ТАНЦЫ. За свободу выбора.

А время шло своим чередом, не успела я и глазом моргнуть, как вылетела из проекта, но мне разрешили жить в отеле, как и Ильшату. Нас поселили вместе, ведь наставники до сих пор ничего не знают, им и в голову не придет то, что взрослый мужчина будет приставать к маленькой девочке. Ну, конечно, нет, а вот она, всегда, пожалуйста. Можайкина сильно бесил этот факт, и он всячески пытался нам помешать. То к нам кого-то зашлет, то подговорит девочек, чтобы они меня к себе позвали на ночь. Так и живем, но вот выдался прекрасный вечер, когда все участники остались на репетиции до глубокой ночи, следовательно, мы с Ильшатом могли расслабиться. -Я поверить не могу, что это случилось! Мы можем посмотреть фильм вдвоем! Представляешь? -Где-то точно есть подвох, — улыбнулся танцор, прижимая меня к себе. -А может ну его, этот фильм? — в глазах плясали черти. -Ты хочешь погулять по ночному городу? -Ну, нет же. Останемся здесь, в кроваткеее… Мужчина ухмыльнулся, и легко коснувшись моих губ, продолжил: -Юль, ты точно готова к такому шагу? -С тобой да. Ну же, Ильшатик, я вся твоя. -Просто я переживаю за тебя. Что если… Мне пришлось перебить его поцелуем. На мое удивление, танцор поддержал данный порыв. Думаю, что все это время на проекте без «девушки» сказывалось на его организме. Он был очень внимателен ко мне, аккуратно стянув с меня одежду, мужчина вопросительно посмотрел в мои глаза. Наверное, надеялся, что я передумала. Наивный. Отрывистый шепот вырвался у меня непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест. Он поднял голову. Растерянность и страсть были в его темных глазах, пытливо вглядывавшихся в ее вспыхнувшее лицо. — Ты хочешь, чтобы я прекратил? — хрипло выдохнул он. Я с силой затрясла головой. Нет же, нет. То, чего мне хотелось, было невозможно выразить словами. Улыбка, тронувшая его глаза, была какой-то неживой, и все же, прежде чем он опустил ресницы, я заметила, как в темных глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Ильшат уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать ее губами и кончиком языка. Его теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало во мне жгучие волны возбуждения. Мужчина пристально смотрел на меня, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб тела. Потом тот же путь проделали его руки. С груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра. Выражение лица танцора было таким, словно он испытывал сильную боль. Глядя на него, я почувствовала, что со мной творится, что-то странное. Я стояла неподвижно, прижав руки к бокам, а где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Меня никогда не боготворили прежде, никогда не возносили и не поклонялись. Никогда в жизни я не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. я хотела его, хотела делать то, что ему нравится, хотела быть такой, какая была ему нужна. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод своего тела и своей души. Его настойчивые пальцы требовательно сжали мои бедра, когда он встал на колени и притянул меня к себе. Положив руки ему на плечи и закрыв глаза, я запрокинула голову, и сверкающая волна волос упала на спину. От влажного и жаркого прикосновения его языка, кружившего вокруг пупка, у меня перехватило дыхание. По мышцам моего плоского живота пробежал огонь наслаждения. Ильшат приник к темному треугольнику тонких вьющихся волос, и мои ноги задрожали. Я почувствовала его дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. И нас понесло, куда-то далеко-далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства. Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, он исследовал подвижные складки моей кожи, ощупывал языком гладкие лепестки, впитывая в себя мою эссенцию. Он требовал ответа, побуждал, умоляя ответить. Мои пальцы забрались в его волосы, стали перебирать их, а он в это время добрался до самого сокровенного источника наслаждения и принялся с осторожностью ласкать. Из груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями я непроизвольно впилась в его кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на это невольное движение мужчина еще сильнее сдавил бедра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости влились в его ладони. Потом его рука двинулась туда, где темнел заветный треугольник. Раздвинув тонкие волнистые волоски и влажные складки нежной кожи, он продолжил свои изощренные ласки. Нахлынувшее на меня наслаждение было таким острым и неистовым, что дыхание, голос и вся эта ночь слились воедино и стали уплывать куда-то. Тело изогнулось, руки ослабли, по безвольно разжавшимся пальцам пробежали иголочки тока. Я почувствовала, что оседаю на пол, но ничего не могла с собой поделать. Танцор поддержал меня и помог опуститься на колени рядом с собой. Он притянул мое тело ближе, и в его глазах загорелся сумасшедший синий огонь. Его ненасытные губы требовательно приникли к моему рту. Я сдалась, уступила, с упоенным удовлетворением шепча что-то неразборчивое. Его жадный язык протолкнулся между зубов, вернулся назад, снова погрузился в теплую глубину. Не отрываясь от моего рта, Шабаев вновь пробрался рукой к жаркому источнику. Тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Оно звало его, и он, ощутив призывное биение моего сердца, ответил на этот зов. Я вдруг почувствовала, что схожу с ума от этого приступа возбужденной страсти, сжигавшей все тело. Разве можно было удержать это буйство внутри себя и сохранить рассудок? Этому неистовству чувств нужен был выход, и если Ильшат не поймет это и не соединится со мной, я взорвусь. Нащупав ворот его рубашки, я потянула за пуговицу. Он пришел на помощь, одним рывком распахнув рубашку и вытащив ее из джинсов. Я пыталась расстегнуть ему ремень, но пальцы дрожали, и мужчина, осторожно отведя в сторону мои руку, справился с пряжкой ремня сам. Щелкнула кнопка на поясе брюк, и заскользила вниз «молния». Он не стал останавливать мою трепетавшую руку, отыскавшую жаркую, возбужденную плоть. Его дыхание стало прерывистым, когда я ласкала разбухавший под ее пальцами этот предмет вожделений. Он приподнял на ладонях мою грудь и, затаив дыхание, стал смотреть, как вытягиваются и морщинятся темно розовые соски, окруженные яркими ореолами. Его пальцы сами собой потянулись к этим бутонам сладострастия и принялись осторожно массировать их. — Как ты красива, — с тихим изумлением сказал он, скорее всего, себе самому. Танцор еще крепче сжал мою грудь, в ответ я сильнее сдавила его плоть. Внезапно его руки оказались у меня на талии. Распрямив ноги, Ильшат сначала сел, а потом лег на пол, увлекая меня за собой. Мои бедра оказались зажаты его коленями, и он подтянул меня повыше, так, чтобы я легла ему на грудь. Какое-то время я лежала, прижимаясь к нему и ощущая прикосновение густых золотистых волос, покрывавших его грудь, и прислушиваясь к глухим ударам его сердца. — Как только ты захочешь, — прошептал танцор, подтягивая мое тело еще выше. Я уперлась ладонями ему в плечи и приподнялась, затем, не сводя глаз с его лица, стала осторожно и медленно опускаться. Шабаев застонал от мучительного наслаждения. Отрывистое дыхание и безумные удары сердца — все говорило о буре, бушевавшей в нем, которую он уже едва сдерживал. Потребность вернуть ему хотя бы капельку того исступленного восторга, которым он наполнил все мое существо, каждую клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее, и мои глаза затуманились слезами. Ильшат вздрогнул. — Боже, — проговорил он хриплым от возбуждения голосом. Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в меня, полностью овладев. Мне ничего не оставалось, кроме того как вскрикнуть от наслаждения. Ухватившись за его мускулистые плечи, я приняла его в себя, призывая взять меня всю. Я хотела его, хотела безумно. В момент наивысшего блаженства мы слились в едином движении, едином порыве. Наше единство было теснее, чем просто прижавшиеся друг к другу тела, глубже, чем жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения.