В тени Гала

Меча глазами громы и молнии, Санбёрст за копыто протащил Старлайт через весь золотой зал, провожаемый удивлёнными взглядами десятков роскошно одетых пони, круто свернул в тёмный закуток, на ходу взломал заклинанием замок закрытого кабинета и швырнул единорожку внутрь. Улыбка, которую та прятала всю дорогу, мгновенно исчезла с её лица, когда она споткнулась о длинный подол своего платья и полетела на пол, но телекинез единорога не дал ей упасть. Облегчение, впрочем, было недолгим: Санбёрст безжалостно бросил кобылку на стол, издавший немалый грохот от удара, и моментально навис сверху, блокируя её копыта своими. — То есть, ты считаешь, что это нормально? — прошипел он, наклоняясь так, чтобы прижатая животом к столу из чёрного дерева Старлайт видела его глаза, на мгновение осветившиеся вспыхнувшим рогом. Мрачная обстановка кабинета от горящих в них гневных огней не делалась более приветливой или подбадривающей. Единорог магией вслепую закрыл дверь на замок. Санбёрст далеко продвинулся за эти полгода, причём не только в колдовстве. Если раньше Старлайт Глиммер безоговорочно доминировала в их интимных отношениях, то теперь он всё чаще подминал её под себя — во всех смыслах. И если раньше ни о каких умениях не могло быть и речи, теперь он точно знал, как довести эту единорожку до исступлённого желания. Именно этим он и собирался заняться, но… в весьма жестокой для себя форме. И заслуженно. — То есть, ты считаешь, что это нормально — весь вечер смотреть на меня так, постоянно кусая губы? — он бесцеремонно смял красивое платье, собирая подол в многослойные складки и высоко задирая его. — То есть, ты считаешь, что это нормально — гладить меня под столом, а потом приглашать на танец и смотреть на мои попытки за пару секунд избавиться от эрекции на виду у всех на этом дискордовом Гала? — резкий и звонкий шлепок по обнажённому крупу единорожки, заставивший её вскрикнуть. Санбёрст же продолжал, гладя нежную кожу копытом, чтобы распространить боль: — То есть, ты считаешь, что это нормально — намеренно дразнить меня, зная, что я никуда не смогу деться и отплатить тебе? — новый шлепок, чувствительнее и больнее прежнего. — Извини, я разрушил твои планы. — Копыто ритмично сыпало удары на бедро Старлайт, чеканя каждое слово: - Я. Прекрасно. Знаю. Дворец. И. Тут. Достаточно. Укромных. Местечек. — Раскрасневшаяся кожа горела сквозь шерсть, чуть ли не светясь в темноте; единорожка громко скулила в полированную поверхность стола. Санбёрст без предупреждения скользнул копытом ей под хвост, находя обильно смочившую половые губки смазку. — А это, похоже, приносило тебе немало удовольствия? — несколько раз проведя вверх-вниз безо всякой заботы о приятности чувства, единорог собрал жидкость и сунул кобылке под нос, показывая, насколько она мокрая. — Мне теперь тоже. Он интенсивно вытер копыто о рог Старлайт, заставив её снова застонать, но вдруг остановился. Внутренне подрагивающая от упования кобылка различила тихий звон магии, но не смогла увидеть, что сделал жеребец. — Что… что ты собираешься..? — беспокойно залепетала она, но была перебита очередным шлепком по крупу, заставившим её взвизгнуть. Санбёрст обволок распущенную часть её причёски телекинезом, медленно приподнимая голову единорожки от стола, и с ласковой угрозой в голосе предупредил: — Попробуешь издать звук громче писка — я не буду с тобой так добр. И он, использовав всю силу своих бёдер, разом вогнал член в её текущую киску на всю длину. Старлайт едва не застонала от благословенного ощущения, но, вспомнив угрозу Санбёрста и решив для начала подыграть ему, крепко стиснула зубы и издала лишь что-то отдалённо напоминающее писк. — Если ты думаешь, — шептал, чтобы скрыть собственное возбуждение и даже, если повезёт, выдать его за злорадное безразличие, жеребец, — что я просто так позволю тебе наслаждаться, — он двинулся назад, но мучительно-медленно, в самой настоящей издевательской манере, — после всего того, что ты сделала сегодня вечером… — ему пришлось значительно замедлить свой шёпот, чтобы момент, когда внутри горячего тела Старлайт останется только плоское скошенное навершие члена, совпал с окончанием фразы. — …То ты очень крупно ошибаешься. Единорог снова влетел в неё, до громкого шлепка плоти о плоть, в ослепительном контрасте с тем, как он секунду назад выходил из неё и как принялся опять крайне неторопливо выволакивать член теперь. Старлайт широко распахнула глаза, дважды: когда неожиданно ворвавшийся в глубины её истекающего лона ствол достиг шейки матки и когда поняла, какую игру собрался вести Санбёрст. А он, словно подхватив её озарение, мстительно продолжал: — Ночь, зимняя ночь, очень длинна, — ленивое, на грани невозможного движение назад, —, а этот стол… — резкий рывок бёдрами вперёд, снова вонзивший фаллос единорога в самую преграду в конце. Кобылка чуть было не вскрикнула, но снова сдержалась — только её подвешенные в сантиметрах от пола задние ноги беспомощно попытались взбрыкнуть. В уголках глаз тяжело дышащей Старлайт собрались слёзы, а тело била крупная дрожь: Санбёрст снова, даже медленнее, чем в прошлый раз, потянул из неё член, не обращая внимания на отчаянное сопротивление сжимавшихся мышц. Возбуждение кобылки взвилось до потолка. — …Идеально мне подходит. Я могу… делать это… очень долго… — проступок единорожки в виде сдавленного крика после нового мощного толчка, выбросившего при столкновении двух тел порцию переполнявшей нутро кобылки ароматной густой смазки, был отмечен звонким шлепком по пылающему крупу. — …И всё равно не устану. А ты к этому моменту… — Старлайт ощутила увеличившееся давление на свои пригвождённые к столу передние ноги: Санбёрст наклонился к ней. Впервые с того момента, как он взбесился, в его голосе, обращённом прямо в подрагивающее ухо кобылки, послышалась искренняя ласка. — …Озвереешь от похоти. Вдруг Старлайт почувствовала давление тонкого гладкого предмета на ту свою дырочку, которая до этого оставалась неприкосновенной. Но не успела она запротестовать, как единорог рванулся вперёд — и нечто твёрдое и шестигранное, смазанное собственными соками кобылки, было загнано в её анус ударом его живота. Боли практически не было, поэтому закричала единорожка скорее от испуга. Санбёрст тут же наказал её за шум, магией сдавив шею и пережав голосовые связки: крик оборвался, едва начавшись, а Старлайт начала задыхаться. Кислород поступал в лёгкие, но словно через крохотную щель, чудом оставшуюся среди стиснутых стенок дыхательных путей. Одновременно с этим единорог при помощи телекинеза провернул ранее позаимствованный с этого самого стола карандаш в крупе единорожки, ударяя её изнутри шестью его гранями. Застыв в восторге между сразу двумя новыми ощущениями, Старлайт не сразу поняла, что Санбёрст, возбудившийся от безоговорочной и небывалой полноты ощущения власти над ней, бросил свои издевательства. Единорог принялся вовсю драть её, не забывая крутить карандаш в заднем проходе кобылки и забрызгивая смесью смазки их задние ноги, платье, стол и даже пол. Санбёрст освободил дыхание Старлайт Глиммер от заклинания и её передние ноги от своих собственных и жадно прильнул губами к шее единорожки; копытами он проник ей под платье и страстно зашарил копытами по разгорячённому телу, растягивая шнуровку корсета и не думая о её сохранности. Саму обладательницу платья её одежда тоже не волновала уже давно, равно как и тот факт, что теперь она стонала во всю глотку, закатывая глаза от удовольствия, а грохот сотрясаемого быстрыми фрикциями стола был сравним с бегом целого табуна. Старлайт была не против, если они вообще разломают к Дискорду этот стол. К той минуте, когда оба единорога приблизились к оргазму, эта возможность кому угодно показалась бы легко достижимой. Санбёрст жестоко впился зубами в холку единорожки и самым натуральным образом взревел, вгоняя член донельзя глубоко в кобылку и в мощной кульминации наполняя её матку потоками горячей густой спермы. Старлайт присоединилась к его разрядке секундой позже, с счастливым криком сильно выгнувшись под единорогом и сотрясаясь всем телом. Какое количество оргазмов прокатилось по единорожке, оставляя полностью обессиленной — она сама не представляла, но после того, как Санбёрст, шумно отдышавшись, освободил её, она попросту сползла на пол и осталась довольна таким положением дел. Единорог прислонился к стене, без особого тщания пытаясь копытами привести свою гриву и бородку в первоначальное состояние. Его грудь всё ещё ощутимо раздувалась и резко опадала, ещё сильнее распяливая расстегнувшийся смокинг; из ноздрей вырывалось громкое пыхтение, хотя он и пытался взять себя в копыта, чтобы в назидание Старлайт казаться невозмутимым и хладнокровным. А эту крошечную заминку нежащаяся в послеоргазменных волнах единорожка вряд ли сумеет вспомнить. Санбёрст, уже собравшись выйти из чьего-то кабинета, мельком посмотрел на неё: сидит, не в силах снова свести задние ноги, и с широченной глупой улыбкой смотрит в потолок, а в глазах искрится космос — протяни копыто, погладь. Жеребец спрятал свою собственную улыбку и заставил себя строго произнести: — У тебя ровно пять минут, чтобы привести себя в порядок и вернуться на Гала. — Он ещё раз окинул Старлайт взглядом, уже более внимательным, впитывающим каждую деталь. — …И если я узнаю, что ты вынула карандаш — будешь наказана. — Остановившись в дверях, единорог очистил себя магией, стрельнул в кобылку глазами, поправляя смокинг, и добавил многообещающим тоном: — Я проверю.