0,161 секунды

Я сидел на одном колене в тёмном углу комнаты, целясь из СВТ в чёртова фрица, что сидел в полуразрушенной церквушке метрах в ста от меня. Но он не давал мне выстрелить, выглядывая из своего окна только для того, что бы самому сделать выстрел. А я рисковать не мог: у меня осталась только одна обойма патронов. Вдох, я закрываю глаза, выдох, открываю глаза и вижу, что он замешкался, целясь в кого-то. Плавно нажимаю на спусковой крючок. Винтовка взбрыкнулась у меня в руках, а немец выпал из окна. Отлично, Ларкин. У нас осталось ещё 4 патрона и не меньше сотни фрицев впереди, в этих руинах этой чёртовой деревушки. Тупая боль в висках. Ощущение такое, словно по ним стучат тысячафунтовыми молотами. Я падаю на пол, а в стену позади меня вгрызается пулемётная очередь, сбивая остатки штукатурки на меня. Я извергаю из себя скудный утренний паёк. Что ж, хорошо, что винтовку не испачкал. У меня ещё четыре выстрела. С трудом хватаю винтовку и ползу в соседнюю комнату. Забираю у мёртвого кота бинокль, быстро гляжу на церковь, пока пулемёт строчит не в меня: так и есть, эта сволочь в третьем окне слева, в самом углу. Я едва вижу его серую форму на фоне темной стены. Вдох-выдох, вдох-выдох, закрываю глаза, вдыхаю, открываю глаза и делаю выстрел. Пуля выбила из стены позади пулемётчика облачко кирпичной пыли. Я взял правее на 15 и выше на 40. 3 выстрела. В стену передо мной ударила вражеская пуля, на что я немедленно среагировал упав на пол. Значит, мой выстрел не остался незамеченным. Но кто стрелял — я так и не увидел. Судя по всему, стрелок был слева от занятого врагами здания, вне сектора моего обзора. «Брось это всё!» — застучало в моей голове. Каждое слово одновременно вбивалось мне в череп пудовым молотом и затекало прохладным ручьём прямо в мозг, сливаясь с моими собственными мыслями. Мне кажется, или говорит это пятно на стене? А она красивая… «Заткнись!» — коротко бросил я и быстро побежал вон из комнаты, поднялся по лестнице, повернул влево и забежал в очередную комнату. Снова нашёл пулемётчика через бинокль. Без него я не видел врага на фоне серой стены, так что ориентироваться приходилось по левому нижнему углу его окна. Повторил всё тот же ритуал прицела. В этот раз никакой пыли, а пулемёт замолчал. Интересный факт: между моментом выстрела и попаданием пули в противника на таком расстоянии прошла ровно 0,161 секунда, что примерно в полтора раза быстрее «мгновения ока». Гляжу на него через бинокль: так и есть, труп этой сволочи висит на перегретом стволе. Ха! Мы держали ту церквушку два часа, этот дом — трое суток… А теперь шли в контр-наступление по правому флангу, пытаясь отбить церковь — из дома враги были выгнаны танковым обстрелом ещё утром. Так что нет ничего удивительного в том, что меня вырвало посреди расчленённых и гниющих трупов. И остриё нашей контратаки было срезано этим пулемётом. Когда Матвей Иванович выбежал пригнувшись из-за деревянного домишки — его превратили в сито хорошей такой очередью из МГ. Когда я попытался снять пулемётчика из своей снайперской винтовки, обойдя опасное место и улёгшись за муравейник — я быстро понял, что меня там ждут. Хотя я и старался ползти как можно аккуратнее, но тот ублюдок запалил меня и разнёс «Мосинку» на куски крайне длинной очередью. Если бы позади меня не оказалась канава, я бы разделил участь винтовки. Не помню, как я попал в тот дом, где достал СВТ… Очнулся от забытья я целясь в свою первую на сегодня жертву. Наша атака прошла успешно — нам удалось захватить церковь, а мне — избежать расстрела за дезертирство. Конечно, мы потеряли в этой атаке 40 бойцов из сотни, не получив ожидаемой поддержки танками, которые в сумерках вышли метров на 400 правее цели и застряли в болоте. При слове «танк» вы наверняка вообразили себе ИС-2 или хотя бы Т-34-85… Ха, если бы! Нет, это были две трофейные «тройки», с коротким 5см орудием, уже без снарядов, которые были потрачены все до единого ещё утром, при штурме сельсовета. Но в целом мы отбили эту деревню — Вермахт, скорее всего, не пошлёт сюда что-то сверх той роты и двух «троек», которые и захватили это село. В нём не было ничего примечательного, оно не было стратегическим пунктом. За него не было ни малейшего смысла держаться. Но раз уж наш фронт перешёл в наступление, мы не могли оставить у себя в тылу роту противника. Но всё же как минимум одно неприятное последствие у этой победы было: теперь меня отправят на фронт, в очередную мясорубку или, скажем, котёл, где мои шансы сдохнуть в разы выше.