Едва успел открыть входную дверь, как в нос ударил горьковатый запах меда и цветов, и сердце пропустило удар. Тихонько пробрался в квартиру, прислушался - подозрительная тишина, даже ТВ молчит. Снял кроссовки и на цыпочках (да-да, двухметровый альфа умеет ходить на цыпочках, особенно, если он служит своему государству) прошел в гостиную. Картинка, открывшаяся передо мной, заставила меня облизнуться, а в паху напряженно заныло. На моем дорогущем кожаном диване спал маленький белобрысый омежка в одном белье. Рваные пряди волос разметались на подушке, белая кожа на черном фоне смотрелась так соблазнительно, а глазки - о, эти прекрасные бесовские зеленые глазки, прикрытые сейчас веками в обрамлении густых длинных ресничек! Я подошел ближе; мальчик спал на животе и его прекрасная спинка изогнулась, одну ногу он поджал под живот и почти с детской непосредственностью обнимал обеими руками диванную подушку. Ангельский ребенок, умилился я, на миг заставив себя забыть, что из себя представляет этот херувим. Я осторожно потряс его за плечо, и сонные глазки похлопали, фокусируясь на мне.
-Надо же, какие люди, - усаживаясь в кресло, спросил я, стягивая форменный галстук с шеи. Пиджак уже остался на спинке.
-Я соскучился, - омежка улыбнулся своей чарующей улыбкой и плавно перепорхнул с дивана мне на колени. -Ну, Рик, не будь так холоден. Мы почти две недели не виделись.
Две недели да? Ну и где ты был эти две недели - так и подмывало спросить меня, но я молчал. В клубе, где мы познакомились, он сразу поставил мне условие - ничего серьезного, так что умерь свой собственнический настрой. Кто ж знал, что любовь - зла, а мне, как альфе, будет так тяжело сдерживать настоящую ревность. Спонтанное решение пойти в клуб и снять напряжение вылилось мне в беспамятную любовь к этому блондинистому чуду, которое нет-нет заглядывает ко мне на протяжении пяти месяцев только для того, чтобы попрыгать на моем члене. Серьезные отношения? Он посмеялся, когда я завел эту тему, и сказал, что ему они только помешают.
Усмехнулся и провел пальцами по татуировке на левой груди - витиеватая змейка вырисовывала восьмерку. Ему подходит, такой же верткий и ядовитый, как змея. Алан Уайт, двадцать лет - вот все, что я - прокурор городского комитета, знал о нем. Как он стащил мой запасной ключ, я даже не стал спрашивать. Застав его у себя в квартире, спокойно допивающего мое пиво, как нормальный человек я спросил, как он попал сюда. Мне с улыбкой продемонстрировали запасную связку ключей, обычно лежащую в трюмо в прихожей. Все ценности заперты в сейфе, да и если бы хотел обчистить, давно уже свалил бы. Другое дело загадывать , что ему нужно от меня.
-Пойду в душ, - я попытался ссадить с колен это чудо, но ловкие пальчики уже расстегнули мне ремень и ширинку и вовсю наглаживали набухающий орган через трусы.
-Не надо, - омежка лизнул мои губы и лукаво прищурился. -Так твой запах чувствуется сильнее. Я хочу тебе отсосать.
Я уже привык к его наглости и извращенности, поэтому спихнул его с колен и притянул светлую голову к паху. Мальчик послушно вытащил мой уже набухший член и медленно с оттягом провел язычком вдоль ствола, задержался на головке, мягко вбирая ее в рот, а затем расслабил горло и впустил большую часть ствола, так как глубже он взять бы не смог. Омежка сосал, причмокивал, ласкал язычком, дразнил, сжимал мою мошонку, а я с трудом сдерживал подступающий оргазм и желание схватить его за волосы, и начать вбиваться в этот жаркий ротик.
Алан бросил на меня хитрый взгляд и в один момент заглотнул член еще глубже, сжав его горлышком, и я с рыком стал кончать, крепко держа его за шею, чтобы не вздумал отшатнуться. Но мальчик принял все до капли и даже облизал выскользнувший изо рта член от остатков. После чего снова очаровательно улыбнулся:
-Практикуешь воздержание?
-Что-то типа того, - ответил я, скидывая с себя одежду, жадно разглядывая омежку застывшего на коленях у моих ног.
На трусиках спереди отчетливо было видно мокрое пятно. Это заводило так сильно, что я с трудом сдерживался, чтобы не насадить его на себя тут же.
-Воздержание вредно, - поучительно произнес Алан. -Между прочим я уже весь теку, а в попе просто пожар. Ты закончил со своим стриптизом?
Я рыкнул и подхватил его на плечо, потащил в спальню, попутно стягивая с его задницы трусы. Он упал на постель, широко раздвигая ножки, выгибая спинку, но я рывком развернул его и поставил на колени, прижав голову к матрасу.
-Сегодня будет, как я хочу, - прошипел я ему в ухо, чувствуя как по его телу пробегает дрожь, мне даже послышался сдавленный стон.
Грубо раздвинул ягодицы - дырочка уже мокрая, нетерпеливо подергивалась, не сдержавшись провел по ней языком, пробуя одуряющий мед и цветы на вкус.
-Боже, Рик, ты трахать меня сегодня будешь? - донесся приглушенный голос с усмешкой.
Сука. Сам напросился. Вогнал палец сразу целиком и получил вскрик, омежка тяжело дыша, насаживался своей попкой, вертел ею. Я сжал его бедра.
-Не вертись.
-Блять, Рик, засади мне уже.
Я снова зарычал и схватил его за волосы, потянул к себе, заставив прогнуться и тут же резким толчком ворвался в его горячую дырочку. Два стона слились в один.
-Так тебе нравится, сучонок? - выдохнул я ему в ухо.
-Еще, - заскулил он, сквозь слезы.
Толчок. Снова вскрик. Господи, как же тесно у него там! Он что, как я, воздержание практикует? Толкаюсь в самую глубину, неожиданно слышу всхлип под собой. Здесь, да? Целенаправленно толкаюсь в ту же точку, с наслаждением слушая стоны и выкрики, извивающегося тела подо мной.
-Ты же хотел, чтобы я тебя трахнул, не визжи, как сучка.
Я вышел и снова резко вогнал свой член в его жаркую дырочку и сразу стал наращивать темп. Омежка подо мной изгибался и беспрерывно стонал, а я драл его жестко, с размаху засаживая по самый узел, крепко держа за бедра. Мальчишка яростно надрачивал свой член, волосы спутались, тело покрыла испарина. Я почувствовал что еще чуть-чуть и взорвусь, когда Алан с криком “Да, Рик!” сжал меня внутри так, что в глазах посыпались звезды; я зарычал и до упора засадил в него член, выплескивая семя, даже не думая отстраняться. Связав нас, я повалил его на бок, оказавшись у него за спиной, пока он тяжело дышал от распирающего анус узла и фантастического оргазма.
-Нахрена ты нас повязал? - осведомился омега, когда сладкая дрожь перестала прошибать позвоночник.
-Хочу поваляться, а ты всегда спешишь уйти, - ответил я и зевнул, что ни говори, сегодня был трудный день.
-О, ну раз тебе так захотелось, - ласково начал он и тут же грозно рявкнул, - да ты совсем охренел? Это же часа на два, а то и три. Мне домой надо.
-Муж голодный, дети плачут? - фыркнул я и тут же получил ощутимый удар в ребро локтем.
-Ты дурак или родом так? - омега пошевелился и застонал. -Черт.
-Зачем тебе домой? Я думал, ты один.
Мне хотелось помучить его еще немного, поэтому я стал легонько покачивать бедрами, вызывая у него новую волну мурашек.
-Ты что творишь, мудак? - зашипел Алан. - Мне домой надо, отец будет волноваться.
-Отец? - удивился я.
-Да.
Я замолчал. Странно, я почему-то думал, что у него никого нет или он из дома сбежал, а тут вот оно как. Я замер, прикидывая сколько еще продлится сцепка.
-Думал, я пред каждым ноги раздвигаю? - горько спросили у меня, спустя минут пятнадцать полного молчания. -Не ты первый, не ты последний. Мне откровенно пофиг, что вы все думаете, я в тот клуб впервые пришел и то, потому что друг за руку приволок. И с тобой бы ни за что не пошел, я привык с альфами только в течку, просто сложилось так.
-Как?
Я не видел его лица, но подумал, что он наверное, рад, что лежит ко мне спиной.
-У меня кроме отца никого нет, а он… в общем болеет он, - тихо проговорил Алан. -Я берусь за любую работу, которую предлагают, только тело не продаю.
-Наркоту таскаешь? - хмыкнул я, догадываясь что за работа скрывается за словом “любая”.
-Бывает, - даже не стал отнекиваться.
-А что, устроиться на нормальную работу - не судьба?
-Так я работаю, днем с восьми до пяти в книжном магазине, а с семи до десяти убираю в офисах. Только денег все равно не хватает.
-На отца? - уточнил я. - Чем он болен?
-Ну, - Алан замялся, а потом его плечи опустились. -Он спецназовец бывший. Их как-то отправили в одну из тех самых точек на земле, где всегда идет война, оттуда он вернулся уже с перебитым позвоночником, изуродованный и контуженный. Папа тогда сразу сбежал, мне еще пятнадцать было. Пришлось бросать школу и работать, потому что даже помощи от государства было недостаточно. Я все мечтал поставить его на ноги, но в тот день, когда познакомился с тобой, врачи сказали, что нет ни одного шанса.
Я молчал. Что можно тут сказать? У самого отец погиб в таком же месте, мне даже пяти не было. Папа один нас с братом растил. А тут даже так…
-Иногда он говорит, что лучше бы умер там. Мне от этого так тошно, - омега неосознанно прижался к моей груди и я обнял его руками, чувствуя как стучит его сердце, как расслабляется напряженное тело, как он облегченно выдыхает. - Ну вот, видишь, пожаловался и ты меня пожалел. А не надо бы.
Я лишь крепче прижал его к себе.
Сцепка закончилась спустя полтора часа. Алан принял душ и натянул собственную одежду, оставленную в ванной - широкие джинсы, белую майку и бейсболку.
-Ты еще придешь? - спросил я, сидя на постели, заранее уверенный в отрицательном ответе.
-Нет, - покачал он головой. -Трахаешься ты классно, член у тебя потрясающий, но…
-Боишься, жалеть стану? - недобро усмехнулся я.
Он кивнул и немного помедлив произнес:
-Боюсь, что захочу твоей жалости.
***
Спустя почти три месяца я знал о нем буквально все - папка с досье росла как на дрожжах. Мальчик бросил школу, работал на фабрике, покрывая страховкой расходы на лекарства, врачей, операции, стационары, из своих же заработанных денег оплачивая квартиру, еду и одежду. Стал постарше - устроился сразу в пару мест. Страховка не вечна, а пенсия инвалида в наше время пугающе мала. Как одержимый, я отыскал всю информацию на его больного отца - Джона Уайта, сорока трех лет, командира второй дивизионной группы - вплоть до письменных благодарностей и наград. Узнал что папа-омега - Томас Грейс - снова замужем и растит двух близнецов, даже не вспоминая сына. Узнал, что у Алана есть пара друзей, с которыми он когда-то работал вместе, и иногда они ходят в бар, пропустить стаканчик. Узнал, что группа крови у него вторая, что в школе он лучше всех знал математику, что никогда не спит с одним альфой дважды, что предпочитает прогулки походам в кино и не пропускает ни один телевизионный матч чикагского баскетбольного клуба. Дэйв, приятель еще с университета, а теперь коллега по работе назвал меня свихнувшимся влюбленным сталкером. А я называл себя круглым идиотом, потому что зная его адрес, номер телефона, я все равно не смог бы прийти к нему или просто позвонить. Что мне ему сказать? Я не буду тебя жалеть? Это неправда, буду. Буду жалеть и баловать, стараться возместить то, чего у него не было. Но нужно ли ему это?
Как поймать прекрасную птицу, которая скрылась, едва обнажив беззащитное тельце? Мой мальчик, в которого я влюбился еще тогда, в клубе, пока он уверенно улыбался и смотрел прямо, и с вызовом, как мне вернуть тебя? На задний план отошло все - его безразличие, редкие встречи, мое полное незнание о его жизни и о нем самом. Сейчас же по уставшему мозгу бейсбольной битой колотила мысль о том, что я - идиот, раз даже не нашел в себе сил ни признаться, ни удержать его.
Я знал, что Алан работает курьером у крупного наркоторговца, за которым мы как раз охотились. Он часто попадал в кадр следивших агентов - белокурый красавчик с яркими зелеными глазами и шальной улыбкой. Я мог часами смотреть на эти фото, придумывая сотни способов уберечь его от этой скользкой дорожки, но все они казались мне никчемными и бестолковыми.
-Рик, нам тут кое-что прислали, -Дэйв помахал большим почтовым конвертом перед моим носом. -На твое имя, но парни проверили, ничего подозрительного нет.
В конверте оказался диск с потрясающей записью - наш наркоторговец передает товар азиатам, и забирает внушительный кейс с деньгами. В короткой напечатанной записке значилось место и время следующей сделки - сегодня вечером. Драгоценное анонимное послание. Радоваться бы, но Дэйв внимательно посмотрел мне в лицо и закрыл дверь в кабинет. С суровым выражением лица, от которого дрожали все закоренелые преступники, он выдал “Рассказывай” и я рассказал. Про Алана, про то, что я настоящий идиот, про свои чувства, теперь так некстати рвущиеся наружу. Друг покачал головой, а потом хлопнул рукой по столу:
-Если не дурак, то сегодня его там не будет. Даже если его возьмут в другом месте, вытащить ты его сможешь. Но у меня есть другая идея.
Дэйв вышел из моего кабинета спустя полчаса и направился сдавать видео на доказательство подлинности, докладывать начальству и главное - выставлять Алана Уайта неофициальным засланным агентом. А я, как дурак, остался сидеть и смотреть на связку собственных запасных ключей от квартиры, выпавших из конверта в первую очередь.
Подтверждение операции мы получили уже через два часа, как и ордер на арест. Мне было необязательно идти с бойцами спецотряда, но я чувствовал, что должен убедиться в том, что его там нет, а если и будет, что его не тронут. Но Алана не было. Операция прошла успешно, нам удалось задержать всю верхушку наркобизнеса нашего города, а мелкие шавки, я был уверен, надолго залягут на дно. Двое приспешников - азиатов были застрелены при попытке к бегству, но среди полицейских никто не пострадал. На редкость успешная и гладкая операция, даже придраться не к чему. Осталось только перелопатить гору бумаг, отчетов, бесконечных запросов от адвокатов, но Алан перекрыл даже пути выхода под залог - на записи было отлично видно и лица, и саму сделку. Ночь почти закончилась, когда мы с Дэйвом отчитались окружному прокурору и он с улыбкой отправил нас по домам отсыпаться.
-Куда ты? - удивленно просил Дэйв, когда я назвал таксисту не свой адрес. -К нему?
Согласно нашей выдуманной истории Алан был моим сообщником, работавшим под прикрытием, даже здесь сексуальная связь с ним была мне на руку, а также было проще объяснить, почему у него вдруг оказались мои ключи. Дэйв наплел что-то о том, что это был сигнал, что “агента” стали подозревать. Не ахти какое оправдание, по лицу окружного прокурора было видно, что совсем не верит в нашу "правдивую историю", однако он ничего не сказал, даже пообещал отправить рапорт о том, что мы действовали по его приказу. Другими словами, наши задницы, как и попку Алана, полностью прикрыли от зубастых челюстей дорогущих адвокатов. Правда, за несанкционированную операцию и привлечение к делу гражданского лица нам сделали устный выговор, вот только исключительно в приватной обстановке и негромким шепотом - слишком лакомый кусочек попался нам сегодня в руки.
Такси привезло меня почти на окраину к семиэтажному дому. Я долго звонил в дверь, потом стучал. Мне никто не открывал, из квартиры не доносилось ни звука. На шум вышел седовласый альфа-сосед по лестничной клетке и грозно рыкнул на меня.
-Чего шумишь, рань такая!
-Простите, я к Алану Уайту, - альфа посмотрел на мою форму и вздохнул.
-Уехал он, вчера еще.
-С отцом?
-Сплюнь, - альфа замолчал и окинул меня тяжелым взглядом. -Похоронили Джона, неделю уже как.
Я ошарашено хватал воздух ртом, что-то оборвалось внутри и рухнуло в пропасть.
-Куда Алан уехал, не скажете? - нашел я в себе силы.
-Не знаю, - сосед почесал седую шевелюру и грозно выпрямился. -Знаете, оставьте мальчика в покое, он может и не ангел, но теперь жить для себя начнет, хотя какой там…
-Что-то случилось?
Альфа наконец задал вопрос, который нужно было задать еще когда он выскочил на площадку:
-А вам он собственно зачем нужен? Он ничего плохого не сделал.
-Я знаю, - сам не знаю почему, но я улыбнулся. - Я люблю его.
У соседа от удивления выкатились глаза, а потом он громко расхохотался, и эхо разнесло его смех по всему подъезду.
-Ну раз любишь, значит найдешь. Ему сейчас очень нужен хоть кто-то, - альфа устало потер переносицу. -Джон просто кретин, что так с ним поступил.
-Как?
-Горло себе перерезал кухонным ножом, пока Алан на работе был, - мужчина махнул рукой. -Да еще записку написал, мол, прости и живи, сынок, своей жизнью.
***
На улице уже ярко светило солнце, заливая дорожки теплым июльским светом. Я шатался по какому-то парку, пока прохожих не стало больше, и на меня не начали странно коситься. Я их понимал, двухметровый альфа в форме, с бледным уставшим лицом. Единственная мысль бившаяся в обессиленном сознании о том, что мне нужно его найти, немедленно, срочно. Прижать к себе и сказать что все будет хорошо. Как во сне пред глазами вставали яркие зеленые глаза, полные невыплаканных слез, горечи и боли. Даже если бы стал отбиваться и кричать, все равно бы стиснул и не отпустил. От этих мыслей я схватился за голову и миловидный омега с малышом на руках обеспокоено поинтересовался, все ли со мной в порядке. Я ответил “Нет” и пошел ловить такси.
К дому я подъехал уже к десяти часам. Шеф был прав, надо выспаться, а потом можно заняться поисками. Сердце возмущенно стукнуло “Но он же совсем один! Ему же плохо!”, совесть поддакнула “А ты, кретин, собрался снова пускать все на самотек”, я велел обоим заткнуться и тут же замер у своей входной двери.
Алан спал, обняв колени, устроившись на мягком коврике у порога, подпирая дверь спиной. Лицо, уложенное на острые выступы коленей, было хмуро и беспокойно. Я выронил из рук звякнувшие ключи, и он, таким хорошо знакомым мне жестом, открыл глаза, сонно хлопая ресницами. Пару минут мы просто молча смотрели друг на друга, и я готов был поклясться, что он знал, что мне все известно о его отце. Я же с трудом сдерживался, чтобы не напугать его и не сграбастать в охапку, затащить в квартиру и запереть там от всех проблем и несчастий. Ясные зеленые глаза смотрели на меня по-взрослому, совсем не похоже на его обычный игривый взгляд, будто пытаясь прочесть меня. Пока продолжалась эта игра в молчанку он был серьезен, а потом отвел взгляд и вяло улыбнулся.
-У меня нет ключей.
-Могу вернуть, - в тон ему ответил я.
-Правда? - он снова посмотрел на меня, хитро прищурился.
Мой зеленоглазый чертенок! Господи, как же мне хотелось обнять его, поцеловать, сказать, что я его люблю и никому не отдам! Но я заставил себя стоять на ступеньках.
-Правда. Все что захочешь.
-Тогда…
На любимом лице пронеслась горечь и исчезла, словно никогда не было. На смену пришел свет - неяркий, нежный, дарящий тепло и надежду. Алан поднял голову, все так же обхватывая колени руками, смело посмотрел мне в глаза и сказал:
-Тогда, пожалей меня, Рик.
