- Магнус, покинь эту свадьбу. Сейчас же, - зашипела Мариз, как разъярённая гадюка, вне себя от гнева.
- Мариз, это только между мной и твоим сыном. Я уйду, если он попросит, - Магнус затыкал рты Лайтвудам на протяжении многих столетий. Он мог бы даже похвастаться, что это его профессия и он в ней, с позволения сказать, мастер. Судьбы этих «зеленоглазых монстров» отчего-то были вечно связаны с его судьбой. Но вдруг один из Лайтвудов оказался – напротив – голубоглазым ангелом, укравшим сердце Магнуса и, кажется, его непомерную гордость в придачу. Как иначе можно было объяснить то непотребство, которое маг сейчас творил?
Спорхнув с подиума, Алек в мгновение ока оказался к Магнусу так близко, что мог рассмотреть блестящую подводку на линии роста его ресниц. Магнус был прекрасен, как и всегда. Просто безукоризненно красив. И Алек еле сдерживал себя от того, чтобы сделать ещё один крохотный шаг навстречу и приникнуть к его умопомрачительному маленькому рту требовательным поцелуем.
Алек буквально кожей чувствовал на себе разъярённый взгляд матери. Кажется, единственной, кто оказался рад сложившейся ситуации, была Иззи. Она улыбалась совершенно счастливо, сама про себя безмолвно признавая, что эти двое идеально смотрятся вместе.
Ответственность перед родными, попранная честь семьи, нуждающаяся в восстановлении, честь ни в чём не повинной Лидии, которая будет навсегда запятнана, если жених бросит её у алтаря – всё это довлело над Алеком, как дамоклов меч, и он хотел – всем сердцем хотел – но не мог ответить Магнусу взаимностью. Не имел права.
- Магнус, - на грани слышимости прошептал нефилим, и его дыхание коснулось губ мага, отчего тот внутренне затрепетал, как лист на ветру, желая только одного – схватить своего Александра за руку и убежать с ним так далеко, насколько это вообще возможно. Спрятать ото всех эти глаза цвета полуденного неба. Спрятать ото всех эту улыбку, которая может осветить путь даже в кромешной тьме. Спрятать ото всех эти руки, сильные, но вместе с тем ласковые и немного неловкие. Руки, которые всегда так бережно и трепетно соблюдали его – Магнуса – личное пространство. Алек вздохнул и, заглянув в чайные глаза, полные ожидания, надежды и веры, попросил. – Уходи, пожалуйста. Уходи.
Что-то треснуло в этих тёплых глазах, надломилось, как весенний лёд, и сквозь трещины наружу засочилось разочарование вперемешку с обидой и болью. Сотни и тысячи ран от демонических когтей и клыков не смогли бы сделать Алеку так же больно, как тот взгляд, которым одарил его Магнус в последний раз. Почти разорвавшаяся связь парабатай не сделала Алеку так же больно, как эти глаза, взглянувшие на него из-под ресниц с укором и грустью, чтобы в последний раз отвести свой взгляд и больше никогда не обратить его на Алека вновь. Магнус уходил, и Алек понимал, что это – навсегда.
Алек не помнил, как, поднявшись по лестнице, вернулся к алтарю. Он не помнил, как вновь взял в свои руки аккуратные ладони Лидии, так не похожие на ладони Магнуса. Он не помнил, как на него со смесью сочувствия и укора взглянула Иззи и как Джейс шепнул ему в спину: «Всё будет хорошо». Он помнил только, как спустя пару мгновений после того, как за Магнусом захлопнулась дверь Зала Советов, снаружи послышался нечеловеческий крик боли. Крик Магнуса. В следующую секунду дубовая дверь слетела с петель, являя собравшимся сумеречным охотникам отречённого, что держал в руках – немыслимо! – окровавленный клинок Серафима. И эта кровь отнюдь не принадлежала самому монстру.
Сказать, что у Алека всё внутри похолодело и мгновенно рассыпалось на тысячу осколков, значит, ничего не сказать. Сумеречных охотников начинали тренировать раньше, чем они учились ходить, и в их тренировки входили также занятия по логике, тактике, стратегии и дедукции. И естественно, Алек быстро сложил дважды два, чтобы понять, что отречённый только что сильно ранил, а возможно даже убил Магнуса. Спусковой крючок был сорван.
Алек не знал, сколько отречённых ворвалось в тот день в Институт. Он рубил их и рубил, как деревья в лесу, пробираясь сквозь полчища врагов, как сквозь джунгли, к выходу из Зала Советов. В коридоре, устланном в честь праздника золотым ковром, возле стены недалеко от входа полулежал-полусидел Магнус. Он истекал кровью, кажется, весь и сразу. Она была всюду: на руках, на груди, на лице. На кончиках его пальцев искрился синеватый дым – маг пытался собственноручно вылечить себя, но в таком состоянии у него это скверно получалось.
Когда Алек подбежал к нему, тот уже провалился в забытье из-за потери крови. Теперь вблизи охотнику было прекрасно видно, что у Магнуса на груди ужасная глубокая рана, из которой кровь льётся и льётся, как из устья реки, не переставая, а руки его в глубоких длинных царапинах, и пиджак превратился в мешающие лоскуты. Будь Магнус охотником, Алек бы просто нарисовал на нём Иратце и отнёс в безопасное место, но руны не были применимы к Нечисти.
Подхватив бессознательного мага на руки, как будто тот ничего не весил, Алек стал судорожно размышлять, куда можно его отнести, где бы до него не добрались отречённые. Нести его в свою комнату казалось слишком глупо – туда легко добраться и так же легко войти. Другое дело – оранжерея. Большинство проживающих в Институте охотников вообще забыли, что она у них есть, поэтому не ходили туда. К тому же, она располагалась на самом верхнем этаже, и туда нельзя было добраться на лифте. Алек с Магнусом на руках буквально взлетел по лестнице на последний этаж, где за неприметной дверью скрывалась удивительная оранжерея, которая никогда не увядала, продолжая жить на одному лишь Ангелу известно какой магии.
Аккуратно уложив Магнуса на одну из скамеек, Алек стянул с себя пиджак и, безжалостно разорвав его на лоскуты, постарался перевязать те раны, которые вообще можно было перевязать, предотвращая дальнейшую потерю крови. Маг болезненно дёрнулся, не приходя в сознание, и простонал сквозь забытье. Закончив, Алек бросил на него последний взгляд и вышел из оранжереи, закрывая за собой дверь и надёжно запечатывая её рунами.
По пути обратно к Залу Советов Алек успел забежать в оружейную, где закинул на плечо лук и колчан со стрелами. Он вернулся в битву так же быстро, как покинул её, и теперь помогал своим соратникам и братьям по оружию побеждать, истребляя отречённых одного за другим. Было очевидно, что эти монстры точно такие же, как тот, что смог пройти сквозь защиту Института в прошлый раз. Но с тех пор именно Магнус накладывал новое защитное заклинание. Как же тогда так вышло, что его защита оказалась недостаточно сильной для того, чтобы остановить этих кровожадных монстров? Неужели Валентин создал каких-то новых чудовищ, которые, помимо всего, обладали ещё и магией? Если так, то им всем не жить.
Алек и сам не понял, когда битва окончилась. Просто последний монстр издал предсмертный вой, и всё вдруг стихло. Краем глаза Алек успел уловить встревоженный взгляд Лидии, направленный на него, но не стал концентрировать на этом внимание. Сейчас нужно было как можно скорее вернуться к Магнусу и найти способ, как помочь ему. Снимая руну защиты с двери и открывая её, Алек меньше всего ожидал увидеть в оранжерее кого-то, помимо раненого Магнуса, но там оказалась какая-то женщина, чья кожа была голубой, что говорило о том, что она тоже маг. Первая мысль, пришедшая охотнику в голову, - это она помогла отречённым пробраться в Институт, минуя магическую защиту Магнуса. Через мгновение острый наконечник стрелы смотрел ровно в центр груди женщины-мага.
- Меня зовут Катарина. Я друг Магнуса. Мы с ним давно знакомы. Я маг-целитель. Прошу, опусти оружие, я всего лишь хочу помочь.
- Как ты сюда вошла? Я запечатал дверь рунами, - Алек был непоколебим, он не собирался отдавать Магнуса в лапы какой-то неизвестной женщине.
- У магов много входов и выходов. Намного больше, чем ты думаешь, юный охотник. Я не враг Магнусу, иначе меня бы здесь не было. Позволь мне помочь ему.
Женщина говорила мягко, но уверенно, и только теперь Алек заметил на ней медицинский халат одного из Нью-Йоркских госпиталей. Он опустил оружие, но не отступил ни на шаг, не собираясь оставлять Магнуса одного наедине с незнакомкой. На кончиках её пальцев заискрился голубоватый туман, почти так же, как у Магнуса, и она медленно провела руками над израненным телом старого друга. Пришедшая на его ментальный зов, Катарина была в ужасе: впервые за много лет она видела Бейна в столь плачевном состоянии. Если Валентину удалось создать таких отречённых, против которых не может выстоять даже древний и очень могущественный маг, то они все в беде.
Спустя пару минут молчаливого труда, направленного на исцеление ран Магнуса, тот очнулся и, мимолётом взглянув на лицо своего спасителя, облегчённо улыбнулся, выдыхая на грани слышимости:
- Катарина… Это ты…
Услышав голос мага, Алек не мог понять, откуда в нём взялись те чувства, что вдруг всколыхнулись внутри неприятной волной. Если бы он чуть лучше разбирался в межличностных отношениях и чуть меньше врал самому себе, то смог бы признать, что это банальная ревность, но Алек Лайтвуд не владел ни первым, ни вторым, поэтому решил разобраться с природой своих чувств позже, когда Магнусу станет лучше благодаря помощи Катарины.
***
Алек давно уже не был так окрылён, как сейчас. Его помолвка с Лидией была расторгнута: они с ней просто поговорили по душам и выяснили, что никто из них не хочет быть всю жизнь одиноким в этом браке без любви. Алек извинился перед ней за то, что чуть не свалил на них обоих это ужасное бремя, а Лидия извинилась за то, что по глупости согласилась на его авантюру. Они разошлись, как ни странно, друзьями, и Алек был рад этому. Теперь он, наконец, мог беспрепятственно быть с Магнусом, потому что, помимо расторжения помолвки, понял, что ни уже уничтоженная честь его семьи, ни одобрение родителей, ни желание Клэйва не стоят того, чтобы рушить свою жизнь, подстраивая её под желания других. Он знал теперь точно, что сможет быть счастливым только с Магнусом, и определённо собирался стать таковым. Поэтому он, как мальчишка на первом свидании, почти бегом бежал к дому мага после того, как разобрался со всеми своими проблемами и неурядицами в Институте. К тому моменту со дня нападения прошло уже два дня.
- Александр? – Магнус выглядел удивлённым, и его удивление отнюдь не было приятным. Это выглядело так, как если бы к Магнусу вдруг заглянул Джейс, и тот был совершенно не рад его видеть. Нехотя он впустил всё ещё ничего не замечающего и окрылённого нефилима в свой дом, предлагая тому присаживаться в гостиной. – Ты что-то хотел? – это было сложно заметить, но Магнус не выказывал Алеку привычной гостеприимности, предлагая чего-нибудь выпить или перекусить. К тому же, тон его голоса был прохладным и немного надменным, таким, каким он обычно разговаривал со своими примитивными клиентами.
- Я хотел с тобой поговорить, Магнус. Моя помолвка с Лидией расторгнута. Мы с ней оба согласились с тем, что жить в браке по расчёту - не очень-то хорошая перспектива. Я сказал матери, что не стану следовать её указаниям. Это они с Робертом разрушили честь семьи Лайтвуд, а не я, так что я не собираюсь больше взваливать на свои плечи ответственность за её восстановление. Ну и вот, я здесь, - Алек улыбнулся широко и лучезарно, и Магнус бы даже порадовался этой улыбке, если бы не был смертельно обижен на нефилима и если бы его сердце не было разбито.
- То есть ты хочешь мне сказать, что твоя невеста нашла повод дать тебе от ворот поворот, и теперь, когда нет ничего, что мешало бы нам быть вместе, ты прибежал ко мне? – холодный голос Магнуса, его надменный тон, резкие слова, сжатые в тонкую полоску губы и недобро сощуренные глаза, наконец, отрезвили Алека. Он взглянул на Магнуса и не увидел в нём и толики того соблазнительного мужчины, каким он был раньше. Теперь это был лишь строптивый, неприветливый древний маг, не желающий видеть в своей квартире детей ангелов.
- Магнус, я… - начал было Алек, но маг изящным жестом руки заставил охотника замолчать, как он делал это на протяжении нескольких веков со всеми Лайтвудами.
- Довольно. Нам не о чем говорить, Александр. Я попрошу тебя уйти, - поймав на себе непонимающий и растерянный взгляд небесно-голубых глаз, Магнус на секунду – только на секунду – захотел простить нефилиму всё здесь и сейчас, лишь бы не видеть вот такого его взгляда больше никогда, но обида и гордость пересилили. Магнус молча скрылся на кухне, давая юному охотнику право самому всё осмыслить и покинуть, наконец, его квартиру.
***
Когда дверь за Алеком тихо захлопнулась, Магнус вздрогнул и сгорбился, опустив голову на скрещенные на столе руки.
- Ты сглупил, Магнус, - невозмутимо сообщила Катарина, всё это время находившаяся в квартире мага.
- Я и сам это знаю, - отозвался тот глухо, не поднимая поникшей головы.
- Ну и зачем ты это сделал?
- Хочу, чтобы он понял, каково это – получать отказ, - стукнув кулаком по столу, Магнус вскинулся и заглянул в глаза подруги гневным взглядом. Если бы она только знала, через что он прошёл ради этого охотника, сколько усилий приложил, и всё без толку!
- Мне казалось, ты достаточно сильно его полюбил, чтобы забыть разок о гордости.
- Я уже наступал на горло своей гордости ради этого мальчишки! И что он сделал? – Магнус раскинул руки в стороны, как бы пытаясь показать, что Алек лишь пустил все его отчаянные попытки коту под хвост, но Катарина в ответ лишь разочарованно покачала головой. – Если я действительно ему нравлюсь, он ещё придёт.
- Надеюсь на это, Магнус. Очень надеюсь.
