Стеклянный дом

She is putting on a smile Living in a glass house © Radiohead

Склад вещдоков. Решетки, стекло и сталь. Бесчисленные баррикады полок с кошмарами и кровью. Дом, в котором живут вещественные доказательства. Чем вас пырнули под ребра, из какого дробовика выпустили заряд, разнесший вам череп. Корбетт не вертит головой во все стороны, она вообще не испытывает любопытства. Она же не школьница на экскурсии. Последнее, чего касался отец: пистолет, из которого была застрелена Аманда Янг. Последнее, чего касалась мать: скудный набор хирургических инструментов. Даже сквозь перчатку Корбетт чувствует тепло их прикосновений, которого давно уже нет и быть не может. В те мгновения, для них последние, ее родители действительно жили, а не притворялись, весьма неумело, живыми. Сегодня Корбетт получает шанс лишний раз убедиться в этом. Не лишний — очередной. Это как наркотик. Ее единственная слабость, а ведь у нормальных подростков слабостей целые сотни. — Спасибо, что привел меня сюда, — говорит она Марку. — Спасибо. Он криво улыбается в ответ. Теперь он всегда будет улыбаться криво. Корбетт зубами стягивает с правой руки перчатку и засовывает в карман джинсов, она привыкла заботиться о том, чтобы не оставлять ненужных следов. Левая рука в левом же кармане комкает почти нечитаемую уже копию записки, которую кто-то безымянный подложил в ее школьный шкафчик. Знакомый почерк. Нет необходимости смотреть на записку. Под пальцами распускаются слова. Как будто чертов шрифт Брайля. «…убей Линн Денлон, или я расскажу Джону, что ты сделала». Бумага теплая — от ее собственного тела. У мягкого комочка острые края. Каждый раз режут пальцы. Корбетт сжимает скомканную бумажку еще раз и вынимает руку из кармана. На пальцах — никаких порезов. — Нам пора. Здесь, в этой громадной комнате: все разложено по полочкам, занесено в каталог, пронумеровано и подписано. Все организовано почти что безупречно. Какое название и номер можно присвоить тому, что лежит в ее левом кармане? Пока Корбетт не хочет этого знать. Потому что у нее снова есть дом, и дом этот — не стекло, решетки и сталь. Не лабиринт полок, подпирающих потолок. Дом, настоящий. И ей пока не хочется его разрушать.