Всё хорошо

После съёмок было решено поехать в офис, выпить чаю, посмотреть снятый материал и начать монтаж. Маша была навеселе, довольная придуманным заданием, Костя заперся в ванной, пытаясь проблеваться и глотая активированный уголь и всевозможные таблетки, а Макс все так же сидел, сложив руки на колени, и смотрел в пустоту. Он не думал ни о чём, просто сидел. Окружающие пытались с ним говорить, Брандт отвечал заготовленными фразами, типа «Да, все отлично», «Ага, так и есть» и тому подобное, но существовал в собственном мирке, будто в какой-то стеклянной банке. В тот момент, когда он услышал голос Кости через трубу, и когда он увидел самого Павлова с лопатой в руках, помогающего Брандту выйти — его хотелось обнять и расплакаться прямо в плечо. Но это было бы непозволительной роскошью, поэтому окружающим он показал лишь малую часть тех эмоций, которые переполняли его. Непонятный, вездесущий, иррациональный страх охватывал Макса, пока он лежал в деревянной коробке в нескольких метрах под землёй. Периодически его атаковали глупые мысли о возможном сговоре «коллег», ментах, смерти, которые лишь сперва казались глупыми, но к концу заточения приобретали почву. Макс никогда так долго и так близко не находился к панической атаке. Он пытался говорить с камерой, но даже это не унимало дрожи и глубокого дыхания. А что, если бы Макс задохнулся? Если бы Маша и Костя забыли про него? А если бы подземные воды поднялись и Брандт захлебнулся? Продавилась крышка и его прижало землёй? Сошел с ума в полной темноте и тишине? Из тленных домыслов на тему «а если бы» его вырвало чувство, что его трясут за плечо. Максим поднял голову и увидел Костю. — Что? — тупо переспросил Брандт. — Макс, я спрашиваю, ты пойдешь со мной в аптеку? Таблетки закончились. -Да… Я… Да, иду, иду… — Он потер кулаками глаза и встал. На улице было почти темно, светили фонари. Вся съёмочная команда разъехалась по домам, а Костя и Макс шли по детской площадке, прямиком к аптеке.  — Зайдешь со мной или тут посидишь?  — Павлов был чуть бледен, не говоря уже о его напарнике. — Я тут посижу. Максим подошел к ближайшей горизонтальной поверхности, коим оказались двуместные качели и сел на них, отталкиваясь ногами и покачиваясь. Брандт устало вдохнул свежий вечерний воздух, прикрыл глаза и откинулся на спинку качелей, а головой на железную палку, соединяющую «скамейку» с верхней балкой и задремал. Тем временем Константин стоял в очереди в аптечном пункте. Очереди из двух бабуль, обсуждающих с такой же бабулей за кассой разную ерунду, вроде прореживания моркови и сбор черешни. Молодому человеку не хотелось прерывать разговор, оставалось надеяться на то, что они сами его заметят и предложат озвучить «заказ», но не тут то было. Простояв ещё минут пять, Костя растолкал увлеченных разговором бабушек и продиктовал названия препаратов, вертевшихся скороговоркой у Павлова на языке. Ещё несколько минут заняло то, что продавщица не могла посчитать в уме сдачу, а калькулятор было лень доставать. Костя вылетел из аптеки под недовольные возгласы бабок, типа «хамло», «каков нахал» и тому подобное, при этом тихо ругаясь и спотыкаясь об свои ноги. Почему бабки в такое время еще не спят? Небольшую пачку таблеток он засунул в карман джинсов и направился к площадке, где оставил Макса. Увиденное вызвало странные чувства. Брандт сидел сложив руки на груди, закутавшись в кофту, с закрытыми глазами, прислонившийся головой к палке и тихо посапывал. Немного постояв и посмотрев на напарника, Костя протянул руку к нему, намереваясь разбудить. Темнота, тишина. Самый оглушительный звук — это тишина. Спина и шея затекла, Макс лежит в какой-то коробке. Протянул руки вверх, но они почти сразу уткнулись в деревянную плоскость. Вдруг он слышит какой-то очень громкий и противный скрип. Будто кто-то царапает крышку коробки, в которой лежит Максим, с обратной стороны. Воздух спёртый, дышать тяжело. Хочется закричать, убежать. Вдруг Брандта охватывает сильный страх, опутывая сырыми, холодными щупальцами с ног до головы, с головой окуная в липкий страх. Парень с силой начинает выдыхать тяжёлый воздух. Тут он резко открывает глаза и вскрикивает, увидев перед собой человека и услышав в тон своему вскрик. — Эй, эй! Ты чего? — Костя перестал визжать и положил руки на плечи друга, пытаясь успокоить его.  — Костя… я… -он не выдерживает. Тянет Павлова на себя, от чего тот падает рядом с Максимом на качели, и крепко обнимает, утыкаясь в плечо и вдыхая еле уловимый запах одеколона. — Эй, Макс, ну ты чего? — Садится поудобнее и крепче обнимает Максима. — Посмотри на меня, все хорошо. Брандт поднимает взгляд на друга, чуть мокрые глаза блестят, отражая свет недалеко стоящего фонаря. Костя кладет руку ему на колючую щёку, поглаживая, и очень легко, невесомо дотрагивается губ Макса своими, проводя языком по нижней губе и отстраняясь. — Смотри, что у меня для тебя есть, — светловолосый улыбается и вытягивает из кармана кофты батончик. — Это гематоген? — Брандт вдруг улыбнулся, — Для меня? — Для тебя, — Костя улыбнулся в ответ и протянул шоколадку напарнику. Тот принял дар и, вытирая с щёк не скатившиеся слезы, ещё раз обнял Павлова. — Костя, спасибо тебе. Я тебя… — Тс-с, я знаю, я тоже тебя люблю, малыш. Всё хорошо. Пошли домой.