ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ

Про волосы. Это важно. Вчера Лев спросил меня, если я так хочу не привлекать к себе внимания, зачем покрасился. Я не смог (и никогда не смогу) донести до него то отчаянье, которое испытывает закрытый в своем мире человек. Когда однажды ты смотришь на отросшие волосы и по щекам начинают течь слезы, и руки трясутся, и хочется орать. Когда ты прячешься за каре, не разрешая волосам расти дальше, а потом в один день останавливаешься и хочешь чего-то еще. Когда в истерике бьешься и хочешь сделать с собой хоть что-то, чтобы ненавидеть себя чуть меньше. Чтобы хотя бы видимостью стать другим человеком, хотя бы на секунду, на гребаный миг, обмануть исключительно себя, дать понять, что ты можешь быть не собой. Когда отчаянно нуждаешься в том, чтобы тебя не замечали, но так и кричишь, что "заметьте меня, помогите мне, спасите меня" всем своим существованием. Когда пелена одиночества на плечах намокает и начинает тянуть тебя вниз, и тебе хочется скинуть ее любым доступным способом. Когда однажды ты находишь себя с краской-отбеливателем на волосах и в грязных одноразовых перчатках на пальцах. Когда после содеянного начинаешь ненавидеть себя еще больше и хочешь все вернуть, но физически не можешь заставить себя перекраситься снова. Я, черт возьми, просто сказал, что "так вот вышло". Потому что никогда в жизни Лев не поймет этих душевных терзаний. И я так, господи, счастлив за него, что пальцы от облегчения дрожат.