***
Северус взял в привычку сидеть за кустами возле детской площадкой и наблюдать за сестрами Эванс. Сегодня они решили покататься на качели. Лили раскачивалась всё выше — выше, чем её сестра, Петунья, которая с завистью смотрела на неё. — Лили, перестань! — крикнула она. Но девочка пустила качели на полную высоту, и оттуда взлетела в воздух — взлетела совершенно буквально, взмыла в небо с громким хохотом, а потом, вместо того, чтобы упасть на шершавый асфальт, спланировала по воздуху, словно акробатка. Северус с восхищением глядел, как она парила в воздухе и легко приземлилась на землю. — Мама не разрешала тебе так делать! — Петунья затормозила свои качели, со скрипом проведя по асфальту подошвами сандалий, и соскочила вниз сложив руки в бока. — Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили! — В очередной раз Петунья закатывала истерику, так что мальчик закатил глаза. — Но ведь ничего не случилось, — рассмеялась в ответ Лили, и у Снегга внутри все потеплело, — Тунья, гляди. Смотри, как я умею! Старшая сестра огляделась. На площадке никого не было кроме них и Снегга, но о нём девочки не знали. Рыжеволосая девочка сорвала увядший цветок с куста, и мальчик боялся быть увиденным. И тогда Петунья медленно двинулась к ней, разрываясь между любопытством и неодобрением. Подождав, пока сестра подойдет ближе, чтобы ясно всё видеть, Лили раскрыла ладонь. Ромашка лежала на ней, открывая и закрывая лепестки. — Прекрати! — взвизгнула старшая и Северус закрыл уши руками, чтобы не слышать её противный голос. — Тебе же от этого не больно! — откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю. — Так нельзя, — сказала Петунья, но её глаза продолжали следить за упавшей ромашкой. — Как ты это делаешь? — с завистью спросила она. И Северус не сдержался и выскочил из-за кустов. Старшая сестра завизжала и бросилась назад к качелям, а вот Лили, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Северусу стало стыдно за то, что он выскочил, и его щеки залились тусклым румянцем. Он поглядел на Лили и поразился её красотой. Он поглядел на её сестры, стоявшую довольно далеко и, понизив голос, сказал: — Я знаю, кто ты. — В смысле? — Ты…ты колдунья, — прошептал Снегг, но девочка не поняла его. Она обиделась, подумал он. — Обзываться нехорошо! — Она гордо задрала нос, повернулась и пола прочь, к сестре. — Да нет же! — крикнул Северус ей вслед. Он раскраснелся от волнения и жары. Он специально надел широкую куртку, чтобы никто не увидел рубашку с оборочками. Вздохнув, он пошлёпал за девочками. Сёстры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели. — Ты правда колдунья, — сказал он Лили. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я — волшебник, — признался он и в ответ услышал раскаты смеха Петуньи. — Волшебник! — крикнула она, оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снеггов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она своей сестре, — А зачем ты за нами шпионил? — Я не шпионил! — разгорячился Снегг. Он стоял на солнцепеке, весь лохматый, красный и несчастный, — Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, — презрительно добавил он. — Ты — магл. — Пошли, Лили, мы уходим, — резко бросила Петунья, и Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Снегга и ушла. А Северус так и остался глядеть, как они выходят за ограду площадки. Его настигло горькое разочарование, ведь он действительно давно готовился к этому разговору.***
Ему понадобилась неделя, чтобы заставить поверить Лили в то, что она действительно колдунья, но как только она это поняла, Петунья начала обзывать и проклинать Северусу из-за его странностей. Мальчик знал, что она делает это из зависти и просто отмалчивался. И вот однажды Лили пригласила его в рощу и попросила рассказать о магическом мире, что Снегг исполни охотно. Они сидели в сумраке, а Северус принялся рассказывать ей о Министерстве магии. — Если ты занимаешься волшебством вне школы, то Минестерство тебя накажет — пришлёт письмо. — Но я же занималась волшебством вне школы! — испугалась рыжеволосая. — Нам можно. У нас ещё нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются — мы все ровно ничего не сможем сделать. Но когда тебе исполнится одиннадцать и ты начнёшь учиться, то тут уже надо быть осторожным. Повисла тишина и Лили начала играть с прутиком. Но вдруг он бросила его и повернувшись к мальчику, спросила: — Скажи, это все, правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врёшь, и что никакого Хогвартса нет. Он, правда, есть? — Для нас он есть, — ответил Северус, — а для неё нет. Но мы с тобой получим по письму. — Правда? — прошептала Лили. — Да, — ответила мальчик. — И письмо, правда принесет сова? — Обычно их приносят совы. Но ты — из семьи маглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями. — А это важно, что я из семьи маглов? — Снегг колебался. В магическом мире все так сложно, что ему казалось, что Лили его не поймет. — Нет, — ответил он, — Совсем не важно. — Это хорошо, — с облегчением сказала Лили. Она растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Мальчик глядел на неё так же завороженно, как на детской площадке. — Как у тебя дома дела? — поинтересовалась рыжеволосая девочка. — Нормально, — нахмурившись, ответил он. — Они уже не ругаются? — Ещё как ругаются, — Снегг незаметно для себя сорвал пригоршню листьев и стал раздирать их на кусочки, — Но осталось совсем недолго, и я уеду. — Твой отец не любит волшебство? — Он ничего особенно не любит, — хмыкнул Северус. — Северус, — слышать своё имя из уст девочки было так приятно, что он не сдержал улыбки. — А? — Расскажи мне ещё раз про дементоров. — Зачем тебе? — Если я буду заниматься волшебством вне школы… — Никто не отдаст тебя за это дементорам! Дементоры — это для настоящих преступников. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Но тебе совершенно не зачем попадать туда, ты слишком добра, — мальчик снова покраснел и сорвал еще несколько листьев. Тут за его спиной раздался хруст, и они обернулись. Петунья, прятавшаяся за деревом, неловко переступила с ноги на ногу. — Тунья! — произнесла Лили с радостным удивлением в голосе, а Снегг вскочил со своего места. — И кто из нас шпионит? — процедил сквозь зубы он, — Чего тебе тут надо? Старшая сестра потеряла дар речи от страха, что её обнаружили, и она начала придумывать что-нибудь обидное. — Что это на тебе надето? Мамина блузка? — рассмеялась она, выводя Северуса из себя. Он начал представлять, как сук, который висел наверху, падает и ударяет её и внезапно раздался треск: над головой девочки обломился тот самый сук. Лили вскрикнула, когда сук ударил Петунью по плечу. Девочка качнулась назад и заплакала. — Тунья! — крикнула Эванс, подходя к сестре. Затем она обернулась и удостоила мальчика презрительным взглядом, — Это ты сделал? — Нет! — пытался оправдаться он, но это было бес толку. — Это ты! — набросилась рыжеволосая девочка, — Ты! Ты сделал ей больно! — Нет, это не я! Но Лили не поверила ему. Она бросила на него последний укоризненный взгляд и побежала домой с сестрой. А в глазах Северуса загорелось пламень ненависти и отвращения к Петуньи. Он еще отомстит ей…***
Снегг шёл торопливым шагом по коридору «Хогвартс-экспресс», мчавшегося через сельский ландшафт и искал Лили. Он остановился перед кпе, где болтали между собой несколько шумных мальчишек, а в уголке у окна сидела рыжеволосая девочка, прижав лицо к оконному стеклу. Северус проскользнул в купе и сел напротив. Она взглянула на него и снова отвернулась к окну. Она плакала. — Я с тобой не разговариваю, — сказала она сдавленным голосом. — Почему? — Тунья меня ненавидит. За то, что мы прочли письмо от Дамблдора. — И что? Девочка посмотрела на него с глубоким отвращением: — А то, что она моя сестра! — Она всего лишь… — Снегг вовремя остановился. Лили, занятая тем, как бы незаметно утереть слёзы с глаз, его не услышала. — Но мы ведь едем! — Он не мог скрыть ликования в голосе. — Мы едем в Хогвартс! Она кивнула сквозь слёзы и невольно улыбнулась. — Тебе лучше поступать в Слизерин, — сказал Снегг. — В Слизерин? Один из мальчиков, сидевших в купе, который до сих пор не обращал на Лили и Снегга никакого внимания, теперь уставился на них. — Кто это тут хочет в Слизерин? Да я бы сразу из школы ушёл, а ты? — спросил Джеймс мальчика, сидевшего напротив. — Вся моя семья училась в Слизерине, — сказал он. — Ёлки-палки! — воскликнул Джеймс. — А ты мне показался таким приличным человеком! Сириус усмехнулся: — Возможно, я нарушу семейную традицию. А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать? Джеймс поднял невидимый меч. — Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы. Как мой отец. Северус презрительно фыркнул. Джеймс обернулся к нему: — Тебе это не нравится? — Да нет, почему? — ответил Снегг, хотя его фырканье было недвусмысленным ответом. — Если кто предпочитает быть храбрецом, чем умником… — А ты-то куда пойдёшь, если ты ни то, ни другое? — вмешался Сириус. Джеймс расхохотался. Лили сидела прямо, вся красная, и переводила неприязненный взгляд с Джеймса на Сириуса. — Северус, пойдём поищем другое купе. — Оооо… Джеймс и Сириус передразнили её высокомерный тон. Джеймс попытался поставить Снеггу подножку. — До скорого, Нюниус! — раздалось из купе, когда дверь захлопывалась.