Шантаж

День, когда Хару по своей инициативе сделает что-то, не относящееся к морю или плаванию, можно будет навеки объявить национальным праздником. И это была очень, очень плохая новость. Рин смотрел на него, скрипел зубами и не знал, что делать, потому что на провокации Хару не вёлся от слова совсем, а намёки не понимал принципиально. Кажется, в детстве он был повеселей, если это слово вообще к нему применимо, а может быть он просто тогда не задумывался, что что-то может помешать ему плавать. Ага, как же – сначала выяснилось, что зимой в море плавать не стоит, потом оказалось, что за посещение бассейна надо платить… В средней школе Рина отправили учиться за границу – последние финансовые вложения его семьи – потратить, пока не прогорело. Когда он вернулся, Хару уже был хмурым нелюдимым типом с какой-то там своей компанией. Неприятно было вспоминать, как они тогда повздорили, но это, к счастью, было уже в прошлом. Теперь они вроде как вместе, делают одно дело, вот только… Всегда оставался ещё один вариант – валить и трахать это недоразумение самому, но так было уже не слишком интересно. Хару был тем, кто всегда был впереди, тем, кого Рин всё время жаждал превзойти и не мог, и даже желание оказаться с ним в одной постели всё равно оставалось чем-то вроде азартной игры. Чувства? Да, были и чувства, но Рин редко обращал внимание на что-то подобное. Зато желаниям своим всегда уделял много сил и времени – ради себя можно и расстараться! Хару был похож на море – совершенно непонятно, что там, в глубине, за ровной гладью воды. Своя особая, тайная жизнь. Как и море, Хару был совершенно равнодушен ко всему, что его не касалось и не мешало жить так, как он хотел. С появлением Хару, ресторан, который изначально должен был стать лишь прикрытием для отмывания денег, очередным складом в городе и просто домом, где любой нуждающийся член клана мог получить кров и пищу, стал приносить неплохой доход. Блюда из морепродуктов ему потрясающе удавались, но он был равнодушен к похвале. Это была просто работа, которая не вызывает отвращения и позволяет жить так, как ему нравится. Ну, почти. В последнее время, настроение у Хару было совсем скверным – плавать в море стало холодновато, а в бассейн его больше не пускали — спасибо нравам клана и тому, что Хару и сам как-то не подумал, что красивая картиночка с карпом у него на спине может вызвать острое осуждение общественности. И вот тогда у Рина созрел план — простой, но гениальный: если Хару не хочет сам его волочь в кровать, значит надо сделать так, чтобы захотел! Чтобы у него появилась отличная причина! О да, Рин верил в старый добрый шантаж, более того, он был уверен, что это будет очень весело. – У меня тут для тебя кое-что есть, но я не отдам, – сказал он, когда они с Хару остались наедине. – Ну и не отдавай, – Хару пожал плечами с самым равнодушным видом. – Мог бы и не говорить тогда, раз не отдашь. – Э-э, так не пойдёт! Дослушай сперва! У меня есть месячный абонемент. В бассейн. На всю ночь. Круто, правда? Хару посмотрел на него внимательно, а потом отвёл взгляд, продолжив вытирать полотенцем свои орудия труда. – А у меня есть нож – большой и острый. И если б ты был не ты, то абонемент был бы уже у меня. Рин только довольно улыбнулся – приятно всё-таки слышать, что ты – это что-то особенное, пусть и в таком контексте. – Ты не поверишь! Я сделал этот абонемент специально для тебя! А потом передумал – нет, ну взять и отдать такую ценную вещь просто так? Это на меня не похоже! Но у меня есть идея! Отличная, просто замечательная! Давай ты у меня его выкупишь? За ма-а-аленькую такую услугу! – И что же тебе от меня понадобилось? Полгода кормить тебя бесплатно? Так я вроде уже. – Пф! Кормить! Нет, готовишь ты охуенно, но меня больше волнует другое… раз абонемент ночной, то и отработай мне за него ночью. Хару смотрел на него и всё ещё не понимал, сколько бы Рин ни облизывал губы, не выгибал шею и не перекладывал ногу на ногу. На Хару это всё не действовало совершенно. – Трахни меня, – наконец сказал Рин уже без всех этих подмигиваний, впервые в жизни оказавшихся бесполезными. – Что? – Трахни. Хуем. В жопу. Чего непонятного? Справишься хорошо – отдам тебе абонемент. Плохо… ну… повторишь, пока не выйдет хорошо. – Глупо звучит. Так у тебя слишком много возможности – просто скажешь «плохо» и не отдашь. Надо придумать гарантию понадежнее. У Хару были голубые глаза, холодные и прозрачные, как море, и сегодня Рин впервые увидел, как на этом море собирается шторм — из тех что без жалости разбивает корабли о скалы. – И что ты предлагаешь? – Если ты кончишь – значит хорошо, – ответил Хару. Голос его всё ещё был спокоен, но Рин почувствовал, как по спине побежали мурашки. Именно ради того, чтобы прикоснуться к Хару, выпустить наружу его шторм, он и затевал всё это безобразие. – Я не буду помогать тебе рукой, и сам не дрочи. Если кончишь, только от того, что я тебя трахаю, значит, я справился. Согласен? – Идёт! Куда пойдём, наверх? Я прихватил смазку, так что не будем разорять кухонные запасы масла… – Можем и тут. Хару подошёл совсем близко, небрежно кинул свой фартук на стойку и схватил Рина за пряжку ремня. От него пахло жареной рыбой, уксусом и какими-то пряностями, в глазах его плескалось море, и Рин едва не утонул в нём, когда Хару его поцеловал. Надо признать, целовался он не слишком уверено, будто не часто это делал, а впрочем, что ещё можно было ожидать? Сходиться с людьми, тем более, настолько близко, Хару не любил и не умел. Зато очень хорошо умел идти к чётко поставленной цели. Руки у него были на удивление прохладными. Он задрал на нём рубашку, погладил по спине, а потом вернулся к ремню. Щёлкнул пряжкой, дёрнул брюки вниз, Рин едва успел вытащить из кармана тюбик со смазкой. – Держи, не забудь, а то приятного обоим мало будет, – ухмыльнулся Рин, сунув его в прохладную ладонь, а потом уселся голой задницей на стоявший позади него стол. Хару толкнул его в грудь, укладывая на спину, наклонился сверху и снова поцеловал. В этот раз уже сам засунул ему в рот язык, и Рин только одобрительно мычал время от времени, обнимая его за плечи. Океан в глазах Хару едва ли не выплёскивался наружу, хотя лицо его было спокойно, почти как всегда, но на скулах выступил румянец и руки с каждым прикосновением становились всё теплей. Белья Рин сегодня не надевал, так что возиться было особо не с чем – спустил штаны, ноги задрал – вот вам и жопа! Пока Хару старательно пытался оставить ему засос на шее, он напомнил: – Смазка, Хару! Сначала пальцами, потом член свой смажь и погнали. Или ты думаешь, мы тут до утра лежать будем? Так у меня спина затечёт. – До утра – не будем, – невнятно пробормотал Хару, но щёлкнул крышечкой тюбика. Делал он всё слишком медленно – и целовал, и лапал, и растягивал. Может оно и не плохо, но Рин хотел бы немного поактивней! Цеплялся за его плечи, раз пообещал не дрочить, недовольно ворчал, пытаясь его подгонять, но всё же отчасти признавал – в неторопливости есть своя прелесть. Хару действительно был похож на море – кажется, ещё такое спокойное, но уже объявили штормовое предупреждение и у кораблей в порту проверяют надёжность швартовки. Когда он закончил с пальцами и засунул в него член, сначала тоже казалось, что всё слишком медленно и спокойно. А потом Рин поймал себя на том, что стонет в голос, дерёт ногтями его спину, а добротный деревянный стол под ними отчаянно скрипит и ходит ходуном. Не удивительно, что «хорошо» у них получилось с первого раза. Рин кое-как обтёрся салфетками, натянул штаны и снял со спинки стула пиджак. Вытащил из кармана конверт с абонементом и протянул Хару. – Надо было не на месяц, а на неделю брать, – скривился он. – И чтоб ты каждый раз так расплачивался. Хару медленно моргнул и снова посмотрел на Рина равнодушными глазами. Вот только слова его несколько расходились с видом: – Зачем? Можем просто вдвоём в этот бассейн ходить. Никогда не трахался в воде, давно хочу попробовать…