***
—...когда принц подошел к принцессе, она обратилась в прекрасного лебедя и навсегда улетела из его владений, оставив его совершенно одного. Но принц, без ума влюбившийся в прекрасную принцессу, пообещал, что обязательно найдет ее, чего бы это ему ни стоило, — Кимизуки осторожно гладил сестру по голове, как будто боялся, что от любого неаккуратного прикосновения она разобьется на сотни маленьких осколков. Его любимая сестра, его хрустальный ангел. — Спи, Мирай. Завтра нам нужно уходить. — Братик, а как же... — девочка попыталась что-то сказать, но брат приложил ей указательный палец ко рту и улыбнулся через боль, через силу, лишь бы показать, что все действительно хорошо. — Ни о чем не беспокойся, Мирай. Все будет хорошо. Они остались совершенно одни в этом гнусном мире, где никому нельзя доверять, даже себе. Но Кимизуки все равно добьется своего, он все равно спасет Мирай! Ведь Кимизуки пообещал себе позаботиться о ней. Убедившись, что сестра уснула крепким сном, Кимизуки встал и прошел на веранду, где он оставил кое-что, что ему еще пригодится в этом непростом мире. Нож с засохшей на нем кровью продолжал блестеть от лунного света в маленькой руке ребенка, который взял на себя слишком много для одного человека.***
Конечно же, Юичиро был одинок. Он сам выбрал этот путь, ведь ему никто и не нужен. Друзья? Товарищи? Нет уж. Юи нужна сила. Сила, которая поможет ему истребить всех вампиров, сила, которая поможет ему свершить свою месть. Ведь только ради мести Ю и живет до сих пор. Без нее жизнь была бы совершенно пуста и ничтожна. Гурен сам направил Юи на этот путь, подарив смысл нести свое существование дальше, когда жизнь казалась невыносимой. И Гурен может дать ему силу для мести, но он не дает! Постоянно придумывает какие-то отговорки, а потом и вовсе исчезает на несколько дней, недель, а иногда даже месяцев. "Ты еще мелкий для этого. Подрасти немного, а там посмотрим", — кажется, именно это Гурен-идиот сказал в их последнюю встречу... Ну и что, что Юи всего тринадцать лет?! Он уже способен на многое, он уже готов воплотить в жизнь свою сладкую месть! Но Гурен, конечно же, не признает этого... Гурен-идиот! Мальчишка сжал кулаки, чувствуя, как в нем накапливается злость. А впереди еще эти дурацкие занятия, на который он не узнает ничего нового, но на которых он должен присутствовать, потому что так решил Гурен-идиот! Бесит! Ладно, все равно его присутствие не так уж и важно, особенно если учесть, что за несколько минут Юи может довести любого учителя. Немного подумав, парень все же решил, что тратить время на уроках — пропащее дело. Нужный кабинет остался далеко позади, а Хакуя продолжал блуждать по, как ему иногда казалось, бесконечным коридорам. Решение, как казалось тогда Юи, самое верное, было принято, а повернуть время обратно уже нельзя. Вот только где переконтоваться до конца учебного дня, чтобы не попасться никому на глаза? Тот еще вопрос. Благо, он решился сам собой, пусть и не в ту сторону — на глаза случайно попался спокойно идущий куда-то Гурен. Что это у него в руке, что он с таким интересом рассматривает? Нож, кажется. Причем самый обычный, обыкновенный нож. И зачем он только сдался Гурену! Таким вампира точно не убить! Юи, возомнив себя супершпионом, подкрался ближе, ближе и... Отлетел в сторону, врезавшись в стену, и с грохотом упал на пол, на радость ударившему ему с ноги Гурену. Правда, подполковник, как ни в чем не бывало, продолжил идти дальше, кажется, даже не обратив на мальчишку никакого внимания. "Гурен-идиот! Да что он о себе возомнил?!" Делать, однако, все равно нечего, да и до обеденного перерыва еще далеко, поэтому Юи продолжил свою слежку, вот только на этот раз как можно дальше от ноги мужчины. Голова все-таки болит, да и спина, встретившись со стеной, ноет. Вышел из здания, прошел немного и зашел в больницу. Юичиро, от природы умеющий находить неприятности на свою шкуру, не понаслышке знал об этом месте, поэтому проскочить туда не составило никакого труда. Не то чтобы его действительно интересовало, чем занимается Гурен и зачем идет туда, просто... Хакуя, все еще соблюдая дистанцию, прошмыгнул на третий этаж за подполковником и, спрятавшись за горшком с каким-то странным и наверняка не настоящим растением, чем-то напоминающим маленькую пальму, заметил, как Гурен вошел в одну из палат. Теперь, надеясь, что мужчина не ударит его хотя бы пока находится с таинственным больным, Юи смог подойти так близко, что слышал все, что происходит в палате. — Просто пришел вернуть тебе этот нож, — несколько секунд тишины, а затем звук шагов — видимо, Гурен отошел от двери и подошел то ли к больничной койке, то ли к окну рядом с ней. Юи не мог сказать точно, ведь, зайдя в палату, Гурен-идиот закрыл дверь. — Вот только было очень глупо пытаться воткнуть мне его в ногу. Юичиро надеялся услышать какую-нибудь ответную реплику, чтобы наконец-то понять, кто там, но слышал только тяжелое дыхание и кашель. Да кто же это, кто осмелился напасть на Гурена и при этом выжить? — Где... Где моя сестра? — охрипший голос, а в конце очередной приступ кашля. Кажется, что каждое слово дается этому человеку с большим трудом. Вот только из-за этого ужасного хрипа Юи так и не смог понять, с кем же разговаривает Гурен. А подполковник, в свою очередь, молчал. Как будто хотел помучить беднягу — Хакуя был уверен, что это все-таки парень — в отместку за то, что тот пусть и неудачно, но пытался нанести ему тяжелую рану. — Ее перевели в реанимацию, но состояние крайне нестабильное. И долго ты так собирался скитаться везде, один, таская за собой сестру, зная, что не можешь дать ей нужного медицинского ухода? Снова молчание. На этот раз Юи не слышал ни тяжелого дыхания, ни кашля. Ничего. Впрочем, если бы этот человек умер прямо в эту секунду, то Гурен, наверное, позвал бы кого-нибудь. Пораскинув, что к чему, парень пришел к выводу, что больной, скорее всего, либо успокоился, удовлетворенный ответом подполковника, либо просто уснул. Когда Гурен немного позже вышел из палаты, то Ю в больнице уже не было. Правда, потом Гурен нашел Юи, оттащил за шкирку брыкающиеся и вопящее тело подальше от людских глаз, ясно дал понять, что он обо всем знает, и закинул уже не сопротивляющегося мальчишку в кабинет, где у него шел урок. А там и от учителя досталось, хоть на это Юи было совершенно наплевать. Все-таки, что это был за ненормальный? Черт, нет, нельзя отвлекаться! Раз уж Гурен-идиот снова вернулся с какого-то задания, то нужно опять дать понять ему, что Ю уже готов вступить в отряд Лунных демонов Императорской армии Японии! В этот раз точно не отвертится! А все-таки, что это был за ненормальный?..***
Больничные стены. Белые, идеальные, без единой трещинки. Раздражает. Этот чертов запах лекарств и постоянное ощущение того, что смерть бродит где-то рядом, еще хуже. Зато по ночам здесь так тихо, так спокойно, не то, что днем, когда вечно суетящиеся медсестры и врачи вечно мешаются. Юи крадется тихо, почти бесшумно, и плевать, что на этаже никого, кроме давно вырубившегося на посту охранника, нет. Да уж, а парень еще думал, что в их время все находится под тщательной охраной и с этим у него будет куча проблем. Ну да ладно, ему же на руку. Ю медленно поднялся по лестнице до нужного этажа и, убедившись, что поблизости никого нет, стал передвигаться по длинному коридору с кучей дверей, за которыми находились палаты с мирно спящими больными. Вот где действительно нужно быть тихим и осторожным, а иначе больные проснутся. Навряд ли они бросятся избивать мальчишку, но точно поднимут тревогу, и тогда проблем не оберешься. И Гурен обо всем узнает, и будет еще хуже... "Я бы не занимался подобным, если бы Гурен взял меня, наконец, в отряд!" — попытался оправдаться в собственных глазах Хакуя, но вышло не очень. Хотя тот факт, что он проник в больницу под покровом ночи лишь для того, чтобы попасть в одну из палат и посмотреть на того странного с хриплым голосом, уже доказывает, что моральная и этическая сторона его никак не заботят. Он на месте. Дверь, ведущая в палату к Ненормальному, как его окрестил про себя Юичиро, была слегка приоткрыта. "Спит или еще нет? Уже ведь довольно поздно..." — с этими мыслями Юи прильнул к маленькой щели, но не увидел ничего, кроме тьмы и смутного силуэта постели. Тогда мальчишка, осмелев, приоткрыл дверь, из-за чего та неприятно скрипнула, и осторожно, крайне тихо зашел внутрь и подошел к постели. Он ожидал увидеть что или кого угодно, но вот к тому, что там никого не окажется и в помине, Юи все-таки был не готов. Все было зря. Зато хотя бы можно посмотреть на нож. Тот продолжал лежать на больничной тумбочке возле постели, там же, где его, скорее всего, оставил Гурен. Ю надеялся, что это какое-то замаскированное оружие, обладающее такой мощной силой, что им можно победить вампира, что... Но нет. Самый обычный нож. Вот только весь покрыт засохшей кровью. Какое разочарование...***
До чего же это странно. Кимизуки всегда избегал людей. Сторонился их. У него была единственная цель — помочь своей сестре. А люди... Им просто нельзя доверять. В этом жестоком, сумасшедшем мире никому нельзя доверять. Никогда не знаешь, когда человек предаст тебя. Никогда не знаешь, когда человек даст тебе нож и скажет: "Действуй. Это ради ее же самой". Что теперь? Теперь у Шихо есть товарищи. Те, кого он считает своими друзьями. Его... семья? Семья, которую он должен защищать ценой собственной жизни, несмотря ни на что. Уже многое пройдено, многое осталось позади. Что-то подсказывало Кимизуки, что эти люди точно его не предадут после всего, что с ними произошло. А ведь он действительно боялся, что ребята откажутся спасать Мирай. Теперь, когда они ушли из Императорской армии Японии, лезть прямиком к своему, Кимизуки уже не сомневается в этом, врагу, чтобы спасти больную девушку, внутри которой кроется сила демона разрушений — самоубийство. Но они, никто из них не оставил Кимизуки, не сказал: "Она обуза! Брось ее!" Возможно, они действительно являются одной большой семьи. Жаль, что Кимизуки окончательно понял это только сейчас. Теперь, когда раны зализаны, Шихо часто приходил прохладными вечерами на пляж, как можно ближе подступая к воде. Идеальное место, чтобы все обдумать, и даже кричащие где-то вдалеке чайки не мешали. Обдумать нужно было многое. Кажется, раздумий на целую жизнь. Хотя, признаться, оправдание это довольно глупое. Кимизуки просто нравилось смотреть на воду, смотреть на закат, надеясь, что для них с Мирай заготовлено еще много закатов впереди. Конечно, а как ведь иначе? Шихо обязательно спасет ее. Он поможет ей, во что бы то ни стало поможет. Все будет хорошо. Когда солнце только-только коснулось водной глади, окрашивая небо в другие, удивительные цвета, Кимизуки слышит чьи-то шаги у себя за спиной, но не оборачивается. Продолжает стоять смирно ровно до тех пор, пока плеча не касается чужая рука, и только тогда смотрит на помешавшего его одиночеству человека. Всего лишь Юичиро. Дурной. — Вот ты где! Шиноа тебя обыскалась! — Хакуя встает слишком близко к Кимизуки, к воде, так, что между ним и Шихо практически нет расстояния, а из-за набежавшей волны намокла его обувь. Даже не разулся. Точно дурной. И как это он пришел без своего братика, который от всего его оберегает, в особенности от злых и алчных людей? Кимизуки недовольно хмурится и качает головой, пытаясь отогнать от себя совершенно ненужные мысли. И откуда они только взялись, да и с чего?.. — Тебе, знаешь ли, нужно восстанавливать силы, а для этого нужно есть, а не сбегать от всех с ужина, который сам же и приготовил. Но не пропадать же еде, вот я и съел твою порцию. Сам виноват, — Кимизуки не успел даже ничего ответить, как Юи тут же передумал ввязываться в очередную перепалку. — Ладно, признаюсь, никто не ел твою порцию. Мне Шиноа не дала, да еще и тебя искать послала, блин... Идем? Кимизуки ничего не ответил, снова переведя взгляд на уходящее солнце. Ему нужно было сказать многое, очень многое, и сейчас, когда они одни, самый подходящий момент. Вот только в горле стоял ком, а слова подбирались с огромным трудом. Юи был, удивительно тих, только дергал парня за рукав его кофты. Кажется, уходить без Шихо Юичиро не собирался. — Послушай. Мне нужно кое-что сказать тебе. И не перебивай, — Кимизуки развернулся к другу, а тот, смотря на него большими зелеными глазами, только кивнул. Слова, казалось, давались с какой-то болью в голосе, но откуда ей было взяться? В такие моменты Кимизуки сам не понимал всю природу своих скрытых чувств, которые он так резко выставляет на всеобщее обозрение. — Спасибо. За то, что спас мою сестру. За то, что... что спас меня. Спасибо. Если бы не ты и остальные, то я бы, наверное, умер или сошел с ума. Кимизуки привычным жестом поправил очки, глядя прямо в глаза в этому дураку с большими, бездонными зелеными глазами. А тот только смотрел на него в ответ. Молчал. Честно, его молчание начинало раздражать. — Я просто сделал то, что должен был. Мы же семья, не так ли? — парень улыбнулся, но затем принял вид полного недоумения, пытаясь что-то откопать в глубинах своей памяти. — Погоди... Когда это я тебя спасал? Ты о чем вообще? — Да так. Забудь, — Кимизуки пожал плечами, убедительно делая вид, что то, что он сказал, не так уж и важно, когда на самом деле сейчас, в эту секунду это было самой важной вещью в мире. Кимизуки почти всю свою жизнь был абсолютно одинок. Людям нельзя доверять. Многие из них стали больными, бесчеловечными ублюдками, как раз подстать этому ужасному миру. Да и никто, кроме сестры, ему был не нужен. А потом жизнь резко изменилась, перевернулась с ног на голову, и вот Шихо здесь, и у него есть друзья и товарищи, которым он точно может верить. Знал ли Кимизуки когда-то, что жизнь примет такой оборот? Нет. Жизнь — странная штука. Умей Юи читать мысли, то он наверняка бы согласился с размышлениями своего друга, ведь он когда-то тоже был одинок. Не потому, что забыл, какого это — доверять людям, а потому, что у него не было ничего, кроме цели, к которой он должен стремиться. Жажда мести, которая с каждым днем, с каждым очередным кошмаром становилась только сильнее. Честно говоря, Ю было все равно на других людей. До определенного момента. Он не может точно сказать, какой момент это был именно, но точно может сказать, когда понял, что месть ему больше не нужна. Юи все еще была нужна сила, но для того, чтобы защищать дорогих ему людей. Его мир тоже резко изменился, стал совершенно другим. Кимизуки продолжил стоять на своем месте и смотреть на закат, как будто только что не было этого разговора. Вот только теперь за уходом солнца наблюдал и Юи. Почему-то сейчас, именно сейчас этот самый обыкновенный закат стал совершенно другим. Особенным и прекрасным. Самым прекрасным закатом в его жизни. Но ведь у него их еще много впереди, разве нет? Как и у Кимизуки. Солнце ушло, а небо сменило свои красные краски на более темные, ночные. Ю повернулся к Кимизуки, но тот продолжал смотреть на небо, на тихую водную гладь. Все-таки место, ставшее им убежищем, было замечательным. — Странный ты какой-то в последнее время, Кимизуки. И твоя странность передается мне, — Юи надул губы, как будто он действительно злится на Шихо за это. — Глупый. — Это кто из нас глупый? — Кимизуки даже не шелохнулся и не посмотрел на Юи, так что строить из себя обиженного было напрасно. Они оба замолчали, кажется, совершенно забыв обо всем. И о том, что их ищут, и о чертовом ужине, который уже остыл и вряд ли пригоден в роли пищи. Уходить не хотелось. Не хотелось разбивать эту тонкую иллюзию того, что они действительно одни. Больше никого нет. — И я не все тебе сказал. Юи в ожидании воззрился на своего друга, мол, что же еще ты мне скажешь? Кимизуки, если честно, больше не собирался ничего говорить, но слова вырвались сами собой, неподвластные своему хозяину. Шихо наконец-то посмотрел на Ю, и понял, что все слова у него уже закончились. — Нет, ничего. Забудь, — парень развернулся в противоположную от воды сторону и собирался уйти, но понял, что его что-то сдерживает. Юичиро продолжал держать его за рукав, а вид его был более, чем устрашающий. — Нет, не забуду. Говори сейчас! Другой возможности у тебя уже не будет! — Юи, пытаясь подтолкнуть Кимизуки наконец-то сказать то, что он так долго копил в себе, только вызвал у него ответную вспышку злости. — Отпусти мой рукав, придурок! — А иначе что?! Я не отпущу тебя, пока ты мне все не скажешь! — Юи был настроен вполне серьезно и решительно, как, впрочем, и Кимизуки. С видом "я тебя предупреждал" Шихо, развернувшись к парню, резко дернул рукой на себя, ожидая, что Ю не будет к этому готов и отпустит рукав, тем более что хватка у него не такая и крепкая. Но он поспешил с выводами. Юичиро действительно не ожидал подобного, но и рукав не отпустил. Вместо этого, он врезался в грудь Кимизуки, который из-за неожиданного столкновения не удержался на ногах. И вот оба парня упали: Кимизуки в песок, а Юи на него. — Слезь с меня, идиот! — Кимизуки попытался спихнуть с себя Ю, но тот, поняв, что оказался в выигрышном положении, обхватил сопротивляющегося Шихо руками и не собирался слезать на него, даже несмотря на весьма убогие попытки. — Нет! Сначала скажи то, что хотел сказать, иначе я от тебя не отстану! — слова звучали вполне убедительно, поэтому Кимизуки перестал сопротивляться, но продолжал смотреть на Юи взглядом, полным ненависти. — Хорошо! Я просто хотел сказать, что очень сильно ненавижу тебя! Ты меня бесишь! — Врешь! Не это ты хотел мне сказать! Говори немедленно! — Юи нахмурился, вовсе не собираясь отступать от своего. Он все равно не отстанет, даже если сейчас кто-нибудь их обнаружит и разнимет. Кимизуки понимал это. Он вздохнул, понимая, что иного выхода все-таки нет. Конечно, Шихо может придумать прямо сейчас какую-нибудь убедительную чепуху, вот только... Полностью успокоившись, Кимизуки смотрел на Ю совершенно спокойно, так, как смотрел до всего этого, когда Хакую только нашел его здесь, любующимся на закат. Черт. Говорить вдруг стало еще труднее. — Хорошо, дурной, — Кимизуки полностью признал свое поражение. И он скажет правду. Потому что это уже невыносимо. — Только отпусти меня. Юичиро смотрел прямо в глаза Кимизуки, ожидая какого-то подвоха и не веря ему до конца, но все-таки отпустил парня и даже слез с него. Они оба приняли сидячее положение, уже не заботясь ни о песке, ни о чем-то другом. Кимизуки сел по-турецки, опустив руки на холодный песок. Юи долго искал удобное положение, но, так и не найдя его, последовал примеру Шихо, но руки скрестил у себя на груди, так и не меня своего серьезного, угрожающего вида. Дурной он все-таки, очень дурной. Но и Кимизуки не лучше. Шихо пытается отыскать нужные, такие необходимые сейчас слова, но все впустую. Он просто смотрит на хмурого Хакую напротив, на его руки, серую бесформенную толстовку, которая бы больше подошла Кимизуки, и в его зеленые-зеленые глаза, в которых все еще есть жизнь, которую они когда-то знали. Когда не было чудовищ, не было вампиров, тебя окружали любимые люди, и все было хорошо. Интересно, а что видит Юи, когда смотрит на Кимизуки сейчас или когда бы то ни было? — Дай мне свою руку, — спустя какое-то время тихо, даже слишком тихо говорит Шихо и протягивает свою. Рука вся в песке, влажном и сухом, но Ю, немного поколебавшись, кладет свою руку поверх чужой, даже не зная, чего можно ожидать. Кимизуки тянет Юи за руку на себя, а тот не сопротивляется, только придвигается ближе. Пальцы неуверенно касаются кофты, а затем уже и вся ладонь Хакуи ложится на грудь Кимизуки. Туда, где бьется его сердце. Парень дышит неровно, смотрит только на то место, где лежит рука Юичиро, но потом все же поднимает взгляд и смотрит прямо на растерянного друга, товарища... Наверное, сегодня их дружбе придет конец. Но Кимизуки сам принял такое решение. Юи беспомощно смотрит на слишком спокойного Кимизуки, не веря, что все это происходит в действительности. — Ты... — парень так и не смог договорить — рука, продолжавшая держать его руку, сжала ее со всей силы, так, что Ю стало больно. Он испугано посмотрел в лицо Шихо, и увиденное испугало его еще больше. Глаза, в которых всегда горел огонь, стали словно стеклянными, и казалось, будто Кимизуки трудно дышать. — Что с тобой, Кимизуки?! Нет, держись, только не отключайся! Только не!..***
Яркий свет больно бьет по глазам, когда Кимизуки решается открыть их. Голова немного болит, но в целом чувствовал он себя неплохо. Привыкнув к свету лампы, который на самом деле не был таким ярким, как показалось сначала, Шихо огляделся. Маленькая комнатка с одной узкой постелью, на которой лежал сам Кимизуки, письменный стол, стул и куча мелких вещей, которые, видимо, принадлежали прошлым хозяевам, убитых вирусом. Приподнявшись на локтях, Шихо обнаружил, что кто-то раздел его до пояса, но даже очки не снял. Пожалуй, он знает, кто это может быть. Как раз в этот момент дверь открылась и на пороге возник никто иной, как Юичиро Хакуя собственной персоной. Парень, увидев, что Шихо очнулся, подошел к постели Кимизуки, сжимая кулаки. — Дурень! Почему сразу не сказал, что тебе плохо?! — Не ори так! — в этот момент желание убить Ю было даже больше чем обычно, а ведь Кимизуки думал, что больше уже некуда. — Мне не было плохо. Юи, успокоившись, теперь нервно перенимался с ноги на ногу, неотрывно глядя на Кимизуки. Он не знал, что нужно сказать, чтобы исчезла эта давящая тишина, но, благо, Шихо прервал ее сам: — Что произошло? Я помню, что мы были там, на пляже, но... — Кимизуки отвел взгляд, переведя его на стену. Теперь уже вряд ли все будет так, как прежде, но ведь Шихо сам решился на это. Это полностью его вина. Ю сел рядом с ним на узкой постели, глядя себе под ноги. — Ну, ты вроде как вырубился. Всего на несколько часов, не волнуйся. Шиноа и Мицуба, вот, очень волновались... — Юи усмехнулся, потирая места ушибов на затылке. Только сейчас он осмелился поднять взгляд на Кимизуки и заметил, что тот тоже перестал рассматривать стену. — В общем, Шиноа просила больше так не делать, а еще оставить тебя в покое. Но я не удержался. — Вот как... — Шихо вздохнул, успокоившись, но затем бросил на Ю хитрый взгляд. — Ты, я так понимаю, меня раздел? Лучшее зрелище — наблюдать за тем, как Юи краснеет и что-то неразборчиво бормочет себе под нос, видимо, пытаясь опровергнуть слова Кимизуки. — Н-ничего подобного я не делал! Вернее, не сделал бы, но Шиноа сказала, что ей нужно посмотреть на рану, а сама она этого сделать не может... И... И... — Хорошо, я понял. Только в следующий раз сними очки, балда. — Никакого следующего раза! Я чуть не умер, когда увидел, что тебе плохо... А потом еще и досюда тебя тащить... — Ю вздохнул, чувствуя, как силы медленно покидали его тело. Он еще не до конца отошел после всего, что произошло /тогда/. Хакуе нельзя было напрягаться, но он ослушался. Запаниковал. Во всем Кимизуки виноват! Да, так он и скажет Шиноа, а сейчас... Шихо, видя, что его другу не по себе, придвинулся ближе. — Ты как? Все нормально? — на свои вопросы Кимизуки получил слабый кивок от Ю, который, казалось, вот-вот потеряет сознание. Парень прикрыл глаза и расслабился, облокотившись спиной о стену позади. Кимизуки покачал головой, притягивая к себе совсем не сопротивляющегося Юи. — Лучше бы о себе беспокоился, придурок. Давай, иди сюда. Хакуя послушно лег рядом, даже не разувшись, положив свою голову на чужую грудь. Кажется, бедняга действительно очень устал за сегодняшний день. Но рядом с Кимизуки было тепло и уютно, а его сердце... Оно так быстро бьется. Думая об этом, обо всем, что было сегодня, Юи погрузился в сон. И снова обхватил Шихо руками, вот только на этот раз с совершенно другой целью. Кимизуки тяжело вздохнул, одной рукой крепче прижимая к себе спящего, а второй приглаживая его вечно взлохмаченные волосы. Какой же он, на самом деле, глупый...***
Когда Юичиро встал рано утром, то обнаружил, что в комнате, отведенной для Кимизуки, никого нет. Разве что только сам Юи, который не помнил как, но уснул здесь и судя по всему спал он очень крепко, если даже не заметил, когда сам Шихо ушел. И он был там. Хакуя был уверен в том, что Кимизуки будет там, где он застал его вчера, и чутье его не подвело. Парень снова смотрел на небо, на эту тонкую линию, где оно касалось моря, и был в глубоких раздумьях судя по всему... Интересно, что же происходит у него в голове? — Хэй, Кимизуки, — на этот раз Кимизуки сразу же обратил внимание на источник звука и повернулся к нему голову. Отчего-то Ю сразу же догадался, что парень совершенно точно не настроен на то, чтобы вспоминать о том, что было вчера. — Я долго думал, прав или нет, но... — Юи сильнее сжал в своей руке ту вещь, которую прятал за своей спиной, словно подарок или сюрприз. — Кажется, это твое. Нож. Тот самый обыкновенный нож с все еще засохшей на нем кровью, который Юи нагло украл два года назад из больничной палаты. Не то чтобы он сделал это специально, просто так сложились обстоятельства, а потом возникли трудности, из-за которых Хакуя не смог его вернуть. Самым простым было бы просто избавиться от него, но он не смог. Хранил. Хранил эти чертовы три года, сам не зная для чего. — Это... — Шихо был немало удивлен, увидев то, что он надеялся не увидеть больше никогда. Но нет. Еще одна злобная насмешка судьбы. События прошлого проносятся перед глазами, словно старая кинолента. Кимизуки неуверенно берет рукоять в свои руки, чувствуя, как к нему возвращаются давно забытые чувства. Гнев. Ненависть. Страх. — Честно говоря, я надеялся, что больше никогда это не увижу. И когда он пропал, думал, что это к лучшему. Черт... Секунда — чертов нож ударяется о воду и уходит на дно. То, что было в прошлом, должно оставаться там же, как бы трудно его ни было отпустить. Кимизуки не позволит кошмарам прошлого снова взять над ним вверх, снова мучить себя, грызть его душу. Неважно, что было в прошлом. Есть только будущее. Кажется, в этом подполковник был совершенно прав. Шихо чувствует, как Юи обнимает его со спины. Странно, но... Так правильно, черт возьми. И то, что было в прошлом, навсегда будет похоронено там же. Забыто и заброшено. Есть только будущее и настоящее, так ведь? Кимизуки Шихо и Хякуя Юичиро больше никогда не будут одиноки.