Его ждёт собачий Ад

      Если у Гареда спросить могут ли собаки чувствовать, он рассмеётся в лицо, обнажая пожелтевшие от никотина зубы.       Для него собаки пустоголовые животные, которые созданы для охраны и развлечения. Своеобразного развлечения, которое запрещено почти во всём мире, может и во всём, но важно ли? У Гареда всё тело в уродливых, рваных шрамах от здоровых когтей, память о том, что профессия у кинологов не такая уж и простая. Как кажется. В нашем прогнившем, продажном мире всё является ни тем, чем кажется. Сам Гаред тоже совершенно другой. Собаки для него бесчувственные машины, звери которых нужно ставить на место, но все его знают как лучшего кинолога, который на первое место ставит работу.       Если у Гареда спросить любит ли он собак, он с жаром ответит — да! Мужчина в них не чает души, его серые глаза горят едва ли не страстью, когда он смотрит на бойцовские породы.       Только бойцовские, остальных для него не существует, остальные для него обычные шавки, которые не заслуживают внимания вообще. Но его любовь извращённая, убивающая в буквальном смысле, уродующая и его самого, и бездушных, по его мнению бойцов. Гаред обожает собак, только бойцовских и не совсем собак. Он и дня не может прожить без жестоких тренировок и подпольных собачьих боёв. Он подобное времяпрепровождение считает истинно мужским занятием, а второстепенно и неплохим заработком. Особенно когда ты отличный кинолог, можешь из щенка вырастить машину для убийств себе подобных.       Если у собак Гареда спросить любят ли они своего хозяина, они посмотрят безумным взглядом, вспоминая, как приходилось есть более слабого товарища.       Собаки чувствовать могут, даже те которых специально вывели бойцовскими, те которых растили как будущих убийц. У них полный спектр чувств и отличная память. На отношение к ним, на смертельные тренировки и вынужденный каннибализм. Собаки помнят всегда и всё, до последнего своего вздоха и просто ждут удачного момента, например, когда пьяный хозяин решивший побыть крутым перед знакомыми выпускает их из клеток. Выпускает из клеток, бьёт железными трубами и стравливает друг с другом. У них идеальная память и зашкаливающие чувства, слишком сильные, слишком негативные. Собаки нападают на хозяина небольшой стаей, не подпуская никого, кто бы мог помочь.       Если у Гареда спросить есть ли у собак чувства, он хрипло засмеётся, а после надрывно закричит, чувствуя, как на запястье намертво сцепляются собачьи клыки.       Если у него спросить думал ли он когда-нибудь, что станет жертвой своих же псов, он посмотрит как на умалишенного. Он лучший кинолог и собак любит. Любит собачьи бои и тренировал их на высшем уровне. Растил из них самых-самых. Он и не вспомнит, как натравливал их друг на друга, на людей, которые переходили ему дорогу.       У собак идеальная память, и они никогда не забудут, что человеческая кровь вкуснее себе подобных.       Все псы попадают в Рай, а Гареда ждёт Ад. Собачий Ад, в котором его каждую секунду будут убивать так, как они делают это при его жизни.       Собаки напали на хозяина при первой удачной возможности, они мстили за испорченную жизнь и вырывали его плоть своими клыками. Миллиметр за миллиметром, останавливаясь чтобы пережевать мясо и отпугнуть тех, кто решается спасти изуродованного шрамами Гареда, с пожелтевшими от никотина зубами. Для собак только подобные ему не могут чувствовать, и желание отомстить клокочет внутри них, толкает на то, чтобы обглодать его тело. Они только хотят избавить мир от подобной твари, не оставить и следа, поэтому потом они обязательно сгрызут все кости.       Гареда держат пять собак, остальные три привыкшими к подобному пастями отрывают мясо от костей кусок за куском. Он не может пошевелить ни руками, ни головой, пытается отдать команду, но лишь захлёбывается собственной кровью. От правой щеки осталось одно воспоминание, и он понимает, что такое уже не заживёт. Гаред не понимает за что его любимцы так с ним, ведь он делал из них самых лучших. Идеальных бойцов. Он ведь их любит! Но доберман без левого уха и с недавно обглоданной задней, левой лапой массивными когтями распарывает ему живот, хочет добраться до внутренних органов и сожрать их с удовольствием.       Если у Гареда спросить что чувствует сейчас он, мужчина ответит: боль, невыносимую боль и головокружение.       У него закатываются глаза, дышать становится невозможно из-за заливающей горло крови, а место где были оторваны куски плоти, причиняют боль. Он бы с радостью прикончил всех этих предателей, восстановился и начал тренировать новых, но все мысли улетучиваются из головы. Соображать хоть что-то становится всё сложнее, его грудную клетку словно пытаются раскопать, рёбра хрустят в пастях собак. Большая потеря крови затуманивает голову, чуть убавляет боль, но она всё равно заполняет его всего настолько, что он теперь хочет только умереть. И в идеале прихватить с собой каждую собаку, у которой пасть запятнана его кровью. Он их любит, любит устраивать жестокие бои между ними и на том свете бы с удовольствием продолжил.       Гаред не кричит — издаёт булькающие звуки. Его глаза выражавшие полноте отрешение уже закатились, но он всё ещё чувствует боль. Её последние аккорды.       Если у него сейчас спросить хоть что-то, он не ответит, уже не сможет. Жизнь покидает его с каждой каплей крови, с каждым вырванным куском мяса и с каждым хрустом костей. Мужчина желает только умереть и захватить этих сорвавшихся псов с собой, чтобы на том свете наказать, но его сердце делает последний удар и затихает. Он умер, не переставая чувствовать адскую боль, а восемь его собак накинулись, на остатки тела жадно рыча. Сверкая хищными взглядами, упиваясь расправой над тварью, которая заставляла убивать себе подобных, заставляла их есть.       От Гареда осталось лишь кровавое пятно, а небольшая стая бойцовских собак покорно сложили лапы рядом с ним, легли и навечно закрыли глаза.       Если у них можно было спросить, почему они последовали за ним, собаки бы протяжно заскулили. Собаки имеют не только идеальную память и полный спектр чувств. Они отличаются верностью даже к таким тварям как Гаред.