***
Утро. После того происшествия прошло уже часов так десять-одиннадцать. В южной части города, около маленького лесочка, были слышны сирены машин. Везде стояли полицейские. — Агент Стив?! -сказал кто-то из служащих шмыгнув носом. — Да. Я слышал, нашли тело. Можно подойти к нему? Личность определена? — показав удостоверение агента «FBR» с серьёзным лицом ответил он. — Нет. Известно, что парень лет двадцати пяти. — Как был убит? Ножевые ранение? Или застрелили? — Изуродовано лицо. Более того три ножевых ранения в живот и три удара в шею, предположительно-ножом, — направляясь к трупу, служащий вводил агента в курс дела. Через мгновение они стояли с правой стороны трупа. Стив взглотнул, его выражение лица охладилось, а по телу пошли мурашки. Агент удивился, пытаясь скрыть это, но его карие глаза его выдавали. Служащий подумал, что это удивление возникло в следствии увиденного, ведь не каждый день застаёшь труп с изуродованным лицом. Агент Стив, он же Стив Маркс, он же агент «FBR», был из США, а точнее из Нового Орлеана, где находится это паранормальное явление. На нём была чёрная фуражка. Привычкой стало, каждый раз при выходе надевать длинный плащ.Туфли с чуть округлённым носом, чёрные, свободные брюки, белая сорочка и чёрный галстук. В руках была длинная чёрная, местами золотая, трость, доходящая чуть выше пояса. Серьёзный и непоколебимый вид сего персонажа практически не менялся. Лишь изредка он улыбался, а ещё реже-смеялся. Хотя, если хорошенько постараться, можно было в нём разбудить чувство юмора, которое он так умело скрывает. Со стороны слышались щёлки фотоаппарата.Суд.-мед. эксперты работали над трупом. — Ну? Что вы думаете об этом, уважаемый эксперт? — обратился Стив. — Я проанализировал кровь.И могу сказать, что судя по отметине или точнее по точке на шее и по крови, в него сначала вкололи снотворное. И только после этого нанесли ножевые ранение. Время смерти примерно от двенадцати до часу ночи. Знаете, о чём я подумал? — О чём? — Снотворное столь маленькой дозы могло вырубить человека лишь на несколько минут, 10-20 как минимум. Я уверен, что если хорошенько осмотреться, то можно отыскать тот самый шприц с дозой. Возможно, это первая улика. — Хм, странно. Здесь и раньше пропадали люди, приём как будто растворялись в воздухе, а тут-труп. Да ещё шприц…? Проверить можно. Но вряд ли преступник так себя подставит. Даже если мы и найдём шприц, сомневаюсь, что там мы найдём хоть один отпечаток пальца. Да и доза снотворного была задумана специально. Хм, всё-таки, какой смысл оставлять после себя труп? — задумавшись сказал Стив. Суд.-мед. эксперт встал. На несколько минут настала мёртвая тишина, лишь слышались звуки птиц в эту пасмурную погоду. Подул ветер. Даже осознавая бесполезность шприца, Стив стал осматриваться и его взор пал на какой-то продолговатый предмет с жидкостью. Подходя всё ближе и ближе предмет принимал вид разыскиваемого шприца. — Ага, а вот и шприц недалеко, — довольным голосом сказал агент. Услышав это, Аллан, собственно так зовут эксперта, подобрал пинцетом шприц отправил на экспертизу. Недоверие и сомнения смутили сыщика. В глазах отчётливо читались эти чувства. — «Строить предположения на случайности? А что, если убийца юноши и пропажи людей ничем не связаны? Да и странно всё это» — задумался сыщик. Его выражение лица выдавало его озадаченность. Не трудно было догадаться, что стало поводом для его задумчивости. Взгляд агента, выражавший недоверие, пал сперва на Аллана, а за тем на труп. Создалось впечатление, будто Стив превратился в статую, и лишь его глаза бегали с Аллана на труп и обратно. Так продолжалось в течении нескольких минут, пока кто-то, положив свою ладонь на спину агента не отвлёк его. Маркс пошевелился. Обернувшись, он увидел невысокую, но довольно милую девушку. Лицо сияло белым блеском, румяные щёки. В карих глазах можно было заметить отражение Стива. Сами глаза дополнялись яркими тоненькими бровями. Прямой маленький нос и тоненькие губы. Чёлка с правой стороны закрывала край её глаза, а её прямые тёмно-русые волосы нежно запутывались в струнах ветра. На ней был длинный тёмно-зелёный плащ, под ним виднелась частичка красного клетчатого свитера. Синие узкие джинсы были немного свободны снизу и подчёркивали её стройность, а на ногах сапожки на невысоких каблучках. Девушка была одной из тех следователей ведущих дело. Между ними завязался разговор, где Маркс тщательно расспросил кареглазую о показаниях обнаружившего труп. — И всё-таки я бы хотел лично пообщаться с ним, — чуть повысив голос сказал Маркс держась правой рукой за подбородок. — Да, конечно, — нежным тоненьким голоском ответила барышня предавая дело об убийстве в руки агента. Девушка провела его к обнаружившему. Он стоял возле полицейской машины и курил сигарету. С виду мужчине было лет сорок. Серые волосы, кривенький нос, серые глаза и густые брови. Девушка удалилась, оставив их вдвоём. — И так. Так это вы обнаружили труп молодого парня? — Так точно, сэр, — ответил мужчина. Далее агент попросил в подробностях рассказать, как тот обнаружил труп. От мужчины услышал почти что-то же самое, что и от девушки. — «Однако, что-то в его показаниях подозрительно. Что же? Хотя, наверняка мне кажется », — на миг задумался Стив. — Хм, спасибо. Всего вам доброго, — сказав это, Маркс удалился в месте с делом об убийстве.***
В шестидесятых годах Новый Орлеан ещё продолжал развиваться, но не имел такой уровень развития, как сейчас. На различных улицах города были слышны саксофоны. Джаз своим большим крылом в то время накрыл почти-что всю Америку. Да что там Америку? Весь мир! Ещё за несколько десятилетий назад, ещё в 1910-х годах никто и не ведал, что джаз однажды обретёт большую популярность. Нежно и громко из саксофона лилась музыка, которая опьяняла всё больше и больше людей. Как же приятно ловить нотки песен Луи Армстронга и других джаз-исполнителей. Не менее приятно было наблюдать за тонкими и длинноватыми пальцами музыканта, или же за пластинкой, кружащейся на граммофоне. Не редким явлением было застать какого-то художника за написанием картины под какую-то джаз-мелодию. Кисточка художника так и плясала под музыку. А особенно громко джаз играл по вечерам. Всю эту картину дополнял светящийся золотой ночной город… — Ты почему не убираешься? Что с тобой не так? — послышался крик из усадьбы, находящейся где-то на окраине Нового Орлеана. За криком последовал стон, но стон другого человека, детский стон. Бросив свой взор на одно из окон второго этажа этой усадьбы, можно было заметить два разных силуэта стоящих напротив друг друга. Не трудно было догадаться, что это была мать ругающая своё дитя. — Что это за грим на твоём лице? Сотри его скорей, — не дождавшись ответа, женщина ударила мальчика по щеке. Мальчик вскрикнул от боли. После чего она продолжила, — я тебе говорила не трогать мою косметику! — Женщина практически сразу же начала покашливать, а потом и вовсе громко закашлялась. — Я…я п-просто… — не дав мальчонке договорить женщина взяв себя в руки спросила: — Что? Что ты просто? Хм… Ответь мне! — снова закричала мать мальчишки. — Я просто хотел поиграть, — захлёбываясь в своих солёных слезах, которые текли и походу щекотали его щёки. От слёз глаза мальчика чуть-чуть покраснели. Дитя протирая глаза пыталось остановить струйки слёз, но тщетно. Его чувства всё больше овладевали его телом и разумом, с каждой минутой выплёскиваясь всё больше и сильнее. — «Неужели из-за одной шутки мама кричит на меня каждый раз? Что я делаю не так? Мама меня ненавидит?» — мелькали вопросы в уме мальчугана. Но последний вопрос он всякий раз отклонял, зная, что где-то в глубине души мама его любит. — Ага, поиграть он хотел, а мне потом убирать после игры? Нет уж, дорогой мой! — Но, мама! — Никаких «но»! — немедля последовал ответ от матери. — Отец. выпивая, срывается на мне и ты туда же? — себе под нос малец пробормотал так, что женщина и не поняла что он сказал. Пару секунд он простоял прямо и пронзал пол взглядом, после чего, ещё более напрягшись и легонько оттолкнув свою мать, мальчишка побежал из комнаты вон. Голубоглазая обернулась в сторону убегавшего мальчика. Но за всё время единожды увидев взгляд своего ребёнка, она увидела лишь страх, из-за чего мать решила пареньку разрешить уединиться… — Ах, когда это вспоминаю, хочется и хохотать, и плакать одновременно, — с хитренькой, но милой улыбкой сказал незнакомец, сидевший в красном чуть запачканном маленьком креслице, держа в руке своё детское фото. Его любимый чёрный цилиндр, как и парадный смокинг, висели на вешалке, рядом с ней. Его лицо было загримировано, однако, это странно. Парень практически никогда дома не ходил с гримом. В голубоватых глазах того человека виднелся серый тон. Волосы парня были тёмно-коричневые и под солнцем блестели. Парень находился в той самой усадьбе, но уже мрачной и бездушной. Стены той усадьбы уже потрескались, скрипучий пол нервировал каждого, ступавшего пл нему. В той комнате, где парень находился, слева стоял высокий железный рыцарь в доспехах. Справа от него стоял большой старый деревянный шкаф. Практически на каждой стене той комнаты висели запылённые картины, всматриваясь в которые можно было заметить жуткие образы. Справа от него стояла маленькая тумбочка с магнитофоном, который включался лишь тогда, когда владельцу захочется послушать джаз. Но стоит заметить, что он был очень аккуратен к своей персоне. Перед ним стоял старинный рабочий стол, на котором лежали: ручка, какие-то бумаги с математическими формулами и вычислениями, а так же книги. Так как он сидел перед окнами, которые тянулись во всю ширину той стены, нежные лучики ярковатого солнца просачивались сквозь кружевные занавеси и падали на всё что можно. Чуть подальше от стола находился телевизор, включив который он услышал: «В южной части города, окало лесочка нашли изуродованное тело молодого человека. Следствие в тупике, не найдено никаких улик. А средь людей всё больше и больше растёт паника…». — Упс, нашли мою игрушку, — с неким разочарованием и презрением сказал этот человек. Парень вёл себя спокойно, ибо знал, что полицейские ни за что не свяжут это убийство с переулком, а следовало бы… Голубоглазый был очень расчётлив в своих действиях. Ему казалось странным делать какой-либо шаг, не думая о последствиях. Не редким случаем было, когда соседская ребятня ходила к нему за помощью. Просила помочь с задачами по физике или математике. Шатену нравилось помогать решать задачи, но иногда он прогонял ребятишек, когда хотел уединиться. По вечерам любил играть в шахматы. Не редко к нему заходили соседи, чтобы сразиться с математиком. Меньше всего он любил проигрывать, но и проигрывать ему доводилось, хоть и очень редко. Люди от него выходили довольными, и ни у кого в мыслях не могло промелькнуть, что этот милейший молодой джентльмен может оказаться причастным ко многим убийствам и пропажам.