Первая любовь

Он никогда на меня даже не посмотрит.       Так думала Кира, водя карандашом по кремовой бумаге этюдника. Штрих за штрихом, одна неуверенная линия за другой, проступали слишком знакомые ей черты. Женька. Слегка топорное, грубоватое, но вызывающее непременную симпатию лицо с немного чересчур большим носом и вечно смеющимися глазами, вьющиеся волосы, растущие не как положено, а во все стороны, так же отчаянно бунтующие против расчёски, как и сам Женька – против всего возможного и невозможного, неизменный свитер, надетый без рубашки – скрытый протест против школьной формы, гитарный медиатор, наполовину торчащий из кармана брюк – он был некрасив, но по-своему обаятелен. Негласный предводитель класса, он возглавлял любую авантюру, будь то всеобщий побег с уроков или доведение до белого каления неугодной учительницы. Почему-то абсолютно все слушались Женьку, хотя он никогда не пытался показать или подтвердить своё особое положение, даже наоборот, незнакомец мог подумать, что власть в этом дружном, но далеко не примерном классе принадлежит кому-нибудь другому или не принадлежит никому. Женька всегда без умолку ботал, шутил и был одинаково весел и приветлив со всеми, но только Киру он как будто в упор не замечал.       Каждый раз, когда Кира пыталась заговорить с Женькой, он упорно опускал глаза в пол и, отвечая что-то быстро и односложно, уходил, стараясь не смотреть на неё ни одной лишней секунды. И, как назло, он почти все время оказывался где-то поблизости: в коридоре ли, в классе ли, даже возвращаться домой им почему-то было по пути, и со своей собакой он как будто специально гулял по тем же улицам, что и она. Так молча, они и шли рядом, от чего по спине у Киры бежали мурашки, к щекам словно приливала вся кровь, которая только была у неё в организме, а где-то в груди сжимался холодным комочком неразрешённый вопрос.       Могла ли первая любовь быть взаимной – увы, ответа у Киры не было. Все прочитанные ею книги, все задушевные разговоры с подружками, все заслушанные до такой степени, что можно было в любой момент проиграть их в голове от первой до последней ноты песни – в один момент всё оказалось неправильным, ненужным, каким-то бессмысленным и далёким. Ни одно наставление, ни один совет не был применим на практике. Кира осталась совсем одна перед задачей, которая мучала в своё время каждое поколение девочек в пятнадцать, шестнадцать или семнадцать лет.

***

      Женька изо всех сил пытался думать о чём угодно – о Некрасове, об учительнице литературы, голубой костюм которой именно сегодня казался особенно ярок, о тренировке после уроков, об интересной царапине на парте – о чём угодно, но только не о маячащем впереди кудрявом тёмно-русом облачке. Он злился на солнце, светившее прямо в глаза, на громкий голос учительницы, на беспрестанное чириканье какой-то птички за окном, но по-настоящему он был зол на себя, за то, что не может перестать искать чего-то тоненького и сероглазого.       Кира Орлова. Женька никогда раньше не встречал такой девочки как она. Словно в противовес своим грубовато-ярким имени и фамилии, Кира была совершенно невесомым, хрупким, как будто оторванным от поверхности земли существом. Всё время с книгой или этюдником в руках, в простом, но изящном платье из серой шотландки, с таким задумчиво-мечтательным выражением на по-детски нежном личике, как будто на самом деле она далеко от школьной парты, в каких-то неведомых никому местах – Инопланетянка, Корабельная Ассоль, - вот как её, наверное, обозвали бы, если бы в десятом классе всё ещё придумывали друг другу прозвища. Рядом с ней всё остроумие и изобретательность Женьки словно ветром сдувало, он бледнел, его язык начинал заплетаться, и на ум не приходило ни одной более или менее подходящей для разговора фразы. Ему казалось, что он выглядит круглым дураком, неспособным связать даже два слова, когда другие ребята шутили, болтали без умолку обо всём на свете – на отлично выдерживали свой тест на интересность и остроту языка, а Кира только слушала их вполуха, кивая или улыбаясь в нужных местах, и они думали, что действительно захватили её внимание целиком и полностью. Нет, она, определённо, никогда на меня не посмотрит.