но теперь все по-другому

DLGreez: скоро в Питере, жди Бесконечные попытки Эльдара обратить на себя внимание. Он снимает очки, отбрасывая их подальше, и трет глаза, чтобы убедить себя в том, что они слезятся вовсе не от обиды на Даню. Внутри все сжимается, и Эл в который раз задумывается о банальности и глупости всей ситуации, складывая руки на стол и ложась на них головой. Очередная бессмысленная фраза, брошенная Поперечным в Перископе, но Джарахов по привычке поднимает глаза, чтобы посмотреть на экран. Он с Региной. И он, блядь, даже не заметил его сообщения. Это последняя капля кипятка в его стеклянной чаше терпения. Он выпивает залпом стакан виски, даже не разбавляя его колой, а потом берет начатую бутылку с собой и вызывает такси. Наспех собираясь, он не обращает внимание на то, что уже три часа ночи, и быстро выбегает из квартиры, даже не предупредив Иру с Ильичом. Ему сейчас не до этого. Он чересчур сильно хлопнул дверью автомобиля, но его это не слишком волнует, и он бесстрастно проговаривает адрес Поперечного таксисту, через пару секунд добавляя: "Срочно". Нет, он не сошел с ума, он просто устал. Эльдар пьет в такси, Эльдар пьет, выходя из него, Эльдар пьет, поднимаясь в лифте на этаж Дани. Он делает глоток прямо перед его дверью, на секунду задумываясь над тем, хочет ли он вообще видеть его сейчас или когда-либо еще? Он знает, где Поперечный, знает, с кем он, и прекрасно видел, как ему хорошо с его зайкой. Обливаясь холодным потом, он все еще стоит в сыром, грязном и темном подъезде, не решаясь постучать. Но обида, горечь и желание выместить всю свою злость и ненависть прямо сейчас перечеркнули все его мысли о том, прав ли он в данной ситуации и есть ли на что обижаться. Конечно, есть на что. Он со всей силы стучит в дверь, и ему даже наплевать на то, что он может разбудить всю лестничную клетку. Ему абсолютно безразлично все, кроме рыжего ублюдка, который нагло умудряется рушить все хорошее и прекрасное, что строит Эльдар. Дверь медленно открывается, и из-за нее выглядывает Данила, очевидно, не понимая, что происходит, и что здесь в такое время делает Джарахов с бутылкой Джек Дэниелса в руке. Эльдар делает небольшой неуверенный шаг вперед и застывает, словно снова взвешивая все свои мысли, но на это уходит лишь мгновение. Из квартиры слышится: "Дань, ты скоро?", и парень не выдерживает. Он резко замахивается, и уже в следующую секунду от изрисованных стен подъезда эхом отскакивает глухой звук пощечины, и оба парня чувствуют, что он заполняет все пространство вокруг. — Я задержался в Москве всего на два дня, Дань, а ты творишь такую хуйню, — голос Джарахова звучит слишком тихо, но в нем можно услышать абсолютно всю его ярость и ревность, налившие его сознание, — я надеялся, что ты исправишься. Удачи с Регишей. Эльдар даже не смотрит на Поперечного, он просто разворачивается и начинает спускаться по лестнице, попутно делая несколько глотков виски и не задумываясь насчет того, что он абсолютно пьяный пойдет по улице. Сейчас у него есть поводы для размышлений гораздо важнее этого. Он слабо слышит глупый смех Регины и хлопок входной двери, понимая, что потерял Даню. Он выходит на улицу, чувствуя, как сильный ветер прикасается своими костлявыми пальцами к его шее, опаляя ее холодом. Только сейчас он понимает, что одет слишком легко для марта, но его это не очень-то и заботит, если честно. Эльдар садится на лавку возле подъезда Поперечного и снова пьет. Он пьет много, не волнуясь о том, что он может замерзнуть, сейчас это совсем неважно. Он трет глаза руками, снова пытаясь скрыть слезы, но все это безрезультатно, и он просто сдается, медленно всхлипывая. Он не плакал, наверное, пять лет, с тех пор, как его бросила его первая любовь, и все это повторяется снова. Он снова один. И снова не может остановить это безумие. Джарахов слышит, как за его спиной хлопает подъездная дверь, но даже не оборачивается, понимая, что это не даст абсолютно ничего. Уже через десять секунд он чувствует, что возле скамьи кто-то стоит, видимо, не решаясь сесть. Эл понимает, что этот кто-то все-таки набрался смелости и сел рядом, но он все еще не говорит, да и вряд ли будет это делать. — Эльдар, послушай, - Поперечный как всегда спокоен и непоколебим. Это всегда бесило Эльдара — Даня никогда не реагировал ни на что так остро, как он. — Я не хочу тебя даже видеть, Поперечный, иди на хуй, пожалуйста, — Джарахов не может бороться с желанием посмотреть на парня, и он делает это, все равно не разбирая ничего в этой бешеной карусели тусклых пятен, потому что он забыл свои чертовы очки дома. Но он уверен, что Даня избегает его грустного, осуждающего взгляда. — Блядь, Эл, пойми, пожалуйста, — парень хмыкает на эти жалкие попытки оправдаться, — мы ведь уже говорили об этом. Сейчас все по-другому, не то, что раньше, пойми это наконец. Не будь таким глупым. Да, Эльдар чувствует себя глупым, он чувствует себя никчемным, всего лишь старой надоевшей игрушкой, которую выкинули на помойку, даже не задумавшись. Он думает о том, что лучше бы этого просто не было, лучше бы не было этих двух счастливых лет, в течение которых они строили эти дурацкие отношения. Прямо сейчас он хочет испариться, исчезнуть навсегда, вырезать себя из этой ненужной боли и грусти. Даня все еще сидит здесь, ожидая ответ Джарахова, но получает лишь редкие тихие всхлипы и звенящую напряженную тишину. Он никогда не будет исправлять эти отношения первым, даже если он виноват, а Эл — жертва. Эльдар поднимается с лавки, не обращая внимания на предательски подкашивающиеся ноги — он хочет выглядеть гордым. Он хочет выглядеть так, будто это не ранит его, будто все это ерунда. Но его это ранит. Он выглядит как олень, подстреленный лучником, вокруг которого образуется алая лужа вязкой, тягучей крови, но он все еще пытается встать и победить ненавистного ему человека. Джарахов идет быстро, не оборачиваясь на Даню, он просто не хочет видеть его. Он думает, что не хочет, но в самых темных закутках его души все еще теплится маленькая надежда. Он хочет, чтобы Данила сейчас просто подошел к нему и обнял, говоря, что все хорошо, что все в порядке, успокаивая его. И он видит запыхавшегося парня рядом. — Эльдар, постой, послушай меня, - Джарахов не слушается и продолжает куда-то идти, даже не зная, куда. — Поперечный, блядь, тебе не в чем объясняться. Меня не было два дня, сука, всего лишь два жалких дня. Что ты творишь, Поперечный, ты совсем головой поехал, да? Региша? Кисонька? Любишь и обожаешь ее, да? Ты совсем охуел, Продольный, ты понимаешь? В каком, блядь, смысле, по-другому все? — В голове Эла слишком много ненужных мыслей, они роятся в его мозге, разъедая его, назойливо мешая думать здраво, и он срывается, высказывая абсолютно все, что терпит уже долгое время, — Я устал. Ты не представляешь, как сильно я заебался, Дань. Катись к черту. Мне надоела вся эта любовь, эти ебаные предательства, — голос Джарахова срывался, хотя он даже не кричал. Вернее, кричал, но где-то глубоко-глубоко внутри своей головы, не желая проявлять слабость, — дай мне телефон. — Даня тушуется, но все-таки протягивает мобильный Джарахову, наблюдая за его действиями. А Эльдар просто открывает контакты и набирает номер новой пассии Поперечного, слушая длинные гудки, которые выводят его из себя, — Регина? Да, иди на хуй, Регина, просто иди на хуй. Эл спокойно отдает сотовый в руки парню, борясь с желанием швырнуть его на асфальт. Он поворачивается в сторону Дани и снова бьет его. На этот раз это не пощечина - ее будет мало, чтобы выплеснуть все, что тлеет в душе Эльдара — если, конечно, она еще не испепелилась от очередного предательства. Он разбил ему губу, он видит кровь на его лице и на своей руке, но теперь ему совсем не жаль. Он все еще плачет, он все еще трет глаза, пытаясь это скрыть. — Я больше не хочу мешать вам. Прощай, Даня, — он понимает, что это конец, и он чувствует, будто летит с крыши. Он хочет лететь с крыши. Его руки дрожат слишком сильно. Он в последний раз смотрит в глаза Поперечного. Он убеждает себя, что это действительно последний раз, и залпом выпивает оставшийся виски. Бутылка медленно выскальзывает из трясущихся рук Эльдара, разбиваясь осколками о сырой асфальт, и кажется, что они врезаются прямо в сердца обоих парней, обещая напоминать о их маленьком сокрушенном храме.

Посмотри на меня, я задыхаюсь: Твоя любовь для меня была воздухом, но теперь все по-другому.