Год из жизни одного чувака, болеющего поэзией

На трассу ночь легла, я за рулём не первый час. Транзитом Окружною круг почёта совершаю. Обочина. И там она стоит. Не первый раз. Вульгарный стиль: ей юбка еле попу прикрывает. Шалава. Что сказать? Её имели все у нас: Мой сменщик — Вовка, Валик — конкурент. Низка оплата. Я не любитель сих забав, обычно в деле пас, И то хотел, чесалось очень: долгий путь — не свят я. По предоплате. Сутенёр довольный в ночь ушёл. Таких же бабочек — товар живой напарить дальше. Свою к фургончику веду, она всё смотрит в пол, В глаза ей заглянул — лишь только там не будет фальши. В кабине тусклый свет. Она нагая предо мной: Красотка? Кожа, кости, синяки да пара ссадин. И на такую, ясен пень, мой друг не держит строй, — Лежит. Совсем не хочется уже. Но счёт оплачен. Она в слезах. Готова все желанья выполнять. А на неё без жалости ну вот никак не глянуть. И страх в глазах: «Пожалуйста!.. В больнице… в онко мать… Мне нужно утром дать лекарства… обработать рану…» Ком к горлу гадко подступил. Какой там, к чёрту, секс. «Поехали сейчас! Чего тянуть? У нас есть время». Надрывный горький плач навзрыд. Вот бабий, блин, рефлекс, Но только так всегда, видать, им легче сбросить бремя. Больница. Тишина и мрак. В палату мы идём. Несу коробку: тяжелы-то как медикаменты. Она же, быстро и легко зверьком нырнув в проём, Целует в щёку бледную худую пациентку. Я вижу, помощь больше не нужна. Ну так бывай. Хотел заснуть, но до утра кромсали душу мысли: «Шалава подзаборная?! Блядь, что скатилась вкрай?! Она честнее нас и чище ведь во всяком смысле!..»