Исправляй

      Серый автобус, поблескивая металлическими боками, ехал по пустынной улице. Песок, подгоняемый ветром, слоем пыли оседал на поверхности металла, делая ее матово-серой, забирая блеск и гладкость, но к этому уже все давно привыкли. Из-за очередного подземного толчка автобус слегка тряхануло, но водитель быстро выровнял транспорт, вывернув руль в нужную сторону.       Дерек поморщился и сжал пальцами переносицу. Он, кажется, задремал, привалившись лбом к пыльному стеклу, но больно ударился, когда автобус занесло. Выдохнув и повернув голову, Дерек посмотрел в окно. Мутный, однообразный пейзаж не радовал. Впрочем, как и всегда. Пики небоскребов, оббитых металлом, острыми иглами взмывали вверх, теряясь в мареве мутной пустынной стихии. Песок гоняло по улицам туда-сюда, и от него не было никакого спасенья. На улицах давно не было деревьев, декоративных клумб или кустиков. Более того — многие уже даже не помнили этого из старых книг.       Весь мир можно было разделить на несколько цветов, да и те были припорошены песчаной пылью.       Серый. Вся одежда жителей, все небоскребы, транспорт, средства связи. Металлический серый или грязно-серый сливались в однородную массу, которая нагоняла тоску и сонливость.       Желтый. Противный, с темно-оранжевым оттенком, песок, который ветер гонял туда-сюда, который оседал на лице, одежде, стенах зданий. Он отмывался мутной серой грязью, забивая сливы в ванных и душевых.       Белый. Единственный чистый, да и тот порой скрытый от глаз тех, кто живет в этом проклятом мире. Небо, когда его становилось видно сквозь слой песчаного ветра, было белым. От него глаза слепило, но Дерек смотрел на небо каждый раз, когда выдавалась такая возможность.       Очередной подземный толчок и резкий занос автобуса спровоцировали прилив головной боли. Очень хреново быть метеозависимым тогда, когда в твоем мире землетрясения стали нормой жизни. Собственно, поэтому весь их город состоит из цельнометаллических конструкций, которые выдерживают сейсмическую активность, не давая домам складываться, будто карточному городку, погребая под собой все живое.       Точнее все то, что еще осталось в живых.       Дерек посмотрел на часы. Он специально выехал заранее, потому что хотел успеть завезти лекарства сыну, лежащему в изоляторе госпиталя. Дженим рос подвижным мальчишкой, но пустынные бури не самое лучшее средство для укрепления детского иммунитета, поэтому он заболел. Из-за постоянно ранящих лицо крупиц песка, на лице ребенка образовались незаживающие порезы, которые со временем разрослись и стали язвами. Дерек вкалывал на заводе, изготовляющем пласты металла, по три смены подряд, чтобы суметь обеспечить ребенку хотя бы какое-то подобие лечения, но все, казалось, тщетно. Жутко было смотреть на сына, из которого город, казалось, вытягивал жизнь. Черные, вечно растрепанные пряди стали будто серыми, лицо, покрытое кровоточащими язвами, вызывало у Дерека боль в собственном теле. Дженим пытался улыбаться сквозь толстое стекло изолятора отцу, а Дерек ночами выл в подушку из-за того, что не смог уберечь. Он понимал, что, возможно, от него ничего не зависело, но чувства вины это не умаляло.       Сегодня Дерек собрал, наконец, необходимую сумму, и теперь спешил в госпиталь, чтобы успеть передать ее дежурному врачу до того, как тот заступит на смену. Джениму нужны были поддерживающие уколы, без которых он давно бы умер, постепенно разлагаясь и испытывая просто адскую боль.       Часы показывали двенадцать утра.       — Твою мать! — Дерек подскочил на месте, торопясь к выходу из автобуса и расталкивая локтями остальных пассажиров. — Эй! — он постучал в стекло, отделяющее кабину водителя от салона автобуса, — эй!       — Чего? — недовольно отозвался мужчина, опуская стекло так, чтобы слышать пассажира.       Его голос звучал глухо из-за того, что лицо наполовину скрывал серый платок. Дерек и сам носил такой, потому что иначе на улице можно было бы задохнуться от песка, летящего прямо в лицо.       — Какое сегодня число? — спросил, внутренне обмирая, Дерек.       — Пятнадцатое, — проворчал водитель. — Чего надо? Выходи сейчас или проваливай на свое место!       Дерек машинально кивнул и махнул рукой, прося открыть дверь. Он натянул платок на лицо и вышел, на секунду задохнувшись от порыва ветра. Крупицы песка кольнули, но привыкшая к этому кожа быстро адаптировалась, чувствительность немного снизилась, и стало вполне терпимо. Дерек стоял истуканом посреди выжженной белым солнцем их мира пустынной улице и не мог сдержать слез.       Он пропустил целый день.       Как такое могло быть? Вчера, когда он закончил работать на смене, было тринадцатое. Он точно помнит это, ведь днем он сдал норму и забрал деньги. Он сел в автобус и, посмотрев на часы, понял, что сейчас четыре, а значит, он успевает к нужному врачу. Потом Дерек задремал, ведь проведенные без сна сутки, даже больше, вымотали его. Прислонившись лбом к пыльному окну автобуса, он прикрыл глаза.       А открыл пятнадцатого в двенадцать часов дня.       — Господи, — Дерек, дернувшись, побежал вперед.       Вдалеке виднелись пики небоскребов, среди которых был госпиталь, где лежал Дженим. Сутки, он потерял целые сутки! Сын уже может быть… нет. Об этом Дерек даже думать не хотел, это было страшно. Так страшно, что по спине скатывались капли холодного пота, даже несмотря на духоту пустыни вокруг.       Дерек, не обращая внимания ни на что, бежал и бежал, задыхаясь от порывов ветра, от чертового песка. Он остановился только на пороге госпиталя, упираясь ладонями в колени и пытаясь отдышаться. Засунув руку в карман и нащупав там заветные металлические кругляшки, Дерек быстро прошел в госпиталь, слыша, как за ним с грохотом задвигаются металлические двери.       Шорох гоняемого по пустыне песка стих, а в ушах зазвенело из-за внезапно обрушившейся на Дерека тишины. Стянув с лица платок, он пошел вперед по длинному коридору, помня наизусть, куда ему нужно попасть.       Врач встретил его с недовольством.       — Вы искали деньги так долго? — хмыкнул он, подставляя ладонь под монетки. Поморщившись, он спрятал деньги в карман. — Вы опоздали.       Дерек, вытерев потную ладонь о штанину, нервно дернул плечом.       — Я… — он замер, не зная, как сказать то, что произошло на самом деле. — Была сложная смена. Дженим в порядке?       — Не знаю, — врач пожал плечами. — Сейчас пойду, проверю.       — Как не знаете? — Дерек, не выдержав, схватил того за воротник халата, резко дергая на себя. — У меня сын при смерти, а ты не знаешь?       — Отпустите, — холодно сказал врач. — Иначе я позову охрану. У меня еще тридцать больных, чье состояние в разы хуже, но чьи родственники позаботились о том, чтобы заплатить вовремя. Я не могу разорваться.       Дерек смотрел в спокойные глаза напротив и хотел убивать. Но он понимал, что сам вряд ли вылечит умирающего ребенка, а другого госпиталя в их металлическом городе просто не было. Он с трудом заставил себя разжать пальцы и отступил на шаг назад.       — Отлично. Приходите завтра и приносите деньги. Сумма остается такой же.       Дерек нашел в себе силы лишь кивнуть, стоя все в той же позе и не смея шевелиться. Он смотрел на спину врача, затянутую в серый халат, и не верил своим ушам. Может, Дженим уже мертв? А он, как дурачок, носит деньги и просит его вылечить.       Нет, это невозможно. За обман в их городе назначена смертная казнь, поэтому, если деньги все еще просят, значит, сына лечат. Нужно было снова бежать на завод, может, как раз успеет к началу смены.       Дерек, дернувшись, будто выпадая из транса, развернулся и быстро пошел в сторону выхода.       Оказавшись на улице, он задрал голову и посмотрел вверх. Неба видно не было, все затянуло мутной, желто-рыжей пеленой песка и пыли, белый цвет, который так любил Дерек, даже на крупицу не проглядывал. Натянув на лицо платок, Дерек посмотрел на часы.       Было пять часов вечера.       Опешив, Дерек снял с запястья часы и потряс их. Поднес к уху, прислушался. Секундная стрелка издавала тихие щелчки, механизм работал, а значит, все было в порядке. Куда снова делось несколько часов?       Что, черт возьми, происходит.       Оглядевшись, Дерек направился прочь от госпиталя, с ужасом понимая, что на смену он опоздал. Время уже было позднее, никто не согласится подмениться, а значит, до завтрашнего утра нет возможности заработать. Деньги нужны совсем скоро, а Дерек забыл, когда в последний раз ел. Он пил воду в попытке приглушить аппетит, но когда таким образом проходят вторые сутки, подобное не спасает.       Остановка, оббитая металлом, маячила впереди, но Дерек понимал, что нет смысла ехать домой. Свет отключили за неуплату еще месяц назад, когда Джениму понадобились первые уколы, на воду, которую давали по часам, он уже тоже опоздал. Еды купить было не на что, а единственный сосед обходил стороной после того, как Дерек грубо послал его, когда он начал выспрашивать что-то о сыне.       Засунув руки в карманы, Дерек просто брел по улице, не замечая песка, попадавшего в глаза. Руки покрывались противной корочкой пыли и грязи, но на это тоже было наплевать. Сжав в кармане часы, Дерек сжал зубы. Он ничего не понимал, не знал, как объяснить то, что происходило.       Раньше такое уже бывало, только тогда из жизни незаметно пропадала лишь парочка часов. Дерек мог прийти со смены позже, и сын, еще здоровый и улыбчивый, встречал его на пороге, взволнованно спрашивая, где отец задержался. На такое было легко закрыть глаза, ведь можно просто не заметить течения времени. Ведь это всего лишь какой-то час.       Буря усилилась. Ветер стал колючим, песок больно обжигал кожу, и Дерек уже жалел, что не пошел в сторону остановки. Внутри нее можно было хотя бы спрятаться от непогоды. Оглядевшись, Дерек понял, что забрел в ту часть города, где он бывал очень редко.       Работа и сын съедали всю его жизнь, не оставляя ни секунды на самого себя.       Дерек уже очень давно просто не гулял, хотя, с поправкой на природу их мира, прогуливаться было негде. Но и припомнить так плотно стоящие друг к другу небоскребы он тоже не мог. Дома почти подпирали друг друга, блестящими пиками взмывая вверх. Расстояние между ними было слишком маленьким, образуя небольшие улочки, что было редкостью для их мира, потому что в такие тупички могло надуть слишком много песка.       Дерек посмотрел по сторонам и удивленно вскинул брови. В промежутке между двумя небоскребами примостилась странная пристройка. Подойдя ближе, Дерек не смог не удивиться такой удаче — это была часовая мастерская.       Витрина, оказавшаяся стеклянной, была так плотно увешана часами разных форм и размеров, что казалось, она шевелится. Миллионы стрелок постоянно двигались, щелкали, создавая какофонию из звуков, которые были слышны даже на улице.       А еще витрина была чистой. Дерек, не поверив своим глазам, подошел почти вплотную и провел пальцем по стеклу: на подушечке почти не осталось пыли. Хмыкнув, он подошел к двери и осторожно приоткрыл ее, вглядываясь в полумрак, царивший внутри. То, что лавка была открыта, стало понятно, потому что в противном случае дверь бы не поддалась, но вот был ли кто-то внутри…       — Эй, есть тут кто? — Дерек прошел внутрь и огляделся.       Везде виднелись очертания часов. Все помещение внутри было завалено различными часами: от простых, круглых, настенных, до огромных, выше роста Дерека, старинных ходиков, которые и он сам видел на картинках много лет назад.       Хлам был расставлен так, что оставался лишь небольшой коридорчик, который вел от двери куда-то вглубь. Дерек, все еще сомневаясь, стянул с лица платок и поморщился: тиканье, которое стало внутри лавки лишь громче, давило на уши после привычного шороха песка снаружи.       — Часы сломались? — вдруг раздался голос, а впереди появилась фигура. Голос выдавал юношу, и довольно молодого.       — Да, — выдавил Дерек. — Только у меня нет денег.       Юноша неопределенно хмыкнул, а затем вновь заговорил:       — Иди сюда.       Не успев удивиться от такого обращения и вообще в целом от всей ситуации, Дерек прошел вглубь помещения и в следующую секунду чуть не ослеп.       Он оказался в комнате, заваленной ярким, разноцветным хламом. Красный, зеленый, желтый, оранжевый, синий, голубой, розовый, и еще миллионы оттенков создавали ощущение, будто в комнате взорвалась радуга. Такая, про которую Дереку в детстве рассказывала бабушка, показывая картинки из тогда еще сохранившихся книг.       Посреди всего этого хлама стоял юноша. Тоненький, в небрежно накинутой на плечи клетчатой рубашке, из-под которой торчала растянутая майка с каким-то ярким узором на груди. Он улыбался, из-за чего на правой щеке виднелась ямочка. Был слегка растрепанным, каким-то уютным, но в то же время странным, словно бы отталкивающим. Он направился к Дереку, аккуратно перешагивая через какие-то игрушки, валяющиеся на полу, притягивая к своим плавным жестам взгляд.       — Меня зовут Стайлз, — сказал он, останавливаясь перед Дереком и поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Давай, посмотрю часы.       Дерек, как в трансе, достал из кармана свои часы и вложил их в протянутую ладонь. Сжав их в руке, Стайлз пошел вглубь комнаты.       — Будешь чай?       Дерек опешил. Он не слышал этого слова примерно лет десять. Хотя бы потому, что чая в их городе не было в принципе. Конечно, у этого мастера часов могли быть какие-то запасы, но делиться ими со случайно зашедшим человеком, да еще и, к тому же, без монетки в кармане, было слишком странно. Дерек пошел в ту сторону, куда направился до этого Стайлз, машинально перешагивая через игрушки. Он замер около черного плюшевого волка, который держал в зубах красные часы. Игрушка была сделана очень аккуратно, а механизм работал, секундная стрелка двигалась. Хмыкнув, Дерек положил волка обратно на пол и пошел дальше, стараясь ни на что не наступить.       Стайлз нашелся за большим столом, заваленном различными механизмами и шестеренками. Он сидел спиной, сгорбившись над столешницей. На его руки была направлена небольшая лампа, желтый свет которой делал помещение уютнее.       — Так что по поводу чая?       — Я, — Дерек растерялся, не зная, как ответить, — не знаю. Чай слишком дорогой.       Стайлз снова как-то странно хмыкнул и, не отрываясь от своего занятия, махнул рукой, указывая куда-то в сторону.       — Там, на столике. Есть черный, есть зеленый, они в красных баночках. В белой молочный улун, в синей бергамот. Разберешься.       Дерек ошарашено кивнул и прошел в указанную ему сторону, все еще осматриваясь. Вокруг было слишком много хлама, а еще он был слишком ярким.       Стайлз был слишком странным.       Чай был слишком неожиданным для этого времени.       А часовая мастерская, зажатая между небоскребами, была вообще слишком.       Тряхнув головой, Дерек остановился около столика, разглядывая баночки. Как можно выбрать чай из тех видов, которые никогда не пробовал? Хмыкнув, Дерек кинул в чайничек что-то из красной баночки, затем добавил из синей, и залил все кипятком, который обнаружился рядом, в большом зеленом чайнике. Из носика валил пар, а листья чая красиво раскрывались внутри заварника. Дерек наполнил две чашки и обернулся к Стайлзу, намереваясь все же предложить выпить с ним чая и хозяину часовой.       Дыхание перехватило. Стайлз стоял позади, а около его ноги сидел леопард. Животное жмурило яркие глаза, подставляя голову под поглаживание ладони с тонкими, длинными пальцами. Хвост красиво обвивал лапы, леопард сидел как-то по-королевски, смотря на Дерека свысока, хоть и был, конечно же, ниже. Даже несмотря на то, что доставал Стайлзу до середины бедра головой.       — Откуда? — выдохнул Дерек, справившись с первым шоком.       — Живет со мной, — Стайлз пожал плечами, — я ему нравлюсь.       — Живет? — тупо переспросил Дерек, смотря на это чудо во все глаза. — Где?       — Тут, — Стайлз обвел рукой пространство вокруг. — Я и Леопард живем тут.       — В мастерской? — округлил глаза Дерек. — И леопард… его зовут Леопард?       — Да, — видимо, Стайлз ответил на оба вопроса сразу. — Какой ты заварил чай? — он слегка склонил голову набок.       — Я… я не… не знаю, — Дереку почему-то стало страшно.       Какой-то странный парень в странном месте. Со странным леопардом Леопардом и не менее странным хламом вокруг. Куда он вообще попал?       — Садись, — Стайлз махнул рукой куда-то назад, и Дерек, оглянувшись, приметил старый стул с резной спинкой. — Твои часы скоро будут готовы. А пока выпьем чай, мне уже надоело ждать.       — Чего ждать? — Дерек, притянув себе стул, сел на него, поставив наоборот. Он сложил руки на спинке, удобно прихватив одной чашку, и теперь принюхивался к пару, который поднимался вверх. Пахло чем-то сладким, вкусным, и Дерек отпил глоточек, понимая, что не может сдерживаться.       От удовольствия он прикрыл глаза.       — Вкусно? — Стайлз уже сидел на таком же стуле, только откинувшись на спину. На его колени удобно уложил голову Леопард, и вновь жмурился от поглаживающей голову ладони.       — Да, спасибо.       — Откуда у тебя эти часы?       — Я не помню, — нахмурился Дерек. — Кажется, отец подарил, пока был еще жив. А что?       — Старые, — Стайлз отпил из чашки и облизал губы. — Я давно таких не видел. Но они исправны, я лишь смазал механизм. Почему ты решил, что есть какая-то поломка?       — Я теряю время, — начал Дерек, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Пропали сутки, понимаешь? Я просто ехал в автобусе, а…       — Понимаю, — вдруг перебил Стайлз. — Время — сложная материя. Просто так не получится его потерять. Оно само решает, когда уходить.       — О чем ты? — растерялся Дерек.       — Ты жалуешься, что время ушло от тебя, — Стайлз отпил чай. — Но зачем оно тебе? На что ты его тратишь?       Дерек опешил. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл. Он видел, как Стайлз с интересом смотрит, ожидая ответа, но что-то будто мешало ему говорить. Возможно, глаза Стайлза, слишком яркие, живые, странные. Возможно, леопард Леопард, который, замерев, тоже сверлил Дерека взглядом. А, возможно, тиканье часов.       Которое, как только что заметил Дерек, стихло.       В часовой мастерской царила мертвая тишина.       — Кто ты? — одними губами спросил Дерек.       Из рук выпала чашка, разбиваясь. Осколки разлетелись в разные стороны, а один из них упал около лапы Леопарда. Лужа растеклась неопрятным мокрым пятном по полу, заставляя Дерека смутиться от собственной неуклюжести. Он поднял глаза на Стайлза, чтобы извиниться, но вдруг понял, что сжимает что-то в руках.       Опустив глаза вниз снова, Дерек выдохнул.       Он сжимал чашку. Ту, которую разбил мгновение назад.       Стайлз сидел напротив и гладил своего питомца по голове, допивая чай. Он будто завис, вообще перестав куда-либо торопиться. Какие-то действия в начале, быстрые жесты и даже ремонт часов Дерека были будто в другой жизни. Этот Стайлз разительно отличался от юноши, который встретил Дерека в часовой мастерской… когда?       Сколько прошло времени?       — Я повелитель времени, — Стайлз отпил чай.       — Ты повелитель времени и живешь тут, в мастерской? — тупо переспросил Дерек. Он поставил чашку на столик, на всякий случай, и снова перевел взгляд на Стайлза.       — А где мне жить?       Дерек замялся. Он не знал, где должен жить повелитель времени. Происходящее вообще казалось ему каким-то сном. Возможно, он все же дошел до остановки и уснул там, привалившись к металлической обшивке и пропуская автобус за автобусом, теряя драгоценные минуты, которые могли бы ему помочь спасти Дженима?       — Мне нужно идти! — подскочил Дерек. — Где мои часы?       — Зачем тебе они? — Стайлз пожал плечами. — Все равно от них нет толку.       — Почему?       — Время, — Стайлз отпил чай. — Для вас, людей, оно ничего не значит.       — Ты не понимаешь! — Дерек повысил голос. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем времени.       — Ты ведь человек, — Стайлз улыбнулся, дернув уголками губ, — все вы одинаковые. Вы тратите время, день за днем, прожигаете его, минута за минутой, а что толку?       Дерек прищурился, все еще стоя рядом со Стайлзом и смотря на него сверху вниз. Леопард ушел куда-то вглубь мастерской, теряясь в полумраке, клубящемся по углам.       — Мир окутан песком. Вокруг планеты ореол пыли, вы задыхаетесь в последствиях собственных поступков, но раз за разом приходите к одному и тому же.       — К чему?       — К смерти. Вы губите планету, губите себя, так зачем вам мое время? — Стайлз усмехнулся. — Оно мое, я дарю его вам, а вы тратите его на войны, на вредительство, на опустошение собственного мира. Мне наскучило давать шансы.       — О чем ты? — Дерек обмер, понимая — то, что он услышит, скорее всего, ему не понравится.       — Мне надоело, — Стайлз вдруг поднялся и, подойдя к столику, поставил на него чашку. Он резко развернулся к Дереку. — Скучно, понимаешь? Раз за разом смотреть, как вы все губите. Я устал.       — И что теперь? — Дерек смотрел в глаза повелителя времени и ему казалось, что даже там он видит часовые механизмы. Будто весь Стайлз состоял из миллионов шестеренок.       — Ничего, — вдруг посмотрев куда-то в сторону, Стайлз улыбнулся.       Дерек глянул туда же и вдруг увидел окно, которое он не заметил раньше. Наверное, потому, что только сейчас там стало видно солнце, уходящее за горизонт. Оранжевый диск давал отблески, которые, просачиваясь в часовую мастерскую, скользили по яркому хламу, словно делая его живым.       — Закат? — ошарашено прошептал Дерек. Он видел такое впервые.       — Я потратил все время мира на чай с тобой, — Стайлз вдруг провел ладонью по спине Дерека. — Твои часы почти просохли.       — Что? — очнулся будто от дурмана Дерек. — Что? Сколько сейчас? — он метнулся следом за Стайлзом, который уже направился в другую комнату. — Ты слышишь меня? У меня сын, понимаешь, сын! — Дерека срывало, копившееся все это время напряжение выплескивалось наружу.       — Что сын? — Стайлз остановился и обернулся. — С тех пор, как ты переступил порог моей мастерской, прошло восемьдесят лет. Еще столько же, и мир останется пустым, без глупых людей, которые мне надоели, — он поморщился, вновь отворачиваясь.       — Я люблю своего сына, и он умирал в больнице! — Дерека трясло. — Мне нужно было заработать денег, чтобы ему дали лекарства, а сейчас… сейчас… — дыхание перехватило, голос сорвался, и пришлось замолчать.       — Ты хочешь спасти сына, и плевать на все остальное? — Стайлз резко и зло посмотрел Дереку в глаза. — На погибающий мир? Я каждый раз смотрю на это и мне больно, понимаешь? Но я терпел, потому что давал людям шанс. А чем мне отплатили?       — Стайлз, пожалуйста, — Дерек смотрел в карие глаза. Они были такими глубокими, взгляд таким мудрым, что сам он ощущал себя неразумным юнцом. Хотя рядом с повелителем времени все будут таковыми. — Я люблю сына. У меня нет никого, кроме него.       — А потом, после? Пусть все умирают? — насмешливо смотрел в больные глаза Дерека повелитель времени. — Что потом?       Дерек не знал, как сказать. Как объяснить. Что может заставить этого… Стайлза, чувствовать. Осознать что-то, что важно для Дерека. И это может быть по какой-то причине важно и для повелителя времени.       Зачем он вообще пустил его в лавку?       Зачем заговорил, зачем дал выпить чай?       Чертов вкусный чай.       — Стайлз, ты же вернул чашку, — Дерек подался вперед и схватил повелителя времени за плечи. — Верни меня обратно, пожалуйста. Я должен хотя бы попрощаться с сыном.       — И все? — усмехнулся тот, — ни просьб о могуществе, ничего?       — Я хочу исправить, — из последних сил пытался донести свои мысли Дерек. — Спасти Дженима. Больше мне ничего не нужно.       Стайлз наклонил голову набок и просто смотрел.       Дерек подался вперед и коснулся губами оказавшихся очень мягкими губ повелителя времени. Стайлз удивленно выдохнул, но не оттолкнул. Дерек прикусил нижнюю губу Стайлза, а затем лизнул. Сделал тоже самое с верхней, и вдруг улыбнулся. Он внезапно понял, что повелитель времени был просто одиноким. Никого не было рядом и, если бы не скука, Дерек никогда не понял бы ничего. Он терял бы время, которое ускорялось по велению Стайлза, а потом и вовсе бы умер, так ничего и не осознав. Мир завершил бы виток, и ничего не изменилось бы. Дерек сильнее притянул к себе Стайлза, оглаживая его спину ладонями, сминая рубашку и вжимая в собственное тело. Он выдохнул от удивления и радости, когда Стайлз обнял его за шею, приоткрыл рот и позволил целовать нормально, по-настоящему. Он будто изучал Дерека, давая перехватывать инициативу, позволяя ласкать свои губы, язык, пытаясь делать тоже самое в ответ.       Было сладко. Во рту оставался привкус чая, делая поцелуй вкусным, таким, который не хотелось прекращать.       Стайлз в руках Дерека был податливым, будто действительно на какой-то миг стал человеком, простым мальчишкой. Хотелось большего, отчаянно хотелось стиснуть тонкое тело в объятиях сильнее, показать, как может быть хорошо с человеком, пусть он и тратит зачастую свое время бездарно.       Но ведь есть моменты, которые хочется повторить, запомнить, сохранить в памяти?       — Иди, — Стайлз оттолкнул Дерека.       Он тяжело дышал, его глаза блестели, губы были влажными от слюны.       — Куда? — Дерек понял, что перед глазами скапливается какой-то туман. Его пошатывало, словно при очередном подземном толчке. — Стайлз? — последний раз успел спросить он перед тем, как все заволокло темнотой.       — Пап? Ты спишь?       Дерека трясли за плечи, вырывая из забвения.       — Папа! Ну, пааааап!       Открыв глаза, Дерек увидел склонившегося над ним Дженима. Здорового, румяного, без единого изъяна на милом детском лице.       — Сынок! — Дерек сгреб сына в объятия и повалил на себя, крепко прижимая к груди.       Мальчишка замер, осторожно погладив ладошкой отца по плечу.       — Пап, с тобой все хорошо? Ты так крепко спал, я тебя минут пять будил, — Дженим поднял растрепанную голову и заглянул Дереку в глаза.       — Все нормально, — сумев, наконец, расцепить руки, Дерек дал сыну встать на ноги. — Какой сейчас месяц?       — Чего? — округлив глаза, удивился Дженим.       — Просто скажи, — Дерек сел на кровати, приглаживая волосы.       — Январь, — растеряно отозвался Дженим. — Тебя вчера поставили в свободный график, ты мне рассказал, когда домой вернулся.       — Точно, — усмехнулся Дерек.       Как раз через пару недель Дженим и заболел.       В дверь постучали. Дерек и Дженим удивленно переглянулись, ведь гостей у них никогда не бывало. Встав с кровати, Дерек направился к входной двери. Открыв ее, он, не выдержав, рассмеялся.       — Пап, это кто? — выдохнул Дженим, выглядывающий из-за отца и цепляющийся пальцами за штанину его джинсов.       — Это леопард, — Дерек успокоился и теперь просто улыбался. — Его зовут Леопард.       — У него что-то в зубах, — Дженим, казалось, успокоился.       Быстрее, чем Дерек когда-то… давно?       Протянув руку вперед, Дерек поднес ее к Леопарду, и тот разжал зубы. Звякнув, на ладонь упали часы. Вокруг браслета была намотана узкая полоска бумаги. Дерек, затаив дыхание, застегнул часы на запястье, сняв записку, а затем развернул ее, читая послание.       «Исправляй»       Он пропустил зверя в квартиру и захлопнул дверь, плотно задвигая защелку.       Теперь все будет иначе, Дерек постарается.       Ведь он обещал. Конец. ©