Принятие и обретение

– То есть, ты, как всегда, не соизволил мне сообщить? – Дик сложил руки на груди, стараясь выглядеть как можно более сурово. – Я сообщаю тебе сейчас, – Брюс сейчас был настолько Бэтменом, что даже без маски не показывал ни единой эмоции. Не смотря на всё, что произошло. – Ну да, так вовремя сообщаешь! И, если ты не догоняешь, то сейчас был грёбанный сарказм! – Я не был уверен, что это он! И он очень сильно изменился, он стал убийцей! И я пытался ему помочь, но он не слушал. Он не позволил его спасти! Что я должен был тебе сказать? – Как на счёт правды? Почему ты опять решил всё за меня? За нас? Одного раза не хватило? Он мой, Брюс! Кому как не мне надо было с ним поговорить, а? Успокоить? А ты… Чёрт, Брюс, за что ты меня так ненавидишь, а? – Я не… – Ну да, – перебил его Дик. – Это у тебя форма любви такая! Или тебе так невыносима мысль, что кто-то рядом может быть счастлив? Что если ты закрылся в себе и своём мрачном мирке, то все вокруг обязаны тоже? Да пошёл ты! Дик хотел бы громко хлопнуть дверью, но таковой в пещере не имелось. Поэтому он просто ушёл очень злой. Конечно, он был зол, но не так, как в первый раз. И не потому, что Брюс был меньшим гадом, нет, он был даже большим – не ошибся уже, а второй раз поступил так же, скрыл, вновь решил всё сам, но… Дик не сошёл с ума! Джейсон был жив! Жив! А ещё Дик был уверен, что Джейсон жив до сих пор. Метка не болела, не была вновь искажена, а значит, Джейсон не умирал снова. Дик это просто чувствовал. И теперь, когда у него есть уверенность в своей правоте, когда цель ясна, осталось лишь отыскать одного конкретного человека… Он обязательно найдёт Джейсона, а дальше всё будет хорошо. Не может не быть. Вот только Дик не собирался ничего говорить Брюсу. Тот опять разрушит их надежду на счастье, а потом будет считать, что так и правильно. Нет, Джейсон его и только его половина души, и это их дело. *** Дик был убеждён, что сможет найти Джейсона. В отличие от Брюса, у него имелась уверенность, что Джейсон жив, а ещё он практически чувствовал связь. И Дик просто, когда не мог полагаться на факты, слушал свою интуицию. Судьба всё же дала ему ещё один шанс, значит и вряд ли будет сейчас вести в противоположном направлении. В итоге Дик оказался у одного из небольших складских помещений в Бостоне. Прямых доказательств, что Джейсон там, у Дика не имелось, но не уходило чувство – он совсем у цели. Взломав замок, Дик вошёл в полутёмное помещение, оказавшееся более-менее обжитым. Не Ритц, конечно, но жить можно. Кровать, диван, стол, какая-то бытовая техника, книги… Здесь точно жили, а значит… Дик почувствовал сзади сильный пинок под только-только зажившее колено, тут же стрельнувшее болью, а потом ещё удар в бок. – Джей, – прохрипел Дик. Кто тут ещё сумел бы так подкрасться, и вообще… – Нашёл меня, всё-таки, Брюсов выкормыш, – послышался за спиной злой голос. И Дику в затылок ткнулся пистолет. – Джей, – лишь смог повториться Дик. Нашёлся-нашёлся-нашёлся! Джей здесь, Джей жив, Джей совсем рядом! И плевать, что зол, что пистолетом размахивает, Джейсон же! – Ну что, когда ждать папочку? – Дика грубо толкнули вперёд, а потом буквально ткнули носом в диван, руки заломили, да ещё вокруг запястий за спиной щёлкнули наручники. И даже пиликнули. Электронные. Просто фантастика… Дик смог бы избежать этого, смог бы вывернуться, контратаковать, но сейчас… – Он уверен, что ты мёртв. А я просто искал тебя, – честно ответил Дик. – Ну и нахуя? Рассказать, какой я плохой? Или принести меня в подарочной упаковке Брюсу, чтобы тебя обратно взяли в помощнички? Нахуя?! – Джейсон ещё раз пнул в бедро, а потом рванул маску с лица Дика, чуть не содрав с нею и кожу. – Застёжка у меня на спине, расстегни, – лишь сказал Дик, стараясь быть как можно спокойнее. Легче показать, чем объяснить. Джей увидит, Джей поймёт. Обязан понять. А после он тоже успокоится, тоже примет, пока же пусть прорычится, выпустит пар. Дик был готов стать грушей для битья, лишь бы Джейсон вернулся в норму, вернулся к нему. – Чего?! Совсем сдурел?! – Расстегни костюм, Джейсон. Просто расстегни. – Больной на голову, – буркнул Джейсон, но, не убирая пистолет от головы, даже вдавив его сильнее, второй рукой всё-таки потянул собачку скрытой молнии вниз. – Что за… Что… Да ты, бля, издеваешься?! Это грёбанный трюк такой? Намалевал мою метку и подумал, что я тут лужицей сопливой растекусь?! – Я не «намалёвывал» ничего, Джей. Поэтому я тебя искал. Поэтому я был уверен, что ты жив, что бы там Брюс ни говорил. Я ведь помню, что было со мной, с меткой, когда ты умер… – Да твою же мать! Ненавижу тебя! Всех вас! Что вы от меня все хотите, а? Ненавижу-ненавижу-ненавижу… – Джей… – Заткнись! – грубо прервал его Джейсон. – Это ещё ничего не значит. Это вообще, блядь, ничего не значит, это… – Джейсон рвано выдохнул. Дик украдкой глянул через плечо. Джейсон закрыл лицо руками, даже пистолет ради этого от головы Дика убрал. – Размазать бы твои мозги по стенке, бля… – Не стоит. – Это ты так умоляешь меня не убивать тебя? Слабовато, – Джейсон фыркнул. – Это я так говорю, что ты не захочешь знать, что такое терять половину своей души. Это больно, Джей, очень больно. – А то я не знаю. Но как же я тебя ненавижу, – опять выдохнул он. А потом провёл пальцами по линиям метки. Дик еле сдержал стон. По спине словно пламя пробежало. Не тот жуткий адский огонь, как при смерти Джейсона. Это же было ласковым, тёплым, оно словно омывало тело и душу. Это было так… – Ненавижу, – ещё раз прошептал Джейсон, но руку не убирал, продолжал двигать ею по спине. И, судя по голосу, его вело не меньше. Вот оно, вот оно, чёрт побери! Они, наконец, обретали друг друга, да блин, Дик никогда ещё не чувствовал себя лучше, не смотря на, казалось бы, дерьмовую ситуацию в целом. Джейсон дёрнул собачку молнии ещё дальше, открывая всю спину, потянул ткань в стороны, освобождая крылья. Пистолет куда-то убрал, лапал теперь обеими руками. Дик не удержал первого тихого и жалобного стона. Это слишком, просто слишком. Не может быть так прекрасно, так… да просто неописуемо! Каждый миллиметр его огромной метки превратился в источник истинного наслаждения. Он так долго этого ждал, что сейчас просто не мог поверить в реальность происходящего. Неужели это всегда так? Неужели Брюс был готов навсегда лишить его этого? И если его сейчас так трясёт от этих нескольких касаний, то что же будет дальше? – Чёрт бы тебя побрал! – Джейсон рванул костюм снова, потянул ниже, зарычал, когда сцепленные руки помешали раздеванию. Дик даже испугаться не успел, когда Джейсон выхватил нож, не успел и сказать, что простым ножом такую ткань не повредить, но лезвие как сквозь бумагу прошло, разрезая. На запястьях повисли длинные рукава, Джейсон же стянул костюм к коленям. Продолжал облапывать, в основном метку, но спускался ниже, к ногам, заднице, словно искал что-то или, как будучи слепым, изучал всё руками. – Джейсон, – это уже был даже не стон, а всхлип. Дик прекрасно знал, к чему всё идёт, и хотел этого. Он никогда в жизни ничего так сильно не хотел, как этого. Желание кружило голову, заставляло чуть ли не выть и умолять о каждом новом касании. Конечно, метки не всегда бросали избранных друг другу сразу в постель, но ненависти Джейсона нужно было во что-то вылиться, а поискам и метаниям Дика нужна была ощутимая концовка. Они слишком долго ждали, они через слишком многое прошли, чтобы церемонно держаться за ручки. Они привыкли жить ярко и на полную катушку, привыкли получать всё и сразу, не размениваясь на промежуточные цели. Так что Дик прогнулся сильнее, раздвинул колени, раскрылся весь. – Ну же, – прошептал он. А Джейсон будто разрешения и ждал, будто боялся зайти дальше до этих слов. Сейчас же еле слышно зарычал и вдавил грудью в диван, а потом за задницу схватил уже основательно, ягодицы в сторону развёл, опять замер. Чёрт, ну чёрт же, неужели учить всему придётся? – Смазка, Джейсон, – подсказал Дик. Приходилось думать за двоих, как бы ни хотелось забыться и отдаться безумному потоку. Но было бы крайне неприятно, если бы их первый раз запомнился лишь болью. – Откуда у меня, бля, смазка? Я тебе секс-шоп, что ли? – Только не говори, что у тебя ни одной скользкой мази в аптечке нет, – выдохнул Дик. – Только не говори, что у тебя грёбанной аптечки нет! Джейсон пнул доску под диваном, рванул её в сторону, вытащил массивный ящик, резко откинул крышку. Дик выдохнул и расслабился. Дальше же Джей всё сам поймёт, так? Догадается? Если уж судьба вела их друг к другу, если спаяла их вместе, то вряд ли хотя бы на уровне интуиции не подскажет что делать, когда они, наконец, вместе. Да и разве есть на чем думать? Поэтому Дик лишь одобрительно простонал, когда пальцы, вымазанные в чём-то скользком, коснулись его входа. И сильнее развёл колени, расслабил мышцы. И да, он прекрасно знал, что нужно сделать, чтобы было приятно, чтобы получить удовольствие в любой позиции. Он перепробовал много партнёров, много разного секса. До смерти Джейсона, потому что хотел «наесться» до того, как найдёт кого-то на всю жизнь. После же… Ну, он пытался найти того нового, на кого могла «перейти» метка, и, скорее всего, это, наверное, был бы тоже мужчина… Иногда он пытался просто забыться или представить, как бы это было с Джеем… В общем, да, немалый опыт у Дика был. Да и вообще, сложно быть ханжой-моралистом в их обществе. Можно сколько угодно кичиться гомофобией или расизмом, или ещё чем-нибудь подобным, а потом Судьба как обухом бьёт по голове, показывая тебе твою пару. Дальше, конечно, можно было бы продолжать держаться своих убеждений, отказываться от предназначенного тебе человека, но это редко приводило к чему-то хорошему. И, что самое интересное, такие случаи, когда Судьба «ломала» предубеждения, случались куда чаще, чем должны были по статистике. Та высшая сила, что соединяла души, словно говорила, мол, не зарекайся. Дик и не зарекался. – Всё ещё тебя ненавижу, – буркнул Джейсон, встал сам сзади на колени, а потом резко вставил член, тихо простонал сквозь зубы. Дик не стал ничего отвечать на это, лишь сконцентрировался на своих ощущениях. Пусть Джейсон успокоится, пусть выльет весь свой яд, всю злобу, и тогда уже можно будет строить что-то крепкое, что-то настоящее. Джейсон рыкнул, опять вдавил Дика в многострадальный диван, стоило ему хоть чуть-чуть подняться, за волосы одновременно рванул, толкнулся бёдрами жёстко. Может, он и из вредности это делал, «наказать» пытался или ещё что, но Дика лишь сильнее заводило. Вообще, казалось, что бы Джейсон ни сделал, возбуждение будет лишь орать «Да! Да! Ещё!». И Дик уже был готов скулить, кричать, просить, всё что угодно, только бы… да, только бы было ещё. Но просить и не приходилось – Джейсон и так давал всё в полном объёме. Трахал с силой, размашисто, уверенно, лапал везде, безошибочно находил самые чувствительные точки – хотя сейчас Дику казалось, что его тело – одна сплошная эрогенная зона. Никогда ещё секс так не сносил крышу. И Дик лишь тихо постанывал – он хотел верить, что это были стоны, а не беспомощный скулёж, – и кусал свои пересыхающие губы, отчаянно желая кусать чужие, изучить рот Джейсона поцелуями – такими же грубыми, резкими и жёсткими или, наоборот, ласковыми и нежными, долгими, чувственными. Хотелось коснуться самому, провести руками по широким, таким, чёрт побери, теперь широким плечам, по всему этому выросшему великолепному телу (Джей и раньше был симпатичным – нельзя не признать, но всё же желать лучше такого – взрослого, воплощающего сексуальную фантазию половины населения земного шара), обнять, вплавиться, коснуться метки, почувствовать каждое перо, заставить Джейсона точно так же скулить от касаний, так, чтобы не отвертелся больше, не смел уйти. Хотя, куда он теперь уйдёт? Вон как тяжело дышит, не может оторваться, за плечо кусает, наверное, чтобы не стонать в голос. Конечно, он же теперь крутой линчеватель – негоже показывать эмоции во время секса – крутые во время траха ведут себя, как каменные статуи, и пикнуть не смеют. Дик тихо хихикнул своим мыслям. Джейсон так и остался тем глупым ребёнком, так переживающим за крутой вид, каким Дик его помнил. Ну хоть что-то не поменялось. Джейсон явно принял смешок на свой счёт, так что опять зарычал. Дик не выдержал и усмехнулся ещё шире, подняв голову выше. И да, он нарывался, отчаянно нарывался. Хотелось вызвать больше реакции, больше этой страсти, хотелось всего, что Джейсон мог и желал сделать с ним. И Джейсон не разочаровывал. Двинул бёдрами резче, жёстче, руками на спину надавил, опять распластывая по дивану, надавил прямо на центр крыльев. И укусил уже не в шею, как раньше, а ниже, в верх лопатки, прихватывая кусок метки. Дик не выдержал и взвыл от наплыва ощущений. Метка никогда не реагировала так, не была такой чувствительной, была просто частью тела, каким бы сексом и с кем он ни занимался. Обычно вообще касаться чужой метки, если ты не имеешь такую же на своём теле, было неприлично, но с учётом размера и расположения крыльев Дика… В общем, так или иначе, за неё хватались периодически, а Дик ничего особенного по этому поводу не чувствовал. Сейчас же спина превратилась в озеро жидкой лавы, и это было даже слишком. Правда, слишком. Дику было так хорошо, даже больно. Так хорошо, что он готов умереть прямо здесь и сейчас. Но одновременно, впервые с тех самых пор, как мир рухнул, искорёжив крылья на спине, настолько хотелось жить. Отчаянно, до ломоты в зубах, до слёз хотелось жить. Хотелось каждого мгновения, каждой долбанной секунды, что может предоставить этот мир. Засыпать и просыпаться вновь, щуриться от яркого солнца и вглядываться в россыпь звёзд на ночном небе. Встречать рассветы и закаты, наслаждаться любимой пищей, слушать музыку и чувствовать прикосновения. Много-много прикосновений, поцелуев, много-много ночей, заполненных ласками, стонами и удовольствием. Хотелось быть счастливым, просто счастливым без каких либо оговорок. Хотелось прямо сейчас не сдерживаться и стонать в голос, подаваться на каждое самое крошечное движение, наслаждаться. И Дик себе не отказывал, с какого хрена он должен себе отказывать, после того, как столько потерял? После того, как годами собирал осколки, пытаясь вернуть принадлежащее ему по праву? Правда на стоны и даже скулёж воздуха категорически не хватало. То ли потому, что было слишком жарко, то ли от того, что Джейсон давил руками всё сильнее, буквально выжимая из лёгких весь воздух. Уже начинало темнеть в глазах, а Дик лишь пытался, насколько это возможно, подаваться задницей назад, стараясь, всё же, поймать всё ускользающий оргазм. Ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Пылающая метка, член, выходящий почти полностью и тут же жёстко и резко возвращающийся обратно так, что о ягодицы с влажным звуком шлёпались чужие бёдра и яйца. А потом движения эти стали куда более резкими (если это вообще было возможно) и хаотичными, пальцы на спине сжимали сильнее, почти царапали, и оставалось чуть-чуть, ну, правда, самую каплю, которой так отчаянно не хватало… – Да не будь ты грёбанным эгоистом! – зарычал Дик, сам поражаясь, откуда у него взялись силы, да ещё и такая злость в голосе. Одна из рук со спины вдруг пропала, и первым порывом было закричать, чтобы Джейсон вернул её обратно немедленно, чтобы не лишал контакта, но тут пальцы сомкнулись на его члене, и Дик захлебнулся так и не вылетевшими словами. А вот и она – та самая последняя капля. Дик, зажмурившись и тихо скуля, цеплялся зубами за жёсткую обивку дивана, пока его буквально выворачивало наизнанку от самого яркого оргазма в его жизни. Вот теперь от жара крыльев было по-настоящему больно, они словно свежим клеймом жгли, но Дик бы ни на что не променял эту боль. И, кажется, он, всё же потерял сознание. Наверное. Возможно. Реальность не спешила ударять по голове пыльным мешком, она входила мягко, ласково, будто самая искусная любовница, оглаживая тонкими прохладными пальцами. Джейсон тяжело дышал ему в затылок, его грудь, прижатая к спине, ходила ходуном, его руки обвивали корпус, легко поглаживали под рёбрами. И его член был всё ещё внутри. Было хорошо, вот просто хорошо и спокойно. Даже уютно, несмотря на холодный каменный пол под коленями, на чуть заметную боль от затёкших за спиной рук. – Дик, – вдруг тихо прошептал Джейсон. Не так зло и колко, как в начале. Почти жалобно, почти умоляюще. – Ш-ш-ш, всё хорошо, – прошептал Дик, аккуратно и как можно медленнее поворачивая голову. Сейчас важно было не спугнуть Джейсона, не дать ему повода убежать. Тот и раньше, насколько Дик мог судить, боялся собственных чувств, казался диким маленьким зверьком, ждущим удара. Сейчас всё только усугубилось, не могло не усугубиться. Дик буквально чувствовал, что Джейсон до сих пор напряжён, что боится, что не знает как быть дальше. Дик тоже не знал, но… Он, наконец, изловчился и поймал губы Джейсона в поцелуе. Коснулся сначала мягко, почти невинно, на пробу. Прочувствовал их мягкость, тепло, провёл языком по верхней, слегка прикусил нижнюю, вырывая удивлённый вздох. Губы Джейсона чуть дрожали, он замер, не отвечая, словно не знал как, как если вновь был мальчишкой без какого-либо опыта, а не тем крупным мужиком, который только что дотрахал его почти до полусмерти. Дик слегка улыбнулся, не отрываясь, продолжая легко двигать ртом, даря себе и ему простое чувственное наслаждение. Он ещё раз скользнул зубами по нижней губе и провёл по ней языком, будто извиняясь, скользнул им дальше, аккуратно заходя глубже, провёл по кромке зубов, заставляя их разжаться и, наконец, встретился с языком Джейсона. После того, что происходило, это было, и правда, чувственно, нежно, но не менее соблазнительно. Во рту Джейсона было горячо, влажно, просто восхитительно. Он пробовал на вкус его нёбо, спинку языка, зубы, и, наконец, поймал вибрацию гортанного и негромкого стона. Дик целовал его, как мечтал очень давно, как представлял себе в далёких даже детских фантазиях о встрече с тем или той самой. Потом, уже после, в подростковом возрасте фантазия всё больше обрастала деталями, продолжением. Там обычно была мягкая широкая, даже роскошная кровать, слегка приглушённый свет, аккуратные и тягучие ласки… И уж точно не было склада на окраине Бостона, жёсткого траха, наручников, пистолета, каменного пола, об который Дик не стёр в кровь колени только благодаря костюму. Но Дик ничуть не жалел о произошедшим. Может, это было не совсем по плану, но… Джейсон, наконец отмер, неуверенно поднял руку, скользнул тёплой подушечкой большого пальца по щеке, будто примериваясь, положил уже всю ладонь на скулу, придерживая, притягивая к себе, робко продолжил ласкать пальцем кожу. Вторая рука вдруг двинулась обратно на спину, огладила часть метки на лопатке, рассыпая вихрь мурашек по всему телу. – Дик, – вновь прошептал Джейсон, отстранившись, чтобы глотнуть воздуха. Только сейчас Дик понял, как тяжело они оба дышат, забыв о необходимом кислороде во время поцелуя. У Джейсона были потемневшие и ошалелые глаза, растрёпанные волосы и всё ещё приоткрытые и влажные губы. – Хэй, может, освободишь мне руки? – Дик слегка улыбнулся. – Чтобы ты сбежал? – Джейсон вновь выглядел напуганным, даже обиженным. – Ты правда думаешь, что я тебя так долго искал, чтобы перепихнуться один раз и сбежать? Ну же, Крылышко, я тоже хочу тебя коснуться. – Я не знаю, где ключ, – Джейсон спрятал глаза у него на плече. Его отросшие волосы забавно щекотали кожу. – Ты заковал меня в наручники, от которых посеял ключ?! – Дик не знал злиться ему или смеяться. – Ну откуда я знал, что всё будет… так? – Джейсон поднял голову. – Я планировал, ну… или пристрелить тебя, или хоть выкинуть где-нибудь, чтоб ты сам разбирался с проблемой. И вообще, ты в моё убежище припёрся неожиданно, некогда было планировать! – Джейсон фыркнул на этот раз точно обиженно. – Ключ ищи давай, планировщик, – Дик ещё раз улыбнулся и еле удержался от стона, когда Джейсон подался назад, наконец, покидая его тело. – И одежду мне найди. Весь костюм исполосовал, засранец. – Тебе и так идёт, – не остался в долгу Джейсон. К нему быстро возвращались его нахальство и острый язык. – И вообще, сейчас не только не найду ключ, а прикую куда-нибудь и себе оставлю. – И не узнаешь, что я могу делать своими руками с тобой? – Дик выгнул бровь, устраиваясь по-турецки, на всё том же диване, уже переведя руки вперёд. – Сли-и-ишком много потеряешь. Джейсон рассмеялся, и Дик не удержался следом. Было так легко и непринуждённо, будто они вместе уже долгие месяцы, а то и годы. Будто они всю жизнь вот так беззлобно переругивались после хорошего секса и никогда не были по разные стороны баррикад, а Джейсон никогда не рычал тех слов ненависти и никогда не умирал, не возвращался назад озлобленным линчевателем, будто Дик никогда не метался по свету, сгорая от горя и личного безумия. Неужели так и должно быть? Неужели – вот оно – то самое единение родственных душ? Потом Джейсон ещё некоторое время бегал по небольшому помещению, перевернул всё, что можно было перевернуть, залез под многострадальный диван и, наконец, отчаявшись, бурча, что такие крутые наручники на ветер, подцепил браслеты своим чудо-ножом, да разрезал металл как какую-то пластмассу. Дик втайне (и не очень) позавидовал ножу, но решил оставить меркантильный интерес на потом. – Разденься, – потребовал Дик, вдруг осознав, что на Джейсоне всё ещё слишком много одежды, а точнее вся. Даже штаны не снял, видимо, приспустил тогда, а потом обратно натянул. И Дик, в своём изрезанном и снятом, уж раз такое дело, костюме чувствовал необходимость в справедливости. И в том, чтобы разглядеть Джейсона, узнать его тело, прикоснуться к горячей коже. Джейсон вздрогнул, но послушно и чуть скованными движениями, скинул куртку, потянул с плеч водолазку. – Развернись, – вновь отдал команду Дик, не дождавшись, пока Джейсон примется за штаны. Успеется ещё. Джейсон опять подчинился, замер, было видно, как его мышцы напряжены, чуть ли не закаменели. Стесняется? Боится удара? Не знает, как себя вести? Не знает, как поведёт себя Дик? Дик же терять времени на метания не стал, сразу коснулся руками линий метки, как Джейсон в самом начале. Он видел её у себя в зеркале, но на Джейсоне… Только небольшой кусок, и то, на мёртвом теле, и вспоминать об этом не хотелось. Ни о чём из того, что было связано со смертью Джея. Пусть это будет новым шансом, новой жизнью и всё такое. Всё с нуля, с чистого листа. Джейсон вдруг застонал удивлённо и даже поражённо, крупно вздрогнул, сжал кулаки, словно сдерживал себя от рывка то ли куда подальше, то ли наоборот к Дику и его рукам. – Нравится? – мурлыкнул Дик, проводя пальцем вдоль особо длинного пера у самого позвоночника. Он знал каково это, сам только что чувствовал. Сейчас же пальцы приятно покалывало, под руками словно солнце было – ласковое майское солнце, согревающее, нежное, яркое. Джейсон лишь тихо-тихо всхлипнул в ответ, а его правая лопатка дёрнулась вверх, когда он прикусил костяшку пальца, чтобы не дать волю ещё одному такому жалобному и постыдному звуку. Дик фыркнул и надавил пальцами сильнее, почти царапая кожу. Ему хотелось вырвать больше стонов, больше всхлипов, даже криков. Хотелось помучить Джейсона так, как тот мучил его. Хотелось отыграться, заставить его потерять контроль. Разве что наручники были испорчены, а жаль. – На колени, – указал Дик, уже шалея от своей власти. Кажется, метка была не только эрогенной зоной, но и поводком в нужных руках. Как иначе объяснить, что Джейсон рвано выдохнул, но послушался, мягко опустившись на пол. – Ты же понимаешь, что тебе придётся хорошо отплатить за то, как невежливо ты со мной поступил? – Это он уже сообщил наклонившись вперёд, почти касаясь губами отчаянно покрасневшего уха Джейсона. Тот лишь ещё раз шумно выдохнул и вздрогнул. – Тебе же понравилось, – осторожно возразил Джейсон. – Это дела не меняет, – Дик и не собирался спорить, что ему понравилось, что ему пиздец как понравилось, что это был чёртов лучший секс в его жизни, несмотря на весьма посредственное исполнение в плане техники. Неважно. Джейсон поставил его на колени, сковал, оттрахал как последнюю шлюху и заставил радостно скулить от этого. Дик и не думал, что он такой мстительный. Или это Джейсон одним своим присутствием раскрывал в его личности новые тёмные стороны. – Я могу тебе сейчас врезать, – прошипел Джейсон, но даже не шелохнулся. – Не-а, – Дик ему ни капли не поверил. Был только что на его месте, знал каково это. Поэтому Дик ещё раз улыбнулся, а затем сделал то, ради чего Джейсона и поставил на колени – коснулся губами самого края метки, кончика пера, задранного вверх у плеча. Джейсон издал беспомощный – куда более беспомощный, чем любой был у Дика! – стон, который окупил все «страдания» разом. То-то же. Правда, одновременно Дик чувствовал себя чёртовым извращенцем. Метки – это же, типа, символы великой и возвышенной любви, соединения душ и бла-бла-бла, а он тут разве что вибратором туда не тыкал ради сексуального удовольствия и даже доминирования. Кошмар же! Но когда Джейсон так сладко стонал, можно было и простить себе некое извращенство. Успеется ещё та самая великая любовь. Куда денется? Кстати, а что будет если членом провести по крыльям? Если… Дик резво оборвал мысль, пока возбуждение вновь не завладело всем разумом и не заставило вжать уже Джейсона куда-нибудь носом и оттрахать. Нет, секс у них будет, и много, но сейчас хотелось иного. Сейчас нужно было иное. Сейчас нужно было привязать к себе Джейсона, убедить его, не дать сбежать больше никогда. – Иди сюда, – Дик потянул Джейсона за плечо, прежде ещё несколько раз коснувшись губами чернильных линий. Джей с готовностью залез рядом, послушно улёгся поверх Дика, лёг на плечо. И смотрел уже не с яростью, как в самом начале, а растерянно. Ненависть схлынула, а под ней оказался запутавшийся мальчишка, вырванный из семьи, из жизни, из дома. – И что теперь? – спросил Джейсон, сопя ему в кожу. – Теперь будем вместе, – просто ответил Дик. Он и сам особых планов не строил. Его целью было найти Джейсона, обрести его, а теперь… ну, можно было насладиться результатом, отдохнуть от бесконечных метаний наконец-то. Думать о чём-то далёком или «правильном» совершенно не хотелось. – А Брюс?.. – В жопу Брюса, – резко оборвал его Дик. – Он больше не встанет между нами. Никогда. А в остальном… Джейс, я слишком хорошо узнал, каково это – потерять тебя. Не хочу больше такого, не позволю, – Дик прижал его к себе крепче и ласково провёл пальцами по спине. Джейсон слегка прикусил губу и поёрзал под ласкающей рукой. – Мы ещё подумаем о том, что будет, разберёмся со всем. Просто вместе, ладно? Не беги больше только. – Сбегу, предварительно засунув тебя в багажник своей машины, – буркнул Джейсон, пряча лицо. От этого голос был чуть приглушённым, смазанным. Стеснялся себя? Своих чувств? Эмоциональной открытости? Нелегко, наверное, в очередной раз разламывать привычный мир на куски и собирать его заново. Джейсон ведь скрывался за своей ненавистью, как за бронёй, прикрывал ею боль от предательства от осознания собственной смерти и того, что в этом мире его никто не ждал, никто не хотел его больше видеть. И Дик пытался показать, что это не так, что у Джейсона всегда будет место, которое никто и никогда не займёт, не отнимет. Джейсону же придётся опять пересмотреть всё, что он знал, в чём себя убедил. Это сложно, не могло не быть таковым. И времени займёт прилично. Времени, которое так хотелось наверстать. – Но это всё не избавляет тебя от обязанности найти мне новые штаны.