Сразу двух одним ударом

Напали внезапно, на подходах к шаттлу. Последний штурмовик еще не успел выйти из леса, как вокруг засверкали заряды бластеров. Отстреливаясь – пускать оружие в ход давно не приходилось, но руки-то помнят! – Хакс дал штурмовикам команду пробиваться к шаттлу, оставив себя без прикрытия. Необдуманный просчет с его стороны! Этим шансом и воспользовались нападающие. Первый заряд угодил в правое плечо - Хакс дернулся, но устоял, лишь перехватил бластер в левую руку, продолжая стрелять. Второй - в поясницу, принеся с собой волну ошеломительной боли и заставив Хакса как подкошенного упасть на землю. - Генерал! – находящаяся недалеко Фазма пытается перекричать звуки боя. - Генерал Хакс, вы в порядке? В ответ - ни звука, ни движения. Махнув рукой штурмовикам – прикройте! – Фазма подбегает к сраженному. Прикладывает три пальца к артерии на шее – пульс, хоть и слабый, есть. От прикосновения глаза генерала широко распахиваются – в голубой глубине мечутся боль и шок. - Живы! - облегченно выдыхает Фазма. – Вставайте, надо уходить! Хакс пытается подняться, опираясь локтями о землю, но тело не слушается. - Капитан… Фазма, - в голосе раненого явственно слышны непривычные тому удивление и страх, - не могу! Ноги… я их не чувствую. Та неверяще смотрит на генерала и, выругавшись, зовет магистра. Тот, мгновенно оценив обстановку, подхватывает генерала на руки, словно ребенка, и уносит с поля боя в лес, под прикрытие деревьев. Отойдя на безопасное, по их мнению, расстояние, останавливаются, чтобы осмотреть раны Хакса. Но тот отказывается – все в порядке! – и лишь стиснутые побелевшие губы выдают его ложь. Адреналин от битвы схлынул, унеся с собой спасительное бесчувствие, и генерала изнутри разрывает от стремительной пляски боли. Любую неровность рельефа под сапогами Рена Хакс ощущает всем телом, вернее, теми его частями, что еще может чувствовать. Он и боится накатывающей волнами боли - демонстрация собственной слабости слишком унизительна, и ждет - с надеждой, что чувствительность ног вернется. Посылает мысленные импульсы, пытаясь уловить хоть малейший отклик ниже пояса. Но все усилия тщетны. - Здесь оставаться опасно. Уходим, - металлом звучит из-под маски голос Кайло Рена, - неподалеку есть одно надежное место. - Выстрелы смолкли, - прислушался Хакс, - можно вернуться на шаттл. - Это ловушка. Соваться туда сейчас, да еще и в вашем состоянии - самоубийство. - Это приказ!Возвращаемся. - Нет! Магистр, - Фазма кивает в сторону лесной чащи, - ведите. - Капитан! – лед в голосе генерала не в силах скрыть прорывающуюся ярость. - За отказ подчиняться вышестоящему руководству такие нерадивые вояки обычно идут под трибунал! - Пункт 9, подпункт 7 протокола гласит, - Фазма цитирует давно заученные наизусть правила, - что в случае невозможности исполнения генералом своих обязанностей из-за ранения или травмы, руководство переходит к следующему по званию. А в данной ситуации – ко мне. Ведите, магистр! Хакс сжимает зубы, но ничего не произносит - бессмысленно спорить с тем, кто прав. И глупо. Через десять минут быстрой ходьбы они достигают небольшой и хорошо замаскированной – ничего не стоит пройти рядом и не заметить - хижины. - Вы не спрашиваете меня о моих секретах, я не спрашиваю о ваших, - отвечает Кайло Рен на вопросительный взгляд Фазмы. – Уговор? Та пожимает плечами – не больно то и хотелось! – и, держа бластер наготове, ногой распахивает дверь. Внутри тесного помещения никого. Кровать, стол с парой стульев, шкаф, старая плита - вот и вся обстановка. Опустив свою ношу на кровать, магистр уходит, бросая на пороге хижины: - Позаботьтесь о генерале, капитан! Я проверю, как обстоят дела на шаттле. Когда он возвращается, Хакс лежит на боку, раздетый до пояса, рана на плече прикрыта медицинской салфеткой – повезло, что в шкафу нашлась аптечка. Глаза его закрыты – то ли борется с болью, то ли, поддавшись ей, спит. Фазма суетится рядом, подбирая с пола окровавленные салфетки и одежду генерала, сваленную в бесформенную кучу около кровати. - Рана на плече не опасна, заживет, - кивает она в сторону раненого, - но продезинфицировать нечем, лекарства в аптечке слишком старые. А со спиной все серьезней, - понижает голос до шепота, - чувствительность так и не вернулась. И не знаю, вернется ли. Самостоятельно пытаться даже просто обработать рану лишь напрасный риск. Наши судовые медики сейчас бы не помешали… - С напавшими на нас проблем больше не будет, но шаттл сильно поврежден. Я вызвал подкрепление, расчетное время прибытия через шесть часов. Продержится? - Должен. Надеюсь на это... С глухим стуком поставив на стол снятую маску, Рен подходит к кровати. От движения снимаемой салфетки генерал открывает глаза, но не произносит ни слова, лишь пристально всматривается в лицо наклонившегося Рена. Тот пару минут изучает рану, недовольно хмурится и достает лазерный меч. Краткий обмен взглядами – вопрос, ответ - и Хакс утвердительно кивает. Комната наполняется красным свечением. Фазма успевает перехватить в воздухе руку магистра с занесенным мечом. - Что вы собираетесь делать, магистр?! - Прижечь рану. - Пункт 16, подпункт 3 протокола – предумышленное нанесение увечий руководящим чинам приравнивается к… - А пункт о неоказании медицинской помощи, повлекшем за собой смерть руководящего состава, в вашем протоколе имеется? – злобно парирует Рен. – Вероятность такого исхода на этой планете из-за особенностей атмосферы весьма высока! Или вам привести статистику? - Нет необходимости. Завершайте то, что начали. - Без вас вряд ли получится. Держите его за плечи. Крепко держите! Капитан подчиняется. По стенам скачут кровавые блики. Лезвие меча шипит, прикасаясь к ране, генерал резко дергается под удерживающей хваткой Фазмы, но сдерживается - ни звука, ни стона. Лишь бледнеет, с лица сбегают последние краски, делая кожу до страшного полупрозрачной, а в контрасте с рыжими волосами - неестественно жуткой. Комнату заполняет запах горелого мяса. Секунды тянутся, и Хакс, не выдержав, отрывисто втягивает в себя воздух. Ноздри дергаются от омерзительного аромата. Мгновением позже мозг генерала обрабатывает полученную посредством обоняния информацию и Хакс, не выдержав запаха собственной горелой плоти, отключается. Закончив с раной на плече, Рен с Фазмой совместными усилиями переворачивают безвольное тело, чтобы осмотреть спину. Их глазам предстает неутешительное зрелище - начавшее подсыхать кровавое месиво с белеющими осколками раздробленных костей. - Тут мы бессильны, капитан, - соглашается Рен с ранее сделанным выводом Фазмы. - Лучший выход - дождаться наших медиков. - На шаттле есть медотсек! - оживляется Фазма. - Там необходимые лекарства, и обезболивающее с... - Уничтожен. Как и большая часть корабля. - Тогда у нас действительно остается единственный выход - ждать. ...Сознание возвращается к Хаксу медленно, урывками, подпитываясь от вспышек пульсирующей боли. В глазах поначалу лишь беспроглядная тьма, и он даже успевает испугаться - еще и ослеп! - но постепенно мрак отступает, нехотя отдавая свету очертания знакомых силуэтов. Вот за столом размышляет Рен, в задумчивости барабаня пальцами по потрескавшейся древесине столешницы в такт мыслям. Фазма - на полу чуть поодаль, сидит, скрестив ноги, и тщательно очищает доспехи от следов битвы, пытаясь вернуть им первоначальный вид. Плечо ноет и жжет, но это ничто по сравнению со спиной – там с голодным аппетитом пожирает новые участки тела ненасытный костер боли. Он пытается сдержать стон, борясь из последних сил и с отчетливостью понимая, что в этой битве ему уже не выиграть – впервые за долгое время. По щеке скатывается горячая слеза. Проводит рукой по лицу и с недоумением смотрит на влажную ладонь – он и забыл, что умеет плакать. Кажется, в последний раз такое случалось в далеком детстве, воспоминания о котором давно подернулись зыбкой дымкой. Генерал вытирает лицо и втягивает в себя воздух - раздается подозрительно похожий на хлюпанье носом звук. - Странное дело, - голос Кайло Рена, вырвавший Хакса из размышлений, спокоен и невозмутим, - один из напавших перед смертью поделился со мной воспоминанием. Угасающим - многое разобрать не удалось – но два момента сомнению не подлежат. Первый – вашу ликвидацию заказали. Думаю, задаваться вопросом «Почему именно вас?» нет смысла. А вот второй момент гораздо интереснее: клиент – женщина. Кому вы могли перейти дорогу? Бывшая любовница? Отвергнутая поклонница? Нет, вряд ли, вы женаты на своей работе, вам не до амурных дел... Слов Кайло Хакс почти не воспринимает - все силы уходят на попытки удержаться на границе здравого рассудка, не впасть в неистовство от боли. Он крепко сжимает кулаки и считает про себя, пытаясь представить себя в другом месте - на Старкиллере, разумеется - кто-то, он уже и не помнит, кто именно, сказал, что это помогает отстраниться от телесных ощущений. Но обманул - не выходит. Или Хакс делает что-то не то. Генерал зажмуривается и крепче сжимает кулаки, не обращая внимание, что ногти пропарывают кожу ладоней и на кровать красными дорожками стекают горячие капли. - Знаете, я мог бы избавить вас от этой боли. – раздавшийся совсем близко тихий голос Рена заставляет Хакса открыть глаза. – Вам нужно только попросить. Лишь спустя минуту до генерала доходит, что ему предлагают. Рассудок с презрением отторгает даже мысль о подобном исходе. - Благодарю, но нет. - Ваш выбор, - Рен возвращается обратно за стол. Время ползет со скоростью черепахи. Фазма вскоре не выдерживает и отправляется разведать местность. Рен с Хаксом остаются одни, и с каждой минутой агонизирующему генералу сделанное предложение кажется все заманчивее. И он наконец решается. - Рен, если ваше предложение еще в силе, - голос раненого дрожит и прерывается, но он находит в себе силы продолжить, - то я его принимаю. Прошу... вас. - Хорошо. Рен подходит, садится на кровать и изучающе смотрит на Хакса. В глазах того – покорное принятие неотвратимого. - Закройте глаза. Мне так будет легче. Хакс подчиняется и чувствует, как на виски ложатся на удивление прохладные – Кайло снял перчатки – руки. Сначала облегчение приносит просто ощущение холодящих рук, потом исходящая от них легкая и даже приятная вибрация начинает впитывать боль, вместо нее заполняя сознание генерала бездонной пустотой. Генерал понимает - это та самая Сила, о которой он был столько наслышан, но испытать ее действие на себе ему еще ни разу не доводилось. До этого момента. Эта мысль покидает сознание Хакса последней. Потом – лишь темная пустыня без конца и края… …Когда он второй раз за день приходит в себя, Рен сидит на полу, прислонившись к стене, закрыв глаза и вытянув ноги. Хакс прислушивается к ощущениям и понимает - раздирающая на мелкие кусочки боль ушла, не оставив и следа. Но вместо уже ставших почти привычными физических мук душевным терзанием накатывает осознание произошедшего. - Рен! Тот открывает глаза – черные расширенные зрачки с трудом фокусируются на генерале, а тот с ошеломлением на лице пытается поймать взгляд Кайло. - То, что вы сделали… это же приемы светлой стороны. Лечение Силой... Вы теперь… - Да. - Но зачем? - Смотреть на ваши мучения оказалось выше моих сил. - грустная улыбка кривит губы Рена. - Неожиданно даже для меня самого. Полагаю, для вас тоже? - Более чем… И что теперь? - Кажется, наши дороги расходятся. - Полагаю, пытаться остановить вас бесполезно... Да и как? Ног по-прежнему не чувствую. - Вы сделали свой выбор, я – свой. А насчет ног – возможности Силы, что темной, что светлой стороны, не безграничны, увы. Я действительно сожалею. - Тогда прощайте, Кайло... Или вы теперь не Кайло Рен? - Больше нет. Начинать новую страницу жизни лучше с полностью чистого листа. Новая жизнь – новое имя. Хотя, в моем случае, вернее будет – старая жизнь со старым именем. А с каким, вам лучше не знать. Он подходит к кровати и крепко пожимает лежащему руку – впервые за несколько лет совместной службы. - Прощайте, генерал Хакс. - Удачи в новой жизни и… спасибо! Фигура в темном плаще кивает, принимая благодарность, и выходит из хижины, оставив позади прошлое. Поднимает голову, несколько минут смотрит в начавшее темнеть небо, и растворяется в лесных зарослях. …Где-то на другом конце Галактики седовласая женщина с гордой улыбкой принцессы торжествующе улыбается, ощутив изменения в Силе. Результаты операции превзошли ожидания - вечно срывающий планы Сопротивления генерал устранен, а ее мальчик вернулся. Лея это чувствует!