Я ныряю с головой в море людей, Я ищу тебя, и мне хочется жить! Мы не часть кода единиц и нулей, Мы не можем друг друга стереть и забыть! Где-то далеко, где-то далеко, где-то Пулей молчанья задето, твое сердце дышит, Ты не дай ему перегореть и остыть.
Тихая прохладная ночь потихоньку начала опускаться на Японию. На тёмном небе прояснялась белая, чистая луна. Её свет переливался то в серебристый, то в золотистый цвет, который слегка освещал верхушки многоэтажных зданий. Звёзды начали появляться одна за другой и вскоре заполнили всё небо, словно тысячи бриллиантов. Птицы, спрятавшиеся в верхушках деревьев, уже замолкли, оставшись в ожидании нового дня, когда можно будет вновь наполнить своими мелодиями каждый уголок страны и города. В сумраке опускающейся ночи всё казалось чудесным и таинственным. В одной из квартир небольшого спального района Токио уже тускло горел свет. В маленькой комнатке нежно-персикового оттенка из угла в угол маленькими шагами ходила молодая девушка двадцати трёх лет, укачивая на руках годовалую малышку и тихо напевая колыбельную. Молодую особу зовут Учиха Сакура, в таком довольно молодом возрасте она уже имеет всё, о чём мечтает каждая девушка, — любимый муж и ребёнок. Привлекательная внешность Сакуры не могла оставить никого без оглядки: длинные розовые волосы, доходящие до пояса, были собраны в конский хвост; малахитовые глаза, скрывающиеся среди длинных пепельно-черных ресниц; аккуратно вздёрнутый носик; маленькое круглое личико с молочным цветом кожи, на котором красовались пухлые губки; вся эта красота была подчеркнута средним ростом, осиной талией и небольшим размером груди. Сама Сакура была одета в короткие тёмные шорты и футболку мужа, доходящую до середины бедра девушки, которая была велика и оголяла одно плечо. Когда малышка заснула, Сакура аккуратно положила её в кроватку и накрыла одеяльцем. Девушка ещё долго не отходила от кроватки, любуясь своим крохотным чудом. Девочка была копией своего отца: такие же черные густые волосы, которые Сакура никак не могла уложить по утрам, расчёсывая ребёнка; глубокие тёмные глаза; тонкие губы и фарфорового цвета кожа. Имя малышке выбирал сам глава семейства — Саске, её назвали Сарадой. Это имя понравилось Сакуре, но Саске думал, наоборот, что оно ей не понравится, но девушка всегда соглашалась с выбором мужа. Наклонившись к личику дочки, Сакура нежно поцеловала её в носик и тихими шагами вышла из комнаты, оставив дверь немного приоткрытой. Придя на кухню, розоволосая решила вновь разогреть ужин для мужа, который вновь задерживался на работе. Достав из холодильника суп и поставив его на плиту разогреваться, Сакура принялась мыть посуду. Раньше Саске тоже задерживался, но тогда он предупреждал девушку о задержке, а сейчас… Девушка не раз себя накручивала разными мыслями: например, у него появилась другая, ему неинтересна Сакура, и он не хочет возиться с ребёнком, но всё это она выгоняла из своей головы и верила в то, что он просто засиживается на работе, весь в важных бумагах. Закончив мытьё посуды, зеленоглазка выключила плиту и, как только присела за стол, тут же уснула.Пропускаю глазами миллионы огней Осколками солнца через себя. Птицей падая и снова ввысь, Сбиваюсь с курса, не видя тебя. Это далеко, это далеко, это Пулей молчанья задето моё сердце, ты слышишь? Ты не дай ему перегореть и остыть!
На часах было без пятнадцати двенадцать, когда входная дверь тихо открылась. В прихожей зажёгся приглушённый свет и через пару минут выключился. В коридоре послышались бесшумные, аккуратные шаги приближающиеся к кухне. На пороге показался высокий парень двадцати пяти лет с уставшим взглядом на лице. Это был Саске. Поправив спавшую чёлку на глаза, он заметил, что его жена спит, положив голову на сложенные на столе руки. Саске вздохнул и подошёл к Сакуре, присел перед ней на корточки и тихим, ласковым голосом позвал её: - Сакура… Этого хватило, чтобы розовласка открыла свои сонные глаза и радостно посмотрела в родные тёмные глаза мужа. - М-м, Саске, ты приехал? — задала очевидный вопрос девушка, убирая прядь волос за ухо. - Как видишь. Сарада спит? - Давно уже, еще в девять заснула, — ответила Сакура, после чего поцеловала Учиху в щёку. — Ты кушать будешь? - Нет, спасибо, — Саске поднялся и налил в стакан воды из кувшина, стоящего на обеденном столе. После посмотрел на девушку и увидел грустное лицо, на котором ещё пару секунд назад сияла улыбка. Он понял, что она обиделась из-за отказа парня. — Сакура, я на работе поужинал, не расстраивайся. - Всё хорошо, — зеленоглазка подошла к юноше и обняла, уткнувшись носиком в его широкую грудь. Саске обнял в ответ маленькую фигуру. — Я соскучилась, Саске… очень сильно. Сакура не хотела спрашивать у него, почему он снова пришёл поздно, зная о том, что дома его ждёт жена и ребёнок. Она не хотела ссоры перед завтрашним праздником, ведь завтра день её рождения, и этот день ей очень дорог. Она проведёт его со своей хоть и маленькой, но самой лучшей семьёй.Это не, это не мания, это тебя не хватает мне! Это не, это не мания, это тебя не хватает мне! Где ты?
- Сакура, пойдем спать? — сказал Саске, наклонившись к манящим губам девушки. Не дав ей ответить, он соприкоснулся своими губами с устами розовласки. Нежными и тихими движениями губы парня стали мять верхнюю губу Сакуры, наращивая темп, и чувствуя, как зеленоглазка дала ответ, осторожно прикусив его нижнюю губу. Поцелуй становился уже грубее, настойчивее, соединяясь языками в послушно приоткрытом ротике девушки и не давая попасть кислороду в лёгкие. Руки Саске опустились на талию Сакуры, прижимая её к себе и, проникнув лёгким движением под её футболку, стали вырисовывать на спине тонкими пальцами какие-то непонятные узоры, отчего у обладательницы бледной кожи стали бегать мурашки по телу. Саске отстранился от губ Сакуры, но лишь для того, чтобы опустить свои поцелуи чуть ниже. Гуляя по оголённой шее и ключицам, он продолжал сыпать свои мокрые поцелуи. Не останавливаясь, заполняя каждый миллиметр кожи жены. Вдыхая каждую нотку её аромата. Сакура запрокинула голову назад, давая больше пространства для поцелуев. Кажется, они собирались спать? Да, именно. Но Сакура не могла устоять перед его поцелуями, объятиями и прикосновениями. Наверное, она сошла с ума, если б его не было рядом больше суток. Её б поглотило одиночество, не оставив ничего. Отпустить его — это то же самое, что броситься со скалы в воду, разбиться о её поверхность. Потерять — стать никем в этом мире, стать изгоем для себя. Что нужно для любви? Цветы, красивые слова, поступки? Для любви нужно откровение, правда, доброта, искренность… - М-м, Саске… м-м, — выдохнула Сакура, зарываясь пальцами в тёмные волосы. — Сарада… спит… - Мы же тихо, — прошептал Учиха, жадно покусывая шею розоволосой. Саске приподнял Сакуру на руки, замкнув пальцы на ягодицах девушки, а та обвила ногами его талию. Найдя выключатель, брюнет кое-как выключил свет на кухне и пошёл с Сакурой на руках в сторону их спальни. Придя в неё, они даже не пытались включить свет, а сразу же направились к кровати. Учиха положил на большую кровать девушку и принялся вновь покрывать её открытые участки тела поцелуями. Сияние луны украшало эту картину и ничуть не мешало. Это казалось сном, чем-то волшебным, невероятным… Шепча что-то неразборчивое, Сакура обхватила ногами бёдра Саске, прижав его как можно крепче к себе. Сейчас весь мир, вся вселенная казались ничем, бесполезным… Он — её. Она — его. Руки брюнета блуждали по тонкой талии розовласки, упругой попе, а её маленькие ладошки зарылись в его волосы, перебирая их. Ключицы девушки были уже все красные от совсем не нежных поцелуев Учихи, что его ничуть не пугало. Он не хотел её отпускать, не хотел останавливаться, хотел продолжать, хотел почувствовать её… Электронные часы, стоящие на прикроватном столике, прозвенели ровно полночь, обозначив то, что наступил день рождения Сакуры… - С днём рождения, Сакура! — произнёс Саске, отстранившись от розоволосой, утопая в её малахитовых глазах…