Взаимность

Я вижу как она смотрит на него. Меня это бесит, жутко бесит. Почему? Я ревную? И когда это началось? Когда появилась эта «зависимость»? Не помню. Хочу, что бы только я мог смотреть на него, и что бы он смотрел только на меня. Присвоить себе, подчинить, монополизировать, заставить быть рядом, что бы он был зависим от меня так же, как я завишу от него. Это неправильно, мы одного пола, военнослужащие, и я в два раза старше. Два мужчины, хотя нет, мужчина здесь только я, а он - жалкий сопляк за которого я поручился, за которым мне велено следить. И к чему это привело? Я гоняю этот отряд как сидоровых коз, тренировки очень жестоки, я это знаю. Кажется, я не смотрю ни на кого, кроме него. Я уже изучил все его повадки, выражения его лица, что он показывает друзьям, сослуживцам, мне. Когда он нервничает, то едва заметно кусает нижнюю губу, когда смущается, кончики его ушей краснеют, когда он боится, то хмурит брови и скалится. Он боится меня, больше чем кого-либо, даже больше чем чертовых титанов. Он всегда ждет моего одобрения, в любой ситуации. Однако, не потому что я ему дорог, или мое мнение для него очень важно, а потому, что боится очередной раз лишиться зуба. Я жесток с ним, оправдывая это дисциплиной, но так ли это на самом деле? Нет. Я бью его, потому что в такие моменты он думает только обо мне, надеюсь на это. Только я могу прикасаться к нему, слышать его недовольное тихое рычание от боли, видеть эти прекрасные зеленые глаза, полные злости и вызова. После того как я пересчитаю его ребра своим, начищенным до блеска, сапогом, испачканным лишь его кровью, после того, как он свернется калачиком на холодном каменном полу, что бы спрятать от меня свою слабость, свои слезы, после того, как я кину ему свой платок и оставлю одного, я иду в душ. Вспоминая его всхлипы, крики, рваное дыхание и болезненное рычание, стоны, что он уже был не в силах сдержать от, расплывающейся по телу боли. Мне должно быть стыдно, за то, что это меня возбуждает, но в эти моменты я забываю о том, что есть совесть и честь, гордость и звание. Я мечтаю увидеть его, когда кончу на его лицо, когда войду в него без всякой подготовки, когда задену его чувствительную точку, и боль с наслаждением окончательно снесут ему крышу. Мечтаю услышать, как он будет умолять меня продолжить, засадить глубже, двигаться быстрее, когда он кончит сам, только от того, что я оттрахаю его. Хочу его. Хочу тебя, Эрен Йегер. Белые вязкие капли стекают по стене душевой на кафель, капли воды с кончиков моих волос падают на грудь и катятся вниз. Еще пару минут я стою под струями воды, приводя дыхание в норму, вода смывает следы моей похоти, и я иду в свою комнату. Я кончу еще раз, лежа в кровати, вспоминая его тренировку. Как он усердно бежал впереди всех, покрасневший и запыхавшийся, только ради обещанного мной выходного. Его упругий зад, когда я заставлял его делать упражнения. Я еще не решил, получит ли он свой выходной. Зачем он ему вообще? Он так устал? Я дам ему этот день, однако, пусть не ждет пощады сразу после. ... Сегодня у меня выходной. Капрал согласился дать мне один день, если я выдержу день его изнурительных тренировок. Это было ужасно, я справился со всеми заданиями, без единой минуты передышки, спал как убитый. Ужасно вымотан, но выходной получил. Утром никто не пришел за мной, значит, капрал сдержал слово. Я рано встал, прибрал в своей комнате. Да, мне, наконец, разрешили перебраться из этого холодного подвала в комнату на этаже офицеров. Я счастлив. Теперь утром меня будят не звон ключей или топот каблуков по лестницам, а лучи солнца, что проглядывают в окно. Думаю, мне стали больше доверять. Не все, но капрал точно. Но он продолжает периодически избивать меня, вбивать мне свою дисциплину. Иногда я ловлю на себе его пристальные взгляды, он внимательно наблюдает за моими тренировками, как будто ждет моей оплошности, ждет, что я налажаю, ждет повода снова меня «дисциплинировать». Я не виню его, он потерял так много во время последней экспедиции. Весь отряд, тех, кого лично отобрал и обрек на смерть. Их больше нет, и это моя вина. Если от того, что он срывает злость на мне, ему хоть каплю легче, я готов терпеть эту боль. Тем более, я люблю эти моменты, когда он думает только обо мне, надеюсь что обо мне, когда прикасается только ко мне, когда только мне доступен этот серый, сверкающий взгляд, и этот взгляд устремлен только на меня, когда он уже тяжело хрипло дышит, и когда устало прекращает замахиваться своим начищенным до блеска сапогом, который я успел запачкать своей кровью. Я сворачиваюсь в позу эмбриона на полу, от ноющей боли по всему телу, думаю сломаны пара ребер, но регенерация быстро это исправит, слезы стекают по моим щекам, не хочу что бы он видел, мне больно, но я люблю эту боль, но слезы не единственное, что я прячу. Мой стояк ему тоже видеть не стоит. Наверное, я извращенец, у меня встает, всякий раз, когда капрал бьет меня. Он бросает мне платок и уходит прочь. Мне должно быть стыдно за то, что я делаю с этим лоскутом ткани. Он пахнет капралом, капрал прикасался к нему и дал его лично мне. Я кончаю, мараю пальцы своей спермой, думая о грозном сером взгляде, о легком оскале зубов, в нарастающем порыве злости, о хриплом, грубом голосе. Я болен. Помешан и зависим. Я не могу без него, я люблю его, хочу его. Твою мать, это невыносимо. Стоит ли мне признаться? Он же не убьет меня за три слова, может хорошенько избить, но не убьет. Признаться? Что ж, я идеально убрался. Придраться не к чему. Даже Ему бы понравилось. Интересно, похвалил бы он меня, узнав, что я потратил весь свой выходной на уборку? А что, если я уберусь и в его комнате? Я не имею права идти туда без разрешения, но сейчас там никого нет. Это чертовски неправильно, но я хочу ему угодить. Возможно, я получу очередную взбучку после, но это не важно. Решено. Как я и думал, тут никого. Через распахнутое окно слышны голоса новобранцев. Тренировка. Он тоже там? Конечно он там, выходной только у меня, а в его обязанности входит не только мое «воспитание». Приступаю к уборке. По правде говоря, думаю, чище, чем уже есть, у меня вряд ли получится. И как только ему удается сохранять такую идеальную чистоту постоянно? Поменяю простыни, протру полки и пол. Спустя два часа я уже не могу придумать, что еще можно добавить в этой сияющей и благоухающей комнате. Точно! Иду на улицу, встретил по пути Армина, но мы не обменялись больше, чем парой фраз. Он на побегушках у Ирвина, как секретарша, бегает от Ханджи к командиру и обратно, таская туда-сюда их бумажки. Мне его даже жаль. Иду дальше, в сад. Странно, что кто-то еще следит за садом, ухаживает за растениями, в такое-то время. Хотя, цветы могут послужить утешением, в какой-то степени. А какие цветы любит Капрал? И любит ли вообще? Сорву каждого вида по одному. Небольшой, но красивый букет, очень надеюсь, что ему понравится. Вернулся в его комнату. До сих пор никого. Ваза! Нашел в столовой глубокий стакан, цветы отлично вписались. Поставлю на комод. Красиво. Время ужина, иду в столовую. Все так измотаны, я так же выгляжу каждый день после тренировки? Вчера уж точно было в разы хуже. Капрал сидит на своем привычном месте, во главе стола, глаза опущены, брови нахмурены больше, чем обычно. Он зол? Нет, он в ярости. Кто-то накосячил на тренировке? По лицам не скажешь, что бы кто-то нервничал или переживал. Тогда в чем дело? Я не видел его лица весь день, хоть и думал о нем каждую минуту. Люблю это лицо, и его немногочисленные эмоции, люблю эти руки, что так странно держат чашку, люблю эти глаза, пустые на первый взгляд, холодные, но если присмотреться, то полностью раскрывающие его натуру. Я уже минуту пялюсь на него, не моргая, он посмотрел на меня, мы встретились глазами, стоит отвести взгляд, или это будет странно выглядеть? Микаса спасает ситуацию, интересуясь как прошел мой день. Отвечаю с мягкой улыбкой на лице, стараюсь как можно громче поделиться тем, что потратил весь день на уборку, что бы Он услышал. Снова смотрю на него, он опустил глаза и продолжил пить чай, думая о чем-то своем. Все разбредаются по комнатам, и он уходит. Идет к себе? Хочу увидеть его реакцию, но не могу пойти с ним. Но я тоже пошел в свою комнату. Еще не так поздно, что бы спать, но уборка вымотала меня не хуже тренировки, я лениво снял с себя сапоги и ремни, плюхнувшись на свежую, чистую кровать в оставшейся одежде, мгновенно погрузившись в сон. ... Иду по длинным коридорам к себе. Он весь вечер на меня пялился. Этот щенок не попадался мне на глаза весь день, как я и думал, пытается избежать моего общества, насколько это возможно. Завтра я ему устрою сладкую жизнь, забудет, что у него вообще был выходной. Черт, эти глаза. Так больше не может продолжаться, я уже едва могу держать себя в руках рядом с ним. Может взять его силой? Он будет кричать и вырываться, но я хочу этого, хочу знать и видеть все его эмоции и чувства при этом. Это та часть Эрена, что осталась неизведанна мной. Хочу знать о нем больше, хочу знать о нем все. Хочу слышать его крики о помощи, хочу его. Я болен им, я не могу без него, без этого мелкого щенка, я люблю его, люблю слишком сильно, что бы сдерживать себя и дальше. Взять его силой? Наверняка, он уже у себя, пойти сейчас? Нет, дождусь отбоя, отвлекусь, разбирая завал бумаг на завтра. Открываю дверь, вхожу в свою комнату. Сумерки наполнили мраком каждый уголок помещения, зажигаю свечи на столе, тумбе и комоде. Что это? Цветы? Откуда здесь цветы? Что за хрень? Оборачиваюсь, оглядывая комнату. Здесь чище, чем было утром. Кто-то убрался, кто-то был здесь в мое отсутствие и без разрешения. Этот сопляк говорил что-то про уборку. Я едва дождался отбоя, и быстрым шагом направился в его комнату. Этот сукин сын спит на заправленной кровати прямо в одежде. Что ж, Эрен, я знаю отличный способ разбудить тебя. Пользуюсь его бессознательным состоянием, этот щенок спит как убитый. На прикроватной тумбе нашел его платок, использовал его в качестве кляпа, неплохо. Стянул его рубашку, расстегиваю свой ремень, тяну его руки к изголовью кровати и ремнем от собственных штанов привязываю его запястья. Он лишь повернул голову вбок, продолжая посапывать. Напади сейчас гиганты, он бы так и не проснулся? Связанные руки, кляп… Я сошел с ума. Но это тело, не могу оторвать взгляд. В горле пересохло, облизываю губы, кончиками пальцев провожу по его шее, чувствуя тепло его молодого тела. Стягиваю жабо, становится душно, расстегиваю свои ремни, рубашку, освобождая себя от гнета этих тряпок, аккуратно укладываю одежду на тумбе, оставшись лишь в одних штанах перед этим спящим недомонстром. Сажусь сверху на его бедра. Ну же, Эрен, просыпайся, трахать тебя во сне мне не улыбается. Я нежно вожу руками по его юному прекрасному торсу, глажу ладонями грудь, живот, провожу вверх по мышцам на завязанных, над его головой, руках. Склоняюсь над ним, опаляю его шею своим горячим дыханием и наконец, слышу тихие попытки говорить. Чувствую, как он пытается пошевелить руками и сгибает ноги. Проснулся, неужели. Кусаю шею, приводя парня в чувство после сна. Осознай, в каком положении ты сейчас находишься, Эрен. Оставляю на его шее багровую метку. Рукой поглаживаю его бедра, скользя под белье, слышу череду невнятных мычаний через кляп. Эта беспомощность возбуждает меня еще сильнее. Носом провожу от шеи к груди, он так тяжело дышит. Лизнул сосок, прижал его губами, посасывая и причмокивая, второй не оставляя без внимания своих пальцев, я слышу, как его стоны становятся громче. Противно ли тебе? Не похоже, ты не сопротивлялся, более того, ты неслабо реагируешь, соски мгновенно затвердели, не говоря уже о том, что упирается мне в бедра снизу. Я уже хочу войти, но еще рано, я не наигрался. Поднимаюсь на колени, расстегиваю его штаны, освобождая и от тесного белья, он облегченно вздохнул. Провел пальцами по его горячей плоти, от чего парень застонал и заерзал. Решаюсь взглянуть на твое лицо, боюсь, очень боюсь увидеть отвращение или ненависть. Но нет, ты смотришь глазами полными наслаждения, ты не можешь сдержать слез, но это не потому, что тебе не нравится то, что я делаю, скорее ты жаждешь продолжения. Может мне это только кажется? Но стоящий колом член развеивает все сомнения. Эрен не по-детски возбужден. Какого хрена? Я не рассчитывал на такую реакцию. Я провел рукой от основания к головке его немаленького члена, что уже весь истекал смазкой, парень дернулся, забыв, что связан. Ему не нравится что я замер, наблюдая за его реакцией, разглядывая лицо. Он сверлит взглядом мое тело, его кляп уже весь промок от слюны, лицо залито краской. Твою мать! Сдираю с него штаны полностью, бросая на пол. Ох, Эрен, меня раздражает, что ты так течешь, мысли в голове не дают покоя и злят, неужели, кто-то уже опорочил твое тело? Срываю кляп, ты глубоко вздыхаешь, как будто только что вынырнул из воды. - Я был уверен, что буду первый у тебя. Но вижу, ты у нас уже потасканная шлюшка. - Хнн… Нет! Вы мой первый, капрал! Простонал так пошло, он никогда мне не лгал, я хочу ему верить сейчас, тогда откуда такая бурная реакция? Может, играет роль его юный возраст? Вожу ладонью по его члену, от основания к головке, чувствуя каждую набухшую венку, он так сладко стонет, никогда бы не подумал, что этот сопляк способен так развратно постанывать, меня это бесит почти так же сильно, как и возбуждает. - Так у тебя на кого угодно встанет, лишь бы связали и поигрались с сосками, ты, похотливый девственник? Вижу, как он еще больше залился краской, забавно. - Нет, не говорите так! - Почему мне не нужно так говорить? Разве это не правда? Я зол. Я очень зол, не хочу, что бы кто-то кроме меня видел его таким! -Это… Это из-за того, что я так много думал о вас. Я бы решил, что это все сон, если бы не чувствовал боль на запястьях, и я бы не хотел просыпаться. Я сжал его член чуть сильнее, он закинул голову назад и громко вздохнул. Он хоть понял что сказал? И кому он это сказал? Все. Сдерживаться я больше не в состоянии совсем. Стягиваю с себя штаны, привстаю, что бы снять полностью и отправляю к штанам Эрена вместе с бельем. Срываюсь, склоняюсь к нему и как змея впиваюсь в его искусанные губы. Он послушно раздвигает челюсть, позволяя моему языку вторгнуться в его рот, провожу по небу, сцепляюсь своим языком с его, он прикусывает мою нижнюю губу, когда я отстраняюсь. Облизываю губу, любуясь его похотливой мордашкой. Двигаюсь выше, располагая колени у его плеч, приближаясь пахом к его красному от смущения лицу. Вижу, он понимает, чего я хочу, смотрит на мой член. Я возбужден, хочу засадить по самые гланды, но он открывает рот, тянется языком к головке и облизывает, ощущения не передать словами, я чувствую его горячее дыхание, движения его влажного языка на моем члене. Неумело, но старательно. Приблизился еще, он поцеловал и погрузил в рот головку, посасывая. Кровь стучит в моих висках, я двигаю бедрами, проталкиваю глубже, он принимает и ласкает языком весь ствол внутри рта. Сам начинает двигать головой навстречу, я запускаю руку в его волосы, сжимая их до боли на затылке, он морщится, но продолжает сосать. Как же хорошо. Хочу верить, что я первый, хочу быть первым и единственным. Он заглатывает глубже, чувствую, как упираюсь головкой в глотку, не сдерживаю тихие стоны, не могу больше. Еще пара глубоких толчков и я резко отдергиваю его голову за волосы назад, вынимая член, и кончаю на его лицо, черт возьми, он так смотрит, так грязно, белые капли попадают на его губы, он ловит их языком и глотает. Этот парень точно сведет меня с ума! Я снова твердею, только от этого выражения его лица. Спускаюсь к его бедрам, поднимаю их, закидываю одну ногу себе на талию, другую на плечо. Нежно целую его ногу в районе колена. Он сам подается бедрами мне на встречу, пытаясь раздвинуть ноги шире. Тяжело дышит, его пресс напряжен, в его глазах очевидное желание. Он хочет меня, в этом нет сомнений. ... Это было лучшим пробуждением за всю мою жизнь. Я не сразу понял, что это реальность, уж сколько таких снов я уже видел. Не мог пошевелиться, чувствовал запах капрала, чувствовал тепло его губ на своей шее, все, о чем можно было только мечтать. Я не смог сдержать стон, когда он коснулся сосков, но кляп не дал сделать это громко. Я не видел его глаз, он не смотрит на меня, злится? Или представляет на моем месте того, кого действительно хочет? Не хочу об этом думать. Его язык ласкает мою грудь, боже, я готов умереть. Руки связаны, кляп промок, слезы, пот. Возбуждает. Чувствую, как снизу, меня освободили от узких штанов. Я, наконец, поймал его взгляд, он остановился. Зачем? Что не так? Резко сдирает мой кляп. Назвал меня шлюхой, но какая же я шлюха, если встает у меня исключительно на него. Возбуждения не скрыть, он видит меня во всей красе. Теку, я, правда, потек как сучка, но вы бы видели себя, капрал, тут даже импотент бы уже кончил. Ваше тело, есть ли на свете что-то совершеннее? Шрамы и следы от ремней выделяются на фарфоровой коже, так красиво. Хочу целовать каждый сантиметр вашего тела, оставлять метки, безумно хочу быть единственным, кто имеет право видеть вас таким. Он тоже возбужден, его член у моего лица. Я знаю, чего он хочет, я тоже хочу этого, гордость пала перед желанием. Я не делал этого раньше, но я постараюсь доставить ему как можно больше удовольствия, изучу языком каждый миллиметр его органа. Как же я хочу прикоснуться к нему, но руки связаны. Это мука, но я не возражаю, если такого его желание. Он кончил мне на лицо, я был бы не против и проглотить все, облизываюсь, глотаю сперму, что капает на губы. Вам было хорошо, капрал? Я вижу, что да. Мои ноги обнимают его торс, чувствую прикосновение влажных губ к моей ноге. Как же я его хочу, срываюсь на стон, моля продолжить. Я знаю, что он должен растянуть меня, прежде чем войти, терпеть еще - нет сил. Мне будет больно, очень больно, Но я хочу его внутри, прямо сейчас. - Пожалуйста, капрал, войдите в меня - шепчу я, задыхаясь. - Ты не готов. Едва держа себя в руках, отвечает он, дрожащим голосом, мне это нравится. Он хочет меня, в этом нет сомнений. - Плевать, я стерплю любую боль, если ее причиняете вы. В любом случае, моя регенерация, сэр. Умоляю, я больше не могу. Я выгибаюсь в спине, дав понять, что время вышло, и пора играть по-взрослому. Он рычит и резко входит. Боль. Адская боль расплылась в одно мгновение по всему телу. Я округляю глаза и вскрикиваю, громко. Это очень больно, слезы хлынули из глаз. Все побои до этого, теперь казались ласками. Он вошел до конца и замер. Дает мне время привыкнуть хоть немного. Я чертов мазахист-извращенец, после такого, я даже не обмяк. Чувствую, как по ягодице течет капля, по всей видимости, крови. Я сам двигаю бедрами через боль, жмуря глаза, сжав кулаки и стиснув зубы. Хочу чувствовать его внутри. С его уст срывается сладкий стон, что на мгновение отвлекает меня от жгучей боли. Новое сдержанное движение бедрами, и новый стон капрала. Я улыбаюсь, не могу скрыть улыбку, его грубый голос сейчас звучит так сладко. - Двигайтесь - шепчу я. Его не стоит просить дважды, он начинает толкаться в меня, постепенно набирая темп, я привык к боли, а она в свою очередь уже успела стать приятной. Капрал быстро нашел простату, от чего я извивался под ним как потаскушка. Это приятное до мурашек ощущение внизу живота, от ритмичных попаданий прямо по простате или от того, что меня втрахивает в кровать именно тот, кого я так давно хотел? Осознание. Меня имеет капрал Леви, сильнейший воин человечества, объект обожания дам и уважения солдат, трахает меня, я вижу его лицо, он напряжен, но ему хорошо, он тяжело дышит, периодически позволяя стонам проскользнуть, но не думаю, что его стоны слышны на фоне моих. Он хочет быстрее, уверен. Здравый смысл окончательно покидает меня, он развязывает мои руки и резко переворачивает на живот. Я задираю зад, прогибаюсь в спине, падая лицом на подушку. Он снова входит, держа меня за бедра, но мне уже не больно, я постанываю в подушку, сжимаю простыни в руках. Меня вдалбливают в кровать все сильнее и резче. Как же мне сейчас хорошо, наслаждение, желание и эйфория. Он запустил руку в мои волосы и резко потянул наверх, так что мой полустон-полурык разлетелся по всей комнате, а может и за ее пределы. Его бедра бьются о мои ягодицы, я чувствую, что он проникает еще глубже. Быстро, глубоко, я скоро кончу. Голос сорван, немые стоны застывают на искусанных губах. Хочу, что бы это длилось вечно. Я слышу его тяжелое рваное дыхание, редкие хриплые стоны. Он тянет меня за волосы к себе, я прогибаюсь еще больше, поднимаюсь на колени, развожу ноги шире и поворачиваю лицо к нему, управляемый его рукой на моем затылке. Лопатками упираюсь в его грудь, вижу его возбужденные глаза, и он впивается в мои губы страстным поцелуем. Долго, жадно, сладко играясь языками мы, едва не забыли, как дышать. Двигаю бедрами в такт его толчкам, он разрывает поцелуй, ловя мой разочарованный взгляд, кусает меня за подбородок и пихает на кровать. Падаю и чувствую, как внутри меня растекается горячая сперма. Кончаю следом, сопровождая это протяжным, пошлым стоном. Как же хорошо… Он падает рядом, восстанавливая дыхание, и мы смотрим друг на друга. - Ты хорошо убрался, Эрен. - Рад, что вы довольны, капрал. На ночь он остался со мной. … Проснулся я от внезапного, резкого света. Капрал стянул с меня одеяло и замер. Лишь, когда я прикрыл свое достоинство рукой и покраснел от смущения, вспоминая и прокручивая в голове события прошлой ночи, он отвернулся к окну и велел одеваться. Скоро время завтрака. Весь день мы вели себя как обычно, перед ужином капрал велел мне зайти к нему, как только я закончу дежурство в столовой. Я пришел, как и было сказано. Мой букет переместился с комода на его рабочий стол. Кровать расстелена, и капрал выходит из помещения, где стоит бочка с водой для умывания, вытирая руки полотенцем. Повесив полотенце на спинку стула, он вплотную приблизился ко мне, прижимая меня к стене, и нежно поцеловал в губы, недолго, но завестись я успел. - Вчера мы не с того начали, Эрен, хотя получилось очень даже неплохо. Отвожу взгляд, чувствуя, как румянец проступает на моих щеках. - Запомни, Эрен, ты принадлежишь только мне, и только я имею право прикасаться к тебе. Уяснил? - Капрал, - смотря уже прямо в серые, любимые глаза – а кроме вас, мне никто и не нужен. Улыбаюсь, смущенно, приближаюсь губами к его уху. - Мое тело, мое сердце, моя жизнь, все это в ваших руках, капрал, отныне и навсегда.