв его, она присела на скамью. Чаттерер вновь упал на колени, но уже перед ней. Николетта удивленно спросила: - Что случилось, дитя? Что стряслось? А несчастный Щелкунчик плакал. Плакал и твердил одно и то же: - Я не та-кой. Я не та-кой.