Стони. 18 лет спустя.

— Твою мать! — Старк со злостью ударяет кулаком в зеркало, расположенное в ванной комнате. Зеркало остается целым. Кулак остаётся целым… А Старк — нет… Энтони на днях должно исполниться шестьдесят пять лет. Он по-прежнему миллиардер, по-прежнему гений, по-прежнему филантроп. Но давно уже не Железный человек. О плейбое даже заикаться не хочется. Миру много лет не грозили такие опасности, как в далёком 2015-ом. Никаких больше инопланетян, никакого бунтующего искусственного интеллекта всё это время… Так, местные злодеи, порой весьма изощрённые в своих попытках добиться всемирного господства или гибели всех девяти миров, но никогда — не непобедимые. Команда Юных Мстителей прочно обосновалась в Нью-Йорке, отправив старый состав на заслуженный отдых. Навоевались, и хватит. Дайте молодым дорогу. Энтони не был против. У них со Стивом, наконец, появилась возможность быть рядом друг с другом сколько душе угодно, без угрозы для жизни, без постоянного страха лишиться друг друга во время очередной миссии. Они использовали всё предоставленное судьбой мирное время, чтобы наладить совместный быт, посвящать время любимым делам, наслаждаться безудержной близостью, растворяясь друг в друге. Казалось, они и не разлучались вовсе. Каждый мог быть полностью поглощен своим делом, незримо ощущая рядом присутствие любимого. Тони проводил много времени в мастерской — Стив в это время читал на диване в углу свои книги. Стив рисовал в студии за мольбертом — Тони там же дремал над финансовыми отчётами от Пеппер, откинувшись в широком кресле под оригиналом «Звёздной ночи» Ван Гога. Ночью они сплетались телами, отдавая друг другу всю свою нежность и страсть. Старк не ожидал поначалу, что Роджерс так легко уступит ему лидирующую партию в постели, но никогда не отказывал Стивену, если тот желал поменяться на время ролями. Тогда он мог часто. И долго. Тогда он не сомневался в своей неотразимости, харизме и мужской силе. Энтони на днях должно исполниться шестьдесят пять лет. Вечеринка уже запланирована. Старк вообще в этот раз не хочет заниматься никакими организационными моментами. Жаждет спрятаться ото всех, предаваясь безостановочным приступам мизантропии. Стив сейчас гостит у Баки и Наташи. Тони отказался ехать, сославшись на срочные проекты. Он опустился до откровенной лжи. Никаких срочных дел у него не было. Роджерс понимающе улыбнулся, кивнул, коснулся поцелуем щеки Энтони и сказал: «Тогда съездим вместе в другой раз…». Старк уговорил любимого не откладывать из-за него поездку. Стив не стал спорить, поехал один. Впервые. Прав был Брюс, когда после истории с Альтроном исчез, оставив Романову переживать их недороман в одиночестве. Тысячу раз был прав. Даже сейчас ей сложно дать больше сорока, и то лишь потому, что она не скрывает седину в волосах. Даже как-то гордится этим, что ли, подчёркивая, что у настоящей женщины в каждом возрасте есть своя прелесть. Баки рядом с ней не такой хмурый все эти годы, но такой же, как Таша, седеющий. А вот Брюса больше нет… И чем старше становится Тони, тем сильнее пускает в нём корни первобытный страх смерти. Суперсолдаты — тоже люди. Суперсолдаты тоже стареют. Но не Роджерс… Уж неизвестно, чем накачал его Эрскин, чем облучил Говард Старк, но Стив всё так же молод и красив, как в день своего триумфального возвращения к жизни в далёком уже 2012-ом. Может, свою роль сыграли и семьдесят лет во льдах… Тони столько раз думал об этом, что гонит от себя подобные мысли, как только они появляются на самом краю сознания. Гонит. Но с каждым годом всё безуспешнее. Сначала это невероятно возбуждало. Хотелось кричать во всё горло: «Смотрите, какой у меня любовник! Ну же, давайте! Завидуйте мне!». Потом пришло чувство довольства собой: «Я хорош, чёрт возьми, раз со мной рядом он — идеал во всём и для всех». А потом Старк стал замечать морщины, седину на висках и в своей идеальной бороде в стиле «Ван Дейк»… А теперь вот ещё и на лобке… Он стареет. Он старался не задумываться об этом, хватаясь за свежие идеи своего гениального мозга, за молодое красивое тело в его постели, за публичность и популярность. Он жил на полную катушку до встречи со Стивом, остепенился рядом с ним, искренне наслаждаясь моногамностью и их нежной верностью друг другу. Старк совсем перестал замечать кого-либо, кроме своего возлюбленного, а Роджерс и не думал смотреть по сторонам, когда рядом с ним появился Тони, который заполнил собой всё пространство, учил адаптироваться в современном мире, дал крышу над головой, дал дом. Стив не мог без него дышать. Стив стонал под ним бесконечное: «Люблю». Стив возвращался к спящему Тони после утренней пробежки со свежим кофе и пончиками и подавал их Старку в постель. Стив не старел. А Энтони… Энтони на днях должно исполниться шестьдесят пять лет. Семь лет назад они отдыхали в Майами. Уже тогда Старк стал чаще просить Стивена быть сверху. Тони не смог в первый же день их отпуска. Возбуждение просто скатилось с него, протащив по камням штормовой волной, выбросив, как доску разбитого корабля, на берег. Страх сковал собой грудь, слова встали в горле. А Стив обнял крепко и прошептал в самое ухо: «Эй, ты просто устал. Мы приехали отдыхать. Ты же не железный, Тони…». На ближайшем приёме андролог сказал, что подобное — вовсе не проблема, а своего рода норма, тем более в современном мире трудности с потенцией начинаются в гораздо более раннем возрасте. И ведь он не мальчик уже. Надо дозировать нагрузки. Тони с грустью понял, что его врачу от силы лет тридцать. И он говорит абсолютно правильные и объективные вещи. А вот ему самому уже не тридцать… И не сорок… И даже не пятьдесят… Каждое утро, чувствуя эрекцию Стива, изогнутой ложкой прижимавшегося к нему сзади, Тони думал, что тот уйдёт от него, неизбежно уйдёт. Оставит одного с тахикардией, артритом, тремором рук и садящимся зрением… Надо было делать, как отец. Натрахавшись от души по молодости, к пятидесяти годам найти милую умницу и завести с ней ребёночка. А теперь … Вот кому он, к чёрту, нужен, кроме Стива? Да и не сможет он уже — сил на активный секс с молодой супругой не хватит. В голову тут же полезли мысли, что для этого не обязательно нужна жена. Можно с помощью суррогатного материнства обзавестись потомством, а отношения оформить с Роджерсом. И Тони выпалил от отчаяния это на утро своего шестидесятого дня рождения. — Зачем? — искренне не понял Стив. — Это создаст лишь шумиху вокруг тебя, а ты это теперь совсем не любишь. Мы и так вместе. Я не хочу привлекать лишнее внимание не меньше, чем ты. «Он уйдёт от меня, как пить дать уйдёт… — ужасался Старк доводам своего внутреннего голоса после отказа. — Потому и не хочет даже оформить брак. Не хочет наследовать мои миллиарды. Не хочет, в случае чего, быть единственным, кто будет иметь полное право забрать из морга моё тело». Энтони подарил себе на тот день рождения красный кабриолет, но так и не садился за его руль. Клинт сказал тогда, что кризис среднего возраста уже должен был закончиться. Клинт шутил, что плейбоям не нужна такая машина, чтобы обращать на себя внимание. А ещё Клинт ужасался, что скоро станет дедушкой, ведь его старший сын недавно поделился с ним этой радостной новостью. В сентябре Клинт стал дедом. Они с Лорой выглядели такими счастливыми, что Старк решил не напоминать, как кто-то чуть не разрыдался на недавнем праздновании его дня рождения. И даже шутить на эту тему себе запретил. Потом ещё была Барселона. Два года назад. Тони лежал под зонтом на шезлонге и смотрел, как из морской пены выходит его Стив, как все дамочки в радиусе пятидесяти метров разве что шеи себе не сворачивают, призывно глядя на его партнёра. Самая смелая девица с мячиком успела подкатить к Стиву до того, как он дошёл до шезлонга Энтони, и позвала поиграть в волейбол, ведь как раз не хватало одного игрока. Стив вопросительно поднял глаза на любимого. А разочарованная девица, проследив за взглядом, не удержала языка за зубами и добавила: «Если, конечно, твой папик не против…». «Боже, да этой сучке восемнадцать-то есть?!» — думал Старк. Стив, скривившись, вежливо отказался от предложения. А Энтони… пожалел, что он не глухой… «Я люблю тебя, Тони! Боже! Я люблю тебя!» — стонал той ночью между поцелуями Роджерс, а у Старка всё из головы не лез этот «папик». Да, бывало, он сам говорил Стиву что-то вроде: «Иди к папочке!». Но "папик"… Всё течёт. Всё меняется. А Стив всё так же молод и красив. Роджерс приезжает во вторник поздно вечером. Привозит для Тони кусок черничного пирога от Наташи. Целует, сжимает в крепких объятиях, шепчет: — Я так соскучился… Сейчас приму душ и сразу вернусь к тебе. Хорошо, что Тони не разбил сегодня зеркало кулаком. Пришлось бы как-то это объяснять. Или спешно его менять, а он видеть никого не хочет, тем более в ванной комнате, ближайшей к их спальне. Старк хлопком гасит верхний свет, откладывает на прикроватную тумбочку очки. Стив говорит, что Энтони они очень идут, что он неотразим, что это возбуждает его, предлагает во что-нибудь такое «поиграть»… Старку в голову приходит только престарелый профессор, капающий слюной на молодого аспиранта… В общем, очки в итоге надевает Роджерс. Так как-то проще уйти от реальности. Потом Стив покупает себе собственные очки без диоптрий, говорит, что ему так нравится. Да, теперь он выглядит чуть солиднее, но становится ещё более притягательным для лиц обоих полов. В глазах Старка плещется бешенство, он невольно замечает чужие взгляды на своё главное сокровище, хочет спрятать Стивена ото всех, никому никогда не показывать, запереть на отстроенной вилле в Малибу, приковать навсегда в мастерской к батарее… Он ревнует и чувствует себя таким уязвимым, таким слабым. Роджерс не даёт ни единого повода. Смотрит только на Тони, не замечая всех этих взглядов и шепотков за спиной. — Я люблю тебя! Ты лучше всех, — шепчет он ночью, упираясь лбом в основание шеи Энтони. — Я тебя тоже люблю, — отзывается хрипло Старк, прогибаясь в пояснице, чтобы дать любимому лучший доступ. Стив стискивает Тони в объятиях, целует плечи, поворачивает к себе лицом и улавливает след напряжения в глазах любовника. — Что такое? У тебя не получилось? Давай, я… — Не надо, Стив, — перебивает его Энтони. — Просто полежи со мной. Стив лежит, гладит по животу, груди, опускает на бедра любимого свою большую горячую руку, улыбается. Мягкий нижний свет делает его ещё более красивым и юным в глазах Старка. — Нам стоит расстаться, — Тони старается изо всех сил, чтобы голос его не дрогнул. — Ты с ума сошел, — Роджерс мягко касается его щеки ладонью и тянется за поцелуем. Старку хочется выть от бессилия и ощущения неизбежной разлуки. Стив так молодо выглядит. А Энтони… Энтони на днях должно исполниться шестьдесят пять лет. — Я старею, Стив! Тебе самому не противно ещё? — слёзы уже стоят в его глазах. — Что? — только и успевает произнести Роджерс, застывая с открытым ртом напротив лица любовника. Он приподнимается на локте, смотрит удивлённо на Старка и молчит. — Нам с тобой давно уже надо было об этом поговорить, — продолжает Энтони. — Нет, Тони. Нет. Я люблю только тебя. Мне никто другой не нужен, я хочу встретить вместе старость… — Ты не стареешь, Стив! — срывается на крик его любовник. — Старею только я! — Так всё дело в этом? — поражённо шепчет Роджерс, распахивая свои невозможные голубые глаза ещё сильнее. Старк молчит несколько секунд. Срывает с постели простыню, обматывает её вокруг бёдер и уходит в сторону ванной комнаты, оставляя Стива одного обнаженным на кровати. До этого он никогда так явно не показывал, что стесняется своей наготы. — Господи, Тони, это же просто тело! — говорит ему в спину Роджерс. — Это у тебя-то просто тело, Стив?! — взрывается, оборачиваясь, Старк. Он прекрасно понимает, что надо успокоиться, прекратить эту идиотскую истерику, но не может сдержаться. Его практически трясёт от смеси возмущения, обиды и стыда. — А что я могу сделать? В чём я виноват перед тобой? Если бы я мог… — Почему ты такой идеальный? — сочится ядом каждое слово. — Да ты только послушай себя, Тони! Успокойся, иди ко мне. Хочешь, я сделаю чай? «Он уже разговаривает со мной, как с душевнобольным», — думает Старк. Он натягивает простыню выше, чтобы скрыть старые шрамы от удаленного реактора. Взгляд его падает на руки. Всегда грубые от постоянной работы, теперь они покрыты ещё и вздувшимися венами, испещрены морщинами. Тони замирает на месте, закрывает глаза. — Стив… Роджерс плавно встаёт с постели, подходит к Старку, обнимает, прижимая его голову к своей груди и ровно говорит: — Мне было почти двадцать восемь, когда я попал во льды. Ладно, шестьдесят семь лет глубокой заморозки мы можем отбросить, но вместе с тобой мы прожили ещё восемнадцать лет. Я не мальчик, Тони. Да, я ничего не могу поделать с последствиями сыворотки суперсолдата, но я люблю тебя всем своим сердцем и хочу провести рядом с тобой столько времени, сколько нам отмерил Создатель. Я старею медленнее, но это не значит, что я не менялся все эти годы рядом с тобой. Мне всё равно, что кто-либо думает или говорит о нас. Ты — мой самый близкий человек, мой лучший друг, весь мой мир, Тони! Я по-прежнему надышаться тобой не могу. Я люблю не только твое тело, я люблю твою душу. Энтони позволяет увести себя в кровать. Всю ночь его не выпускает из объятий Стивен.

***

Утром Тони разбудил привычный аромат кофе. Значит, Роджерс уже вернулся с пробежки. Он улыбнулся, не открывая глаз, почувствовав, как прогнулся рядом матрас под весом любимого. — Вставай, соня, — прошептал на ухо Энтони Стивен. — Доброе утро! — Что ты сделал с собой? — округлил глаза, вмиг распрощавшись с дрёмой, Старк. — Зашёл в круглосуточный салон красоты вместо пробежки, — ответил с улыбкой Роджерс. — Тебе нравится? Энтони странно смотрел на своего Стива, сменившего привычный цвет волос на пепельный. — Эй, не молчи, Тони! Тони?.. — Стив, раздевайся срочно, но надень свои очки! Будем играть…