Про рождество, апельсиновые волосы и Санта Клауса

Рождество в этом доме всегда было чем-то особенным. В это время здесь витал особый запах, особая атмосфера. Здесь всё становилось особенным. - Левее! Нет-нет, теперь правее! Чёрт, Король, ты полный неудачник!.. Но это рождество, пожалуй, было самым-самым особенным. И уже заочно несло в себе больше радости, чем какое-либо ему предшествующее. И Ичиго впервые в жизни был рад, что встречает его без семьи. И ему впервые в жизни хотелось всё время глупо улыбаться. И, действительно, первый раз в жизни его не тошнило от запаха хвои, который смешивался с цитрусовым. И светящиеся гирлянды не раздражали зрение. И ему жутко-жутко хотелось съесть миндальное печенье. И запить его молоком. И, чёрт возьми, хотелось поверить в Санта Клауса, который застрянет в несуществующем камине, обречённо вздыхая «хо-хо-хо». И какого-то лешего представлялось, как они с Огичи будут его оттуда вытаскивать. А потом добрый старик подарит им вдвое или втрое больше подарков, чем надо. За помощь. - Король, ты завис? Мы ещё не закончили! Он вздрогнул. А Огичи сидел на его плечах, смешно дрыгая ногами и то и дело цепляясь тонкими пальцами за его, Ичиго, макушку. И пытался нацепить на верхушку ёлки ярко-красную звезду. Большую и светящуюся. О, это был нелёгкий выбор. Пустой, будто маленький ребёнок, около часа рылся в коробке с ёлочными игрушками, выбирая, что же водрузить наверх. Выбрасывал соломинки поролона оттуда, раскидывал мишуру по всему дому. И в итоге выбрал. Еле-еле. - Прекрати ёрзать, придурок! – рыжий немного подпрыгнул. Зря. Ибо вся конструкция, включающая двух высоких парней, полетела на пол. - Ты! Ты!.. Король, ты чёртов идиот! Огичи лежал под Ичиго и колотил его пяткой, незаметно посмеиваясь при этом. А тот лишь как-то странно улыбнулся, поймал ногу дёрганного Пустого и провёл по ней пальцами. Невесомо. И Огичи вздрогнул. И попытался скрыть мурашки, стадом пробежавшие по его коже. - Король… Ты чего? Ичиго резко опрокинул его, наваливаясь сверху. - Нет-нет-нет! – недоумённый взгляд, - Король, я ещё не закончил наряжа-а-а-ать ёлку! – в голосе Огичи промелькнули капризные нотки. - Плевать! И Ичиго поцеловал его. Страстно и несдержанно. И Огичи на секунду показалось, будто он целует сам себя. И он усмехнулся прямо в поцелуй. Ичиго немного опешил и открыл глаза. И оторвался от альтер-эго. А тот, воспользовавшись ситуацией, выскользнул из-под Короля, поправил чуть накренившуюся ёлку, схватил рыжего за руку и, пробурчав что-то вроде «на кровати удобней», потащил того в спальню. Они бухнулись на кровать, раскидывая валявшуюся там мишуру в разные стороны. И Ичиго хохотал. Действительно хохотал, словно маленький ребёнок. И целовал своего Пустого, забираясь руками под его домашнюю одежду. А Огичи лишь нетерпеливо вздыхал, усмехался и с остервенением пытался стащить с рыжего футболку и пижамные штаны. - Король, сними с себя эти чёртовы тряпки! Пустой нетерпеливо столкнул с себя Короля, помогая тому раздеться. А потом сел на его обнажённое тело. - Ну, кто из нас теперь больше похож на лошадь, а, Король? – и засмеялся. Без ухмылок и издёвки. По-настоящему. Тепло. И по-новогоднему. С немного сумасшедшим и томным придыханием, широко раскрыв рот, хватая большие клочки воздуха. И сжимая бока Ичиго. - Эй, придурок, больно. Хватит ржать, - тот сделал лишь отстранённое замечание, но про себя довольно-умилённо улыбнулся. Огичи вмиг замолчал, как-то странно посмотрел на Короля, убрал пальцы с его боков. Опустился чуть ниже, прихватывая губами по очереди каждый сосок, на время отрываясь: - Король, а что ты мне подаришь? – и уже хотел было подняться, предчувствуя какой-никакой диалог, но его оборвали: - Может не сейчас?.. - Но Король!.. - Достал. И Огичи снова полетел на кровать, заваленную мишурой. Ичиго водрузился сверху, хватая серебряную ленту мишуры, впопыхах пытаясь связать ею руки Пустого. Запутался в мишуре сам, чуть не запутал Огичи. Тот усмехнулся и съязвил что-то. А Ичиго мстительно улыбнулся, опускаясь ниже, лаская его тело, покусывая, полизывая, целуя. Ловил губами его стоны, его всхлипы. Огичи лишь вертел головой из стороны в сторону, совершенно не скрывав своих стонов. И издавая до жути пошлые звуки, вскрики. И выплёвывая мишуринки, то и дело попадающие в рот. Ичиго даже не пытался его подготовить – бесполезно, но всё же вопросительно предупредил: - Я вхожу?.. - Да заебал! – горячо выкрикнул Огичи, самостоятельно насаживаясь на член Короля, приставленный к его входу. Он закатывал глаза и гортанно стонал, запрокидывая голову. И временами казалось, что его кадык вот-вот порвёт тонкую кожу на шее и вылезет наружу. И уже сидя на нём, немного морщился, брутально стягивая с себя футболку. - Я! – толчок. - Тебе! – толчок. - Не! – толчок. - Баба! – толчок. Он яростно и быстро насаживался на член, буквально трахая самого себя. Шипя, впиваясь пальцами в колючую мишуру, в бока Ичиго, ещё куда-нибудь. И ошеломлённо вздрогнул, когда тот шикнул на него и положил свою руку на его, Огичи, член. - Я знаю… - почти беззвучно, находясь на пике возбуждения, прошептал Ичиго, водя пальцами по его шее, точно безумец. Проводил по жилкам, просвечивающимся сквозь неё. Пытался их посчитать. Часто моргал, пытаясь согнать пелену с глаз. Кричал что-то в ответ на вскрики альтер-эго. Пытался того куда-то поцеловать, срываясь с ритма. И потом, вновь его восстанавливая, где-то на периферии сознания старался составить точный план того, как целовать Пустого не срываясь с ритма. И каждые несколько секунд забрасывал все эти гениальные расчёты, хрипло постанывая и стряхивая с влажных ладоней прилипавшую мишуру. И у них был жаркий секс. О, да, настолько жаркий, что казалось, будто весь рождественский снег сейчас растает. И что на ёлке начнут расти шишки. А мишура будет плавиться под их телами. И потом, отдышавшись после второго оргазма, Огичи подполз близко-близко к макушке Ичиго. - А я всегда почему-то думал, что твои волосы пахнут апельсинами… - всё ещё чуть задыхаясь и часто сглатывая. - И чем же они пахнут на самом деле? - Мной. И ночью, подкрадываясь к чуть накренившейся ёлке в поисках подарка для себя, взъерошенный и всё ещё чуть раскрасневшийся Пустой не мог перестать думать о том, что не позволит этим волосам пахнуть чем-либо ещё. И ещё о том, что самое первое в его жизни рождество оказалось самым потрясающим. И, всё же отыскав под ёлкой небольшую коробочку, обтянутую цветастой фольгой, он человечно рассмеялся, представив, что в старости его Король будет похож на Санта Клауса.