Рамки приличия

Она появляется всегда так неожиданно, и все светится радостью от ее прихода. Она появляется и обнимает Саманту за талию, кружась с ней в танце, смеясь, напевая какую-то мелодию. А та, как роза, расцветает: глаза горят, на лице улыбка, она подпевает и смеется. Июнь в этом году выпал такой теплый, уже и вовсе жара – можно пойти на речку и вдоволь искупаться, а потом валяться на траве, жмурясь от солнца и разглядывая облака. А после на перегонки с холма, падая у его подножья на траву, смеяться, смеяться, смеяться… И лежать в объятиях, исследуя линии на ее ладонях, от чего она будет смущаться и улыбаться вовсе, как ангел. Да, она настоящий белокурый ангел. И глаза такие игривые, и губы такие алые, а от улыбки милые ямочки. И так хочется целовать, и так неистово хочется, чтобы время остановилось - и всегда было лето, и всегда лежать на траве и целовать. А вечером собрать яблоки в саду, в шутку прячась друг от друга за деревьями. Дома же открыть на кухне окно и вместе испечь ее любимый яблочный пирог, позволить ей учить себя и показывать, как надо, даже если Саманта делала это уже много раз и прекрасно все знает. На кухне так пахнет яблоками, так ярко и сладко пахнет яблоками. И ее руки пахнут ими - каждый пальчик. И так – день за днем, смотря, как она одевается по утрам, как край ее платья потихоньку закрывает бедра, коленки, как она расчесывает волосы, смотря в зеркало и не замечая взгляда. А между кудрей прикалывает заколку и поправляет ее пальцами, затем красит губы. Время останавливается, когда она красит губы. И тихое звяканье колпачка помады, расчески о стол, флакона духов, запах которых напрямую ассоциируется с утром, с ней… И легкий ветерок сквозь кружевную штору из окна, и свет солнца на ее кудрях и руках, на ее коленке – так интимно и мило. -Саманта, - ее голос уже возле самого уха, она гладит пальцами плечо и шепчет, - Саманта, просыпайся. Поймать бы так неожиданно и утянуть в кровать, снова смеясь. -Я и не сплю. Ты чего так рано подорвалась? -Сегодня приезжает Гилберт, и вернется тетушка, совсем скоро. Ты забыла? Уже совсем скоро. -Гилберт? Сегодня? Как я могла забыть?.. Неужели сегодня все закончится? Она вся светится, такая красивая - очевидно, очень ждет приезда своего жениха - очевидно, рада. Что же…Надо собрать в себе всю силу, все мужество и не выдать себя. Ни словом, ни жестом не выдать себя и своей страсти. Быть сдержанной во время обеда, болтать с тетушкой, только поглядывая на Амели, только любуясь, держась на расстоянии - дабы не выдать себя и того, что было за эти несколько дней лета. А потом тетушка попросит музыки, и в гостиной будет играть вальс, Амели будет танцевать. Но уже с Гилбертом, будет так же улыбаться, смеяться, кружиться, а юбка ее платья будет развеваться так красиво… -Как же я устала! – она садится рядом и так живо смотрит, улыбаясь, а затем, будто в порядке вещей, целует в щеку. -Ты пьяна, - нужно держаться и не млеть от поцелуя, а быть серьезнее. -Совсем немного, Саманта. А ты совсем не пила. Я сейчас на кухню, к тетушке, я принесу и тебе. -Нет, стой, - нужно остановить ее за руку. И никакого алкоголя, ни капли, не выдать, не выдать себя… -Саманта, ну же, ты не рада? – она точно пьяна, она так ласкова, так улыбается. Пытается закружить в вальсе, и сложно держать и противостоять ее рукам, на секунду она овладевает всем существом, все забывается, а в груди тепло и волнительно. Пахнет любимыми духами и вином. Она льнет ближе и передает свое пьяное и пьянящее тепло девушке. Но в следующий миг разум побеждает, и той удается сбежать в другую комнату. -Саманта, - мужской голос застает врасплох, застает растерянной, - мне нужно с тобой поговорить. -Гилберт? Да, конечно, давай, - удается все же взять себя в руки и приветливо улыбнуться. -Я завтра забираю ее в город, я не хочу, чтобы вы виделись, понимаешь? Ты дурно влияешь на нее. -Дурно? Постой, о чем ты? -Я не слепой, Саманта, я видел как вы танцевали, и как ты на нее смотришь. И тут все рухнет в груди. Она уедет. Более того, она уедет с ним. А дальше сборы, смотреть, как все ее платья, как ее помада и духи опускаются в чемодан. Там же ее любимые туфли-лодочки, в которых она танцевали на веранде несколько дней назад, тихо постукивая каблучками. -Ты приедешь ко мне? Ты ведь будешь меня навещать? – она обнимает на прощание, думая, что это короткое расставание. -Конечно. В первую же субботу. Но придется придумать отговорку, и не ехать, и так снова и снова… Нужно забыть, спрятать все это, будто в чемодан, носить с собой и не вспоминать, жить по-другому. Позволить ей стать счастливой, выйти замуж, завести детей и не тревожиться о будущем. Тогда, может статься, все будет хорошо.