Чабан vs Лакшери

Говорят, что у всего есть конец. Исходя из своих наблюдений, водитель микроавтобуса, ехавшего по одному из шоссе в сторону противоположную Сеулу, понимал, что это лишь часть правды. Сама же истина заключалась в том, что, перед тем, как о чем-то можно сказать в прошедшим времени, порой проходит слишком много времени. Ну, или, тянется оно как жвачка прилипшая к подошве – начинаешь отдирать, а она только растягивается и не поддается. Но как же хотелось, что бы все происходило быстрее!... - Мы уже приехали? – в один голос спросили Чану и Юнхен, прикрепив на лица одинаковые радостно-идиотские выражения. Уже только этим они бесили до крайности. Но нет, одного этого было явно недостаточно, в их понимании, и поэтому они еще и припрыгивали на своих сидениях в микроавтобусе, умудряясь при этом размахивать руками и ногами. - Нет, - сквозь зубы ответил Джинхван. Это пытка возобновлялась каждые две минуты на протяжении всего часового пути. Их стараниями, казалось, что как минимум, трехчасового. - А сейчас? – так же хором спросили те, явно наслаждаясь волнами ненависти и отчаяния, исходивших от водительского кресла. В этот раз, предчувствуя скорое окончание поездки благодаря увиденному указателю «Парк активного отдыха «Чудаки» - 5 км», ребята решили сыграть ва-банк. - Не-е-ет. - И сейчас тоже? - Нет! - Правда? - Да! - Точно-точно? - Да! – проорал Джинхван, с такой силой вцепившийся в руль, что было ясно, что на его месте он представлял шеи вопрошавших. - Теперь приехали? - Да хватит вам так его злить, - прервал дуэт изуверов Ханбин. – Вы не забывайте, что он все-таки за рулем и от него сейчас зависит доедем мы до места назначения или обнимем капотом ближайшее дерево. - Ла-а-а-дно, - нараспев произнесли те и начали напевать. Причем Чану пел гимн Кореи, а Юнхен «Миллион алых роз», но все это на один мотив. Впрочем, мелодия какой песни была задействована было абсолютно непонятно. Вероятно, от того, что ни одни ни другие слова отчаянно не подходили для нее, из чего следовало, что мотив не принадлежал ни той ни другой. - Как остальные могут спать в такой обстановке? – удивился Джинхван. - Так они же знают, как это обычно бывает, поэтому в наушниках, - ответил Ханбин. - А ты тогда чего не в них? - Ну, мне же надо как-то тебя морально поддержать. К тому же, я спать не хочу. - Спасибо, - поблагодарил тот и, заметив долгожданный съезд, поспешил свернуть. - А теперь приехали? – вновь завопили двое из ларца. - Да! – заорал, не выдержав перегрузки на нервы, несчастный водитель и остановил микроавтобус. От одолевших его чувств он ничком упал на руль и вяло поинтересовался, впрочем, не надеясь на ответ: - Когда вы уже перестанете вести себя как дети? - Когда надоест, - невозмутимо ответил Юнхен уже спокойным голосом. - Но, знаешь, из-за забавности ситуации, это произойдет не скоро. Сам посуди – ведем себя как дети мы, а параметры ребенка – у тебя, - хихикнул Чану. С водительского места раздался отчетливый скрип зубов. А в салоне тем временем приходили в себя счастливчики, все время пути пребывавшие в плену Морфея. Они сладко потягивались, пряча спасительные наушники в сумки, и были до возмущения спокойны и бодры. Завидев понурую спину водителя, они даже не стали ничего спрашивать, это было знакомо всем, кто когда-либо сидел за рулем, когда в салоне собирались все члены группы. Ханбин поспешил покинуть микроавтобус. Снаружи уже стояли Чживон и Чжунхэ, вяло переговаривавшиеся о том, что название как нельзя лучше подходило месту. Ханбин был с ними абсолютно согласен – парк активного отдыха явно был чудаковатым. В пользу этого были и надписи, выполненные кислотно-фиолетовым, практически нечитаемым, шрифтом на ярко зеленых баннерах, рекламирующие предоставляемые услуги. На ближайшем значилось «Лазертаг – удел трусов и слабаков, не знающих, что такое боль! Поэтому у нас только Пейнтбол! Только хардкор!», а пониже основной надписи была маленькая сноска - «За несоблюдение техники безопасности, в результате которых могут быть получены травмы, администрация ответственности не несет». - То есть, можете хоть убиться, но в суд на нас подать не имеете права, - перевел Донхек, последним вышедший из микроавтобуса и захлопнув дверь. – Мило. А кто выбирал именно это место для игры? - Да не боись, тут максимум синяки могут быть, они выдают хорошую экипировку, - поспешил его успокоить Чану, которому, собственно и принадлежала идея посещения этого места в выходной. - То есть прецеденты уже были, - подвел итог Ханбин. Остальные от такой постановки вопроса поежились, но решили, что раз пока проблем нет, то и беспокоиться рано. - Ладно, пошли уже. Сыграем разок, а там можно и что-нибудь еще придумать, менее экстремальное, - рассудил Чживон. - Ага, точно. Потом можно будет спрыгнуть со страховкой! Я точно видел здесь площадку для джампинга, на сайте, – поддержал его Чану, наслаждаясь перекосившимися, от подобной перспективы, лицами. На том и порешили. Уже подходя к месту регистрации участников и оплаты пейнтбола, решено было сыграть командой. Но тут поджидал сюрприз: набор на ближайший час уже заканчивался, а кроме них по-прежнему никого не было. - Ну, тогда я, пожалуй, пойду отдохну, - пожал плечами Чжинхван, собираясь уйти как можно скорее, пока никто другой раньше него не решил слинять. - Зачем? – удивился Чжунхе. - Ну, как зачем? Кроме нас тут никого нет. Нас семеро, на две команды поделиться не получится. Вот и получается, что я пойду отдохну после поездки, а вы развлекайтесь. Едва закончив предложение, парень в теле мальчика покинул компанию и, как можно быстрее, засеменил по направлению кафе. - Ну а что, довольно логично, - согласился с ним Чжунхэ, чувствуя досаду, что не успел свинтить первым. - Ну и вали! – крикнул ему в след Чану. – А мы будем развлекаться! Вот! И придумаем себе крутые позывные! Чжинхван на последних словах обернулся, улыбаясь, и показал два больших пальца, как бы одобряя задумку. Таких ехидных жестов в его исполнении Ханбин еще не видел. - Какие еще позывные?! – возмутился Чжунхэ. - Такие. Мы же стрелять в друг друга будем, значит война. А раз война, значит обязательно нужны позывные, - пояснил Чану, важно подняв указательный палец вверх, словно объяснял прописные истины нерадивым ученикам. – Ты, кстати, будешь «Горшком». - Каким еще горшком?! – возмутился было тот, но тут же остыл. - Хотя, зовите как хотите, только в печь не сажайте, - неосознанно принял правила игры тот, равнодушно тряхнув челкой. - Вот поэтому ты и Горшок, - подвел итог Юнхен. - А ты – Мерлин! – провозгласил Чану показывая пальцем на свою «вторую половинку». - Тогда ты – Моргана! – не остался в долгу тот. - Логично, - согласился тот с возложенной на него ролью ведьмы и алчно посмотрел на остальных. - Чабан*, - не дожидаясь, пока его окрестят, сам представился Ханбин подняв руку в вверх. - Лакшери, - последовал его примеру Чжунхэ. Чану пристально посмотрел на него с осуждением, но возражать не стал. - Котик! – тыкнув пальцем в Донхека безапелляционно провозгласил Чану. Тот в ответ лишь улыбнулся и кивнул, соглашаясь, что логики тут не занимать. - Господа посетители, получите, пожалуйста инвентарь и прослушайте краткую инструкцию, - попросила миловидная девушка, сидевшая на кассе и с любопытством слушавшая их перепалку. – Вы можете это сделать возле входа на полигон. - Хорошая экипировка, говоришь? – возмущенно прошипел Чжунхэ, натягивая поверх одежды легкий комбинезон из чего-то подозрительно напоминающего брезент камуфляжной расцветки. Тот был размера на три больше чем нужно и мешал свободно двигаться. - Конечно, хорошая. Она краску не пропускает, а значит и одежду ты свою не испачкаешь, - последовал невозмутимый ответ. – А еще тут шлемы разных форм раздуют, правда круто? - Круче не бывает, - кисло ответил Чживон. Он уже начал подозревать, что дело простыми выстрелами не ограничится. - Господа отдыхающие, прослушайте правила. Когда раздастся звуковой сигнал, можете приступать к игре. Обычно любое попадание засчитывается как выбывание, но у нас другая политика. Попадание в руку или ногу смертельным не считается, но вы должны будете их не использовать. Попадание в корпус и голову засчитывается как смертельное и вы выбываете из игры. Тут тоже все немного иначе, чем обычно – вы не покидаете территорию полигона, а притворяетесь трупом. По «трупам» стрелять запрещено, это не этично, но случайные попадание допустимы. Когда раздастся второй сигнал, раунд заканчивается. Всего их три, - низкий, но очень крепкий мужчина, читавший инструктаж ненадолго задумался, словно вспоминая, все ли рассказал, и добавил: - Настоятельно рекомендую не стрелять в упор – синяки потом остаются ужасные, да и проходить могут по несколько месяцев. Если хотите играть командами, то на стойке со шлемами есть повязки разных цветов, что бы своих от чужих отличать. А еще тогда патронаж разных цветов получите. Заканчивайте одеваться и проходите. На последних словах он открыл дверь в «вольер», как его можно было смело назвать. Размером он был примерно сто квадратных метров, неровной формы и огороженный сеткой-рабицей. По всему периметру, за исключением большого открытого пространства в центре примерно метров в двадцать, стояли разнокалиберные сооружения из ДСП имитирующие стены и домики, какие-то непонятные помосты, несколько здоровенных бревен и даже пара куч из веток. Естественные укрытия представляли собой три куцых деревца и пяток кустарников, на которых почти не было листьев, зато в избытке покрытые разноцветными брызгами краски. Впрочем, последней было покрыто все, даже островки еще не вытоптанной травы. - Кто в какой команде будет? – поинтересовался Чживон. - Служу вам, о великий Лакшери! – тут же подбежал к нему Чану, сотрясая от полноты чувств шлемом, очень похожим на шлем Дарта Вейдера. - Тогда я с вами, господин Чабан, погонщик судьбы! – пафосно возопил Юнхен, хватая шлем-череп. - Я тоже в команде Ханбина, - сказал Донхек, но наткнулся на суровые взгляды Мерлина и Морганы и поспешил поправиться: - То есть, я хотел сказать, Чабана, - закончил он и поспешил надеть первый попавшийся шлем. Тот имитировал голову Hello Kitty, что было весьма подходящим совпадением для «Котика». - Значит Горшок с нами! – заключил Моргана и кинул в того шлемом, удивительным образом напоминавшим его позывной. Чабан, решивший, что ирония, это, конечно, не сарказм, но тоже хорошо, завладел шлемом в форме головы барана. Лакшери же достался имитирующий рыцарский. - Если все готовы, то проходите, - позвал инструктор. Парни одели повязки – команда Ханбина красные, а команда Чживона синие – и последовали внутрь. Разделившись и проследовав выбирать себе укрытия, они уже мысленно прикидывали, откуда угол обзора будет больше, а защита эффективнее, как их окликнул инструктор: - Эй, идиоты! А винтовки вы захватить не хотите? Идиоты поняли, что обвинение не беспочвенное, и возражений по поводу такого обращения не последовало. Вернувшись за ними и получив инструкции, что у синих патроны синие, а у красных – красные, они вновь приступили к выбору дислокации. Спустя минуту раздался сигнал к началу боевой операции. И тут же пала первая жертва: Горшок так увлекся выбором наиболее подходящего для него укрытия, что забыл, что нужно вовремя спрятаться, и тут же словил две «пули» - от Чабана в правое полупопие и от Юнхена в голову. - И че мне теперь делать? – закричал он. Хоть удары от краски были и не сильными, но довольно чувствительными. - Ты труп, а они не умеют говорить. И стоять тоже. Так что ложись, где стоишь, и не отсвечивай! – посоветовал ему Чану. По его голосу явно было слышно, что он был крайне недоволен, что первой жертвой стал его «однополчанин». - Но тут же грязно! – возмутился тот. В ответ ему прилетело сразу пять снарядов, по одному от каждого из присутствующих. Последний, прилетевший от близко расположившегося, всего в двух метрах, Лакшери, был весьма болезненным и, угодив в живот, помог принять решение все же прилечь и отдохнуть. Далее события развивались медленно – под удар никто не хотел попасть, а потому и высовывать нос из укрытия никто не спешил, ограниваясь короткими перебежками. В одну из них в руку был ранен Юнхен. Тот честно пытался не использовать «раненную руку», но это было тяжело, и, спустя еще одну перебежку, он уже лежал прислоненным к одному из бревен с поникшей головой и весьма достоверно изображал «труп». Чабан, тем временем, с трудом, но все же смог вплотную подобраться к укрытию Лакшери, и уже готов был сделать «прорыв» к нему с последующим «умерщвлением», но тут раздался второй сигнал, повествующий о конце первого раунда. - Да как так-то! - раздался раздосадованный голос Чану прямо рядом с Ханбином. Тот повернулся посмотреть откуда раздался голос и с удивлением обнаружил его обладателя в соседним укрытии. Этот факт раздосадовал Чабана гораздо больше режима прекращения огня, потому что в случае, если бы он покинул свое укрытие, тот тут же был бы «снят» Морганой, а это было обидным упущением его плана. - Ну что, кто победил? – спросил инструктор. Довольно ехидно, стоит заметить. - Ничья, - ответил ему оживший Горшок, с остервенением оттирая тряпкой краску с шлема и костюма. Удивительное дело, но получалось. Однако, виной этому была некачественная краска или чудо-костюм, понятно не было. - Давайте, проходите, пора следующий раунд начинать. Заодно и отыграетесь, - дождавшись, пока все следы предыдущей битвы будут стерты, скомандовал инструктор. – Хотя, если хотите, можно объединить оставшиеся два раунда в один. Вы очень осторожно играете, боюсь, за положенные пятнадцать минут не успеете. Команды согласно покивали головами, выражая согласие на объединение двух раундов в один, но большой, и вошли на полигон, на этот раз стараясь побыстрее залечь за укрытие, чтоб не оказаться на месте Чжунхэ. Раздался сигнал. И тут же два дерева, один фанерный домик, бревно и куст ощетинились дулами винтовок. При этом самих обладателей оружия видно не было – те не рисковали даже головы высунуть из-за своих укрытий. Хотя, у этого метода были плюсы, неоспоримый минус перевешивал, ибо их не только не было видно, но и они сами ничего не видели. Так тянулись минуты. Перебежек никто не предпринимал, даже не смотря на печальный опыт предыдущей, так и не законченной, партии. Разве что иногда, кое-кто все же предпринимал попытки высунуть голову из укрытия и тут же, опасаясь что его застрелят, по-черепашьи втягивали головы. И продолжалась бы эта давящая на нервы всеобщая засада еще долго, если бы на исходе десятой минуты Лакшери в очередной раз не рискнул бы быстро оглядеться по сторонам. Неожиданно, раздался приглушенный звук выстрела и маску Лакшери залило красной краской прямо на уровне прозрачного участка напротив глаз. Тот так опешил, что не сразу понял, что его подбили, и принялся бежать из-за своего укрытия, не разбирая дороги (в прямом смысле, потому как краска залила весь обзор) и словил еще десяток красных пуль от вошедшего в раж от превосходно обозримой и легкой мишени Мерлина, во все части тела, куда только тот не поленился прицелиться. А тот в этом вопросе не ленился совсем. Итогом послужило довольно предсказуемое, но неприятное для Чживона, принудительное укладывание «неупокоенного мертвеца» посредством врезания в дерево. Капитан синей команды от неожиданности соприкосновения с поверхностью дерева рухнул как подкошенный и сначала какое-то время подергался, пытаясь понять, все ли цело, а потом, раскинув руки-ноги звездочкой, затих. Эта картина заставила всех остальных участников «побоища» поежиться и синхронно понадеяться, что тот только изображает погибшего, а не является им на самом деле. - Эй, Чживон, ты вообще жив там? – раздался откуда-то голос Донхека. Тот был так обеспокоен, что даже не поленился спросить это, не смотря на разные команды. - Жив. Вроде, - неуверенно отозвался тот, но шевелится не стал. – Продолжайте давайте, а я пока в качестве «трупа». - Ну, ты, главное, не передОхни, - глубокомысленно посоветовал ему Моргана. – А я уж за тебя отомщу, не переживай. Только найду хоть одного из красных… И оглянулся по сторонам, наполовину высунувшись из укрытия. К его раздражению, уже не было видно не только притаившихся оппонентов, но и даже дул их оружий, что сильно усложняло задачу мести. - Раз, два, три, четыре, пять, я иду пулять! – провозгласил Чану и зигзагами кинулся бежать по направлению к ближайшему «домику». Мимо пролетело несколько снарядов с красной краской, едва его не зацепившие, но в целом перебежка продвигалась удачно. Пока один у снарядов не угодил ему в левую голень. Памятуя правила, Моргана решил пропрыгать оставшийся метр на одной ноге, но не тут-то было – сделав первый же прыжок, он поскользнулся на скользкой от краски траве и преодолел оставшееся расстояние на попе. Правда, из-за этого же в него и не смог никто попасть, а сила инерции доставила его прямиком за ближайший поваленный ствол, а не в домик, стоящий рядом. Где его встретил удивленный взгляд Чабана, от неожиданности забывшего, что «врагов» надо «убивать». А вот Моргана об этом не забывал ни на секунду и, в очередной раз игнорируя правило, нарушавшаяся за игру всеми и гласившее в упор не стрелять, шмальнул несколько раз в корпус вражеского капитана. Чабан, взвыл от боли. Ему первому досталось с такого близкого расстояния, да еще и сражу две пули. Хорошо хоть, еще две ушли в молоко. - Ну ты и …! – высказал свое мнение о Чану, на данный момент, он и осел на землю, оперевшись спиной о ствол. Но труп из него получился так себе – постанывающий и потирающий живот с грудью, куда попали пули. - Да, я такой, - польщенно ответил Моргана и, кое-как встав на одну ногу, допрыгал все-таки в домик. С его «ранением» нужно было отсидеться в укрытии получше. Он аккуратно разместился у входа, вытянув псевдо-нефункционирующую ногу, и, выставив дуло в окно, принялся ждать объектов. Объекты не спешили – Мерлин периодически предпринимал стремительные короткие перебежки, которые Моргана не видел в силу расположения, а Горшок не успевал как следует прицелиться и потому стрелял на удачу и не попадал, а Котик как будто растворился в воздухе. Еще раз дав очередь по снующему туда-сюда Мерлину, Горшок ругнулся сквозь зубы и поменял место дислокации, чудом не попав под чью-то красную пулю. Недоуменно, но аккуратно, осмотревшись по сторонам, и не заметив никого, кто смог бы в него стрелять, Чжунхэ списал это на Юнхена, притаившегося где-то поблизости. Горшок еще раз внимательно посмотрел по сторонам, пытаясь найти невидимого глазу врага, но так никого и не нашел, хотя и заприметил слабый блик металла откуда-то справа. Отвлекшись на него, он упустил момент, когда на него, со слепой, благодаря шлему, зоны выпрыгнул Мерлин и, издавая непонятные звуки, выбил из рук оружие, тут же нацелившись на него. Приготовившись к неминуемой гибели, Чжунхэ застыл на месте. Однако, убивать его не спешили. - Ну что, готов ли ты к смертушке, от руки мага-безумца полученной?! – пафосно возопил Юнхен, левой рукой сотрясая в небо, а правой не забывая целится в противника. - А готов ли ты, маг-безумец, подтвердить свое звание? – не на что особо не надеясь, решил потянуть время Горшок. - Подтверждать? А что я по-твоему делал, когда на тебя напал? - Подтверждал звание безумца? - Именно, - похвалил тот Чжунхе за догадливость Мерлин и принялся трепать его за шлем в том месте, где должна была находиться щека, свободной рукой. – И мага я тогда же подтвердил, когда напал нашептывая заклинание… Сам не зная на что рассчитывает, Горшок вцепился ему в руку, по прежнему шатающею его шлем, подтянул Мерлина, который от неожиданности забыл, что можно выстрелить, к себе и, подставив подножку, кубарем полетел вместе с ним на землю. Завязалась потасовка, которая могла бы закончится как угодно, но закончилась очень неожиданно даже для самих ее участников. Красная пуля, в очередной момент смены позиций, угодила в Мерлину прямо в грудь. Тот, не столько почувствовав физически, сколько заметив этот факт по неимоверно расширившимся от удивления, что было заметно даже под шлемом, глазам Горшка, удивленно посмотрел на нее и со стоном повалился на бок. - Ты победил, - возвестил он Горшку и добавил: - Но война еще не закончена. Чжунхэ, даже толком не дослушав, что ему сказали, подорвался с места и поспешил к своей винтовке. И зря сделал. Он упустил из виду то, что в Юнхена попал по ошибке свой только из-за того, что они постоянно катались по земле. А теперь, когда он один, он стал слишком хорошей мишенью. И тут же «погиб»: Котик, огорченный своим провалом, захотел отыграться и провел молниеносную контратаку, попав сразу в затылок, под лопатку и под колено. Эти удары Горшок почувствовал, хоть и не сильно и, бегло оглядев местность, выбрал для отдыха наиболее чистый участок земли куда и прилег. - Ах ты кошак позорный, - закричал Чану, который не мог вмешаться в происходящее по причине того, что он почти не видел, что происходило и скорее ориентировался по звукам. – А ну, выходи, блохастый, убивать тебя буду. Котик не отзывался. Даже после матерной тирады, последовавшей за его высказыванием, длиной в несколько минут с перерывами на логические паузы. Даже когда Чану пригрозил уговорить продюсеров вырезать всего его сольные партии из клипа. Котик виду не подавал. Зато сам Моргана с каждым сказанным словом распалялся все сильнее и сильнее. И, когда ни одно из его высказываний не подействовало на адресата, он достиг пика накала страстей для себя. Решив, что красивый, но не приятный финал для него лучше, чем не красивый и никакой, он, решительно прыгая на одной ноге, выбрался из убежища. Пропрыгав метров десять, он увидел, как по его ноге, еще недавно считавшейся здоровой, разрастается красное пятно. От нахлынувших на него чувств он плюхнулся на землю и хотел было закричать что-то вроде «Ты оставил меня инвалидом!» или «Я не смогу теперь радовать мамочку танцем!», но не рассчитал силы приземления и пребольно ударился коленом, из-за чего его речь свелась к пронзительно-протяжному «УЙ!», а оружие выпало из рук и куда-то откатилось. Тем временем, шурша, из своего укрытия (кучи набросанных абы как веток) вышел Котик. Он с недовольством посмотрел на Моргану и подошел поближе, первым делом откидывая подальше его оружие. - Так, говоришь, продюсеров просить будешь? – недобро прищурился он и, уже более миролюбиво добавил: - Ты бы был поаккуратнее с высказываниями, а то я ведь и правда обидеться могу. И выстрелил в упор два раза – один в сердце и второй, контрольный, в голову. И почти сразу раздался сигнал, символизировавший завершение последнего раунда. Котик снял шлем, недовольно встряхнув слипшимися от пота (в шлеме было адское пекло) волосами и помог подняться своему недавно поверженному противнику, недовольно растиравшему грудь и заметно морщившемуся. Тут и там оживали павшие товарищи и дружно следовали на выход. Выйдя из заграждения и сдав экипировку, парни, соблюдая тишину, последовали в кафе. Каждый из них думал кто и когда совершил оплошность, повлекшую за собой «смерть» и как их избежать в будущем, кроме Донхека. Тот шел и мило улыбался, мурлыча себе под нос какой-то прилипчивый мотивчик. Войдя в кафе, они как по команде рухнули вокруг одного из столов, по-прежнему сохраняя молчание. - Идиоты, - ласково провозгласил Чжинхван, ставя перед ними по стакану кофе и небольшую вазочку со льдом, выпрошенном на кухне у любезного бармена, явно не удивившегося его просьбе. Те согласно покивали головами и потянулись ко льду – синяки, особенно полученные вблизи, были каких-то неправильно больших и округлых размеров и отчаянно ныли. - Зато как повеселились, - мечтательно сказал Донхек. Остальные хмуро смерили его взглядом, но возражать не стали. - Надо будет скоро повторить, - задумчиво выдвинул идею Чану. Эти слова вызвали уже ужас на лицах окружающих. Впрочем, на смену ему сразу же пришло равнодушие. Бояться слов Морганы стоило только в том случае, если они сопровождались действием. А вот если это были просто слова, то гораздо больше шансов было на то, что они так и не исполняться, чем на их осуществление. - А кто победил то? – решил поинтересоваться Чжинхван, немного наблюдавший за концом игры, но в силу того, что не знал, кто за кого играл, так и не смог ничего разобрать. - Котик.